Человек, склонный к анализу или отягощенный необходимостью такого анализа в силу разных обстоятельств, выйдя из кинозала, обычно чешет репу и в меру своих возможностей пытается сообразить, что хотел донести автор только что просмотренного фильма. Где тут мысль свежая или хотя бы кажущаяся таковой в силу оригинальности подачи, например. А если ее нет, то может это просто жанр такой. Или только что в течение двух часов ему показывали исключительно красивые картинки, а он, бродяга, их не оценил. Словом, несчастный наш критик пытается высмотреть в фильме тот главный перст, что диктует, с каких позиций его, кино, рассматривать, по каким критериям оценивать, в какую категорию зрительских симпатий относить.
«Грязные танцы 2» в этом смысле случай прямо таки исключительный. Как его ни поверни — ни на какую полочку не ложится. В сюжетной основе фильма — лав-стори. Приехавшая в знойную, но угнетенную Гавану дочь гринго влюбляется сначала в кубинские танцы, потом в простого кубинского парня, который «не пара» — работает официантом, чтобы помогать оставшейся без отца семье, и умеет чувствовать музыку. Это мелодрама? Да нет же, пара невинных конфликтов между влюбленными, пара сцен с родителями не слишком большого накала, одно романтическое расставание — ни драматизма, ни страстей, ни сантиментов. Мелодрама только слегка обозначена для кой-какого сужету.
Кроме любовной истории, есть в картине и исторический бэкграунд. Революция, бежавший Батиста, команданте Кастро — надежда всех кубинцев, гринго-толстосумы, местные жители, поющие на улицах запрещенные песни, старший брат-революционер, отец, убитый за связь с повстанцами... Смотри ты, прямо какие-то «Мечтатели» выходють, с эротизмом на фоне студенческих волнений, историческими отсылками и мощью высокого освобождающего искусства надо всеми этими беспорядками. Однако ж сравнивать гаванские танцы с бертолуччевскими фантазиями — не более чем шалость, бессмысленная игра в ассоциации. Очевидно, что фильм и не про революцию тоже. И к чему она там, кроме повода добавить пару второстепенных персонажей и тройку проходящих сцен — неясно. Ну да, придать немного возвышенности трудной жисти главного героя. Вложить в его уста несколько коротких, но пылких монологов. Мельком затронуть даже тему неразрешимости конфликта между пацифистами и революционерами. Обрисовать корни свободы, произрастающей в прекрасных душах простых кубинцев. Каждого из этих оттенков по ничего не значащей капле, поверхностно, не вдаваясь.
Так и быть, отбросим всё второстепенное, обратимся к заявленному главному, то есть к танцам. Танцуют все: коренным кубинцам не нужен танцпол, танец у них в крови, они танцуют на улицах, танцуют дома, на пляже, где угодно. Они чувствуют музыку. Так может быть это мюзикл? Странное дело, и мюзиклом назвать «Грязные танцы 2» язык не поворачивается. Хотя латиноамериканские мотивы, которыми наполнена картина, в меру зажигательны и вполне хороши, пусть душу и не переворачивают. И постановка танцев тоже вроде ничего, на взгляд непрофессионала. Но дело-то в том, что мюзикл — это когда некую историю рассказывают через её отражение в музыке: песне и танце. А здесь-то проще, здесь история о танце, а не посредством его.
Что бы это могло быть, история о танце? Сразу в голову приходят фильмы о великих танцорах, людях, отдавших искусству жизнь. Но это опять же другой жанр. (Хотя если вспомнить пометку «фильм основан на реальных событиях»... но лучше не будем.) А что можно снять о танце без великих его исполнителей? Ведь только в них сила, только они могут показать истинную страсть. Именно это и должно быть коньком фильма — жизнь в танце, танец пламенный и чувственный, требующий полной отдачи, то самое высокое и освобождающее искусство. Однако ж и тут почему-то катарсис не наступает. Замечательно гармоничные и вполне красивые движения вроде бы разгоряченных тел, погруженных в музыку движения, не дотягивают и близко до страстности маленькой такой сценки из второй «Матрицы», где тому же самому отдаются жители Зеона в короткую ночь перед войной. Хотя там это второстепенный эпизод из многих, почему-то именно он приходит в голову из всего недавно снятого, видимо из-за отсутствия выделенного жанра и неожиданных аналогий в антураже — страсть к свободе выражается страстью в танце. Только там хватило маленького эпизода, а тут целого фильма мало.
Впрочем, определённая польза от фильма, конечно, есть — смотришь и думаешь, ах, что за люди, не пьют, не курят, не бродяжничают, а только всё танцуют и танцуют, с малых лет и после тяжёлых трудовых будней, красивые, стройные, гибкие; детей вот надо обязательно отдавать учиться танцам.
Vova
