Жизнь это чудо: Балканская модель для сборки

От новой же картины с таким простым и одновременно претендующим на вечность названием как «Жизнь это чудо» неизбежно ждали некоей квинтэссенции, некоего апофеоза всего кустурицевского творчества. И фильм действительно лежит в том самом русле, которое ярко определила еще «Чёрная кошка» — в кадре жизнь, полнокровная, полноценная, взрывная, жизнь со страстью, жизнь как музыка и жизнь как хаос, жизнь как счастье и жизнь как чудо. Жизнь, где плачут и смеются, теряют и находят, жизнь, где любят, где понимают, что такое счастье жить — это у Кустурицы всегда получалось невероятно талантливо.

Сербский инженер Лука приезжает в маленькую деревеньку, затерянную в боснийских горах, чтобы построить железную дорогу, которая пройдёт через тоннель и установит сообщение с остальным миром. Лука поглощен своим делом, его жена, в прошлом оперная певица, потихоньку сходит с ума, сына-футболиста забирают в солдаты, надвигается война, а железная дорога становится путём, по которому в тихую деревенскую жизнь прилетают отголоски ураганов жизни большого мира. Вдыхая через трубочку рассыпанный по рельсам кокаин, сюда прибывают новоявленные бизнесмены-патриоты; паля по окрестностям автоматными очередями, едут военные и бандиты; на дрезине, сшибая по дороге неторопливые стада овец, приезжает почтальон; все местные автомобили перемещаются по рельсам, по рельсам ездят даже специальные многоместные велосипеды. На рельсах горючими слезами плачет ослица, ожидая поезда, чтобы погибнуть под ним от несчастной любви. На рельсах же от безысходности, сначала потеряв в плену сына, потом, обретя и тоже потеряв нечаянную, но настоящую любовь в лице милой, сочной и умеющей быть счастливой мусульманской девушки Сабахи, дважды пытается попасть под поезд сам Лука.

Всё не так оказалось в реальной жизни. Непохоже на красочный мирок его железнодорожной модели. По гипсовым холмам как настоящие бегают маленькие поезда, движутся над горными перевалами кабинки канатной дороги, различные механизмы создают видимость кипящей в игрушечном мире жизни, а принесенный Лукой новорожденный птенец, пушистый, живой и тёплый, бродя вперевалочку по игрушечным дорожкам, окончательно стирает грань между фантазией и реальностью.

Точно так же сам Кустурица моделирует жизнь. В кадре намешано всё: война и мир, рождение и смерть, люди и животные, радости и печали — невероятный хаос из всего на свете, такой характерный для Кустурицы балканский колорит на примере маленького уголка, где даже все волки знают друг друга в лицо, но многогранностью своей и энергетикой мир этот огромен, как космос.

Кустурица как режиссёр очень музыкального склада всегда снимает кино так, будто дирижирует большим оркестром. Только вместо музыкантов и инструментов у него простые люди и их непредсказуемый жизненный мир. Весь этот сложнейший и с виду очень хаотический ансамбль под управлением умелой дирижерской палочки выдаёт зажигательные аккорды и звучит неожиданно слаженно для такого разномастного и эмоционального состава.

Всё бы хорошо, если бы ровно то же самое нельзя было сказать и о предыдущих фильмах мэтра. Новая картина вроде бы и собрала в себе всё лучшее, все авторские ходы, приёмы и эксклюзивные наработки, что были до неё, но остаётся впечатление, что по-настоящему новой она не стала.

Тот же патентованный художественный балаган, с обязательной сумасшедшинкой — но если в «Чёрной кошке» при любом бардаке он умудрялся быть гармоничным, то здесь иногда превращается уже в некую кашу. То же стремление к зажигательности — но если раньше был бешеный драйв, то здесь многие эпизоды разгоняются в этом направлении, но до настоящего катарсиса уже не дотягивают, часто их вытаскивают только мощные оперные этюды, написанные самим Кустурицей (саундтрек у фильма неизменно заслуживает внимания, этого не отнять). Та же бьющая через край жизненная энергетика — но остроты уже гораздо меньше, заметна некоторая намеренная сглаженность, неожиданная иногда спокойность, какая-то неизвестно чем объясняющаяся на фоне былой провокационности и колорита лояльность. И завершает это очень долго раскручивающееся действо сладкий хэппи-энд.

Где былая жгучесть? — спросят поклонники Кустурицы, — где былое пренебрежение общественным мнением? Да, самобытность осталась, но где неожиданность, где смелость? Не есть ли это финальный аккорд в режиссёрской карьере Кустурицы? — выдвинут двузначное предположение.

Однако не будем торопиться с выводами. Эмир Кустурица не так прост, и если он снял такое кино, значит это кому-нибудь нужно. Может быть, недавно ставший дедушкой режиссёр снимал добрую сказку для своей внучки. Может быть, взгляд его на мир стал спокойнее и внимательнее к простым основам жизни, и нам тоже не следует «заморачиваться» на этот счёт.

В любом случае фильм, безусловно, достоин просмотра и конкурировать может лишь с работами того же автора, ибо в том жанре, который сам же Кустурица и изобрел, ему нет равных.

А уж что касается волшебного чутья режиссёра на постановку ролей животных — это то фирменное блюдо, которое в таком разнообразии и тонкости вы не отведаете больше нигде. С жадностью ворующая прямо изо рта бутерброд с вареньем кошка, плачущая горючими слезами ослица, кровожадные медведи, невоспитанная лошадь, невыразимо преданная собака, а также мыши, голуби, гуси, коршуны, утята, овцы и прочая живность украсит своим присутствием действо на экране, а непосредственным поведением и умиротворяющим видом покорит любого скептика и на время излечит самого запущенного брюзгу.

Словом, от неформала и балагура, тонкого мастера Эмира Кустурицы, которому в этом году исполняется 50 лет, рано, рано ожидать окончания кинокарьеры и подведения итогов. Он еще покажет вам кузькину мать. И мы ему этого искренне желаем.