9/11 по Фаренгейту: Документальное чтиво

Майкл Мур после «Фаренгейта» уже не просто известный документалист (сколько вы вообще можете вспомнить режиссёров документального кино? Лени Рифеншталь разве что… уже лишь немногие зрители помнят Ромма, снявшего «Обыкновенный фашизм»), Майкл Мур заочно коронован низвергателем основ и потрясателем столпов. Он первый в истории киношник-рупор и политик-символ в одном лице. А потому не посмотреть на большом экране то, что сделало его таким — миссия невыполнимая. Тем более что документалка (снова впервые в истории!) оказалась в списках широкого проката. Пусть с заметным опозданием, детище Майкла Мура теперь у нас. С чем же его едят?

Право, со времён упомянутой выше документальной эпопеи «Обыкновенный фашизм» не видал кинематограф такого разоблачительного пафоса, такой широты охвата и таких масштабов. И дело тут даже не в конкретных прикладных моментах кинопроцесса вроде выборов президента США, интересно понять, чем именно Мур разобрал честную публику, что принудил её раскошелиться аж на $200 млн. Что же есть в его творческой манере, что заставляет сдаться такого мастера как Тарантино. Ведь не тема тому причиной — ежедневно в мире снимается пара-тройка документальных фильмов об 11 сентября 2001 года, о Буше старшем и младшем, об Аль-Каеде и Саддаме, о войне в Ираке и простых солдатах с обеих сторон от неё. Но знают только один фильм, ставший интересным всем сразу.

В первую очередь замечу, что жанр политического памфлета Майкла Мура — очень специфичен. Это не документальное кино в прямом смысле, хотя и закадровый комментарий, и игры с монтажом и звуком — всё это приёмы именно документального кино. Не очень честные, потому что призваны не позволить зрителю самому ответить на интересующие вопросы, глядя на экран, а именно что внушить колеблющимся — прав только режиссёр. Фильм действительно полон спорных приёмов и стилистических натяжек. Он не ищёт этих самых ответов — Майк Мур по обыкновению сформулировал их для себя ещё перед началом работы над проектом. В трагедии школы Коламбайн виноваты продавцы оружия, сознательно закрывающие на многое глаза, лишь бы увеличить свои прибыли. В войне в Ираке виноват Буш, сознательно вводящий общественность в заблуждение относительно своих связей с семьёй бин Ладена и своей долей в прибылях нефтяных компаний, которые должны будут разрабатывать богатейшие иракские запасы углеводородов. И если при этом пострадают невинные — это их проблема.

По версии Мура — вот правда. Именно её он хочет нарисовать зрителю. Именно потому «Фаренгейт» стал художественным фильмом без единого постановочного кадра. Именно потому Мур безжалостно достаёт на свет микроскоп своей камеры и направляет его на те участки поражённого болезнью общественного организма, которые посинее цветом, оставляя за кадром всё ненужное.

Для достижения никем не скрываемых целей Мура-политтехнолога Муру-шоумену на время даже приходится потесниться, уйти в тень. Ради этого Буш перед нами не давится рогаликами, не падает с велосипеда, не мычит перед камерой, ясно ориентируется в окружающей действительности, держит руку на пульсе страны и твёрдо знает, что делает. Его дочки не попадают в полицию за распитие алкогольных напитков, а сам Буш в состоянии сказать, где на карте находятся Афганистан, Ирак, Каспийское море и Персидский залив.

Нет, правда, зрелище под названием «Фаренгейт 9/11» далеко от определения журналистского расследования. Оно очень эмоционально, пронизано тонким юмором, острой сатирой, полно иронии, в нужных местах почти театрально, а уж исконный драматизм дыхания реальной, не придуманной жизни, взятый на вооружение Муром-документалистом, идёт в дело по полной программе. Начало фильма, где на промежутке времени между неправомерным по мнению режиссёра избранием Буша на пост президента и падением башен-близнецов только оглушительных звуков метронома не хватает, чтобы зритель начал в ужасе хвататься за подлокотники кресла. Это начало оставляет неизгладимое впечатление — будто ты сам, вместе с Америкой Майкла Мура катишься в отвратительную, страшную пропасть.

Чтобы пять минут спустя уже снова смеяться над колоритными шутками-прибаутками, сменившими пустой чёрный экран с ужасными звуками трагедии за кадром. Трагедия и фарс сменяют друг друга на протяжении двух часов фильма постоянно. Вот два бравых рекрутера с орденами на груди договариваются — ты справа, я слева, нужно брать этих парней тёпленькими, а через пять минут завербованные в армию США афроамериканцы из пригородов уже гибнут под пулями в Ираке. И каждый раз крупно — потная физиономия молодцеватого офицера, потом сразу — разорванное пулями колено бойца, из которого толчками льётся кровь, мёртвые дети грудой в кузове пикапа, голая кость бьющегося в руках врачей маленького мальчика, всё, что осталось у него от руки. Бравые марши как фон для запуска ракет с борта американского военного корабля, молчание как фон для разрывающихся в ночном Багдаде боеголовок.

Смех, слёзы, непонимание, ряды могил, улыбки бизнесменов, делящих будущие иракские прибыли. И над всем этим — Буш, который напал на Ирак и лишил Америку её свободы, но отпустил из неё семью бин Ладена.

Трагикомедия жизни через призму личной цели кинодокументалиста. Сброшен последний балласт, на пост заступил Мур-политик. Он вездесущ, как тот хвост, что виляет собакой, разве что в его цели не входит быть невидимкой или делать вид, что риторические вопросы требуют каких-то ответов. Его лозунг — позор правления Буша должен быть смыт с его страны. А потому все средства хороши — умолчания, натяжки, ёрничанье и шутовство. Ценно только то, что действенно. Удар в морду вместо иронии. Плевок вместо перчатки.

А потому фильм получился сильным, художественным, экспрессивным, трагическим, смешным, каким угодно, только не документальным. Этим пунктом программы пришлось пожертвовать. Увы.

Любите кино.