Успешные в мировом прокате фильмы, снятые на цифровую камеру, да ещё и с бюджетом в жалких полмиллиона долларов, можно пересчитать по пальцам. Часто они только этим фактом и интересны. Не всегда, но часто. Это вообще особое явление в кинобизнесе — выкладывать на широкий экран мутную картинку домашнего видео. Зритель привык слово «цифра» ассоциировать с глянцевым, лишённым реализма замороченным спецэффектом. Удивительное рядом, оказавшись перед распахнутым окном в мир, сузившимся до одного лица, расплывающегося рябью перегонки на целлулоид, этот же самый зритель вынужден потирать глаза в попытке сфокусироваться. Есть в этом художественном приёме (помимо дешевизны производства) некая сила, срывающая с белого полотна экрана глянец сказки.
Когда теленовости мелькают кадрами в всевдодокументальном фильме Мура, это призвано вернуть привыкший к волшебству и нереальности глаз в существующую действительность. Когда режиссёр Крис Кентис, о котором речь сегодня, использует цифровую камеру как способ заставить поверить в плеск плавников морских хищниц, в их ярость и голод, это играет в те же ворота. Но вот выигрывает ли — хороший вопрос.
Восторги по поводу датской Догмы во многом тоже завязаны на этот эффект — ненаигранности, бьющей прямо в глаза, без светофильтров и актёрской школы. Камера трясётся, монтаж рвёт действо прихотливыми витражами, калейдоскопом псевдожизни, её отражением. Когда же мы говорим о фильме «Открытое море», эффект этот мгновенно пропадает. Ну не вяжется голливудский ученический монтаж с цифровой камерой, ею всё-таки надо владеть, чтобы создать именно что художественное произведение, полноценно оправдывающее средства.
Да, посетившие сеанс «Открытого моря» не увидят ни вторых «Челюстей», ни альтернативной Догмы, ни репортажного ужастика в стиле «Ведьмы из Блэр». На вас будут смотреть два персонажа, смотреть распахнутыми полными ужасами глазами, пугающе в упор, без зазора. Но увы, остаётся впечатление даже не зарисовки телефизионного канала «Дискавери» о морских хищницах, а именно что хоум-видео под аккомпонимент акульих плавников, любительщина, неважно с каким бюджетом. Почему, собственно? Читайте дальше.
Вы хотите об этом поговорить?
Фильм повествует о том, как семейная пара пыталась решить свои маленькие семейные проблемы. Поперёк планов бросили всё и поехали по горящей путёвке на юга. Там терпели комаров в номере, а днём жарились на пляже. Откуда их, собственно, и повлекло в то самое открытое море — понырять с аквалангом, пофотографировать морских попугаев и мурен. Основной пафос всего вводного мероприятия — любите друг друга, а то мало ли что случится завтра.
А завтра случится забывший двух незадачливых ныряльщиков прогулочный катер, и вот вчерашние успешные работники, усталые люди и просто чьи-то дети, братья и коллеги одни колышутся в волнах пустого морского пространства, и к ним начинают приближаться мрачные тени акул.
Остальные две трети фильма, перемежаясь картинами мирной жизни на берегу, не озабоченной чужой трагедией, экранное время будет занято одной бесконечной камерной сценой — двое в аквалангах и надвигающаяся катастрофа. Они снова ругаются, обвиняя друг друга в создавшейся ситуации, едят случайно нашедшиеся в карманах леденцы, страдают от жажды, пытаются куда-то плыть, привлечь внимание проплывающих кораблей, пока их окончательно не парализует страхом надвигающейся ночи и подбирающихся всё ближе хищников.
Отправляясь на сеанс, ваш покорный слуга очень хотел увидеть, с каким мастерством будет разыграна эта камерная задача — два лица в воде, театр на волнах, кровавый спектакль морского царства. Это могло выйти жутко интересно. Или ужасно скучно. По факту авторы справились с переменным успехом — мучительное вытягивание хронометража, три поднадоевших плана, неловкое оживление картинки разного рода физиологическими деталями, и снова раздражение от неоправданной ничем цифровой мути на экране. И снова вопросы к создателям фильма.
Ночь грозы, разорванная блицами молний, крики в темноте. Отлично, замечательная находка. Так держать! Но нет. Крики-криками, в отечественном дубляже и не поймёшь, то ли наши умельцы опять постарались, то ли оригинал тоже не слишком замутнён разнообразием форм. Крикни в темноте один раз — страшно до жути. Крикни сорок раз, хочется спросить — ты чего орёшь. Не хватает режиссёру и уверенности в монтаже — подержать зал перед чёрным экраном, да в гулкой тишине замечательной музыкальной темы, вот это будет эффект. Не получается. Ночь, кроме пары красот да кадра на постер, ничего авторам не дала. Как и многие другие многообещающие задумки.
По сути, из всего семейного психоанализа вышел только один момент, за который — спасибо огромное. И момент этот — в самом конце, долгий общий план расставания, вынужденного расставания двух людей, которые всё-таки подтвердили перед лицом смерти свою любовь.
В сухом остатке бытия
А вообще фильм весь пронизан ожиданием. Весь саспенс и теншон, как принято это говорить, вышел вовсе не в акулах или холоде огромного океана. Сидишь и ждёшь, посматривая на время, ну когда же, наконец, нам скажут, выживут ли герои, или кто-нибудь один, или оба погибнут. Успеют ли обшаривающие водную гладь катера и вертолёты. Спасение или смерть. Так весь смысл фильма заключился в его финале. Самом удачном, именно что самом удачном его эпизоде. Когда, наконец, проявляются нужные эмоции, когда прорывается сквозь неопытность автора нутряная философия.
Только по факту становится безумно жалко растраченного впустую остального экранного времени. Из малобюджетного, но полнометражного фильма в реальности сделали, по сути, короткометражку, пусть и не в стиле «Баек из склепа», но ведь и не упоминавшуюся выше «Ведьму из Блэр». По факту получается, что прошлогодний успех «Отрытого моря» в прокате обязан своим фактом не гениальности съёмочной группы, а просто удачному финалу, интересу к теме («основано на реальных событиях», угу) и двадцати миллионам промоушен-бюджета.
Нет чудес на свете, как нет в фильме жуткого страха, жажды, кровавых акульих пастей, тонкого психологизма и жизненной философии. А есть только кадр, где она и он медленно отдаляются друг от друга, и уже не важно, кто мёртв, а кто ещё жив, и позади безумная ночь, и вокруг кружат акулы, а за спиной уже призраком безумия стоит тень с косой. И ещё извлечённый под титры из желудка акулы жёлтый дайверский фотоаппарат.
Vova
