В новом фильме Гаса Ван Сэнта довольно всего — музыки, одиночества и долгих, бесконечно долгих планов. С них фильм начинается — путешествием без начала, когда Блейк появляется в лесу и долго-долго куда-то идёт. Это — квинтэссенция фильма, его смысл, суть, задумка и исполнение. По-сути, Блейк идёт по лесу в тот самый садовый домик, где всё закончится. И каждую из тех бесконечных минут с экрана льётся невыносимая тяжесть бытия, от которой сначала на стену лезет сам Блейк, а потом и зритель. Кто все эти полубезымянные тени, что бродят вокруг? У них же, наверное, есть какая-то жизнь, какие-то имена, они зачем-то живут вокруг, и Блейк им зачем-то нужен.
Степень ненужности жизни и степень одиночества в тишине окружающего мира, в который то и дело убегает Блейк, и бормотании дома со всеми этими телефонными собеседниками, миссионерами и прочей пришлой и ненужной братией. За всё время Блейк произносит две-три ничего не значащих фразы, а потом умирает, так и не получив облегчения даже в смерти, уходит ввысь как-то обречённо и всё так же бесконечно устало.
Та степенная, отстранённая манера, с которой Ван Сэнт подошёл к древней как мир проблеме одиночества человека перед смертью, ближе к середине фильма начинает вызывать беспокойство. Это не нарочитое фонтриеровское тыканье камерой в самое больное. В этой холодности проглядывает просто что-то мистическое. Так не может снимать человек. Это не для просмотра людьми, это для просмотра инопланетянами. Так наблюдают за жизнью насекомых. Степенно, сверху, плавно, под музыку, отъезжая-подъезжая камерой.
Единственное, что скрашивает холодное живописание предсмертного сумасшествия — это та самая музыка. И только она персонализирует фильм на Курте Кобейне. Возможно, чтобы действительно понять трагедию жизни этого человека, стоит настолько погрузиться в предлагаемое зрителю отчаяние. Но увы, катарсиса этот фильм-концепт не вызывает. А вызывает ощущение глобального непонимания. Похожие по стилистике фильмы сокуровской трилогии тоже тяжелы для просмотра, но отторжения и нервного смеха в зале всё-таки не вызывают. Что вы на самом деле хотели сказать, мистер Ван Сэнт?
Далека дорога твоя…
«Входите без стука» (“Don't Come Knocking”), Германия, США, 2005
Режиссёр: Вим Вендерс
Сценарий: Сэм Шеппард, Вим Вендерс
Оператор: Франц Люстиг
Саунд-дизайнер: Клод Летесье
В ролях: Сэм Шеппард, Джессика Ланж, Тим Рот, Габриель Манн, Сара Полли, Файриза Балк, Ева Мари Сент
Номинация на Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля
Программа «Гала-премьеры»
Ещё один древний, как человечество, сюжет. Ещё древние римляне говорили — отец всегда неизвестен. Престарелая кинозвезда сбегает с площадки, уничтожает все следы и отправляется домой. Где не был тридцать лет и где живёт-поживает его мать. Которая, при первой же встрече, сообщает приблудной кинозвезде, что ему давным-давно кто-то звонил. Что у него есть ребёнок. И, как показывает фестивальный анонс, возможно, не один.
Приключения шкафа — тоже не новый сюжет, но с такой самоиронией киношники о самих себе снимают редко. Эти бесконечные моменты узнавания, пробуждения не пойми где не пойми с кем, «я твой отец», «давай поженимся» и прочие побеги от реальности посреди заполненной казино и барами пустыни — стоило собраться в одном зале с толпой кинокритиков, чтобы услышать этот бодрый смех. Нет, конечно, так не бывает. Но насколько здорово и дурашливо всё снято!
Сюжет раз заходит в тупик, два заходит в тупик. И барышня эта с урной праха, и молчел, выкидывающий диваны в окно, и бесконечные, бесконечно-разнообразные круги камеры вокруг злосчастной этой ковбойской кинозвезды… И каждый раз сюжет начинается с начала. Приезды-отъезды, встречи-расставания, прощания и прощения. Как пластинка, пущенная по кругу.
И только длань судьбы в виде киллероподобного Тима Рота, настолько цельного, идеального, гомерически идеального, даёт фильму закончиться. Трип-стори с арестом и ковбойскими скачками, а также с голубой машинкой, где трое оторванных персонажей отрываются окончательно. Вот и говорите мне, что фестивальное кино не может быть по-настоящему весёлым, оно-де для этого слишком умное.
Vova
