Вдох-выдох: Рот в рот

Резкое начало картины с живописным падением автомобиля в болото, столь же эффектная «подводная» звукорежиссура — это вдох и остановка дыхания. Следующая сцена знакомства с главным героем в кабинете у психоаналитика, такой неуместно-западный приём, если бы не отчётливое сюрреалистичное сходство самого аналитика с персонажами Виктора Сухорукова — это выдох и долгая под него рефлексия.

В таком ритме чередования эпизодов, где застывшее настоящее с его разговорами, недоумением и вопросами, с его бесшумным, настороженным дыханием, взрывается жадными, полными глотками жизни из прошлого, и развивается всё действие до самого его неожиданного конца.

Вот перед нами простая история — мужчина и женщина долгих десять часов, отведённых на встречу, рассказывают друг другу о том, что пережили когда-то в прошлом, как потеряли свою настоящую любовь, как были с ней одним дыханием и как разрушили её. Постепенно, обретая всё больший символизм, их жизни переплетаются так, что становится неважно, у каждого из них своя судьба или она у них общая.

И вот уже на месте простой истории образуется нагромождённый философско-художественный концепт, в который потом перетекает каждое простое действие на экране, как бы демонстрируя и утверждая саму такую возможность — из элементарных составляющих возвести обязательное «преступление и наказание в космосе».

При этом запутанный, переусложнённый психологизм повествования, логику которого — разговоры о беспомощности и свободе, о познании чужого дна посредством собственного дна, и чужих высот посредством того же самого дна — тяжело отследить и невозможно повторить, весь этот тонкий до полной неуловимости рисунок в одних сценах постоянно и последовательно сталкивается с подчёркнутой условностью и примитивом в других сценах, для вящей убедительности облачённых в контрастный всему происходящему визуальный глянец, который трудно переварить.

Этот клоунский психоаналитик с его условным диагнозом, дурацкий анекдот, рассказанный в начале, сюжетный поворот с появлением героини Ольги Дыховичной, ненавязчивый гламурчик в кустах, сама пугающе пластмассовая подруга, не менее условная сцена с бывшей женой — всё это будто предназначено для того, чтобы зритель спотыкался об эти эпизоды и обрывал ритм своего движения, чтобы изменить его и начать заново.

Справка. В. Моисеенко, А. Новотоцкий:
2002 — сценарий фильма «Возвращение»;
2004 — сценарий фильма «Утомленные солнцем — 2» в соавторстве с Н. Михалковым, Г. Панфиловым;
2005 — сценарий фильма «12» в соавторстве с Н. Михалковым.

Зачем его вынуждают спотыкаться? Хотят ли, чтобы он понял что-то в тех дебрях самоощущения и самосознания, куда заносит главных героев и которые они старательно вербализуют? Хотят ли, напротив, чтобы не погружался в эти мучительные лабиринты, а искал свои уровни восприятия?

Многие из этих вопросов, хоть и остаются без прямых ответов, но косвенно проясняются, если уточнить одну деталь. Сценаристы картины Владимир Моисеенко и Александр Новотоцкий знакомы нам уже по фильму «Возвращение», сценарий которого принадлежит их же перу. Звягинцевская картина, как помним, вызвала шквал противоположных мнений, одни кричали, что пустышка, другие говорили «гениально» и вручали премии.

«Возвращению» была свойственна крайняя аскетичность происходящего на экране и чрезмерный при этом нажим каждого кадра, перегруженность его намёками на существование скрытых смыслов, которые раздражающе не читались.

При совершенно ином художественном стиле и сюжете картины, «Вдох-выдох» обладает похожими чертами. Та же подчёркнутая скупость происходящего и та же бездна между простым его восприятием и итоговым, которое пытаются формировать авторы, навешивая на простое действие нагромождение ускользающих смыслов. И та же сомнительная ценность этого нагромождения.

Но существует и отчётливая разница. У Дыховичного кадр при всей своей нарочитости остаётся лёгким, не давит и не нагнетает атмосферу, даёт дышать. Режиссура и камера здесь не усугубляют сценарные умствования, а, где-то облегчая их, где-то даже иронизируя, дают возможность с ними сосуществовать и находить ценность не в одних лишь малообоснованных пост-толкованиях, как это было с «Возвращением», но и в непосредственных ощущениях от художественного произведения здесь и сейчас.

Шахматная партия, разыгрываемая на экране Дыховичным, это всё же игра. И как всякая игра, она будит любопытство. И, может быть, главный вопрос и главная суть здесь обосновалась вовсе даже не в драме влюблённых, а, например, в этом странном человеке, рассказывающем бредовые истории о гибели своих родственников, в которые никто не верит, и только чтобы сделать ещё один шаг в этой хитрой многоходовке и понять, что все рассказанные им байки — чистая правда — от зрителя требуется совершить целое мозговое усилие.

И если вам кажется, что над вашими извилинами пытаются произвести насилие, послушайте этого сумасшедшего водителя — вы, возможно, не о том думаете. До встречи в кино.

Комментарий Романа Корнеева:

По сути «Вдох-выдох» это такой нарочитый паззл. Нам сняли гламурную, но совершенно неловко-порнографическую фотографию в стиле «мясом наружу», потом её хитрым образом разрезали и сложили в кучку — так, чтобы никто не догадался. Это как в одном фильме — что вы здесь видите? Девушку с большими титьками, девушку с титьками поменьше… При этом кругом — вроде ничего предосудительного, лепота, вязаные «свитара» в репьях, машина в болоте, музычка играет, оператор старается — никакой порнографии, а ведь это она самая и есть, нужно только правильно её сложить.

Да, Дыховичный как нарочно не умеет, а может и не хочет «сымать любоу», лесбиянские глупости у него неправоподобные, как из рекламы женского чего-то там, более гетеросексуальные позиции тоже всё как-то мельком, неловко, бочком-бочком. Потому что главная порнуха, она не в утехах, а в мозгах. Тот сложносочинённый садомазохизм, который разводят друг с другом лысая гражданка и пьяный гражданин, это просто чего-то особенного. Вы никогда не ковырялись в больном зубе ржавым гвоздём? Ну так вот, примерно означенный процесс на экране и происходит.

При этом основной диалог зрителя с фильмом протекает примерно в такой плоскости — интересно ему разглядывать картинки с выставки или нет, интересно собирать из них что-то целое или нет, и уж только потом — нравится ему собранное на выходе или не очень. А там уж прокат решит, не перемудрили ли авторы фильма в своих играх со зрителем, и сколько народу в итоге добралось до финала. Хотя, в принципе, можно остановиться в самом начале и со спокойной душой получать удовольствие от картинки и актёрской игры главных героев.