Код да Винчи: С разоблаченьицем!

Относящиеся к дэнобраунскому книготворчеству с серьёзной миной (см. «попытка разоблачения самого вопиющего сокрытия фактов в истории») участвуют в опросах «считаете ли вы, что у Иисуса могли быть дети», стоят с хоругвями в пикетах верующих, а также отстаивают известного размера очереди за билетами на премьерный показ. В любом случае — это пиар со знаком плюс, и на эту аудиторию стоит работать. Ну, с религиозными фанатиками лучше не перебарщивать — значит, в фильме будет немножко меньше топтаний по пяткам католиков, однако конфликт будет сохранён и всячески поддержан. А для многомиллионной армии «читавших и не возмутившихся» — тут и вовсе всё просто: поближе к тексту, как и было сказано.

Почитающие же мистера Брауна за профанацию и «живенько, но бедненько» — такая публика продюсерами фильма изначально была списана со счетов, эти на кино если и пойдут, то будут в зале свистеть и нарушать здоровый сон остальных. Их бы просто не пускать в залы, но что поделаешь, по крайней мере можно попытаться довести накал предпремьерной истерии до нужной температуры, когда у сторонников негатива просыпается известное чувство «не пойду, потому что задолбали». И основная масса негативной кинокритики на «Код да Винчи» происходит именно отсюда — первые люди, которых задолбали, и которые, между тем, вынуждены были всё-таки пойти, были как раз журналисты, пишущие о кино. Чего уж тут удивляться рейтингам прессы.

А вот чему, по итогам просмотра, приходится удивляться, так это той гипертрофированной тщательности, с которой сценарист Акира Голдсман умудрился впихнуть том романа в киношный хронометраж совсем не питероджексоновских масштабов. Ну, сумел и сумел, если именно такой была продюсерская задача, то справился он на все сто, потому что в итоге кино получилось одним сплошным диалогом с двухминутными вставками экшна «шоп було»: тут вам и самобичевание, и парочка обязательных видов Парижа, полицейские с пушками и выскакивающий, как чёртик из табакерки, пергидрольный Пол Беттани. И не то чтобы диалоги эти были так уж плохи (хотя и не оставляют режиссёру Ховарду ровным счётом никакой возможности для работы), просто их так много и они так, по факту, занудны и пафосны в разоблачительной части, что «становится скучновато».

А где скучновато, там получите и распишитесь. Чёрт с ней, с исторической профанацией, где в одном флаконе ужились Меровинги, лечившие наложением рук, тамплиеры, шантажировавшие папу, Приорат Сиона, так ревностно оберегающий свои тайны, что чуть не позабывший их самостоятельно, безо всякого вмешательства со стороны злокозненного Опус Деи, и всё это вкупе с Ньютоном, да Винчи и звездой Давида, которая на поверку оказывается «языческим символом объединения мужского и женского начала». Если кому нравится воспринимать историю именно под таким заговорщицким углом зрения, всегда пожалуйста. Но и на этом материале можно было снять и бодрей, и веселей.

По факту, все в фильме старались, но вот почему-то не играть мебель умудряются всего полтора актёра (несомненно хороший, язвительный Йен Маккелен, сумевший вытянуть даже столь притянутую сценарием за уши фигуру, как Ли Тибинг, за половинку пойдёт молчаливый Сайлас, потому что бичевание и вериги, да, ему веришь). Но остальные и остальное… вымученная латынь, медлительный французский акцент Одри Тоту (мило растворившийся, правда, в отечественном дубляже), затяжные мыслительные процессы на лицах — всё это изрядно мешает просмотру.

Общим местом «эффекта Дэна Брауна» считается бодрость его чтива, читаешь мол, и оторваться не можешь, а потом головой трясёшь, какая ужасающая муть. Так вот, кино в массе запойным чтением не получилось, потому что такая посадка книжки в сценарий без предварительной архивации по всем законам физики создала в изделии посторонние напряжения, которые лёгкости и полёту как-то не способствуют.

Нет, оператор старается, и это видно — все локации показаны по крайней мере старательно, ракурсы неожиданные, символика требуемая крупным планом, где надо и клаустрофобия, где надо — даже полёт мысли. Спецэффекты тоже зря ругают — флэшбэки в исторических местах смотрятся вполне себе художественным приёмом, и уже можно спорить, можно было сделать лучше или нет, надо или не надо. Но на выходе всё равно получается «типичное не то».

И не сказать, что фильм в итоге достоин каннского освистывания (зачем такие фильмы показывают в Каннах — это вообще отдельный вопрос), но при том, что в общем и целом фильм получился не таким уж однозначно плохим, со своими фишками и даже каким-то эмоциональным всплеском в финале, вопросов к своим создателям он порождает куда как много.

Во-первых, как уже было сказано, с такой актёрской командой можно было сделать куда больше — в чём суть присутствия в кадре (если не считать желания угодить ценителям дословных экранизаций) персонажей Альфреда Молины и Жана Рено, осталось непонятным. Недюжинный детектив вокруг роли в этой истории Ли Тибинга в итоговом монтаже тянется полфильма, а потом разрешается минуты за три. К такому мы привыкли с нашей модой делать сериал и фильм одновременно — там эта же ошибка регулярно совершается по той же причине несовпадения скорости развития сюжета в оригинале и при сжатом театральном монтаже. А уж абсолютно бесполые взаимоотношения персонажей Тоту и Хэнкса просто навязли на зубах — мадонноподобные манеры одной и неразглаживающаяся мыслительная складка другого, это никак не главное украшение фильма.

Детектив тоже странен — когда конспирологическое событие и его расшифровка у Брауна разделены десятком глав, у Рона Ховарда между ними проходит дай бог страница текста и три минуты полёта. На фоне нетривиального «фотошопа» с давинчевской «Тайной вечерей» (а, по факту, никакого «кода да Винчи» окромя этой картины в фильме, как и в книге, нету, да и то было выяснено не главными героями, а разжёвано Тибингом, да к тому же было с самого начала известно самому Лэнгдону как «вполне известная теория») весь этот детектив оказывается не стоящим выеденного яйца — герои просто бегают от одного полотна мастера к другому, ведомые рядом Фибоначчи и кровавыми следами на золочёных рамах, потом угадывают слово по трём буквам, изымают вещдок и вуаля — получите разгадку Самой Грандиозной Тайны Человечества. Сикрет-ту-килл-фор стоит перед нами и хлопает глазами под кодовым названием Последняя-из-рода (сразу вспомнилась кевинсмитовская «Догма» и Дружище Кристо оттуда же). Детектив — закачаешься. Убийцей оказался дворецкий, а жертвой — любимая тётушка хозяина поместья, приехавшая погостить из Франции. Что тут такого разоблачительного и антихристианского — это к вон тем, с хоругвями, они вам расскажут.

Нет, снова повторяю, создатели фильма старались. Но первоисточник в добуквенном виде оказался категорически неэкранизируемым. Не нашлось в нём места ни для актёрских талантов, ни для особых операторских изысков, ни для триллера, ни для детектива. А для чего нашлось?

Для вполне смотрибельного, хотя и скучноватого псевдоисторического исследования на тему возможного существования в природе потомков Христа и вообще всей этой истории со Святым Граалем. В фильме можно найти некоторое количество плюсов, но их всех заметно перевешивает тривиальная скука, которая царит на съёмочной площадке (и, соответственно, в зале) добрых полфильма, а также чудовищная замусоренность посторонними, никак не успевающими раскрыться деталями.

Любите кино.

См. также: Упрощённый сценарий Глеба Сонова и Романа Корнеева