Так уж сложилось, что фильмы, одной из жанровых составляющих которых является боевик, в большинстве случаев уделяют пугающе мало внимания собственной сюжетной подоплеке, предпочитая делать акцент непосредственно на драйв и спецэффекты. Умение же снимать «умные» боевики, попутно присовокупляя, вплоть до вытеснения, иные жанры, ценится зрителем на вес золота.
Тони Скотт, известный умелец в этом ремесле, добился поистине неоценимых высот, когда назвать очередное его творение не-боевиком попросту не получается, хотя предпосылок к тому — вагон и малая тележка.
Господин Скотт отдается своей профессии с фанатизмом, достойным восхищения. То же самое касается Джерри Брукхеймера, известного голливудского воротилы, любителя сначала придумать, а затем с присущей только ему дотошностью описать придуманный шедевр. И если эти двое объединяются для того, чтобы снять фильм, у которого в жанровой графе значится, кроме всего прочего, sci-fi — можете не сомневаться, в осуществимость данных футуристических прогнозов вы поверите безоговорочно.
История «Дежа вю» повествует о сверхсекретных новейших технологиях, связанных со сворачиванием пространства, с которыми пришлось столкнуться агенту Бюро по обороту алкоголя, табачных изделий и оружия Дагу Карлину в ходе расследования взрыва пассажирского парома в Новом Орлеане.
Тандем Скотт-Брукхеймер уже однажды выдал на-гора фильм в жанре погони («Враг государства»), имевший весьма недурственный успех как у публики, так и у критиков. Закономерно было бы ожидать от этой парочки, сработавшейся еще со времен “Top Gun”, выпуска идейного продолжателя упомянутой картины. И бог весть — что же заставило новоявленный голливудский дуэт сменить главный ориентир своего нового детища. Как бы там ни было, коллективный разум решил взять в главные герои Дензела Вашингтона, полюбившегося, очевидно, Скотту после «Гнева». Режиссер, разумеется, просто не мог прогадать в своем выборе — с первых минут хронометража становится понятно, что роль идет актеру, словно идеально пошитый смокинг.
Статный, в полном соответствии со своей фамилией, господин Вашингтон красуется в кадре с наслаждением привыкшей к пристальному вниманию звезды. В то же время, утирающий нос полицейским агент Карлин, его протеже, представляется зрителю скорее профессионалом, мастерски делающим свое дело, нежели просто позёром, играющим на камеру. Оный профессионализм будет поддержан за кадром и отечественными локализаторами, в виде исключения придавшими ему голос деловитого, озорного и умного «опера на работе», а не очередного пародийного «последнего киногероя».
Оператор же, получивший смачную оплеуху после того самого «Гнева», таки научился держать камеру ровно, и не дергать ее из стороны в сторону. Плюс, начал практиковать так нежно любимые Скоттом драматические «наезды» на изливающих душу персонажей. Впрочем, они как таковые достаточно скромны и малочисленны. К тому же, большая их часть сосредоточена в первых тридцати минутах двухчасового повествования. С течением времени темп картины всё возрастает, не оставляя героям и секунды для передышки, и резервируя хронометраж под иные, более «подвижные», жанровые составляющие.
К слову, о главенствующей жанровой принадлежности фильма, как это водится у Скотта, можно спорить до хрипоты и крови из носа. Тут вам и детектив, лихой и закрученный; и красочный, умело снятый боевик; и напряженная погоня; и даже в меру разумный (крайне редкое явление, между прочим) sci-fi.
Грохочущие перестрелки, тем не менее, отнюдь не являются коньком картины — что для иных зрителей станет изрядным сюрпризом; тем паче после просмотра трейлера. Фильм приобретает эпитет “pumping” всего на пару относительно коротких промежутков за весь хронометраж, все остальное время отводя на мерную задумчивость и анализ героем Вашингтона произошедших событий. Смысл же картины скрыт гораздо глубже, под тонко расставленными в кадре уликами, ни одна из которых не останется незамеченной или повисшей в воздухе.
Коллаборация жанров настолько хитроумна, что далеко не сразу удается углядеть подлинную суть. Ведь, несмотря на то, что каждая из перечисленных веток развита режиссером предельно дотошно, в финал зрителя выводит лишь одна дорожка, пару раз — для верности — скрепленная стрелой с сердечком. Love story, тонким ручейком тянущаяся сквозь километры пленки, к кульминации обретает ширину Миссисипи, невольно (а быть может и намеренно) погребая героя Вашингтона под своими водами.
Ну а мост Эйнштейна-Розена, пространственно-временные континуумы, и прочие научные изыскания — всего лишь бравада бодрящегося, но на самом деле тихо ностальгирующего по былым временам Скотта, пресытившегося — но не разучившегося! — снимать все эти погони и перестрелки.
Vova
