Сюжет оригинального фильма о викингах, нападающих на мирные прибрежные скандинавские поселения, вовсе не имел в виду историю о гипотетическом хождении кораблей-драконов за океан с посещением тамошних индейских племён. Не имел он в виду и героического спасения мирных охотников-собирателей саамов от варварского (в данном случае, конечно, культурного) нашествия силами отдельно взятого засланного казачка. Фильм тот был о молчаливых людях на просторах суровой северной природы, об их легендах, мистике, жизни и смерти.
Волей американского продюсера не просто поменялась география с хронологией, была подменена самая суть происходящего, события при этом могут формально и совпадать, но в чём тут разница — вам расскажут целители оригиналов японских хорроров, переделанных на свой вкус голливудскими мейджорами.
Судите сами. Жители индейской деревеньки в недрах остова неведомого корабля с резным драконом на носу обнаруживают трупы индейцев и не то оставленного нарочно, не то чудом выжившего во время кораблекрушения мальчика с бледной кожей и стальным мечом в руках. После недолгого совещания, исполненного разговоров о человечности и общей судьбе, мальчика берут в племя.
Проходят годы, парня пора посвящать в охотники, но делать это вождь не спешит, и доказывать, что он своему племени не чужой, потомку викингов придётся ценой слишком дорогой — ведь его прежние соплеменники вернутся, и вернутся конечно же не с миром.
Сюжет как сюжет, даже заведомой неисторичности в нём не так много, как может показаться, ведь викинги действительно не оставили после себя следов на том побережье северных морей, хотя хождения туда действительно имели место — что удержало суровых воинов от завоевания земель, готовых упасть к их ногам? На этот вопрос можно отвечать на языке легенд, на языке философов, на языке профессиональных историков (см. хотя бы нф цикл «Патруль времён»)… а можно — на языке голливудских боевиков. Что и было проделано.
И дело даже не в самой постановке вопроса — десятки закованных в железо опытных и безжалостных воинов против одного юнца-самоучки, вяло машущего на фоне заката неумело заточенной железкой — дело в самой сути подхода, по которому мы всегда узнаём римейки. Начав с политкорректных индейцев, кажется, вообще никогда ни с кем не воевавших, миновав урукхаеобразных неандертальцев-викингов на конях (!), с трудом представляющих себе физисческие свойства льда и снега (объяснялка: они не знаю, что такое наши вёсны!), неспособных толком самостоятельно выследить их самую привычную дичь — человека, но продолжающих делать это из общей воинственности, и заканчивая неловким лавиноопасным детективом в стиле «парня в горы веди, рискни» и прочим Александром Невским (и в смысле князя, и в смысле современного одноимённого персонажа и его своеобычного уровня кино).
Вообще же американский боевик в наши дни — это замечательная смесь всего трёх компонент: максимально глупого сценария (в самом широком понимании слова «глупый»), максимально приторной политкорректности (обратно в расширительном понимании — см. любой фильм с т.н. «антиамериканским пафосом») и максимально выхолощенной смысловой нагрузкой.
Сюжет «Следопыта» в итоге — квинтэссенция всех трёх составляющих. Итак, брюки превращаются, следите за руками: во время первой войны в заливе молодой американский солдат попадает в плен, оставленный своим командиром в тылу врага за отказ выполнить приказ расстрелять иракского мальчика, свидетеля проведения разведоперации, впоследствии умирающего от жажды американца подбирает мирное курдское племя, обращает его в ислам и учит своему наречию. Спустя годы старейшины племени никак не отдадут его за одну из девушек соседнего племени, всё думают, можно ли его считать своим, как тут начинается вторая война в заливе, американский штурмовой отряд вторгается в охотничьи угодья курдов, сжигают дотла случайным ракетным обстрелом теперь уже родной кишлак главного героя, он достаёт из подвала свою старую снайперскую винтовку и выходит на тропу войны…
Найдите, как говорится, две разницы. Но дело тут даже не в политкорректности, нелогичности или прозрачном пафосе происходящего. А во всеобъемлющей профанации, режущей глаз в каждом кадре (снова, даже не касаясь историчности и достоверности). И отечественный прокатчик поспешил сделать со своей стороны всё, чтобы этот эффект предельно обострить. Выпуск фильма в прокат раньше мировой премьеры, как раз в тени гибсоновского «Апокалипсиса» и лебедевского «Волкодава» не только добавил забавных параллелей (там и индейцы, и назгулы, и операторские работы обоих фильмов, и грим обоих фильмов, и даже сюжеты обоих фильмов, особливо богатый цитатник последнего), но и неловким образом внёс новые аргументы в затянувшиеся споры вокруг этих двух проектов.
Удивительно, но голливудский долгострой каким-то чудом стал нечаянной УСкой на оба фильма разом. И размышления об этом в наш век умершего, но так и не похороненного постмодернизма скрашивают значительную часть негатива от самого «Следопыта».
Не знаю, что там себе думают продюсеры фильма относительно прогнозов на американский прокат, но чтобы полюбить это кино нужно быть бесконечным фанатом сырых болот и наивных кровавых сказок, а также ничего толком не знать ни об индейцах, ни о викингах. Что касается Карла Урбана, то ему опять катастрофически не везёт с ролью. И играет-старается, и потенциал у актёра после ВК был огромный, и проекты вроде потенциально хитовые, а всё как-то неловко получается. И если Doom с «Хрониками Риддика» просто оказались слишком узконишевымы фанатскими кино со своими естественными «но», то «Следопыт» — это что-то феерически запредельное.
Кстати, если вы не заметили, единственное, что в «иракской» версии сюжета не могло бы произойти никогда, так это назначения любимой жены вождём племени.
Vova
