Фонтан: Через тернии к звёздам

Каждый из этих фильмов в чём-то революционен, каждый открывает какую-то свою новую визуальную сторону того, что называется «кино», каждый из них стал широко известен в узких киноманских или ещё более узких киноведческих кругах, каждый из них в чём-то бескомпромиссен в выборе художественных средств и каждый из них в чём-то на самом деле рассчитан на самого широкого зрителя, просто назвать их «фильмами для отдыха», конечно же, нельзя. Да, непривычен глазу компьютерный мир фантазий «Зеркальной маски», или кукольные мечты «Науки сна», или «рисованные» наркотические видения реальности Филипа К. Дика в «Помутнении», или камерные, почти театральные притчеобразные зарисовки «Фонтана». Все они адресованы в конце концов не к нарциссическому самолюбованию художника, а к чутью, восприятию зрителю, ведь в отличие от традиционного «гиперавторского» кино, визионерский фильм нуждается в зрителе, без него он не сможет реализоваться в должной мере.

Поэтому часто именно визионерские фильмы тяготеют к упрощению всего, что находится за пределами их основной идеи, пытаясь сосредоточить зрителя на главном и как бы оправдываясь — мол, мы понимаем, что всё это немножко сложно, мы постараемся вас не переутомлять. В конце концов, даже самое авторское кино хочет и сборы получить, и по миру прокатиться. А потому — нужно быть очень уверенным в себе, чтобы продолжать гнуть свою линию даже в «необязательной программе». Так, автор «Помутнения» Ричард Линклэйтер не позволил дать себе слабину и дотянул сценарную основу своего детища до мощи оригинала, Мишель Гондри в «Науке сна» обошёлся нарочитым минимализмом, только бы не мешало визуальной стороне дела, «Зеркальная маска» вообще особо не нуждалась в истории, и в итоге самым пострадавшим на этом поле оказался плод творения Даррена Аронофски, выступившего традиционно для авторского кинематографа и в качестве сценариста-рассказчика.

Подобно каждому неслучайному зрителю, по итогам наблюдения истории фильма «в обратном порядке» — от постеров, трейлеров, отрывков, кадров, синопсиса и прочего к самому фильму, который, конечно же, является не итогом, но первоосновой всего вышеперечисленного — вашему покорному слуге пришлось во время сеанса постоянно ловить себя на мысли, что вот-вот уже начнётся история, нам покажут какой-то развёрнутый сюжет, на который будут нанизаны все операторские красоты и мифологические упрощения льющейся с экрана картинки, и… не находить его.

Весь этот год, когда выход фильма всё откладывался и откладывался, «Фонтан» представлялся историей почти мистической, о трёх парах, похожих друг на друга, но живущих в разное время и в некотором невербализуемом смысле «живущих вечно». Хью Джекман и Рэйчел Уайз в виде людей из прошлого, настоящего и будущего, погружённые в визуальные воплощения фантазии автора, напрашивались на Историю с большой буквы, притчу, в который был бы не только глубокомысленный мета-язык, но и выстроенный сюжет, который бы хотелось смаковать, и который бы дополнял и наливал жизненными соками холодный видео-образ.

Однако Аронофски пошёл совсем другим путём. Практически купировав историю будущего (она в фильме — лишь продолжение первых двух историй, без собственного сюжета и даже выдержанной канвы, например, нервические крики «Хватит!» настолько диссонировали с окружением, что вызывали даже какое-то болезненное отторжение), а также превратив историю прошлого в «роман без последней главы», то есть опять же — предельно схематизировав действие, превратив его в «литературу второго порядка», сценарист-режиссёр акцентировал своё внимание на единственной оставшейся полноценно-сюжетной, современной части трилогии. И даже тут продолжил играть на упрощение.

Господа, более банального поворота, чем обещанный (и полностью проспойлеренный в роликах) сюжетный ход с умирающей от рака женой исследователя-онколога придумать в современном кино сложно. Так же как сложно придумать более заметный и немотивированный рояль в кустах (он же — бог из машины) чем находка в мексиканских лесах загадочного дерева, от которого подопытная обезьяна вдруг чудесным образом… (не скажу, что, сами догадайтесь). Понятно, что это не детектив, а драма, что здесь вымученные загадки не нужны, а нужен полёт духа и трагедия этого духа, ведь именно в глубинах чувства утраты близкого человека режиссёр фильма видит ту жизнь вечную, что обещана была даже не таглайном фильма, а кое-кем задолго до эпохи кино. Но, право, в совсем не притчевом и совсем не визионерском, вполне коммерческом сериале «Скорая помощь» скоропостижная безвременная смерть от болезни одного из главных героев показана и глубже, и с куда большим эмоциональным накалом всего одной-единственной сценой.

Так неужели сценарист Аронофски так не ценит режиссёра Аронофсоки, что в итоге его сценарий оставляет впечатление чего-то недотянутого, чего-то недоосмысленного, чего-то излишне примитивистского? Почему к замечательному не только визуально, но и драматически, финалу зрителю приходится продираться через неуместные в такого уровня фильмах штампы с неловким у-шу на фоне звёзд, врачебными банальностями вроде «пульс — нитевидный» и «что мы знаем об этом дереве кроме слова Шибальба?» Если же вспомнить некоторые сюжетные ходы в историческо-беллетристической части, то получается и вовсе странная картина — такой подход к сценарию и во вполне коммерческом кино вроде последнего творения Гибсона вызывает, мягко говоря, споры, какими бы целями и сверхидеями они не были бы обусловлены, но в случае «Фонтана» эти споры окончательно перерастают в недоумение.

Так современная голливудская болезнь незаметно прокралась и в авторский кинематограф (см. хотя бы «Вавилон») — то, что непозволительно быку, Юпитеру уж точно не комильфо. Ведь за всеми упрощениями и недоработками — и замечательная операторская работа, и в нужных местах стройная работа актёрской пары, и монтаж с красочными визуальными эффектами упираются в сценарную стену и начитают форменными образом её преодолевать, заметными усилиями выталкивая зрителя на смысловую поверхность, куда он должен бы, по идее, выскользнуть сам.

И это портит не только впечатление от финального катарсиса, который в общем-то, с трудом, но наступает, но и от всего фильма в целом, оставляя ощущение какой-то неловкости, вроде и хочется получать от фильма настоящее удовольствие, а что-то мешает. Как тот куст, который прорастает в финале «исторической» части. Хочется его вырвать, а он прорастает и прорастает. Хотя бы дерево выросло. А то так и остаётся кустом. Увы.

Любите кино.