Оставляя за собой сохранённую почти в полном составе команду «28 дней спустя», Дэнни Бойл безусловно рассчитывал повторить первооткрывательский прорыв этого фильма, когда классический, вусмерь, до предела окаменевший штампами жанр, перед тем сокративший свою аудиторию до узкого круга фанатов, вдруг сыграл на большого зрителя, стал интересен не только гикам, но и широкой аудитории, прежде всего за счёт новизны, свежести видеоряда, незатасканности героев, открытых пространств вымершей Англии и пустого Лондона. Тогда Дэнни Бойл стал живым классиком, сняв один-единственный фильм на том поле, где до сих пор играли лишь матёрые зубры да юные нахальные новозеландцы. Совсем не юному, сорокашестилетнему в тот момент Бойлу удалось невозможное.
И вот, теперь он жаждет повторить этот опыт, всем своим видом показывая — научная фантастика в кино — жива, тот, кто поспешил её похоронить, был дурак, а любители малобюджетных космовестернов, среднебюджетных космоопер и многомиллионных франчайзов о Тёмной Стороне просто забыли, из чего они все выросли. На фоне проваливавшихся все девяностые-двухтысячные годы проектов, пытавшихся изобразить то классические сюжеты («Планета обезьян», «Машина времени»), то нечто оригинальное («Жена астронавта», «Миссия на Марс») — звёздные имена режиссёров, актёров и продюсеров этих фильмов давали все шансы… но шансы эти чудесным образом растворялись в небытие. Уступая место трэш-арту вроде «Марс атакует», пародийным боевикам вроде «Армагеддона», а также НФ-палпу класса путешествий к ядру Земли и прочей мутной поделки рубежа веков. Даже вполне серьёзный и вдумчивый «Солярис» Содерберга многими был воспринят лишь поделкой, и тому было масса причин.
В последних тоже было море звёзд и истинных талантов, но они либо стебались, либо откровенно лажали, и всем уже казалось, что НФ в кино, настоящее, то, которое черпало из литературной первоосновы, от «Вина из одуванчиков» и «Марсианских хроник», от «Неукротимой планеты» и того же «Соляриса», оно куда-то подевалось, осталось в НФ-комедиях и боевиках второй половины восмидесятых — начала девяностых. И завершение «неклассической» трилогии Лукаса хоть, формально, и не относилось к «настоящему» жанру НФ, но тоже забило свой гвоздь в кинематографический гроб.
Мол, фантастика отныне — удел малобюджеток вроде «Куба» да, может быть, разнообразных футуристических зарисовок «ближнего прицела».
И тут на сцену выходит Дэнни Бойл с твёрдым намерением заявить — мы не будем снимать космотрэш про взвейтесь-развейтесь, у нас не боевик, у нас космическая драма, как у Кубрика, как у Тарковского. И мы это докажем.
После чего народу выкатывают исполненный под «Реквием» трейлер, замечательный свежим, безупречно смонтированным видеорядом, в котором «Икар 2» летел к Солнцу, дабы спасти его от угасания, а экипаж не боролся с нашествием пришельцев, просто делая свою работу, которая в космосе — сама по себе подвиг.
Та актёрская команда, которая должна была представить нам эту историю — тема отдельного разговора. Никаких крупнобюджетных звёзд, но каждый из восьмёрки солистов — фигура знаковая, хотя обычному зрителю, чтобы раскусить все достоинства участников, и нужно ухватить за пуговицу пару-тройку отпетых киноманов и допросить их с пристрастием.
Не удаляясь в фильмографию, напомним лишь об одном актёре — Киллиан Мёрфи, сыгравший в фильме физика Кэйпу, уже после первого опыта съёмок у Бойла в «28 днях» успел сыграть и харизматичного маньяка в «Ночном рейсе», и революционера у триумфатора Канн Кена Лоуча, и прославиться своим практически моно-проектом «Завтрак на Плутоне». Эта фигура в команде «Икара 2» могла и должна была добавить происходящему тонкую харизму, подобно тому, как юный Малькольм Макдауэлл сыграл у Кубрика в «Заводном апельсине».
Фильм был обречён на удачу
Именно с таким настроением мы и отправлялись на российскую премьеру «Пекла» (за эклектику названия — спасибо локализаторам), которую и представляли Дэнни Бойл, Киллиан Мёрфи, а также продюсер и научный консультант проекта. В приветственной речи режиссёр напомнил залу о «Космической одиссее» и «Солярисе», совпадение дня премьеры с Днём космонавтики тоже было своеобразным сигналом — сегодня нам покажут настоящую Фантастику с большой буквы.
И фильм после с титров действительно начинает развиваться в таком ключе. Команда «Икара 2» — не собрание вояк на службе Великой Цели и прочих малодостижимых идеалов, они летят делать свою работу — учёные, инженеры, астронавты. Перед нами возникает кино, несомненно, жанровое, долженствующее увлечь и развлечь зрителя, и такое количество нештатных ситуаций на борту любого реального космического корабля в четырнадцати месяцах полёта от Земли, конечно же, приведёт экспедицию к гибели, но все эти нештатные ситуации не призваны отвлечь зрителя от рутины «производственного романа», а напомнить, что ставшие рутиной выходы в открытый космос — каждый раз подвиг, героизм не выдуманный, а настоящий, риск на грани фола.
Все эти полёты между гигантскими конструкциями «Икара 2» под хрупким солнечным «зонтиком» как символ позабытого уже героизма первопроходца — вот что ценно в первую очередь. И космические красоты компьютерной графики — лишь инструмент, повод, а не самоцель, как у Лукаса и Кэмерона.
И ощущение от самопожертвования капитана Канеды, и отчаяние Трея, совершившего ошибку в расчётах — это оттуда, из Лема и Брэдбери, классика научной фантастики в кинематографическом переложении.
Другое дело что, начиная с момента стыковки с первым «Икаром», фильм из оммажа Тарковскому и Кубрику стремительно переходит на рельсы Ридли Скотта и Дэвида Линча. Космическая драма становится космическим триллером с примесью триллера мистического. Враз меняется и картинка, и темп повествования, неизменными остаются разве что мотивы физика Кейпы — остальные члены команды вместе со сценаристом углубляются в классические игры современного кино в саспенс и теншн, длинный монтаж сменяется быстрым, а экипаж корабля становится больше на одну вполне фантасмагорическую фигуру.
Романтические семидесятые сменяются агрессивными восьмидесятыми, научная фантастика меняет научность на энергетику, и зрителю теперь нужно повернуться к экрану совсем другим боком. У триллера другие законы и другие правила — научность происходящего, до этого невынужденными ошибками почти не грешившая, стремительно удаляется на второй план, а повествование подчиняется совсем иным целям.
Финал проходит без паузы, на одном дыхании, не останавливая движение из отсека в отсек ни на секунду, теряя по пути персонажей и целые сюжетные линии. Космическая экспедиция стремительно превращается в спринтерский забег, когда цель — просто добежать первым.
О цели же самой экспедиции Дэнни Бойл вспоминает лишь в самом конце, когда действо скорее вопреки стечению обстоятельств, нежели благодаря профессионализму команды или достижениям науки и техники вновь вернулось к основной цели «Икара 2». Однако надо отдать режиссёру должное — добравшись до финала, он не стал торопиться, остановив камеру и подарив нам медленную, драматическую сцену самопожертвования: герой будто шагает в своеобразные агностические райские врата, которые посвящены не жизни вечной, но победе разума над инертной материей по Ивану Ефремову.
В итоге «Пекло» оставляет ощущение одновременно свежести происходящего и предельного уважения авторов к фантастической киноклассике. Другое дело что доля «научности» в этой фантастике по ходу действа стремительно уменьшается, завершаясь фантастичностью самой возможности именно такого финала гипотетической экспедиции, отправившейся оживлять умирающее Солнце, где проблемы логичности происходящего уже начинают приобретать сюжетообразующие черты.
Получилось ли у Дэнни Бойла оживить умирающий жанр? Посмотрим. Но своё веское в нём слово он сказал, за что ему — безусловное спасибо.
Vova
