Проклятие золотого цветка: Однажды в Китае

Сперва он снял замечательно воспринятого «Героя», затем менее интересный «Дом летающих кинжалов», и вот теперь «Проклятие золотого цветка». Все три фильма объединяет, прежде всего, жанровая принадлежность — к традиционному гонконгскому «усяпянь». Дословно это означает — история, рассказывающая о странствующем воине в историческо-фэнтезийных декорациях. Немаловажно, что в основных ролях заняты крупнейшие звёзды китайского кино. Но самое интересное, удалось ли Чжану Имоу привнести что-то новое в этот жанр или, на крайний случай, разнообразить его фильмографию, которая в последнее время подобного откровенно чурается.

«Проклятие золотого цветка» без всяких предупреждений бросает зрителя в густо замешанную драму: Китай, X век, императорская семья и молчаливая недосказанность до последних сцен властвует во дворце, где, собственно и будет разворачиваться — за редким исключением — действие картины. Император, в его роли по-прежнему невозмутимый Чоу Юнь-Фат, и его императрица — властная и лосково-красивая Гон Ли — переживают кризис отношений, вмешивая в него своих отпрысков. Тут, наконец, картина и вытаскивает своего туза из рукава — сражения, которые всегда удавались Имоу, появятся в самом финале.

Кажется, что Имоу возвращается к начальному периоду, когда успех ему обеспечивали драматургические находки и экзотический антураж в своём взаимодействии. Поэтому две трети фильма, когда разворачивается трагедия супружеского выживания с отсылками на локальную историю и мифологию, атмосферу определяют мизансцены, наполненные драматическим действием. Другое дело, что декорации, исполненные определенной гармонии цветов, вместе с костюмированнностью происходящего порой разряжают взаимодействие актеров, временами слишком навязчиво оттесняя от них зрительское внимание.

Положение спасает харизма главных героев — Чоу Юнь-Фат играет, наверное, одну из лучших своих ролей, Гон Ли, неоднократно работавшая с режиссером до этого, оправдывает звание главной героини — все остальные женские персонажи остаются в тени. На них и строится тонкая архитектура актёрской игры, дуализм нарушает лишь Лью Йе, играющий среднего сына, он то и отвечает за экшен-составляющую картины — и тут начинаются долгожданные сцены, манящие ещё в трейлере — масштабные сражения с тысячами статистов, главное оружие дальневосточных эпиков.

Чжан Имоу вновь обращается к тому, что умеет делать лучше всего — превращать простую, хоть и драматически насыщенную, историю с широким смысловым подтекстом в эпическое полотно. В такие моменты невольно приходят мысли о чудовищности размеров бюджета или невероятной трудолюбивости людей в китайском кинематографе.

Потому что другим способом объяснить творящееся на экране чрезвычайно сложно. Это уже не дуэли из «Героя», когда кадр строился вокруг пританцовывания двух противников с помощью ловкости Кристофера Дойла, здесь гуща сражения, выхваченная, словно орлиным глазом, перерастает в непрерывный поток человеческих тел. Разделив эту кипу на условно «наших» и «не наших», режиссёр продолжил характерную для себя линию визуализации — цветовое разделение, как сноска, для тех не поймёт за кого болеть, выливается, помимо этого, в натуральный символизм. Благо, интерпретаций для серебряного и золотого цветов — хоть отбавляй.

С другой стороны, непрерывного восхищения тоже не получается. На изрядном удалении «Проклятье золотого цветка» выглядит колоссом, слепящим своим великолепием, если же к нему приблизиться — обнаруживаются маленькие, но многочисленные изъяны. Повествование, чересчур затянутое в начале, под конец выстреливает, ровно пружина, но нужного взрывного эффекта не происходит. Списывать это на чью-то неумелость вряд ли стоит, скорее, сказывается стремление в интерьерах камерной драмы отобразить переломный исторический момент, что для фильма с хронометражем без малого два часа — задача непомерная. Параллельно беспокоит чувство неловкости, или «уже было» — и снова гордый Чоу Юнь-Фат, и Гон Ли в бесконечном амплуа благородной дамы — даже Шигеру Умебаяши звучит бледно для самого себя, а о воинственных китайских юношах и упоминать не стоит.

Но все это — придирки, вес которых приобретается исключительно за счет натужного знания синоязычного кино — в этой традиции «Проклятье золотого цветка» стоит в общей линии и шагу вперёд не делает. Для самого же Имоу это, скорее, самоповтор, нежели откровение, до блестящего «Героя» далековато, но значительно интереснее, чем «Дом летающих кинжалов», не говоря уже об эпосах Чена Кайге — но для топтания на одном месте это слабое утешение. Если же взглянуть на ситуацию вне рамок азиатского региона, то картина приобретает куда больший удельный вес: старушка-Европа неизменно разочаровывает костюмными мелодрамами, Голливуд — утопает в бесконечной череде сиквелов, где эпика обильно мешается с прямолинейной комедией. О драме, не говоря уже о трагедии, речь здесь, конечно, не идёт — и тут, слегка бахвалясь своей национальной идентичностью, на сцену выходит «Проклятье золотого цветка», чтобы вновь очаровать нас магией кинематографа.

До встречи в кино.