Чем хороши герметические детективы? Читатель всегда может блеснуть интеллектом, угадав на десятой странице убийцу. Чем хороши герметические триллеры? Тем, что убийцей, по сути, может в итоге оказаться кто угодно. И ровно так же кто угодно может оказаться трупом. Да они могут ещё и пару раз смениться по мере развития сюжета. Если первую сентенцию доказала великая Агата, то последнее утверждение в наше время находит всё новые и новые достойные подтверждения.
Если визуальную стилистику ржавых железобетонных конструкций преподнесла нам во всей красе ещё первая «Пила» (а куда раньше — «Бешеные псы», хотя и под совсем другим углом), впоследствии окончательно удалившись в сторону членовредительских аттракционов, но почти утеряв психологическую составляющую, то идеологическое наполнение для этой формы возникает порой в самых неожиданных местах, каждый раз несказанно радуя вашего покорного слугу необъятными просторами сценаристского творчества.
Так в «Леденце» Дэвида Слэйда нашлось место и напряжённейшим диалогам (при всего двух действующих лицах на весь хронометраж), и элементам расчленёнка-триллера (вовсе не притянутого тут за уши), и тем самым играм в перевёртыши, от которых уже оскомина в классических постановках, а тут — во всей красе, и подавай нам побольше.
И наконец, с большой задержкой, но всё-таки вышла дебютная работа Саймона Брэнда с необычно звёздным для столь скромной постановки составом и занимательным сюжетом, в котором пятеро потерявших память людей просыпаются на стартовой позиции посреди запертого бункера, и на всех у них теперь одни ключи от машины, один пистолет, одна окровавленная лопата, одни защёлкнутые наручники и право на один звонок другу, которым они так и не воспользуются, ибо кто каждому из них друг, а кто враг, выяснится только в самом конце, когда многих из них уже не будет в живых.
Два заложника и три преступника под одной крышей, и каждый из них может оказаться кем угодно. Чистый эксперимент безупречного разума. Пять чистых листов в пяти парах измордованных пар рук. И те буквы, что были написаны на этих листах раньше, начнут по воле сценариста проступать только когда они уже будут изрядно исписаны наново.
Конструкция сюжета феноменально проста и феноменально свободна. По сути, с этой головоломкой можно делать что угодно, вертеть так и сяк, что авторы фильма со вкусом и делают, пока герои пытаются расшифровать тайны, скрывающиеся за их исходной диспозицией, интерпретировать осколки просыпающейся памяти, помещая самих себя, окружающую действительность и товарищей по несчастью то под одним, то под другим любопытным углом к горизонту.
Любимых наших перевёртышей в фильме в итоге будет десятка два, и самый последний придётся чуть не на самые титры, разъясняя наконец последние неувязки сюжета. Когда авторы фильма выносили слоган «Никому не верь» в заглавие постера, они знали, о чём говорят, ибо верить даже самим себе в начинающейся игре будет сложновато, а то и просто опасно.
Единственной, зато идущей красной нитью через всё повествование, неприятностью этого фильма оказывается всё то, что творится покуда «на воле», все эти неумные погони с расследованиями, все эти отдающие Санта-Барбарой монологи об отцах и сыновьях, чего-то там такое возродивших из пепла. Даже обычно мастер феноменальных камео Питер Стормаре как-то блёкл и неинтересен.
Если вспомнить ту же «Пилу», она точно также в погоне за рейтингом R спешит разбавить кровавую баню эдаким среднестепенным детективчиком, тут же никакой необходимости разжижать основное действо нет и никогда не было, видимо продюсеры испугались излишней камерности и психологизма, насильно возвращая повествование на простор родной волны в виде заложников и выкупа. Право, эту всю бодягу оправдывает разве что итоговый выверт как образ преображения героя, наконец ставшего при помощи газового того баллона самим собой, настоящим. Можно ли было провести этот фокус без «внешней» линии — возможно, но мы этого уже не узнаем.
В итоге постановка потеряла часть градуса, но даже оставшейся планки хватает ценителю для приятного послевкусия и желания пересмотреть всё это в более уютной обстановке. А заодно подгрести поближе и коллекцию былого. И пожелать, чтобы такое кино ещё мелькнуло бы на наших экранах в будущем.
Vova
