Настолько эклектичного кинопроекта Голливуд не порождал давно. Судите сами — изначально базировавшееся на уже трижды за полвека экранизированном романе, «Вторжение» первым делом поменяло дочку на сына, папу на маму, а идею о замене ключевых лиц их безэмоциональными клонами — на вирус внеземного происхождения, в одну ночь превращающий людей в нелюдей. Продюсером проекта стал главный специалист по «Матрице» Джоел Сильвер, он же продвинул для досъёмок спецэффектов скромно умалчиваемого в титрах Джеймса Мактига, известного по той же «Матрице» и воспоследовавшему кинокомиксу «V значит Вендетта». В режиссёрское же кресло в итоге был приглашён давно ожидавший хорошего контракта в Голливуде Оливер Хиршбигель, чей «Бункер» был по достоинству оценён мировым кинобизнесом, однако оргвыводы из этого признания спешить не желали. За режиссёром последовали и другие давние члены его команды.
Если же прибавить сюда словно нарочно на пару выписанных со съёмок «Золотого компаса» Николь Кидман и Дэниела Крейга в модной в последнее время роли «хорошего друга-возлюбленного-врача», то картина окончательно становится ясная, что дело тёмное. Каждый всю дорогу снимает что-то своё, и на этом история далеко не закончивается, ведь доснимать фильм пришлось чуть ли не без основного режиссёра, которому окончательно разонравился сценарий, а продюсерам разонравился сам реджи, и дописывать скрипт для Мактига в итоге вроде бы пришлось чуть не самим великим и ужасным братьям Вачовски.
Продюсер на голубом глазу экранизирует НФ-классику, режиссёр с оператором снимают психологическую драму, актёры разрываются между догонятельно-убегательным боевиком и душевной антрепризой, мальчик с его страхами в анамнезе взят откуда-то из чрезвычайно популярных пару лет назад триллеросюжетов, второй режиссёр с иронической искоркой в глазах снимает натуральное зомби-муви со всеми атрибутами жанра: бессмысленным напрыгиванием толпы на машину с главными героями, брызгами заражённых биологических жидкостей в лицо противнику, а также повышенной смертности главных героев и традиционного перевёртыша — когда один и тот же герой прямо в кадре вот сейчас свой, а потом раз — и сразу чужой.
Разобраться в этих стилистических сплетениях про «не спи, не ходи домой, я найду тебя, мама» не сложно, ибо в итоге они увязаны друг на друга в итоге довольно успешно и со знанием дела, но по мере просмотра всё равно возникают вопросы к авторам и эдакое мельтешение, что заметно мешает этому самому просмотру. То есть, например, так уж было не обойтись без этих трэшачных вставок, когда ещё только что сдержанные истинно-арийские заражённые — вдруг начинают сломя голову носиться за героями, осыпая окрестности своими генномодифицированными плёнками, или нырять в окрестные подвалы за бывшими жёнами с криками «так не доставайся же ты никому».
И эти сомнения в невербальной форме в частности вылились в невысокие сборы восьмидесятимиллионного фильма (большая часть денег ушла, надеюсь, на гонорары Кидман и Крейгу), пока не дождавшегося даже намёка на окупаемость, а также в столь же невысокие зрительские рейтинги, в основном споткнувшиеся о самое простое — о базовое несоответствие сюжета оригинала и фильма.
Если же вы действительно хотите получить от фильма заметное удовольствие, но одного полуторачасового наблюдения за красивой парой Кидман-Крейг в кадре вам недостаточно, стоит обратиться за советом к классику зомбёвого трэша Джорджу Ромеро. Мастер всегда настаивал на том, чтобы зритель интерпретировал его работы как антиутопические политагитки, то есть следует повернуться к фильму глазами Хиршбигеля, и в этом свете «Вторжение» приобретает поистине апокалиптический масштаб.
Вот смотрите. Хладнокровные заражённые успокоительно внушают здоровым — вам нужно поспать, всё хорошо, не беспокойтесь. Радеют за мир без войн, предпочитая под это дело тихо придушить всех тех, «кто не все, того накажем», телевизор, продолжающий с упоением втирать про «вывод последних войск из Ирака», в то время как война в самом разгаре — здесь и сейчас, в голове у обычных людей. И спасение у них одно — «инопланетяне» не умеют опознавать свой-чужой, и не имеют по сути никакой цели, кроме формального «мирового господства». Тем же, кто вылечится, всё потом покажется всего лишь мозговой болезнью, о которой они напрочь забудут.
Нет, конечно, даже такая интерпретация не объясняет стремительного хеппи-энда и слишком произвольной привязки злосчастного вируса к новой аварии американского шаттла, и не до конца оправдывает столь уж нарочитого смешения жанров в самой постановке сюжета. Однако степень накала страстей и даже параноидальные размышления главной героини вкупе с её пациентами обретают куда более серьёзный оттенок, что всячески способствует интересу при просмотре.
В остальном же, увы, несмотря на моё персональное благожелательное настроение, а также во всех отношениях приятную игру Кидман, большинство потенциальных хороших сторон этой постановки неминуемо уходит, по мере разворачивания действия, в сторону сослагательного наклонения. К превеликому сожалению.
Vova
