Гангстер: Киндер, кюхе, кирхе

«Гангстер» в этом отношении если не веха в творчестве и без того не обделённого вехами режиссёра, то уж точно некий новый угол зрения для зрителей, интересующихся не только кинокрасотами, но и тем, что позади них, бушует в режиссёрском кресле. Ведь на этот раз мистер «новое слово в жанре» должен сыграть на поляне сразу трёх очень разных, но настолько весомых для мирового кинематографа фильмов, что без сверхидеи тут уже никуда.

История наркоторговца Фрэнка Лукаса и детектива Ричи Робертса это не просто традиционная «помотивка», это одновременно вызов скорсезевским «Бандам Нью-Йорка» — в плане живописания первооснов теневого мира Манхэттэна, финчеровскому «Зодиаку» в плане психологии детектив-преступник, ему же — в сфере тщательной реконструкции жизни, быта и реалий семидесятых, и на том же поле — ещё и земекисовскому «Форресту Гампу». Все три плана — тщательно выпячены, предельно детально отрисованы и с почти маниакальным старанием вставлены в сюжет, не оставляя зрителю ни малейшего шанса пройти мимо.

Вот у Фрэнка Лукаса на руках умирает его босс, вот он прямо на улице стреляет в голову тому, кто перешёл грань дозволенного, вот он мгновенно находит общий язык с плантатаром-гоминьдановцем, а вот он же «никогда не будет стрелять в копа». Каждый из этих моментов может быть биографическим, а может и не быть, но каждый из этих моментов — нужен режиссёру.

Вот Ричи Робертс сдаёт в участок миллион не меченой наличности под взгляды, вот он же вприпрыжку бежит за детективом Трупо со значком наперевес вызволять выделенную ему сумму, а вот он очень хочет стать адвокатом и перестать быть детективом. Снова — неважно, биография или нет, было или не было — всё это очень нужно Ридли Скотту в кадре.

Вот Фрэнк Лукас раз за разом кидает тренькающие монетки в автомат и раз за разом смотрит всё менее чёрно-белый телевизор, меняя костюмы и машины, но не меняя белозубую улыбку и присказки «брат мой». Всё это тоже очень важно.

И наконец Ричи Робертс через весь фильм бесконечно тасует на доске бесконечные фотографии подозреваемых, пытаясь найти нервный узел этого подпольного мира, и в итоге натыкается на него буквально волей случая, сам не веря своему счастью.

Эти нескончаемые детали заполняют фильм через край, они в каждом кадре, в каждом эпизоде, почти три часа хронометража, так что даже существующие в интернете коллекции несуразностей и анахронизмов не хватает терпения дочитать до конца, а ведь это лишь малая толика подробнейшего полотна, живописующего историю, нравы, отдельные персоналии и глобальные события, влияющие на всё это.

И ежеминутно — где у Земекиса «беги, Форрест, беги», там у Скотта «это моя страна, это мой дом», а «яблочную компанию» и Кеннеди заменили микроволновка и Мухаммед Али. Где у Скорсезе мясник в цилиндре — у Скотта наркоторговец в шубе. Где у Финчера карикатурист ломает себе жизнь о поиски Зодиака, там у Скотта долгий развод с извинениями суду в финале.

К чему же ведёт это сложное противостояние, во что упирается? Нет, отнюдь не в расследование детектива Робертса, которого мы вообще не видим не на работе, а потому годы идут, а ничего не меняется, и даже не в результатах этого расследования, так тщательно расписанных в финале. На экране царит его величество Принцип, на который осознанно идёт режиссёр.

Каждый, буквально каждый кадр в итоге сводится к «противоречивости и неоднозначности» фигуры персонажа Дензела Вашингтона. Он не просто удачливый по причине своей полной беспринципности наркоторговец — он человек с размахом и устоями, он за порядок во всём. Он не просто был правой рукой своего прежнего босса — он его любил как отца и теперь чтит его память каждым своим словом и делом. Он не просто наживает деньги на чужой смерти (в том числе и в прямом смысле) — он семьянин, он любит мать, он выносит индейку к столу, он благодарит Господа за пищу. И наконец он не просто сдаёт всех, кого может, выгораживая себя от пожизненного срока — он наказывает грешников: продажных полицейских, уличных наркоторговцев, конкурентов-мафиози, военных без совести и чести.

Где в этой картине сам Фрэнк Лукас? Небольшую тайну можно приоткрыть, вспомнив то, что сам Скотт почему-то забыл указать в финальных титрах. В реальной жизни угодив за решётку в 1976 году на 70 лет Фрэнк Лукас сдал всех своих бывших подельников и вышел уже спустя пять лет по условно-досрочному освобождению, однако уже в 1984 году снова угодил за решётку с новым обвинением плюс нарушение условий досрочного освобождения, за что получил новый срок — 7 лет, каковой и отсидел от сих до сих, выйдя в 1991 году. Замечаете, как изменился бы финал в таком вот свете?

Фрэнк Лукас в жизни скорее всего мало был похож на уличного философа, радеющего за «порядок на улицах», и «стрелять в копов» ему скорее всего приходилось не раз, и арест на выходе из церкви — слишком мелодраматичен, чтобы существовать в реальности. А уж эта тёмная история между детективом Трупо и наркобароном Лукасом в действительности скорее всего была куда прозаичнее, как и реальный масштаб фигуры самого Лукаса.

Ридли Скотт, снимая криминальную драму, слишком увлёкся своим пока неуверенным пониманием слова драма. Ему нужен был герой почти идеальный, что называется «рыцарь со сложной судьбой», а таких в природе почему-то не бывает, потому на место идеальности пришла почти кукольность, а на место драме — мелодрама со сжиганием шуб и всепрощением копа, ударившего его жену. Всё равно коп потом найдёт свой финал этой истории, правда?

А пока столь долго и в итоге безуспешно претендовавшему на роль второго главного героя Расселу Кроу остаётся только ещё раз попросить прощения у суда и отправиться собирать вещи в коробку. Расследование закрыто. Подсудимый ждёт своего нового адвоката.

Любите кино.