Право на убийство: Убить режиссёра

Чтобы быть режиссёром, мало посмотреть «Прогулки по американскому кино» Мартина Скорсезе, мало даже любить те фильмы, о которых старина Марти так увлечённо рассказывает. Нужно ещё профессией овладеть. Авнет же скорее разыгрывает перед нами роль эдакого марионеточного режиссёра, который театрально горланит «Мотор!» и «Снято!», а потом приходит в смокинге на премьеру, где выглядит гордым и довольным собой, хотя в фильм не привнёс ничего, кроме собственного имени в титрах. Свой режиссёрский почерк?.. Судя по всему, автор живописал камерой с исчезающими чернилами, потому что в сухом остатке особых успехов в кинокаллиграфии не наблюдается.

Не считать же великим достижением умение рассказать историю «в движущихся картинках», используя монтаж и какие-никакие детали. Уже хорошо, что зритель узнаёт имя коллеги и любовницы Турка из списка жильцов и надписи на почтовом ящике. А ведь, учитывая общую телевизионно-сериальную стилистику последовательного, затянутого повествования, вполне могла состояться и сцена знакомства героини Карлы Гуджино: «Здравствуйте, меня зовут Карен. Я — криминалист. У меня роман с Турком». Хотя сейчас так даже сериалы редко снимают, потому что знают: с таким подходом к делу никакой сценарий не спасёт.

Допустим, Рассел Гевиртц придумал копов, метко стреляющих в противников. Отлично! Какой коп не любит быстрой стрельбы? Но разве, чтобы убедиться в их меткости, нам не достаточно было увидеть мишени из первой же сцены, перемешанной с титрами? Оказывается — нет, нужно ещё, чтобы потом коллеги разок нарочито упомянули в разговоре знаменитую меткость Турка. Хотя, может быть, обе сцены придуманы сценаристом?.. Но тут Гевиртцу повезло: не пойман — не вор. В результате-то за всё в фильме отвечает режиссёр.

А режиссёр снял такое среднестатистическое кино о стандартном серийном убийце в Нью-Йорке. Тут всё усреднённо-типовое: от убийцы до полицейского, от хорошо готовящего под классическую музыку копа до любящего жёсткий секс криминалиста, от детоубийцы до священника-педофила. А попытка разбудить героя Олега Тактарова словом «свобода»?! (Спасибо, что не «перестройка».) Жаль, что всё это происходит в Нью-Йорке. Ведь когда-то эти улицы «чистил» от подонков Тревис Бикл. Да и путь Карлито пролегал в районах неподалёку. А теперь пришло время посредственностей за камерой и перед ней. Последнее к Пачино с Де Ниро не относится, но их присутствие в кадре только подчёркивает плачевность ситуации.

Сейчас уже никто не поливает корнфлекс виски. Зачем такие изыски и сложности — можно, как обычно, полить хлопья молоком — так привычнее и народу явно понравится. А яркие образы и характеры? За ними, друзья — в видеотеку. Там и «Таксист», и «Крёстный отец» — и вообще вся история мирового кино на двух полках.

А ведь хочется Авнету, чтобы фильм стал частью истории кино. Что ж, формально, благодаря третьей встрече Де Ниро с Пачино, станет. А в остальном: Авнет сколько угодно может и так, и эдак отсылать нас к классике, но скорее грязный Гарри начнёт палить холостыми, а Джоди Фостер приготовит доктору Лектору жаркое из молодой баранины, чем «Право на убийство» станет образцом жанра.

Когда-то, когда деревья и кинозвёзды были большими, зрители «Лица со шрамом» сравнивали игру Аль Пачино с игрой Пола Муни. Де Ниро в дважды оскароносной роли сравнивали с Марлоном Брандо. В этом сравнении был свой жанровый и профессиональный шарм. Молодые актёры были частью неразрывной нити, связывавшей славное прошлое кино с его успешным настоящим. Де Ниро и Пачино сегодняшних сравнивают с ними же вчерашними. И сравнение это явно не в пользу Авнета.

Связь с прошлым не прервалась — вот только настоящее уже не кажется таким безоблачным. 19 лет назад в «Море любви» с Пачино произошла отдалённо похожая, но гораздо более яркая драма на улицах Нью-Йорка. Что уж говорить о Де Ниро, который, благодаря старому другу Марти, да и другим хорошим режиссёрам, в разные годы (и со значком полицейского, и с краденым оружием) прогуливался по этим улицам?..

Нет, играют они хорошо, вот только изображать им приходится не персонажей, а лишь их бурные реакции на сюжетные коллизии. Вот коп спокойный, а вот — нервный. Здесь он борется с преступностью, а тут — с самим собой. Сейчас он ненавидит этих подонков-преступников, а через мгновение — восхищается своим напарником. Как поклонникам и последователям системы Станиславского, и Де Ниро, и Пачино есть где пережить бурю минутных страстей, но при этом совсем не из чего слепить цельные и завершённые образы своих героев. У Турка и Рустера — сплошные эмоции и по сути — никаких характеров.

Что касается собственно детектива, то всё на экране происходит по принципу старого советского новогоднего мультика «Дед Мороз и серый волк»: «Тревога! Тревога! Волк унёс зайчат!» То есть в «Праве на убийство» за «зайчат», конечно, переживаешь, но кто их унёс, знаешь с первой минуты. Это даже не предсказуемость сюжета, это его какая-то безысходность, потому что если тебя полтора часа убеждают в том, что убийца — садовник, ты нутром чуешь, что «наоборот, Жорж»: убийца — дворецкий.

Режиссёр хотел влить в нашу стынущую от экранных зверств кровь здоровую дозу саспенса. Хотел, но не вышло. Ещё Хичкок говорил, что саспенс основывается на информированности зрителя, но у Хичкока зритель знает о происходящем в данную минуту (скажем, о бомбе под столом, за которым сидят ничего не подозревающие собеседники), но ему неведома развязка этой драматической ситуации, которой он и ждёт напряжённо, затаив дыхание. А у Авнета зритель почти с самого начала догадывается, какой будет развязка (как бы режиссёр её не маскировал), что исключает саспенс как таковой.

Как ни странно, но размышления на тему, возможно ли «праведное убийство», есть ли разница в убийстве случайного, невинного прохожего и убийцы-насильника, отходят на второй план, хотя они-то и должны были составить психологическое ядро фильма. Собственно плохие полицейские в исполнении хороших актёров не добавили ни слова к уже сказанному и написанному на эту тему. Наверное, Авнету-продюсеру легче было заманить в свой проект, как в мышеловку, двух звёзд, имея такую серьёзную проблему морального выбора в сценарии. К слову о мышеловках: ещё Агата Кристи дала вполне однозначный ответ на поставленный вопрос в «Убийстве в «Восточном экспрессе».

Аль Пачино и Роберт Де Ниро в одном фильме — это, конечно, предложение, от которого нельзя отказаться. Ведь, перефразировав растиражированную трейлером реплику, получим: «Многие уважают детективный триллер, все уважают Де Ниро и Пачино». Хотя если бы Джон Авнет был братом Майкла Корлеоне, Майкл сказал бы ему пачиновским голосом: «Я знаю — это был ты, Фредо. Ты разбил моё сердце. Ты разбил моё сердце!»

Любите кино.