Куда смотрит госнаркоконтроль? Такой разнузданной пропаганды ганджубаса не мог позволить себе никакой Боб Марли. Всю дорогу два героя со вкусом отсыпают, набивают, раскуривают, затягиваются, кашляют, не забывают забычковать и колобродят с этого дела следующие полчаса, до очередного повторения занимательного кинопроцесса. Ближе к первой пятнадцатиминутке каннабис настолько плотными клубами окуривает всю съёмочную площадку, что даже те персонажи, которые вроде бы не курили, ведут себя ровно как под планом — продажные полицейские дунули, философствующие гангстеры пыхнули, тётенька школьный инспектор так и вовсе обкурилась.
Собственно на этом описание сего действа можно и завершить. Если традиционная для Джадда Апатова околосексуальная лирика построена на игре на понижение, то на этот раз сценарный изыск Сета Рогена делает крен в сторону склонности к завышению. Если подростки на тему межполовых взаимоотношений должны разговаривать в кадре как угодно, только не высоким штилем что твой Гамлет, иначе в чём юмор, то дилер и пыхарь, наоборот, должны начать придумывать ганже ласковые прозвища, называть друг друга «браатик» и лезть целоваться. Иначе, опять же, в чём юмор.
Лирика лирикой, но громогласный, мордатый и позитивный балбес Роген должен выстроить вокруг этого всего накуренного багалана какой-никакой сюжет. Да ещё чтобы мораль, иначе прощай рейтинг R, привет дайрект ту видео, при таком количестве травы на квадратный сантиметр экрана. Впрочем, мораль быстро нашлась у того же Боба Марли, все люди братья, даёшь легалайз и вива ля секретные военные исследования травы. Есть у них на западе такая тема. А вот с сюжетом как-то сразу не заладилось.
Существует такой сорт необязательных литературных конструкций, когда в финале герой падает с кровати и просыпается. При этом до этого, понятное дело, может твориться что угодно, отмазка подготовлена, я не я и лошадь не моя, приснится же такое. В таком же духе творятся дела и в «Ананасовом экспрессе». Стрельба, беготня, нога в ветровом стекле, даже один грандиозный взрыв, вроде бы Гай Р. с Квентином Т. обзавидуются, а вот не выходит никак каменный цветок. Авторы то вернутся к заветным диалогам-монологам (ищите оригинальную версию, у нас в кинотеатрах традиционно показывают совсем другое кино), то вдруг почувствуют, что всё ужасно затянуто, и бросаются в очередную авантюру.
По сути, связывать разные сцены этого кино призван бедолага Ред со своими двадцатью пятью пулевыми ранениями и трагически погибшей кошкой. Сценаристы стоят рядом и подбадривают, ну же, придумай, куда бы нам намылиться дальше. Он придумывает, Сет Роген и Джеймс Франко намыливаются. И так до следующей итерации.
В итоге зритель в зале должен испытывать двоякие чувства. С одной стороны неплохо было бы дунуть, глядишь, шутки покажутся смешнее, а действо — быстрее, как в том анекдоте про наркумана, которого поставили охранять вольер с черепахами, а они как ломанутся. С другой, поскольку эра всеобщего братства и легалайза ещё не наступила, при просмотре возникает стойкое чувство трезвенника на корпоративной пьянке — все вокруг бухие и весёлые, но смысла и причины этого веселья тебе уже не понять, а от пьяных рож хочется банально побыстрее смыться.
Если же начинать сравнивать несравнимое, то Сет Роген для отечественного зрителя связал во времени два фильма подряд, не имеющие помимо его имени между собой ничего общего. Кевин Смит в своих «Заке и Мири» шутит всё-таки не о порнобизнесе, а о нашей (да, и нашей тоже) жизни, а у зачем-то отошедшего от романтических драм Дэвида Гордона Грина самые живые персонажи в кадре — это мёртвая кошка и феноменальная Бабби по телефону. Потому что всё остальное так укурено, что горизонт событий напрочь теряется в окружающем кумаре.
Уж лучше бы, правда, они курили чего-нибудь потяжелее, и им всё это почудилось — и гангстеры, и триады, и полицейские, и ночёвка в лесу, и побег из курятника, и даже старина Ред растворился бы, живучий он наш, в сизом дыму под финальную диафрагму. А так — лучшей шуткой фильма остаётся косяк в виде распятья. Опиум для народа, да.
Vova
