Нерожденный: Кошерный экзорцизм

К тому, что от современного хоррора зрителю ничего нового ждать не приходится, мы уже привыкли. Но дело-то как раз в том, что изначальная тематика картины — мистика с вкраплениями еврейского религиозного фольклора и темы холокоста — звучит более чем многообещающе. Здесь вполне можно было ожидать отказа от традиционных, и потому порядком затасканных приемов, всего этого псевдоэкскурса в Библейские темы, да и смысл фильма мог бы выходить за рамки банального «мертвые с косами вдоль дорог стоят, и тишина». Однако не сложилось. Фильм не просто банален, Гойер соскреб с классики жанра всё самое заскорузлое и устаревшее, и попытался соорудить из этого нечто страшное. Вышло забавное.

Компашка подобралась впечатляющая. Главная героиня: дамочка средних лет с великолепной фигурой, о чем зрителю не дают забыть на протяжении всей ленты, начиная с афиши. Путем ненавязчивой демонстрации трусиков и маечки. Ее бойфренд: молод, симпатичен, но активного участия в сюжете не принимает. Ее подруга: слегка полноватая афроамериканка, персонаж, разумеется, комический. Кровавые мальчики в глазах, в количестве двух штук — со времен «Омена» ребятёнок с ледяным выражением лица так же обязателен в хорроре, как и визжащая тетка ближе к финалу. Наконец раввин-победитель демонов и собачка с перевернутой головой. Мерзкие насекомые, противные рожи и громкие крики без счета. Ничего не напоминает?

Правильно — «Очень страшное кино», только без Лесли Нильсена и Анны Фэрис.

Впрочем, нелеп и стандартен не только набор персонажей, но и их поступки. Главная героиня начинает видеть страшные сны, потом задается закономерным вопросом: «а к чему всё это»? Затем узнает от мамы (она позже повесится) о своем нерождённом брате-близнеце, а от бабушки (её позже убьют) о замученном в Аушвице смелым доктором-экспериментатором Менгеле двоюродном дедушке. Путем несложного суммирования фактов главная героиня выясняет, что её преследует, так называемый «диббик» — демонический дух мира мертвых, вселяющийся в тела живых.

Во время войны Менгеле экспериментировал над еврейскими детьми с целью поменять цвет их глаз с темного на голубой. Зачем это ему было нужно, зрителю не объясняют, но зато рассказывают о результате экспериментов, они плачевны: диббик вселился в дедушку героини, а теперь собирается переместиться в её нерожденного брата. Путем его рождения прямо здесь и сейчас. Подробности не оглашаются.

К чему было мутить весь это сыр-бор с нацистами и концлагерями, совершенно непонятно, эта линия сюжета заканчивается, не начавшись. И последние остатки оригинальности сценария уходят туда же, куда и мама с бабушкой: в мир иной.

Зато тут-то создатели выкатывают заранее припрятанную мортиру нешуточного для проекта такого уровня калибра: Гэрри Олдмана в ярмолке. Суперраввин по имени Сэндак в исполнении Олдмана — это раввин со всех сторон замечательный: он не только бреет лицо, как человек глубоко мирской, но и назначает финальную битву демону, то есть процесс еврейско-лютеранского (в процессе будет задействован чернокожий пастор-баскетболист) экзорцизма прямо на субботу. Ну, уж, не знаю как для раввинов, но представляется, что для иудейских диббиков шаббат должен был быть такой же шалом, как и для всего остального еврейства.

Впрочем, диббик оказался на редкость модерновым парнем, и судя по всему, последние 50 лет, с тех пор, как лучший друг еврейских детей добрый доктор Менгеле вызвал его к жизни, успел пересмотреть все ужастики, которые только выпустил кинематограф. Начиная с Хичкока и заканчивая японской классикой в специфическом ковбойском исполнении, на манер голливудского «Звонка» или «Проклятия».

Зачем монстру смотреть хоррор (ему что, работы на работе мало?) непонятно, но зрителю диббик выдает весь набор стандартных «ужасов»: перекошенные мертвецкие рожи с разинутыми ртами, множество червячков и тараканчиков, лезущих изо всех щелей, страшные отражения в зеркалах, старая кинохроника символического содержания, мертвяки, бегающие в позах китайских гимнастов, беспеременное «бу» в неожиданных местах и очень много ответных воплей.

Под конец сеанса у зрителей формируется четкая уверенность, что перед ним изощренный до садизма стёб, эдакий нерожденный диббук «Очень страшного кино», вселившийся по недоразумению в кино серьезное, и даже отчасти философское. Учитывая послужной список Дэвида Гойера — сценарии для всех «Блэйдов» и «Темного рыцаря» (!) и полноценная режиссура для последнего «Блэйда» и «Невидимого» — в его серьезности сомневаться не приходится. Но что можно вот так вот, на голубом глазу, переплюнуть Уве Болла и Эда Вуда вместе взятых, в это поверить так же сложно, как и в злых демонов и целительные методы доктора Малахова Плюс.

Если уж что и не родилось в этом фильме, так это оригинальность и самобытность, которой вполне можно было бы ожидать от Дэвида Гойера. А на подходе, тем временем, новый проект режиссера фильм «Голем» — еще одна страшилка с иудейскими корнями. И что-то подсказывает мне, что в этот раз на запчасти будут распущены Дракула и Франкенштейн.

Любите кино.