Настоящее Зло никогда не умирает. Два вселяющих ужас буржуйских слова — сиквел и римейк — не дадут ему остаться частью истории. На волне перезагрузок хоррор-франчайзов своей очереди дождался и основатель жанра «слэшер». Для пипла фанатеющего обещался новый взгляд на кровожадного Вурхиса, для пипла скептичного — продюсер Майкл Бэй в титрах.
Воинствующий мизантроп в хоккейной маске и с мачете в руках снова рубит человечинку направо и налево, пока не нарежет на фильм ровно тринадцать трупов. При этом в полтора часа вмещен не один, а целых три веселых головосшибательных (именно так, в буквальном смысле) сюжетца, перекликающихся с первыми частями той «Пятницы» 80-х. Фактически, три римейка в одном, но один другого длиннее.
Больше всего пострадала история матери Джейсона и вообще того, с чего всё началось — сжатая до нескольких минут, она лишь задает общий тон, дает понять, к чему тут пятница, тринадцатое и плохо припрятывает одно ружьецо для предсказуемо-непредсказуемого поворота. Зато с молодежью на пикнике и молодежью в загородном доме повезло больше. Естественно, в плане хронометража — а так, им не подфартило дико.
Налицо попытка переосмысления бессмертного маньяка, с одной стороны его осовременившая, с другой — создавшая вокруг фильма ряд проблем. Проворный Джейсон вмиг взбирается на крыши, словно твой человек-паук, заскакивает в дома, кидает трупы туда, стреляет, словно Робинзон, сюда. Традиционно появляется с диким грохотом и за спиной, после чего на автомате прибивает или насаживает на что-нибудь тщетно пытающуюся вырваться жертву. Может и топором кинуть в спину убегающему наглецу. Видимо, проходил тайную школу боевого искусства у индейцев.
Джейсон, ставший героем страшилок, теперь является не только по пятницам тринадцатым — он работает круглосуточно и без выходных. Он ставит ловушки, держит под контролем окрестности «Хрустального озера», стремительно истребляя чужаков и воруя керосин у аборигенов. Звучит замечательно, только вот, добавив маньяку образа жизни то ли каннибала-лесника, то ли лесного бомжа с привычкой таскать к себе в логово трупы, товарищи сценаристы забывают самое главное — о мотивах.
С одной стороны, Джейсон не обделен мозгами, раз смог развернуть настоящую партизанскую базу и при этом скрыть ее от глаз посторонних. С другой стороны, как только появляется очередной студент или студентка, мозг у него явно отключается и начинается сплошная мясорубка ради мясорубки, безо всякой фантазии, с отсылками, цитатами и прочим постмодернизмом на радость фанатам и простым смертным во зло. Решившим отдохнуть у озера беднягам почти всегда смерть приносит пробивание головы — будь то мачете, будь то стрела. Вот он — настоящий Сорвиголова. Зато в той же почти финальной сцене с цепью душа любителей слэшеров возликует и оценит. Как оценит все эти красивые позирования, словно на фотосессии для глянца.
Остальным — развлекаться юморком китайца и негра, единственным персонажам, достойным симпатии, и раскрытием темы сисек (с). Если забыть про целомудренную локализацию, фильм свой рейтинг отрабатывает сполна — но не столько сценами насилия, которые до изуверств «Пилы» или «Хостела» явно не дотягивают, сколько затяжными сценами секса. Видимо, таково влияние Майкла Бэя, которому низкий возрастной рейтинг «Трансформеров» не дал возможности раскрыть всю прелесть актёрского мастерства Меган Фокс.
Но что-то подсказывает, не всё так лирично. Шуточки про богачей, травку, секс и сами откровенные сцены, может, и отвлекут от неадекватности нового Джейсона, но ими не закрыть исключительную банальность и предсказуемость событий. И ладно обыграл бы Ниспел жанровые штампы, как Александр Ажа в «У холмов есть глаза», так нет же, переработка франчайза закончилась на титульном персонаже, остальное — старые блюда под тем же старым соусом, подающиеся со скоростью конвейера безо всякого соблюдения нормы.
В том же римейке Ажа присутствовал накал страстей, неожиданность, интересные режиссёрские идеи и, наконец, происходящее увлекало. Новая «Пятница, 13» вызывает смешки тщетными попытками напугать, шокировать и увлечь. Вздрагиваешь не от ужаса или омерзения — от того, что грохотом по ушам ударило; на персонажей мысленно делаешь ставки и точно знаешь, что вон тот красавчик, похожий на Чадова, как брат родной, обязательно выживет — и так до самого финала, повторяющего уже знакомую истину, что Настоящее Зло никогда не умирает. Что бы под ним ни подразумевалось.
Vova
