Марли и я: Как я не ел собаку

Собственно это и есть главное впечатление от фильма Дэвида Франкеля «Марли и я»: режиссёр на площадке подолгу не задерживался. Подобно адмиралу Нельсону, Дэвид отдал последние распоряжения единственным, кто это кино хоть как-то мог испортить, то есть взрослым актёрам. Ну, мол, Британия надеется, что каждый из вас выполнит свой долг. Снабдил всех, в том числе собак, экземплярами книги американского журналиста Джона Грогана, адаптацией коей и является фильм. И гордо удалился в сторону. Ждать результата.

Прежде всего, фильм Франкеля «про собачку» это не фильм про собачку. Никакого вам Бетховена-сенбернара, никаких Бимов с белыми ушами или Мухтаров — ни-че-го. Это фильм «за жизнь» и далеко не собачью. Это, если хотите, сага. Не о Форсайтах, правда, а об образцовой американской семье. Причём, что самое страшное, основанная на реальных событиях.

Жил-был Джон Гроган. Он решил стать репортёром. В процессе реализации желания он женился на журналистке же, купил дом, завёл собаку, назвал её Марли, собака оказалась шкодливой, но милой. Джон начал вести ежедневную колонку в местной газете, где регулярно упоминал Марли, за это же время родил четырёх детей, получил повышение в зарплате, поменял дом на более просторный, а собака состарилась и умерла. Всем стало очень грустно, а Гроган написал об этом всём книгу. По ней поставили фильм. Всё.

Критика в один голос сравнивает фильм Франкеля с «Дорогой перемен» Сэма Мендеса, с той только разницей, что никаких особых перемен здесь нет. Повествование монотонно и ровно, словно дорога бухгалтера на работу и обратно. Актёры вовсе не играют, а находятся в кадре. И это не упрёк, это тот самый Станиславский, который «верю». Ни об Оуэне Уилсоне, ни о Дженнифер Анистон ничего определённого сказать нельзя. Ни хорошего, ни плохого. Их вообще можно было заменить на людей с улицы. Чего, собственно, режиссёр и добивался.

Собака. Точнее те 22 собаки, которые играют Марли на протяжении всей его собачей жизни. Мило. Очень мило. Лает, весело носится в кадре, грызёт ковры и портит мебель, не произносит ни одной реплики по сценарию. Опять же, всё как в жизни.

Тут надо отметить: главное достоинство Франкеля как режиссёра — это его талант беззлобно, я бы даже сказал, беззубо шутить. «Бескомпромиссная сатира» Дэвида в его «Дьявол носит Prada» была столь «безжалостна», что вряд ли могла обидеть даже пожилую монашку. Собственно, именно этот талант — говорить добродушные банальности — и был задействован в фильме «Марли и я» на все сто.

Чем-то всё это напоминает старый добрый неореализм. Ну, все эти супержизненные «Женитьба по-итальянски» или «Рокко и его братья». С той только разницей, что все страсти-мордасти, так ценимые художниками со времен Шекспира, уступили вдруг место черепашьему спокойствию и размеренности жизни средней американской семьи. Это не то что бы плохо или хорошо. Это стерильно как-то. Но по-своему честно. Нет, ну правда, многие из нас могут похвастаться, что дезертировали из армии ради цыганки-контрабандистки?

В принципе, этот чудовищный по своей убедительности реализм только американцам показался в диковинку, а у нас что-то подобное давно уже делает Гришковец. Но он хотя бы — то дредноут потопит, то с Эйфелевой башни плюнет, то вдруг собаку съест. А Гроган собак не ел. Он их любил. Поэтому идея сделать из своих ежедневных колонок в газете полнометражную книгу и кино стала для него чрезвычайно плодотворной. Вышел бестселлер.

Понять этот феномен достаточно сложно. Если обратиться к книге, то первое, что замечаешь в глубине сюжетных перипетий — это абсолютную заурядность Грогана. Это опять же не преступление: обычный человек проживает обычную жизнь — удел едва ли не большинства. Причём заурядность даже помешала ему стать репортёром: не хватало дерзости, яркости. И как такой человек, спрашивается, мог стать колумнистом в газете и даже автором книги? Ответ прост: благодаря Марли.

Собака, вот именно такая, непослушная, нелепая, разрушительная, дала Джону то, чего ему так не хватало в жизни: индивидуальность. Именно Марли придал жизни Джона остроту, выделил его хоть немного из ровной толпы американского обывателя. Не было бы Марли — не было бы ни ежедневной колонки в газете, ни, тем более, книги и фильма. Все эти милые походы к ветеринару, в кинологическую школу, погони за псом по пляжу и чужому газону, грязь и разрушения в доме — то единственное, что делает историю семьи Гроган хоть как-то интересной чужому глазу. Даже ссорятся супруги исключительно по поводу собаки.

Опять же, хорошо это или плохо? Да никак. Это просто факт, про который и кино.

Если что и содержится иное в фильме Франкеля, так это слоновий заряд семейных ценностей. Причём такой дозировки на единицу времени, что содержимое форта Нокс на этом фоне может показаться заначкой нищего пенсионера. А Центробанк со своим стабфондом вообще убьётся ап стену. Это уже не ценности, дорогие мои, это просто бесценности какие-то.

Тут даже друг Грогана, успешный репортёр, выслеживающий колумбийских наркобаронов, и при этом ловелас, каких свет не видывал, выведенный автором, очевидно, для контраста, так вот, даже этот прожжённый холостяк пал жертвой морали и в конце фильма понял наконец, что прожил жизнь зря. А всё потому, что променял размеренную женатую жизнь на успешную и где-то героическую карьеру. И собаки у него не было. Хнык.

В общем-то, эту нечеловеческую доброту и умиление домашними животными, которое наверняка прикончит передозом некоторое количество владельцев собак в зале, и можно считать главным смыслом фильма. От этой доброты зрителю не деться никуда. А если только попробует, то Франкель тут же приколотит его контрольным гвоздём в виде финальных похорон Марли и фразы о бескорыстии и верности собак. И если вы не законченный маньяк, вроде Чикатило, и не работаете живодёром на мыловарне, то, возможно, ещё выберетесь из зала на своих двоих. В обратном случае, вам гарантирована явка с повинной или безработица.

Вот такое кино. Доброе и скучное. Как образцовая семейная жизнь. Такое кино невозможно смотреть. Впрочем, вполне приятно было бы прожить.