Пугать человека сложно. Ну, чего мы не видели? Распоротых кишок? Фонтана крови? Содранной заживо кожи? Да всё уже видели. Даже слишком. И это проблема. Для любого режиссёра. Кроме Веса Крейвена, отца «Кошмара на улице Вязов» и «Крика». И даже если в новом фильме он не режиссёр, а всего лишь продюсер, особенно качественная экзекуция с человеческим телом нам обеспечена. Это уж будьте покойны.
Даже если «Крайний дом слева» режиссёра Денниса Иллиадиса под патронатом Крейвена есть не что иное, как римейк, его же, Крейвена, дебюта 1972 года. Тогда это был прорыв. Сегодня это даже не повтор. Это, братцы, усиление.
Итак, сюжет знаком. Семья едет отдыхать. Папа — хирург, мама — жена хирурга и подросток, дочь хирурга. Едут подальше от цивилизации, в тот самый дом, который «крайний, если повернуть налево». Хорошего во всех этих поездках в отдалённые дома, как мы хорошо знаем, мало. Да просто нет в этом ничего хорошего. А дочке ещё и явно скучно. Поэтому она берет папину машину и едет в ближайший городок развеяться с подругой. По случаю.
Случай наступает в местном универсаме, где подружки встречают молодого застенчивого балбеса, который, очевидно из вежливости, предлагает им «пыхнуть». У него дома. Девочки с плохо скрываемой радостью соглашаются. А не надо бы.
Потому что балбес оказывается не один, а в составе преступной группировки, возглавляемой опытным рецидивистом. И буквально на 15 минуте фильма начинается то, в чем Крейвен знает толк — расчленёнка.
Когда-то, выбрав подобный сюжет, Вес Крейвен едва ли не совершил революцию в жанре, вернув его к хичкоковскому оригиналу. В 70х жанр кровавого триллера прочно уселся в категории трэша, главным образом благодаря своей абсолютной немотивированности и жанровой чистоте. Резали персонажи друг друга главным образом из любви к искусству, то есть просто так. Чаще всего из-за того, что у них было плохое детство, или потому, что их когда-то сожгли и заставили носить полосатый свитер, к чему сам Крейвен позже и примерился.
Но в «Доме» всё было не так. Он был почти документальным. Молодёжная преступность, распущенные нравы — ещё чуть-чуть и фильм стал бы остро-социальной драмой. Драмой он не стал, а вот шажочек от бездны категории би-муви сделал. Скромный, но решительный.
С тех пор Крейвен по этой самой кромке и шагал. С удивительным хладнокровием, надо сказать. Поэтому и не удивительно, что его потянуло на старенькое.
Именно полудокументальность и выбрал молодой режиссёр Дэнис Элиадис в качестве атмосферы фильма. И она таковой вышла главным образом благодаря актёрскому ансамблю. Подобран он настолько хорошо, что даже не по жанру.
Однако благодаря этой удаче, уже к половине фильма начинаешь испытывать недоумение. Вроде бы драматичный фильм, и вроде бы какой-то нравственный катарсис вот-вот должен наступить, и кажется, зрителю должны преподать хороший урок. Ан нет. Режут друг друга просто так, из любви к искусству. Сначала плохие хороших, потом хорошие плохих. С одинаковым энтузиазмом и вдохновением.
Причём у хороших фантазии даже поболе будет. То голову плохишу в микроволновку засунут, то руки рецидивисту в измельчитель мойки. От души стараются. Совсем как в крейвеновском «Крике».
Ну и какая теперь, скажите, разница между плохим и хорошим? Да только одна: хорошие побеждают. То есть у них — завершающие и ударное выступление в нашей симфонии крови.
Поэтому вся концепция относительно того, что в первой половине фильма зритель должен ужаснуться и негодовать, а во второй торжествовать и восхищаться — идет прахом. Восхищаемся и наслаждаемся весь фильм. От зрелища полуобнажённых девиц с ножами наперевес, сломанных носов и брызг крови. И совершенно пополам, кто именно кого именно и за что именно режет. Снова на самой кромке. Буквально в миллиметре от трэша.
Vova
