Разомкнутые объятия: Содержание предыдущих серий

Слепой сценарист живёт и работает в своей квартире — пишет сценарии на заказ, эксплуатирует женскую доброту и учит своего молодого помощника жизни. Но случайно прочитанный заголовок о смерти какого-то магната заставляет его вспомнить о событиях, которые сделали его слепым. Тогда он был не только сценарист, но ещё и режиссёр, который звался Гарри Кейн, — снимал фильм «Девушки и чемоданы», был безумно влюблён в исполнительницу главноё роли — конечно, догадались, кто это такая. А дальше всё как в худших традициях бесконечных латиноамериканских сериалов — и почему-то это совсем не удивляет.

«Разомкнутые объятия» — пожалуй, самый сложный фильм Альмодовара, но сложность здесь подразумевается не в каких-то художественных категориях, а в банальном нагромождении. Ведь, помимо Гарри Кейна и Пенелопы, свой прекрасный внутренний мир на экраны выбрасывают ещё полдюжины персонажей — как и полагается в сценариях Педро, все они ещё каким-то образом связаны между собой. И то, что «испанское кино-всё» снял свой самый длинный фильм, настораживает по двум причинам: во-первых, как бы через пару лет нас не ждала трёхчасовая кинолента, во-вторых, возникают натуральные сомнения о психическом здоровье режиссёра.

Вот тут без шуток и поподробнее. Даже слепцу и глупцу очевидно, что «Разомкнутые объятия» — это альмодоваровский вариант «Восемь с половиной», статус живого классика, как ни крути, и возраст, обязывают покопаться в архивах да и о своём месте в киномире рассказать. Но этот приём — цитирование и самоцитирование — оказывается здесь не просто востребованным, а, натурально, в квадрате. Педро всегда был не дурак поиграться цитатами и проверить зрителя на знание киноклассики, но «Разомкнутые объятия» заполнены не только цитатами, но самоповторами. Местами откровенно надоедающими.

Проблема, что самоирония, необходимая при таком приёме, очень часто даёт сбой — например, слепой сценарист собирается послушать кино, и молодой помощник, точно продавец-консультант, перечисляет DVD на полке. Всё заканчивается, увы, «Девушками и чемоданами», которые, на самом деле — тут знатоков Альмодовара охватывает буйная радость — не что иное, как «Женщины на гране нервного срыва». И этим дело не заканчивается — почему Пенелопу не превратить на минуточку в Одри Хепберн — пожалуйста. Весь этот аттракцион, что самое смешное (или неприятное, сами решайте), строится на фирменном альмодоваровском сценарии — южные страсти и немного смерти.

Дело здесь, конечно, не в категориях хорошо это или плохо, а в том, что всё это не только уже видено, но много раз пережевано — прежде всего, самим Педро. Если предыдущий фильм «Возвращение» был преклонением перед женщиной, недаром в Каннах лучшую женскую роль разделили между собой все актрисы, что, зная замашки режиссёра, совсем неудивительно. То «Разомкнутые объятия» выглядят уже преклонением перед фигурой режиссёра и кино в целом, и беда в том, что все эти бесконечные цветастые интерьеры, с непременным вкраплением поп-арта, и музыка композитора Иглесиаса, стилизованная под нуар, как и всё сюжетное построение — идут как-то вразрез.

В прошлом Альмодовар был, как бы это сказать, менее претенциозен, и действовал на территории «я его любила, а он оказался трансвеститом», оттого вся эта мешанина казалась гармоничной и вполне ладной. Но, когда разговор зашел о «я памятник воздвиг себе нерукотворный» и прочих художественных завещаниях, стало понятно, что привычное пространство оказалось каким-то мелким. И опереточные страсти, крутящиеся вокруг слепого режиссера, вызывают скорее ехидный смех, нежели элемент величия, который присущ каждому фильму о фильме.

Спасает положение лишь фигура самого Педро, тенью возвышающаяся над фильмом. Даже автобиографичность, ведь он сам тоже и сценарист, и режиссёр, здесь оказывается с подвохом — не будет возможности снимать фильмы, всегда остаются сценарии. Но, по большому счету, «Разомкнутые объятия» не добавляют в фильмографию Педро ровным счётом ничего. Фильм, который задумывался, да и казался поначалу высказыванием, пуще того — признанием, на деле оказался абсолютно никаким. Потому что, как говорил герой Вицина, «всё уже украдено до нас». И Альмодовару, который занимался этим умело и ловко, стоило об этом подумать.

Любите кино.