Любовники: На фоне Феникса снимается семейство

Будучи известным отечественному зрителю благодаря довольно клюквенной «Маленькой Одессе» с брайтонбичевским колоритом, Грэй упорно — в течение десятилетия — продолжал гнуть своё довольно забавное «мы еврейские русские друг друга не обманывая», непременно вставляя пару трупов и остальную криминальную романтику.

И неожиданно, после очередной такой истории, кою ваш преданный обозреватель разнёс в пух и прах, с режиссером произошла удивительная перемена. Он снял «Любовников» — удивительное кино про трудности выбора, не забыв, конечно, про свой излюбленный эмигрантский колорит. Пикантности фильму придает ещё и то, что это последняя роль в кино Хоакина Феникса, который, вроде как, навсегда оставил большой кинематограф в пользу музыкальной карьеры.

И удивительность «Любовников» — штука действительно необычная, хотя бы на уровне сюжета. Леонард из скромной еврейской семьи никак не отойдет от несчастной любви и всё норовит свести счеты с жизнью. Провидение посылает ему двух прекрасных дам: блондинку Гвинет Пэлтроу, чью жизнь правильной никак не назовешь, и брюнетку Винессу Шоу, на выгодный брак с которой недвусмысленно намекают его расчётливые родители. Кого он любит, наверное, объяснять не стоит.

А дальше начинается самое интересное: Грэй, всегда прибегавший к сложным сюжетным кульбитом и звукам огнестрельного оружия, с необычайной тактичностью следует за своим героем, который не может определиться с самым банальным: выбором. Делать то, что хочешь, или то, что надо.

Весомости этому придают, конечно, актеры. Феникс, на физиономии которого, казалось, навечно выбит типаж грустного полицейского, говорит мало, делает тоже, мучается убедительно, и через эту пассивность выстраивает тот образ, который от фильма про любовь 30-летнего холостяка ожидаешь меньше всего — образ растерявшегося подростка.

Дамочки, конечно, на фоне Феникса существуют как-то на задворках. Но сама идея сделать одну из самых мило-романтических актрис 90-х девушкой, которую правильной никак не назовешь — взять хотя бы сцену, где Гвинет демонстрирует грудь через окошко — достойна если не похвалы, то медальки за художественную смелость. С Виннесой Шоу, правда, не всё так радостно, но тут уже диктует сам образ тихой еврейской девушки, со всеми логичными последствиями. Но, опять же, инверсия для актрисы налицо, если вы вспомните её предыдущие роли.

Колоритности треугольнику придают второстепенные персонажи — там всё-таки фигурируют Элиас Котеас и Изабелла Росселлини, у которых всё в порядке с порохом в пороховницах. Но главный герой — конечно, сам режиссёр и сценарист Грэй, преодолевший надоедливые штампы, как будто хлебнувший амброзии и для верности своего озарения вооружившийся камерой и задворками Нью-Йорка.

Вот где возникает ещё один удивительный факт. Привыкшие к тому, что любовные истории в Нью-Йорке неизбывно протекают в залах дорогих ресторанов, модных клубов и прочей сверкающей мишуры, сталкиваясь с локациями «Любовников», не сразу находят понимание, что это прежде всего мелодрама, а не история с очередного Санденса. Во многом этому способствует и постановка, которая сознательно срезает красивости, заставляет объясняться в любви не в Центральном парке, а на крыше с по-российски уродливой трубой.

Видимо, Грэй хотел сделать кино «как в жизни», и это у него прекрасно получилось, оттого грустный — но не фатальный финал воспринимается с той же долей трагизма, как и самоликвидация Арни в конце второго «Терминатора». Не просветляет ситуацию даже характерный брайтонбичевский колорит, который в «Любовниках» сведён к минимуму, обычно вызывающий эффект ироничного узнавания.

В общем, совершенно непонятно, что произошло с Грэем, в чём причина таких радикальных изменений и что от этого ожидать. Но ясно, что радость от просмотра «Любовников» — совершенно уникального в наше время толка, как будто глотнул холодной водицы в жаркий день. Потому что меньше всего ожидаешь от певца эмигрантского быта грамотно выстроенной мелодрамы по лучшим европейским образцам, которая сознательно игнорирует текущие тенденции. И не притворяется большим, чем она есть: скромным слепком жизни, которого, если так задуматься, больше всего и не хватает на экранах.

До встречи в кино.