2012: Так всё и будет

Канонам, которые нечаянно сформулировал однажды Роланд Эммерих в своём «Дне независимости». И снимал-то он вовсе не фильм-катастрофу, а просто безбашенный боевик о понаехавших пришельцах, вполне себе в общей канве второй половины девяностых (ближайшим родственником фильма можно считать ту же «Эволюцию»), но кто ж его потом спрашивал, канон был сформулирован, а после закатан в гранит и мрамор многочисленными последователями, но самое главное — самим Эммерихом, от которого теперь ждали одного — моар катастрофы. И её, по словам их, становилось моар.

Годзилла (куда позже, по иронии судьбы, воспетая детищем Джей-Джей Абрамса) уже казалась мелкой рыбёшкой по сравнению с титаническим «Послезавтра», вобравшем в себя все эти почти ноунейм «Штормы», «Вулканы», «Цунами» и «Ураганы».

Это было крещендо жанра, идеальная, выкристаллизованная форма, в которой учёный герой-одиночка спасает «хоть кого-нибудь», где героический американский президент и героический детский врач, где вид из космоса на разворачивающийся внизу катаклизм и двадцатиминутные компьютерные эффекты.

На этом нужно было заканчивать. Тем более подоспевший Майкл Бэй потихоньку готовил свою мину замедленного действия уже даже не под жанр фильма-катастрофы, а вообще под манеру напихать в хронометраж как можно больше терабайт. И Эммерих сделал усилие, но ни рывок, ни жим, увы, не удался. Прехисторик «10 тыс. лет до н.э.» был плодом четырёхлетнего раздумья, но зритель его не оценил. Ах, так, подумал Эммерих, и решил закрыть лавочку раз и навсегда.

Закрыть с помпой, фейерверком и в точности согласно собственным канонам, которыми раньше можно было по праву гордиться, но которые теперь стали ярмом на шее у жанра. Вы хочите песней? Их есть у меня!

Тут необходимо сделать небольшое лирическое отступление, потому что, супротив всего вышесказанного, никакого жанра фильма-катастрофы на самом деле, конечно же, не существует.

Так упомянутая выше «Война миров» — на самом деле семейная мелодрама, «Титаник» — викторианская драма про высший свет, «Послезавтра» — производственный роман про полярников («Армагеддон», соответственно — про буровиков), тот же «День независимости» — скорее «Горячие головы» нежели «День, когда Земля остановилась», а «Монстро» вообще больше зомби-трэш, чем что бы то ни было. Но зритель об этом не задумывается, потому что всё летит, тонет, взрывается и верещит, какие драмы-мелодрамы-комедии? Онли фильм-катастрофа!

А значит, будет вам фильм-катастрофа, с традиционными «семейными ценностями», героическими президентами (чернокожими, дань актуальности), самоотверженными, хотя и немножко ненормальными русскими, полубесконечными монологами «за жизнь» и уже практически отрицательной харизмой главных героев.

Потому что радеть за качество цемента, соединяющего очередные терабайты между собой, — глупо, как глупо сопереживать тем двум старушкам (с яйцами, да), что ухнули в пропасть на своём драндулете ровняк между вторым и третьим терабайтом. Особенно когда весь этот цемент является одним большим, просто титаническим, подстать катастрофе, жанровым штампом.

«Специальные трусики», «называй меня папой», «ты думаешь, я не знал», «капитан решил не покидать судно», спасение собачки, ныряние а-ля «Посейдон» и «Титаник» разом, весь этот суповой набор банальностей вышибает из тебя такую горькую фанатскую слезу, будто ты не в кино пришёл, а на поминки. Впрочем, в перерыве между терабайтами, а точнее, в самом их начале Эммерих всё-таки пожалел нас, несчастных, а заодно показал, что он со своим сценарно-композиторским альтер-эго Клозером ещё вовсе не сошёл с ума и не в маразме, а наоборот, себе на уме. Потому что на сцену выходит дважды герой этого года Вуди Харрельсон и даёт нам мастер-класс.

Харизмы, энергетики, искусства монолога, проработанности персонажа, просто обаяния. И того самого героизма, которого не хватило героическому президенту в ожидании “USS John F. Kennedy” на его афро-американсую голову. Этот своеобразный парафраз финала «Рок-волны» просто обречён войти в пантеон лучших апокалиптических сцен всех времён именно благодаря человеку в кадре, а не красиво летящим в воздухе древесным насаждениям.

Кстати о насаждениях, не знаю, как это получается, но именно тот самый вулкан вроде бы оказался единственным не до конца проспойлеренным терабайтом из всего хронометража фильма. То есть да, в кинотеатре оно всё смотрится куда красочнее и масштабнее, чем дома в промо-ролике, но эффект новизны за последние полгода как-то утерялся, да и при первом просмотре волна, захлёстывающая Гималаи, впечатляла куда больше.

В целом же Эммерих и правда, кажется, выжал из жанра катастрофы всё, что было возможно. Сказал, так сказать, последнее слово. Ибо теперь, после «2012», глядя на удаляющийся голубой шарик, осталось одно — всё-таки хрястнуть ему в бочину солидным астероидом, чтобы уже наверняка никому из жалких людишек не понадобились бы больше «специальные трусики».

Вот такое кино.