Книга Илая: Страна слепых

И удивительное дело, прошли те самые два года, громыхнули финансовые рынки, и фильмы эти со своим витиеватым социальным подтекстом настолько ловко вошли в общий современный жопоголический дискурс, что удивлённая публика даже забыла традиционные забавы про «достоверность», напрочь утонув в визуальном стиле и возможности в кои-то веки не только умиляться немножко беременным квази-проблемам сытых лет, но и чего-нибудь обдумать.

«Возможность думать» она вообще дорогого стоит, ибо современное кино таковую предоставляет зело редко (тут уж либо соцреализм и «Оскары», либо доверие к зрителю и свобода интерпретаций), а тут подряд что ни трэшак, то воля для рефлексии. Ведь чем в итоге взял тот же «Падорум»? Правильно, главным сюжетным твистом про то, что выход есть, просто нужно его увидеть. А потребительский вампиризм как болезнь, которую нужно лечить, только лечение иногда хуже болезни?

В общем, зерно «Книги Илая» уже падает на вполне унавоженную почву, и постапокалиптический вестерн — это уже вам не полнометражные фанатские бредни про космических вудуистов и не стимпанк восемьдесят-лохматых годов — тут общая стилизация дальше серой пустоши и заходить-то не должна, просто берётся герой, просто помещается на дорогу, а дальше — встань и иди.

Будут при этом в кадре взрывающиеся пиротехникой вампиры или выползающие из темноты мутанты — неважно. В данном случае это просто люди в незрячих очках, целая страна слепых, думающих, что они видят, да пустая равнина жизни после смерти, бессмысленной и бесцельной.

А дальше уже ты сам. Дензел Вашингтон несёт свою ношу сквозь этот всё ещё, «спустя двадцать лет после Вспышки», слишком перенаселённый мир, слушает свой старенький айпод, меняет дохлую кошку на живую мышку, а старые сапоги мертвеца — на новые сапоги мертвеца. Гэри Олдман разыскивает что-нибудь покрепче мемуаров Муссолини, покуда довольствуясь шампунем, пахнущим свежим трупом. Мила Кунис изображает помесь Рады Гаал и немого пацана из «Шестиструнного самурая». Малькольм Макдауэлл изображает свет в конце туннеля. Майкл Гэмбон — добро с кулаками, а Том Уэйтс — любезных мне технократов без кулаков. Но всё это неважно, хотя и целёхонький Алькатраз на фоне вселенских руин сойдёт и за многозначительный символ райских кущей.

Главное в этом фильме, как и в его недавних товарищах, это возможность на уровне не мыслей, но настроения отрефлексировать то, о чём размышлять всуе как бы и не принято — не все у нас покуда апологеты БП и его полониевого проповедника. Почему главное именно это? Потому что готовую мораль нынче раздают ложками — хоть в «Аватаре», хоть в фильме «Тужься». Возможность небанальной дискуссии с автором нынче вообще золотого стоит.

Да, братья Хьюз отчаянно семафорят подсказками — имеющий глаза да не увидит, двадцать лет вождения по пустыне и прочие библейские притчи. Но заметьте, Коран и Тору отчего-то так долго искать не понадобилось, знать не так просты братья Хьюз со своим католическим пафосом, да и излишнюю пухлость голодающих выживальщиков вкупе с недостаточной иссохшестью постоянно ищущих воду персонажей при таком подходе авторов хочется не в недоработки постановщика записать, а в лишний намёк — а так ли нам нужен этот самый БП, чтобы раскрыть в нас всё лучшее и вынуть наружу всё худшее?

«Книга Илая» не нуждается во Вспышке как факте, достаточно идеи, конструктора, из которого можно собрать что-нибудь на свой вкус, потом только затонируй, смонтируй пару экшн-сцен и выпускай в народ.

Слепые мессии уже бредут по дороге, только они ещё сами не знают, куда именно, и сколько народу перемрёт в пути.

До встречи в кино.