Гиллиам — человек сложный. Представить себе те матюги и скрежет зубовный, что раздаются на съёмочной площадке его фильмов, практически невозможно, как и угадать, что получится в итоге очередных келейных штудий экс-монтипайтонца — разнузданный наркотрип, едкая пародия, полубезумный апокалиптической мощи трэш или готическая сказка. Потому что с той же вероятностью на выходе вполне многообещающий проект вдруг оказывается просто бесструктурным набором самодвижущихся картинок.
В каком-то смысле Гиллиам и Бёртон — два брата-близнеца, постоянно балансирующих на грани высочайшего киноискусства и полного шлака, у того и другого за плечами — всеми признанные шедевры и всеми же признанные грандиозные провалы, тот и другой — мастера визуального ряда и отнюдь не мастера держать руку на собственном пульсе, удерживая себя от перехода во второе агрегатное состояние.
Воображариум доктора Парнаса трейлеры
Но если Бёртон по печальным итогам планета обезьян и марсов атакует всё-таки сумел, кажется, навечно найти себя, то Гиллиам в пути гораздо дольше, и он куда менее склонен к любезным многим красивостям ради красивостей, а потому годы идут, а Гиллиам — всё тот же начинающий гений, каким был когда-то, злой, как чёрт, на всё киноискусство и такой же непримиримый к себе. Каждое его кино — вызов, переходящий в маразм. Каждый день съёмок — как бросок на амбразуру, даже если пулемётчик Ганс уже давно помер от старости. И результат — всё так же непредсказуем.
«Воображариум» — та же самая история. Мы знаем о фильме почти всё — историю с досъёмками троицы друзей-дублёров вместо безвременно скончавшегося и теперь всенародно любимого Леджера, сюжет про разъездной вертеп, в котором человек не только испытывает своё воображение, но и заодно выбирает между раем и адом, весь основной видеоряд из роликов — от эдакого фэнтэзи-анимэ по трэш-арт включительно, и даже сценарный извод про дочку бессмертного доктора Парнаса — плод стародавнего пари с мистером Ником, в общем, библеисты найдут тут массу своих параллелей.
А вот чего мы не знаем до, буквально, самых финальных титров — так это того, получилось кино или нет, шедевр или шлак, прекрасный бриллиант или впустую сверкающая блестяшка. Впрочем, не знает этого и сам Гиллиам, хотя из последних сил старается второе превратить в первое.
Начнём с того, что режиссёру удалось главное — не скатиться, как это обычно бывает с драмами, где фигурируют рай и ад, в очередной парафраз «Куда приводят мечты» (из ближайших премьер этого не удалось избежать, например, Питеру Джексону в «Милых костях»). Мораль тут сложнее и проще одновременно — будь собой и будь, что будет.
Сумел справиться Гиллиам и со своей извечной проблемой — целлофановый трэш и красивенькие компьютерные задники на этот раз не тягали туда-сюда повествовательное одеяло, а удачно сочетались иногда прямо в одном экране. И Лили Коул со своим четырнадцати-шестнадцатилетием и большими глазами удачно концентрировала на себе все несочетаемые сочетания красочно-аляповатого и только что вынутого из мусорного бака.
А вот с историей как таковой случилось нехорошее. Это ведь только считается, что Гиллиам — мастер сложносочинённого текста. На самом деле его скрипты (лучшие их образчики) — как правило, просты до банальности, и даже давешняя сказочка о белочках, с которыми на этой планете не так одиноко, она же иносказательна лишь в какой-то настолько скромной части, что этим можно легко пренебречь. Да и герой де Ниро в «Бразилии» — тот ещё символизм для толстых, прошло двадцать лет, и мы узнаём наших современных «несогласных», такие же были в Британии в восьмидесятых, да. Вот и все иносказания.
Тут же, в «Докторе Парнасе», Гиллиам действительно замахнулся на «классическое стихотворение с интонациями», то есть на довольно сложную мысль там, где она и не требуется. Замахнулся, чтобы тут же с ней и не справиться. И самая главная ошибка — персонаж Леджера.
Изначально, видимо, режиссёр предполагал, что всей этой историей с картой Таро и героем Леджера он повернёт традиционную историю со взаимоотношениями бога и дьявола под необычным углом, мол, современный шустрый на питие «яги» офисный планктон резко отменил своим появлением все тысячелетия «христианского контекста» и сейчас мы увидим всё под соусом постпродакшна, продакт-плейсмента, сексуальной революции и гламура. Однако на деле главный герой из нашего четырёхлицого Януса получился как из топора сабля.
Парнас и его хвостатый визави отдельно, Валентина и Антон отдельно (для русскоязычного слуха имена — отдельный разрыв шаблона), все эти обыватели-клиенты отдельно, а персонаж Леджера мечется между ними, то одевая маску, то снимая, бегая то от американских президентов, то от украинской (!) мафии, раз за разом проделывая жутко надоевший под конец фокус с трубкой этой, и в итоге буквально (там даже кадр есть соответствующий) разваливает фильм на куски.
Сюжету он не более нужен, чем вертепу этому неказистому — пристяжная лошадь, он появляется на двадцатой минуте и исчезает тоже, кажется, где-то за полвека до титров, только шумит много и безбожно удлиняет хронометраж.
Такое впечатление, что в первоначальном сценарии Тони (героя зовут Тони, но не всегда, он там и Джордж — ещё один типа-тонкий намёк на унылый современный истеблишмент по обе стороны океана) был себе второстепенным персонажем, чьё амплуа на театре называется «резонёр», но после безвременной смерти Леджера пришлось монтировать иначе, и вот результат.
В итоге же остаётся традиционное для позднего Гиллиама впечатление — о просмотре не жалеешь, и визуальные открытия в фильме есть, и какие-то свежие интонации, и небезынтересные сценарные ходы, а вот в целом фильм оставляет ощущение какой-то тяжеловесной каши, в которой арбуз и свиной хрящик приходится любить одновременно, и люди с такими гастрономическими пристрастиями, наверное, где-то и существуют, но не настолько часто, чтобы прочить фильму успех что в коммерческом прокате, что у эстетствующей публики.
Vova
