Параллельный монтаж: лучшие поцелуи в кино

К радости фанатов и прочих любителей историй из серии «вампиры тоже плачут» на экраны вышел фильм «Сумерки 3: Затмение». А ведь ещё не улеглись страсти вокруг второй части сумеречной саги: совсем недавно картина получила 5 наград MTV Movie Awards 2010 — в том числе «за лучший поцелуй на экране». В этой номинации Паттинсон и Стюарт побеждают уже второй год подряд. Завидное постоянство для изменчивого царства белой простыни, где нет ничего постоянного, кроме любви зрителей к экранным вампирам и поцелуям. Сосредоточимся на последних.

Звуки музыки

Целоваться в кино начали давно. Первый поцелуй появился на экране в 1896 году в короткометражке «Поцелуй». Целовались Мэй Ирвин и Джон С. Райс, длился поцелуй 20 секунд, а прибыль, несоизмеримую со столь малым хронометражом, он принёс великому и предприимчивому Томасу Эдисону, чья студия выпустила фильм. Зрители были в восторге.

С тех пор редкий фильм обходился без поцелуев, а в 1926 году произошло в своём роде знаменательное событие: на экраны вышел «Дон Жуан» с Джоном Бэрримором в главной роли, который умудрился поцеловать своих партнёрш 191 раз. Этим рекордом по праву гордится студия «Уорнер бразерс», но в историю кино фильм вошёл вовсе не по причине обилия чмоков-обнимашков.

В конце 1925 года финансовые дела «Уорнер бразерс» шли из рук вон плохо. Сэму и Джеку Уорнерам нужно было отыскать нечто, что произвело бы фурор, и они нашли это: в апреле 1926 года Уорнеры приобрели звуковой патент «Витафон», выбрав систему записи звука на граммофонные пластинки; братья тут же принялись воплощать смелую идею о звуке в кино в жизнь. Так, изначально задуманный немым, «Дон Жуан» Алана Кросленда обзавёлся звуковым сопровождением: на озвучание были потрачены 110 тысяч долларов, исполнил музыку коллектив большого оркестра Нью-йоркской филармонии, а вступительное слово одного из самых могущественных кинофункционеров своего времени — Уильяма Хейса (президента Ассоциации продюсеров и прокатчиков Америки) — было записано в зале «Манхэттен Опера».

С экрана не звучали диалоги — только музыка. Уильям Хейс провозгласил: «Кино стало самым могущественным средством популяризации хорошей музыки в массах. Теперь ни артисту, ни его искусству не грозит полное исчезновение». Зрители с охотой понесли деньги в кассу, братья Уорнеры не дали студии разориться и подтвердили неизбежность полноценного прихода звука в кино, который всё-таки состоялся в 1927 году, когда те же WB выпустили знаменитого «Певца джаза», где тоже было много музыки, но уже появились и синхронизированные реплики.

Король Голливуда Уилл Хейс: ничего личного — только бизнес

Поцелуев на экране становилось всё больше. Целовались все — от героинь Греты Гарбо до диснеевской Белоснежки. Тем временем, во флиртующий со зрителями Голливуд медленной, но уверенной поступью приходила цензура. В этом году исполняется 80 лет знаменитому Кодексу Хейса, почти 40 лет (с 1930 по 1968 г.) он был главным руководством к действию на всех съёмочных площадках Голливуда.

Кодекс касался этических аспектов кинопроизводства и на первый взгляд боролся за нравственность кинозрителей, но сфера интересов его создателя Уильяма Хейса была гораздо шире: на протяжении многих лет он оказывал большое влияние на ведение всех дел в кинобизнесе, оставаясь одним из самых могущественных людей своего времени; например, он лимитировал заоблачные гонорары кинозвёзд. Может быть, Хейс и был моралистом, но в первую очередь он был государственным чиновником и деловым человеком. Он говорил: «Тот, кто мешает развитию кинопромышленности, мешает тем самым умственному прогрессу нации и расцвету американского бизнеса».

Согласно кодексу Хейса фильмы не должны были подрывать нравственные устои зрителей: семья и брак провозглашались высшей ценностью, а адюльтер должен был быть изображён исключительно в негативном свете, было также запрещено показывать на экране межрасовые браки; любые упоминания венерических заболеваний были запрещены, равно как и демонстрация на экране страсти и похоти. Нельзя было употреблять в кадре наркотики, а алкоголизм следовало осуждать всеми возможными способами, и пить в кадре спиртное можно было исключительно в тех случаях, когда сюжет без этого никак не мог обойтись.

В случае изображения убийства, например, из огнестрельного оружия — в кадре не должно было быть одновременно выстрела и жертвы, которую убивает пуля. Не правда ли, последнее странно звучит для современных зрителей, выросших где-то между «Бандитским Петербургом» и фильмами Тарантино?

Кстати, существовала масса пародий на «кодекс Хейса», например: «если вы снимаете, как поезд едет через туннель, то снимайте так, чтобы не было заметно, что туннелю это нравится».

Любовь по правилам и без

Согласно кодексу Хейса, поцелуи на экране должны были быть практически асексуальными и «длиться не более трёх секунд». Но так уж вышло, что именно терзаемый цензурой Золотой Век Голливуда подарил публике множество страстных поцелуев. Чего стоят хотя бы поцелуи Ретта Батлера и Скарлетт О’Хара в «Унесённых ветром» (1939). Двумя годами позже исполнительница роли Скарлетт Вивьен Ли уже в британском фильме «Леди Гамильтон» (1941) примет участие в съёмках одного из самых романтичных поцелуев в истории кино: лорд Горацио Нельсон (Лоуренс Оливье) целует Эмму Гамильтон в новогоднюю ночь — поцелуй начинается в последние секунды 1799-го и продолжается в 1800 году, переходя из века в век.

Пока американские зрители спорили, какие же экранные пары лучше целуются: Кларк Гейбл и Вивьен Ли на фоне пылающей Атланты или Оливия де Хэвиллэнд с Эрролом Флинном в «Приключениях Робин Гуда» (1938), голливудские цензоры столкнулись с тем, что, будучи в состоянии влиять на экранное поведение персонажей, они не в силах контролировать внеэкранную жизнь кинозвёзд. Когда у Хэмфри Богарта и юной Лорен Бэколл начался роман, звезда студии «Уорнер бразерс» был ещё не разведён. Однажды он получил телеграмму от представителя рекламного отдела: «Студия очень обеспокоена происходящим, так как Богарт женат и не имеет права заводить романы на стороне…» Богарт тут же отправил ответную телеграмму: «Возможно, Вы хотите, чтобы я приехал и помог Вам решить проблему с Эрролом Флинном?» Братья Уорнеры как раз были вовлечены в громкий судебный процесс над их самой скандальной звездой Флинном: актёра обвиняли в изнасиловании.

Режиссёры продолжали изыскивать ходы, как «легально» продлить на экране трёхсекундный поцелуй. Так, например, Фрэнк Борзедж в фильме «Сестра его дворецкого» (1943) решил сцену поцелуя следующим образом: герои Дины Дурбин и Фрэнчота Тоуна начинают целоваться, заходя в лифт, двери лифта закрываются, он поднимается до самого пентхауса, а до него — ни много, ни мало — 22 этажа: двери открываются, а поцелуй продолжается и прерывается ровно через три секунды: вроде бы и правила не нарушены, и у зрителей создалось полное впечатление того, что поцелуй длился гораздо дольше положенного по кодексу.

Поцелуй по Хичкоку: леди исчезает

Чем строже цензура, тем изобретательнее бывают режиссёры, стремящиеся её обойти: в некотором смысле запрет стимулирует фантазию автора, даже вдохновляет его. Альфред Хичкок — мастер изящного игнорирования «кодекса Хейса». Поцелуи в его фильмах всегда чувственны и чрезвычайно кинематографичны. Хичкок говорил: «Секс не следует афишировать. Английская девица, похожая на школьную учительницу, преображается на заднем сиденье автомобиля».

Хичкок умел снять любовную сцену так, что любая леди «исчезала», вернее, «преображалась», а в рекламе его фильма «Дурная cлава» (1946) зрителям был обещан «самый долгий поцелуй в истории кино». Кэри Гранту и Ингрид Бергман не хотелось сниматься в этой сцене, они чувстствовали себя неудобно, но Хичкок с присущей ему резкостью по отношению к актёрам заявил своим звёздам: «Меня не касается, как вы себя чувствуете; меня интересует лишь то, как это будет выглядеть на экране».

Актёрам было физически тяжело, приблизив лицо к лицу, прижиматься друг к другу и в таком положении двигаться через всю площадку. Но Хичкок достиг цели и остался доволен результатом — так он описывает съёмки сцены: «Актёрам приходилось двигаться, потому что надо было снять телефонную трубку, при этом им не хотелось разнимать объятий, и вот так они добираются до двери. Я чувствовал, что никак нельзя позволить им разойтись, потому что и публика этого не хочет. Ведь она как-то соучаствовала в объятии Кэри Гранта и Ингрид Бергман. Это был своеобразный «менаж а труа».

Так получился поцелуй, который формально прерывается диалогом и разговором по телефону, но оставляет ощущение долгого и непрерывного.

Эпилог

С другой стороны, как бы ни нравились публике экранные поцелуи бедных, но талантливых молодых художников и акробатические поцелуи супер-героев, особое место в трепетных сердцах всегда будут занимать поцелуи вампиров: кровь холодеет, MTV раздаёт награды, журналисты объявляют Паттинсона дальним родственником графа Дракулы, а Роберт Паттинсон с Кристен Стюарт берут новые аккорды в старой, как мир, «симфонии ужаса».

Впрочем, что касается сверкающих на солнце вампиров и их менее добродушных предшественников, к этой истории мы ещё вернёмся в следующих выпусках нашей новой рубрики «Параллельный монтаж». До встречи на бульваре Сансет.