По итогам своего пятилетнего отсутствия в режиссуре Финчер сосредоточился на том, что называется «цайтгайст», то есть духе времени. Уже третья картина выходит подробным исследованием определённого исторического периода, в данном случае — «постдоткомовский» период заокеанского интернета, когда два-три удачливых стартапа становились мировыми лидерами в своей нише, их владельцы-создатели один за другим обретали миллиардные состояния буквально из воздуха, а их продуктом пользуются сотни миллионов людей по всему миру.
Социальная сеть трейлеры
Казалось бы, в случае «Социальной сети» идея очевидна — сделать из байопика и личной истории успеха нечто более широкое, что бы описывало целую эпоху, это особенно любопытно потому, что в последнем случае это уже буквально наши дни, и смотреть ретроспективным взглядом на настоящее — куда сложнее, чем на шестидесятые или семидесятые. Однако тут уж, как говорится, воспротивился сам материал.
Марк Цукерберг, живому прототипу которого сейчас, к слову, всего 26 лет, и он по-прежнему самый молодой миллиардер в истории, категорически не захотел на экране становиться «новым Гейтсом», как его настойчиво пытается спозиционировать режиссёр, и так и остался тем самым «случайным миллиардером», из называния романа, как по сути, так и по образу.
Пока Гейтс, Джобс, Возняк, Аллен и прочие генералы цифровой революции восьмидесятых-девяностых действительно начинали в сараях и ковали свои первые миллионы, не отходя от раскладушки, якобы зеркальный им Цукерберг в кадре пинает балду в кампусе, ведёт три диалога одновременно и умеет в 2003 году написать грабилку на перле, уникальная способность, чего и говорить.
Ровно с этого места начинается отчаянная борьба режиссёра с собственным персонажем. Пока Финчер ищет в жизни героя противоречия, изображает его то компьютерным гением, то мятущимся вьюношей, то опередившим своё время асоциальным хикки, сам герой предпочитает просто жить в том самом духе времени, которое режиссёр, как человек безусловно талантливый, просто не в состоянии заставить «прогнуться под нас».
Легковесное время твиттера, напстера, аськи, жежешечки, ютуба, гугля, торрента и, да-да, фейсбучега, самозародилось от типичных представителей самого себя — столь же легковесных, столь же неглубоких, что даже в те нечастые минуты, когда они изображаются за работой, мы видим всё то же бытование типичного офисного планктона с их опенспейсами, кубиклами и прыжками в мешках на тимбилдингах.
Плоский мир вебдванольного извода цифровой революции остаётся плоским, несмотря на все усилия Финчера, никак не желая покидать плоскость интернет-странички, заполненной никому не нужными буквоизлияниями миллионов человек.
По этой же причине самыми живыми на экране оказываются второстепенные герои — горе-финансист Эдуардо Саверин в исполнении Эндрю Гарфилда, наконец отошедшего от стилистики Питера Пена, горе-создатель «Напстера» Шон Паркер, шедеврально сыгранный Джастином Тимберлейком, наконец ходячая пафосная гарвардская клоунада в виде братьев-Винклвоссов, которых изобразил Арми Хаммер.
Все четверо не написали в кадре ни единой строчки кода, не родили ни единой идеи (кроме убирания “the” в фейсбуковском урле), не победили ни в одной гонке и не нашли ни единого рекламодателя, зато какая между ними драма, какая энергетика, какой накал! Финальный кадр с Гарфилдом и Тимберлейком, длящийся всего пару секунд, по сложности разыгравшейся драмы стоит всего остального фильма, потому что они-то как раз — настоящие, спорные, живые, противоречивые.
А Цукерберг (как и, например, его отечественный клон Дуров) — нет, как бы в обратном нас не пытался убедить Финчер. Потому что он — юный гений двухтысячных, который ничего особого не сделал, и уже никогда не сделает. Он не будет, как Джобс, культовой фигурой, засветившейся в десятке различных сфер, он не станет причиной всеобщей ненависти, как Гейтс, про него уже написали книжку, и больше не напишут. У него есть его миллиард, но и только. Его высшая точка в карьере — не первый миллион пользователей, а то самое падение сетки гарвардского кампуса.
Не может быть никакого катарсиса в судьбе двадцатишестилетнего случайного миллиардера, и это сильно портит финчеровский фильм, как если бы речь шла не о «Фейсбуке», а о Колобке. Байопик о Колобке — каким бы гением ни был режиссёр, какие бы шедевральные диалоги не расписывал сценарист, как бы вдохновенно не играли в кадре актёры — так и останется всего лишь сказкой «я от бабушки ушёл». Материал-с не тот-с. Дайте нам настоящего героя, того же Джобса. О, о нём можно снять такую сагу, что американское школьники вздрогнут. Потому что это глыба, матёрый человечище. А создатель «Фейсбука» — нет, и ничего с этим не поделаешь.
Vova
