Что-то тема кардинальных изменений, происходящих с фильмами при переезде за океан нас не отпускает. На этот раз речь пойдёт о плодах трудов двух сумрачных шведских гениев Линквиста и Альфредсона, которые два года назад, предвосхитив всеобщую истерию вокруг гламурных вампиров, представили на суд публики историю травимого в школе пацана, по случаю знакомящегося со странной девочкой, живущей по соседству в квартире с заклеенными картоном окнами.
Впусти меня трейлеры
История эта была наполнена холодом, пустотой, местами — насилием, а также всяческими авторскими придумками вроде царапок через стену морзянкой, заснеженных дворовых «малых архитектурных форм» и прочих кубиков Рубика. Так всё и тянулось — нелюдимость, травля в школе, прорывающаяся в ответную агрессию, вампирские вылазки, странные взаимоотношения героини со своим «отцом», неиллюзорно оттеняющие ничуть не более нормальную отстранённость в семье мальчика, в конце концов гордиево решение детективной части истории и, логическим образом, сцена утопления в бассейне как своеобразный хеппи-энд.
Эта совершенно интернациональная история, как это обычно бывает, не требовала никаких римейков, но, как говорится, деньги уплочены, вынь да положь. Протеже Джей-Джея Абрамса режиссёр (во многом формальный) фильма «Монстро» Мэтт Ривз, выступивший тут также сценаристом, взялся за дело с деловитостью, достойной Тимура Бекмамбетова. Подписал на роль Эбби (она же в оригинале Эли) Хлою Моретц, текущую любимицу режиссёров пародийных комиксов, Оскара оставил Оскаром, только сделав из самого обычного скандинавского прохладного паренька эдакого почти деревенского дурачка с лихорадочным блеском в глазах (к тому же сбежавшего со съёмок «Дороги», прекрасной чем угодно, только не ролью немого пацана). Наконец, реджи зачем-то кардинально изменил отношения в семье главного героя, начисто подменив тем самым главное противопоставление фильма.
Теперь у него мама — религиозная алкоголичка, находящаяся в активной фазе развода, и мальчик буквально изнемогает от её гиперопеки, само время действия нарочито перенесено куда-то туда, в начало восьмидесятых с их нарочитым Дэвидом Боуи, выдавая желание Мэтта Ривза максимально избавить фильм от малейшего намёка на социальный подтекст. Ну, и наконец, на место оного подтекста немедленно был помещён недорогой хоррор с вампирскими прыжками вокруг жертвы и маскировочным спецгримом, накладываемым на актрису время от времени, ибо в нём она слишком страшна для американского зрителя, а без него слишком смазлива для малолетней вампирши с мальчиками кровавыми в глазах.
В остальном же были соблюдены все формальности — и эти металлические трубы в снегу, и кубик Рубика, и морзянка, и даже досконально воспроизведённый финал. Другое дело, что, при наличии находкок по течению пьесы (вроде самого начала), эти мелочи нужны фильму, как собаке пятая нога — их просто вставили в качестве оммажа оригиналу, никак не объяснив и ни к чему не привязав. Особенно позабавили в этом плане вовсе не нужные параллели, вроде детектива Детектива, внезапно внешне похожего на «папу» из оригинала, а также нарочитые подсказки с фотками из детства и пр.
Ничего удивительного в том, что финал у американской версии оказался ну совершенно лежащим вне логики происходившего на экране — Мэтт Ривз снимал нечто совершенно другое интонационно, чем было в оригинале, но при этом вынужден был использовать те же сюжетные повороты (разве только сцена в раздевалке превратилась в сцену на заправке), те же диалоги, и те же образы, что были у Томаса Альфредсона. Вот и получите в итоге ни то, ни сё. Формально придраться почти что и не к чему, а кино рассыпается на глазах.
Vova
