Нечто: Я давно подозреваю, что ты засланное к нам

На этом фоне небольшая история о том, как человек, даже сам того не подозревая, может превратиться в инопланетную гадину, жаждущую всех пожрать, заканчивающаяся тем, что герои принимаются банально стрелять по птицам, подозревая в них трансформировавшегося ксеноморфа — эта история оказывалась проекцией ощущения полной безвыходности, в котором жили интеллектуалы середины пятидесятых. Хрущёв с его ботинком, кукурузой, Карибским кризисом и первым потеплением в отношениях двух сверхдержав будет позже, и выступления Эдварда Марроу, а также правление Кеннеди будут позже. А пока мир в очередной раз застыл на самом краю катастрофы — в точности как в рассказе Джона Кэмпбелла.

Но все эти околополитические аллюзии мало трогали Джона Карпентера, который в 1982 году (когда «Часы Судного дня», к слову, снова застыли без трёх двенадцать) поставил весьма приблизительную, зато богатую разнообразными спецэффектами историю в стиле вышедшего уже три года как «Чужой» Ридли Скотта, который очень похожий сюжет сумел интерпретировать так, чтобы не в ущерб развлекательной стороне. Карпентеру все эти сложности были по барабану, он просто играл в фантастику, а потому уснастил приключения Курта Расселла посреди Антарктики криками, шипением, бегающими на ножках головами и прочей веселухой. В конце все умерли, от оригинального сюжета осталось чуть менее чем ничего, бюджет не был толком отбит, а само кино стало классикой нэфэ, ибо на дворе были восьмидесятые, и до гламурных сиджиай-боевиков девяностых ещё надо было дожить.

Минуло почти два десятилетия, фантастика окончательно поделишася на высокобюджетный синемордый аттракцион и малобюджетную независьку, студия «Юнивёрсал» поиздержалась до мышей, в итоге производство отправляется в Канаду, туда массово завозятся сумрачные, а потому тоже недорогие скандинавы во главе с нимало не изменившимся со времён «Торжества» датчанином Ульрихом Томсеном и голладнцем-новичком-режиссёром по имени Маттийс ван Хейнинген. Скандинавам было сперва строжайше наказано снимать римейк Карпентера, но так чтобы это был приквел (кто помнит, у Карпентера всё начинается с беглой хаски), потом дано ЦУ следовать рассказу, наконец на площадку десантировали двух голливудских типа-звёзд и всё окончательно превратилось в суповой набор из новомодной европейской ко-продукции, прямолинейного римейка Карпентера, попыток следовать канве кэмпбелловского сюжета и наконец «мюзикла зе синг».

Мэри Элизабет Уинстед таращит глаза, Джоэл Эджертон бегает с огнемётом, норвеги соревнуются в питие водки из самовара и пляшут с полярными медведями, наконец Ульрих Томсен фоткается на фоне летающей тарелки и свежемороженого чужика, одним движением брови изображая то профессора Профессора, то доктора Зло.

Бедный же режиссёр буквально разрывается между абсолютно честными попытками нагнести саспенсу и не устроить из спецэффектов балаган. На первое просто нет времени (саспенс и беготня — вещи несовместные), на второе — не хватает таланту.

Ну правда, зачем во втором десятилетии XXI века воротить в кадре такое количество «революционных» кукольных красот времён «Баек из склепа», да ещё и так отчаянно их педалировать — совершенно непонятно. Да и на них денег, в общем, всё равно не хватает, потому большую часть хронометража вместо того чтобы искать врага, главгероиня изменившимся лицом бежит огнемёту и жгёт всё подряд напалмом.

Попутно мрут прочие герои, кто со шпецэффектом, кто без, следуют один за другим побеги из курятника, всяческие же попытки отделить агнцев от козлищ максимум доходят до зубоврачебного кабинета, где кариес канает за отмазку. Чужик же спокойственно прячется в убиенной с самого начала хаски, дабы красочным аллюром шугануть в рапиде навстречу первым титрам.

В итоге и без буллщита обойтись не удалось (его ничуть не меньше, чем у Карпентера), и от европейской фантастики в стиле той же «Химеры» фильму три дня на собаках, и как римейк кино уж больно прямолинейно, без собственных находок или хотя бы выхода на новый уровень спецэффектов, и как приквел — не настолько интересно. Хоть бы сисег показали, что ли.

Любите кино.