Общая культорологическая незадача, случившаяся у нас в стране с наступлением «жирных нулевых», затронула не в последнюю очередь писательский цех. Покуда общество годами обходилось без каких-либо смыслов, живя «отрицанием отрицания», на вершину книгопродавских чартов взгромоздились беллетристы, среди которых бриллиантом в короне блистал Акунин-Чхартишвили. Его стилизационные изыски были тщательно выстроены, живописуя в итоге некую почти альтернативную реальность «России, которую мы потеряли», насколько близкую к оригиналу, настолько же и блистательно вылизанную, чтобы ни дай бог не превысить дозволенный летаргирующей публикой ничтожный градус дискуссионности. Был тут и «хруст французской булки», и лихо закрученный сюжет, и врождённый историографический талант работы с архивами, и высокое владение слогом. Смыслов тут не было буквально никаких. Беллетристика и есть.
Неудивительно, что за экранизации акунинской прозы первым делом взялись охранители клана Михалкова — «Азазель», «Турецкий гамбит», «Статский советник» — все они отличались именно что «хрустом французской булки», совершенно не усматривая вне пределов жанра хитрый прищур Акунина. Оставьте ваши прищуры себе, раз от разу говорили автору, и автор в общем уже привык, понуро таскаясь говорящей головой на очередную пресс-конференцию и скучно рассказывая там, что «это больше похоже на выданье любимой дочери замуж в чужую семью». Как говорится, у меня нет для вас других экранизаторов.
Шпион трейлеры
И вот, очередной заход «ТриТэ» на масштабную постановку. На этот раз в качестве основы для спектакля с переодеванием взята не проверенная годами «фандориана», а куда более неоднозначный в смысле отношения к себе «Шпионский роман» из пост-модернистской серии жанровых стилизаций. Как гритца, каждому своё, где у Акунина игра в бисер и модель для сборки, там у верного михалковца продюсера Верещагина синие околыши, сталинские высотки и прочий Генплан во все поля.
В итоге это вполне могла получиться эдакая разлюли-хрень вполне в стилистике позднего Михалкова, где взаимоисключающие параграфы рвали бы шаблоны налево и направо, а латентный сталинизм и явный монархизм главного заказчика музыки с трудом пролезали бы в отдельно взятую голову. Акунинская беллетристика схавала бы подобный подход, не поморщившись, благо кто знал пару лет назад, что сванидзевского разлива (они и внешне похожи) интеллигент Акунин вдруг попрётся в стан к белоленточникам заводилой. Ведь тогда на дворе хоть уже и гулял кризис, но «нулевое» болото ещё вполне царствовало в умах, не путать с «болотом» зимы 2012.
В общем, «Шпион» по всем статьям должен был стать эдакой сложнопостановочной «социально значимой» мулечкой под vodka и balalayka. Но ему крепко повезло. Уж неизвестно, кто придумал на голубом глазу сделать из фильма комикс, но похоже, это был единственный способ хоть как-то подружить всех тараканов между собой и сделать нечто цельное, а не очередную «мышку-норушку» а-ля михалковская «Цитадель».
А что, добавить в сюжет помимо сталинских высоток, дирижаблей и довлеющего надо всем организмом Дворца советов им. бассейна «Москва» ещё и гитлеровский «скайп», советские приборы ночного видения, плюс прочие штуки, работающие на «альтернативную реальность» — двухэтажные троллейбусы всё-таки ходили, и телевизоры были, но вставлены они в кино вовсе не для вящей достоверности, а напротив, для того, чтобы из реальности напрочь выбивать.
В итоге главным героем фильма без шансов стал пресловутый сталинский Генплан, не реализованный в итоге и наполовину (а Дворец советов так и остался бассейном), да и то, лишь после войны, все же остальные двуногие персонажи действуют на фоне масштабной стройки. Как и, собственно, сам шпионский роман.
Каковой брался в шаловливой форме разрешить главную сталинскую дилемму — как это вождь народов так облажался с нападением Германии. А дело, оказывается, в том, как старший майор НКГБ Октябрьский (в девичестве — Романов) со своим протеже лейтенантом Дориным проиграл шпионскую схватку с агентом Вассером, в результате чего случился один грузовик и один «пиф-паф и мимо».
Собственно, как и почти всегда у Акунина, основная интрига не слишком изящна и по сути своей не важна, главное не кто такой Вассер, и зачем персонаж Горбунова ломанулся на Сельскохозяйственную выставку с ситро и дружбой народов, а то, насколько красиво Октябрьский и Долин зайдут в «Метрополь» или насколько достоверно разыграют «жители» конспиративной квартиры коммунальную сценку. Опять же, эдакий поздний Ритчи и прочие падения троллейбусов с моста в исполнении новичка-режиссёра здесь куда главнее всех допросов и прочей ловли на живца.
И смотрится это всё (если не испытывать априорного нетерпения к комиксу как к жанру) действительно бодро и что называется богато. Последнее, ввиду скудности наших финансовых кинореалий, в последнее время стало подменять собой всё на свете, от актёрской игры до просто наличия какого-нибудь сценария. Тут и сценарий как бы есть (ну, в рамках урезанного Акунина), и актёрская игра имеется в наличии (пусть и с мигрирующими из фильма в фильм однояйцевыми михалковскими бериями-сталиными), и всяческие аттракционы придуманы — будьте-нате.
И даже якобы дискуссионный момент подпущен, для того всей этой нквдешной братии придана определённая неоднозначность — тут вам и репрессии, и отдельный героизм, и имперский флёр, и элемент антиутопии. Другое дело, что альтруистический пафос Долина в фильме как-то уж очень легковесен и почти не спотыкается об историю с печальным концом Октябрьского. Плюс (тут уже прямо поперёк первоисточнику) внезапный хеппи-энд как элемент патентованной тритэшной шизофрении. Ну, и хруст советской булки, как же без него.
В итоге парк аттракционов получился на славу, и снято всё весело и разнообразно. Но беллетристика, разбавленная ко всему креативом киношников, не только не перестала в процессе быть беллетристикой, но стала ещё более полупрозрачным «сценарным материалом» во всей красе своей необязательности. Господа, живущие прошлым, сходу возмущены тем, что им неиллюзорно натыкали в виртуальность и надуманность этого самого прошлого, либеральная общественность морщится по поводу цирка на костях и трагедиях, остальные пожимают плечами. Подобные фильмы могут сыграть, только став явлением, но тому ничего не способствует, тем более — глухой апрельский прокат. Одной сверкающей лысины харизматичного Бондарчука явно маловато, чтобы сделать посещение этого сеанса обязательным. А иначе зачем все эти дворцы советов воротить? Что бы изменилось, если бы весь Генплан убрали, а вместо Москвы вставили бы Харьков, и ловили бы не Вассера, а Вассермана, местного антисоветчика, диверсанта и японского шпиона? Да ничего. Даже лёгкий сталинистский пафос остался бы на месте.
Vova
