Ищу друга на конец света: Мы все умрём

Лорен Скафария в этом смысле особенно лакомый кусочек, новичок в режиссёрском кресле, она до сих пор была известна лишь сценарием к инди-мелодраме «Будь моим парнем на пять минут». В отечественной локализации старое и новое кино ещё и срифмовались вдруг (в оригинале кино звалось «Бесконечный плей-лист Ника и Норы»), так что совсем хорошо. Можно поязвить про «гея-подружку», «папу-друга» и прочие милые радости для израненного несправедливостью этого мира одинокого женского сердца. Сказать, мол, что эпоха просвещённого феминизма полна таких вот избитостей, и спастись от них можно лишь путём отчаянного столкновения с шальным астероидом.

Нет, ну правда, если разбирать сюжетные извивы что предыдущей, что новой вариации на тему «Бывает ли дружба между мальчиком и девочкой» с точки зрения классического психоанализа, всех этих проекций, комплексов и прочей фрейдистской зауми, то разверзаются такие просторы для упражнений в бытовом сарказме, что только успевай подносить. Тут вам и сцена «секс ещё не повод для знакомства», и внезапно благородные «злые бывшие», и героиня вся такая воздушная, что, кажется, сейчас не столько уснёт с концами, сколько благорастворится в воздухах под звуки любимой хипстерской пластинки.

В общем, тот самый чисто женский кинематограф, о котором так долго говорила Дуня Смирнова, или, если хотите, Стефани Майер, только для аудитории в кедиках. Однако в отличие от двух указанных авторов все эти женские истории в исполнении Лорен Скафарии одним лишь специфическим киноязыком и тематикой не исчерпываются, и тут начинается как раз самое интересное.

Итак, к Земле летит метеорит, все от него бросаются врассыпную, кто схроны рыть, кто жизнь прожигать, кто молиться, поститься и слушать радио «Радонеж». Один герой Стива Каррелла спит и видит, как бы помереть в своей постели в обнимку с женой. Хотя толку — жена ускакала, не попрощавшись, спустя полторы секунды после объявления всеобщего армагеддеца, на работе открылись сразу все вакансии, в том числе в совете директоров, а счастья всё нет.

Ну не хочется человеку на старости лет за три дня до смерти бросаться во все тяжкие, не тот темперамент. На ту беду мимо бежала Кира Найтли, она же девушка по имени Пенни с грацией серны и такой же толщиной лодыжки. Мечта одиноких латышских писателей. Сперва она навсегда засыпает на чужом диване, а потом теряет и находит чужое любовное письмо.

Ура, говорят девочки в зале, это же так мило! И вот уже парочка главгероев, завернувшись в один плед, отправляется в романтическое путешествие навстречу потерянным родственникам, бывшим любовям и прочей романтической машинерии, которой так легко поддаются женские зрительские сердца и от которой так воротят нос мужские шовинистические свиньи.

То есть да, всё описанное было бы целиком и полностью чудовищно, если бы не один нюанс, который всё меняет. Потому что школа настоящего, патентованного американского «инди», а не его вонаби-эрзаца вроде тяжеловесной в своей неизбывности Дуни или начисто убогой в своей вымученности Майер, это вам не просто так. Независимое кино вокруг и около Санденса умеет прочерчивать тонкую грань между банальностью и кичем, между пошлостью и самолюбованием, да так, чтобы у зрителя попутно всё в душе свернулось и развернулось.

А потому маленький автомобильчик становится забавным, а беготня с пластинками не превращается в бытовой идиотизм, сама же история от розово-девачковой стремительно уносится куда-то в область скорее унисекса, там где «Ханна», «Скотт Пилигрим» и «Пипец». Так же было и с «Будь моим другом», но там режиссёр был всё-таки с игрек-хромосомой, а потому было сложно провести отчётливую грань, где в той истории был вклад женщины-сценаристки, а где мужчины-режиссёра. Во всяком случае, в гендерном плане этого вечного противостояния.

Тут же автор была наедине сама с собой и своими женскими комплексами, а потому всё сразу стало ясно — да, ромком это жанр вообще не очень рассчитанный на мужского зрителя, но Лорен Скафария абсолютно рефлекторно нащупала последовательность сцен, которая, формально состоя исключительно из «романтических» эпизодов, в итоге сбора мозаики нечто представляет собой нечто куда более глубокое, чем просто ахи-вздохи. И даже самый финал в обнимку класса «у нас всё было», уж на что штамп, а совершенно не отдаёт розовыми соплями.

В чём тут секрет — в полном ли отсутствии драмы-драмы, всего этого заламывания рук и криков «мы все умрём», или в общей бесшабашности истории, а может, даже, чем продюсер не шутит, актёрской игре Киры Найтли, сказать сложно. Во всяком случае в результате язвить по поводу «женского кинематографа» желание пропадает начисто, а за сцену употребления веществ и алкоголя несовершеннолетними отдельное спасибо. А потому — до встречи в кино.