У нового отечественного фильма "Кококо" есть безусловное и бесспорное достоинство – работы исполнительниц главных ролей. Анна Михалкова и Яна Троянова абсолютно заслуженно разделили приз "Кинотавра". Обеим актрисам удалось создать очень сложные, глубокие, живые и неоднозначные образы своих героинь. Это не карикатуры, а живые люди. Данный успех очень важен для обеих актрис, хотя и по разным причинам.
Как ни крути, но дочери и племяннице знаменитых режиссеров каждой новой работой приходится доказывать, что в профессию она пришла по зову сердца, а не по инерции. Анна Михалкова блестяще справляется с этим непростым вызовом, за годы работы она много раз подтверждала, что способна по-настоящему достоверно сыграть самые разные роли. (Лично мне особенно нравятся ее работы в картинах "Живи и помни" и "Сумасшедшая помощь", однако это, конечно, дело вкуса.) Но, разумеется, возможность создать новый яркий и интересный образ, не похожий на все, что доводилось играть прежде, станет настоящим подарком даже для очень успешной актрисы.
Яну Троянову любители кино запомнили по ее дебютной работе в кинематографе. В ленте "Волчок" актриса блистательно сыграла яркую, гротескную роль невероятно подлой особы. За нее Троянова вполне заслуженно получила приз "Кинотавра" и была номинирована на все значимые российские кинонаграды. Но после первого крупного успеха артисты сталкиваются с очень грозной опасностью – они могут стать заложниками одного амплуа, из роли в роль повторяя прославившие их некогда наработки. К счастью, "Кококо" показало, что Троянова умеет быть очень разной, но всегда удивительно достоверной, и не боится меняться. Что ж, характерные актрисы, которым подвластно и комическое, и трагическое, российскому кинематографу нужны как воздух!
У сценария нового отечественного фильма есть как достоинства, так и недостатки. Очень радует то, что женщины здесь показаны не безмозглыми приспособлениями для осчастливливания мужчин, а самостоятельными личностями со своими странностями и слабостями, достоинствами и недостатками, проблемами и победами. Такое дорогого стоит! Да и характеры героинь "Кококо" придуманы достаточно интересно, хотя подход сценаристов нельзя назвать абсолютно бесспорным.
Но есть у сценария и два недостатка – серьезный и очень серьезный. Во-первых, в этой истории нарушен один из главных кинематографических принципов построения сюжета. Дело в том, что исключительно за счет различий характеров главных героев действие может развиваться сравнительно недолго – полчаса максимум. Дальше все равно нужен сюжет. Например, в чудесных комедиях с Ришаром и Депардье ("Папаши", "Невезучие", "Беглецы") главные герои успели и от полиции побегать, и с мафией сразиться, и с хулиганами подраться, и разыскать сына своей бывшей подружки, а также невезучую дочь одного богатого буржуина – и все это на фоне постоянных взаимных подколок и выяснения отношений. Не кино, а песни, даже вспомнить приятно!
Конечно, Настоящему Расейскому (как и советскому) Художнику не указ бездуховные буржуины, променявшие талант на миллионы кассовых сборов. Но сценарии большинства шедевров серьезного кино построены по тому же принципу. В "Белорусском вокзале" герои не только вспоминают прошлое, но и ликвидируют аварию в канализации, попутно спасая парнишку-пэтэушника, и дерутся с мерзким типом, и в милицию попадают, и пытаются выбраться оттуда с помощью рабочих инструментов одного из узников… Событий масса, и именно они позволяют в полной мере раскрыть характеры героев. А те эстеты, которым Андрей Смирнов не указ, могут посмотреть, например, такой шедевр Феллини, как "Джинджер и Фред". Там престарелые артисты, в юности подражавшие знаменитым голливудским танцорам Джинджер Роджерс и Фреду Астору, после долгой разлуки встречаются не просто так, а ради того, чтобы выступить на развлекательном телешоу, и по дороге на голубой экран они переживают массу не очень веселых приключений.
А вот в "Кококо" сюжета практически нет, и во второй половине картины это очень заметно. Идет банальное повторение сюжетных ходов из начала ленты: очередные пьянки, очередные интеллигентские посиделки, очередные попытки Лизы устроить Вику на работу (на этот раз не на телевидение, а в музей) и т. д. В результате возникает ощущение, что слушаешь заевшую пластинку.
Но это еще полбеды. Гораздо хуже другое. К сожалению, искреннее желание сценаристов рассказать о жизни современных россиянок оказалось реализовано до боли знакомыми и невероятно заштампованными средствами, заставляющими вспомнить… э-э-э… не лучшие образцы непроходимо соцреалистического советского кино 30-х – 50-х годов. Девушка из народа грубовата, бесцеремонна, любит выпить, начисто лишена вкуса и до ужаса наивна. Интеллигентка наивна, непрактична и восторженна, а в минуты особого волнения употребляет исключительно многосложные иностранные слова, словно некоторые герои Чехова, которые "хочут свою образованность показать и все время говорят о непонятном". Спору нет, такие характеры возможны, но с очень серьезными оговорками.
Рассказывая о Вике, сценаристы спутали два абсолютно разных психологических типа – алкоголички и работяги (кстати, так крупно ошибиться могли только люди, которые никогда не сталкивались с настоящими алкашами). Если подсчитать объем спиртного, которое гостья Северной столицы употребила за пару недель отпуска, и сделать поправку на то, что в начале 90-х алкоголь в провинции был в основном некачественным, то становится совершенно очевидно: такими темпами Вика спилась бы еще лет в двадцать, причем окончательно и бесповоротно. Если же она и в тридцать с лишним сохранила стройную фигуру, привлекательную внешность и здравый рассудок, а также желание и умение каждое утро оттирать квартиру, загаженную накануне ночной пьянкой, – это не алкоголичка и не тунеядка, а работяга, каких поискать, пьющая исключительно в отпуске. А ведь судьба Вику не баловала! Девочка осиротела в девять лет, выросла под не слишком внимательным присмотром бабушки и тети, а в десятом классе родила без мужа (еще один прокол сценаристов: вряд ли настолько проблемную ученицу оставили бы доучиваться – гораздо более вероятно, что ее после девятого спровадили бы в ПТУ). Повзрослев, Вика стала работать официанткой в жутких забегаловках, где очень легко спиться и пойти по рукам, – да половина подобных испытаний сломала бы любого! Но она уцелела как личность, вырастила (пусть с помощью бабушки и тети) дочь, не разучилась радоваться жизни и осталась хозяйкой своей судьбы – это, без дураков, настоящая героиня, воплощение мечтаний любой феминистки и пример для подражания всем, кто любит жаловаться на судьбу! В Голливуде о такой незаурядной женщине сняли бы кино а-ля "Унесенные ветром", а у нас она стала героиней комедии нравов…
С Лизой все тоже непросто. Больше всего меня смущает ее привычка в минуты особого волнения выражаться исключительно иностранными словами. Спору нет, есть немало случаев, когда без них не обойтись, особенно ученым. Валентность, электрон, кардиограмма, аппендикс, популяция, ареал, орфография, пунктуация – список можно продолжать до бесконечности. В повседневной речи (компьютеры и телевизоры), а также при общении поклонников многих хобби (кляссеры, марки) иностранные слова тоже встречаются часто. Но если кто-то в обыденной жизни злоупотребляет определениями типа витальный и брутальный, это свидетельство отнюдь не глубоких знаний, а, наоборот, очень небогатого словарного запаса. По-настоящему образованный человек способен любую, даже самую сложную мысль выразить средствами родного языка. Ненужной иностранщиной щеголяли исключительно скудоумные персонажи юмористических рассказов Чехова и советские чиновники, поднятые на вершины власти за правильное происхождение и беспощадность к классовым врагам. Знаний у злых недоучек не хватало, а посрамить вшивую интеллигенцию очень хотелось, вот и говорили красные бонзы исключительно непонятно и заумно. А ученого с мировым именем (да и просто человека, считающего себя интеллигентом) любовь к иностранщине, мягко говоря, не красит.
Есть у Лизы и еще одно качество, свойственное советским чиновникам и их детям, – эта особа тоже искренне считает, что любая ее подачка сделает получившего ее человека вечным рабом своей благодетельницы. В прежние времена такое случалось нередко: за поношенную импортную одежду и не совсем использованные флаконы французских духов измученные вечным дефицитом советские женщины были готовы на многое. А уж большинство детей самой благополучной страны мира охотно продали бы душу дьяволу за право получить в вечное пользование обертку от иностранной жвачки или за возможность хотя бы иногда рисовать недоступными невыездным фломастерами. Так что, пользуясь всеобщей нуждой, советские барыни разного возраста порой создавали в закрытых коллективах (рабочих или школьных) чудовищные иерархические структуры, где большинство ради импортного мусора ходило на задних лапках перед благодетельницей, а немногие люди, не интересовавшиеся барахлом, становились изгоями.
Конечно, до таких высот героиня нового отечественного фильма не поднимается, но примечательно ее категорическое нежелание задуматься, чем чревато превращение Вики из гостьи в одну из хозяек питерской квартиры. Ведь гостья обязана терпеть все выкрутасы приютивших ее людей, если хочет продолжать у них жить, а хозяйки абсолютно равноправны. Например, если Лиза имеет право устроить дома дружескую вечеринку или пригласить к себе мужчину, не предупреждая об этом Вику, то и Вика вправе поступать абсолютно так же! Но Лиза, женщина за тридцать, об этом даже не подумала – значит, она не сомневалась, что облагодетельствованная Вика будет ходить перед ней на задних лапах до скончания времен. Это, кстати, объясняет и еще одну странность – то, что Лизу невероятно раздражали пусть неловкие, но искренние подарки новой знакомой. Ведь именно они подтверждали, что Вика считает Лизину доброту не величайшим благодеянием, за которое всю жизнь отдать мало, а банальным презентом, который можно легко отдарить. А на таких условиях советские барыни благодетельствовать другим не хотели…
Да и финальный конфликт героинь – это не какое-то философское противостояние, а обычное окончание конфетно-букетного периода, когда люди, недавно начавшие жить вместе, устают от взаимных расшаркиваний и вновь становятся самими собой. Последствия могут быть самыми разными – от немедленного расставания до быстрой притирки и полного возвращения прежнего счастья. В "Кококо" установить новые правила игры было несложно: если бы хозяйки договорились не приглашать к себе гостей, не предупредив об этом заранее соседку, а Вика перестала покупать Лизе подарки без ее ведома, то все устаканилось бы достаточно быстро. И если в данном случае получилось иначе – значит, истинные причины конфликта заключались в нежелании Лизы признавать свое равенство с Викой.
Само по себе все это совсем неплохо: сложные, неоднозначные характеры (ставшие еще живее и ярче благодаря замечательным актерским работам), интересная история отношений украшают любую картину. Непонятны мне только два момента: какое отношение ко всему этому имеет Россия и почему режиссер так странно относится к своим героям.
Итак, при чем здесь Россия? Да, отношения разорившейся, но высокомерной советской барыни и жизнерадостной работяги, безусловно, отражают современные отечественные реалии: цвет времени воссоздан на экране вполне узнаваемо. Но не в меньшей, а даже в большей степени характеры современных россиянок воплощают и другие героини отечественных лент последних лет – Ксения Раппопорт в "Двух днях", Яна Троянова в "Волчке", Надежда Маркина в "Елене", Ксения Кутепова в "Путешествии с домашними животными", Анна Старшенбаум в фильме "Мой парень – ангел" и другие. Список можно продолжать еще долго. Главное – и по точности воссоздания на экране цвета времени, и по чисто кинематографическим качествам "Кококо" выглядит вполне достойно, но все же уступает многим шедеврам отечественного кинематографа, в первую очередь, разумеется, "Елене". Так что рекламировать новую картину Авдотьи Смирновой как уникально точное изображение современной России, на мой взгляд, не совсем верно и не очень скромно. Могу допустить, что рекламные слоганы данной ленты придумал не режиссер, а пиарщики, но это в любом случае крайне неудачная идея. Агрессивная реклама хороша для блокбастеров, а житейские истории об обычных людях лучше пиарить без ненужных эксцессов и стилистических излишеств.
Но даже это еще не так страшно: рекламные лозунги не влияют на качество фильма. Самое странное в "Кококо" – отношение сценариста и режиссера Авдотьи Смирновой к персонажам. Словами его объяснить очень трудно – придется использовать примеры.
Вообще, снимать кино можно двумя способами. Первый – влезть в шкуру своих персонажей, даже самых странных и неприятных, и смотреть на мир их глазами. Это невероятно трудно (порой – невыносимо тяжело) как психологически, так и технически. Например, столичному интеллектуалу явно очень нелегко представить себя на месте малограмотного крестьянина или маленькой морской рыбки, но успех и "Тихого Дона" Сергея Герасимова, и картины Андрея Смирнова "Жила-была одна баба", а также замечательного голливудского мультика "В поисках Немо" доказывает, что для творческих людей нет ничего невозможного.
Для "вживания" в чужую шкуру существуют разные приемы. Например, вряд ли кто-то из создателей "Дня выборов" участвовал в избирательных кампаниях. Но наверняка каждый из них хоть раз в жизни сталкивался с тяжелым и совершенно невыполнимым поручением, которое нужно непременно сделать быстро и качественно. Наложение личного опыта кинематографистов (порой успешного, порой веселого, порой абсурдного) на невообразимо смешные сюжетные линии этой комедии и стало одной из главных причин ее успеха.
Талантливые актеры, умные, образованные люди и настоящие патриоты родной страны Юрий Яковлев и Владимир Этуш наверняка ненавидят таких, как Бунша и Шпак, сильнее, чем мы можем вообразить. И никто не мешал замечательным артистам, не тратя душевных сил на работу над ролями отрицательных персонажей, показать их мелкими, жалкими и ничтожными людьми, дабы высмеять и заклеймить на веки вечные. Но "мелкий и ничтожный" означает "неопасный", поэтому Яковлев и Этуш (явно с полного одобрения режиссера Леонида Гайдая) выбрали иной путь. Они восприняли своих персонажей всерьез, в буквальном смысле влезли в их шкуры, отдали им немало души и частичку себя и сыграли людьми безусловно отрицательными, но в то же время сильными (как минимум своей глупостью и подлостью) и опасными. Это гораздо лучше отражало советские реалии, ведь в самой доброй стране мира дураки, негодяи, бюрократы и доносчики действительно представляли реальную и страшную угрозу всем добрым, мудрым и честным людям. И самым жутким было то, что в условиях всеобщей бедности и безнадеги в стан профессиональных подлецов и демагогов нередко приходили незаурядные, талантливые люди, которые в иных условиях могли сделать много хорошего для своей страны (или как минимум не совершить ничего плохого). Они корежили собственные души ради сытой и спокойной жизни, сознательно лгали и подличали и были невероятно опасны. Яковлев и Этуш своими работами во вроде бы несерьезном жанре блистательно увековечили этот тип советских бюрократов и доносчиков и снайперски точно показали, насколько серьезную угрозу они представляли.
Но, разумеется, есть среди кинематографистов и люди, которые никоим образом не способны влезть в совсем уж чужую шкуру. Тогда выход прост – нужно снимать кино исключительно о тех, кого хорошо знаешь, и все получится. Самый яркий пример такого подхода – Вуди Аллен. Вот уже сорок лет практически ежегодно он снимает ленты о тех, кого знает и любит, – о нью-йоркских (а также лондонских, барселонских и т. д.) интеллектуалах. Фильмы Аллена никогда не становились лидерами кассовых сборов, но поклонники не пропустят новые работы любимого режиссера даже ради самых навороченных блокбастеров. Наградами Аллен тоже не обделен – его картины практически каждый год номинируются на все престижные американские премии и регулярно их получают, потому что, создавая по ленте ежегодно на протяжении почти полувека, культовый режиссер, сценарист и актер ни разу не повторился. А вот если бы Аллен решил проявить оригинальность и снял бы кино, например, о фермерах Айовы или о техасских ковбоях, то результат вряд ли был бы столь же однозначен…
В современном российском кинематографе немало режиссеров смотрят на мир глазами своих героев, и результаты этого метода оказываются успешными в самых разных жанрах. Идиллический "Сынок", предельно жесткий, почти чернушный "Волчок", жизнерадостное "Шапито-шоу", драматичный "Дом" – все эти очень разные фильмы по-настоящему цепляют зрителей, потому что их создатели не задумываются, любят ли своих героев. Просто они ими живут, вот и все.
Но существует и другой способ работы над картиной – сначала сочинить персонажей, придумать им достоинства (не об отморозках же рассказывать!) и недостатки (мы ведь в несовершенном мире живем, правда?). Завершив процесс создания героев, можно начинать снимать кино об этих чужих и непонятных тебе людях и гнать метраж километрами, потому что гораздо проще работать, не тратя в процессе труда ни капли душевных сил. Проблема у такого подхода только одна, но серьезная – в подобных обстоятельствах совершенно невозможно создать шедевр, потому что чужие проблемы всегда по определению трогают людей меньше, чем собственные. А если кинематографисты не смотрят на мир глазами своих героев – этого не смогут делать и зрители.
Вот мне и показалась, что Авдотья Смирнова снимала "Кококо" о ком угодно, только не о себе. И дело не в том, что героини (как и персонажи второго плана) получились весьма далекими от идеала, – даже о последних неудачниках можно рассказать так, что зрители будут любить их вечно. Просто Смирнова смотрит на Вику и Лизу со стороны, а не изнутри, и не слишком им сочувствует. На общую равнодушно-отстраненную атмосферу картины не смогли повлиять даже замечательные актрисы, потому что главный на съемочной площадке все-таки режиссер.
В одном из интервью Смирнова, доказывая, что женская дружба возможна, привела в пример свои многолетние личные и творческие отношения с Анной Михалковой. Интересно, если бы Смирнова снимала кино об этой дружбе и о том, как в один непрекрасный день она закончилась из-за очень неудачного стечения жизненных обстоятельств, – неужели лента получилась бы такой же холодной и равнодушной, как "Кококо"? Ой, сомневаюсь! Думаю, это была бы гораздо более серьезная, грустная и пафосная история. А если режиссер относится к персонажам не так трепетно, как к себе, то зачем снимать о них кино?
И атмосфера "Кококо" отнюдь не случайна. В той же стилистике создана предыдущая работа Смирновой – "Два дня". Правда, там безоговорочной симпатией режиссера пользовались главные герои – столичный чиновник и переехавшая в провинцию столичная интеллектуалка. А невыдуманные и очень страшные проблемы провинциальных музейщиков были показаны так же шутейно, как бы не совсем всерьез, как и герои "Кококо".
Впрочем, имелись в "Двух днях" еще два персонажа, которых режиссер не то что бы сильно любила, но очень хорошо понимала. Первым был чиновник высокого ранга, который быстро и точно послал по всем известному адресу своего младшего коллегу-идеалиста, вздумавшего возражать начальству. Второй оказалась стильная девушка, невеста главного героя, которая, мило улыбаясь, объяснила ему, что право на личную жизнь имеет каждый, но многообещающему государственному деятелю нужно жениться не на немытой деревенской идиотке, а на женщине своего круга, поскольку именно она станет самой лучшей помощницей в его карьере. Эти двое не вызывали ни малейшей симпатии, но были показаны абсолютно всерьез, а их характеры и мотивы поступков оказались полностью понятны и невероятно реалистичны. На узнаваемых людей всегда интересно смотреть, и два представителя столичной элиты выглядели в сто раз живее, чем толпы гулявших по экрану бесцветных суетливых провинциалов…
Выводы из такого отношения Смирновой к своим персонажам можно сделать интересные, но это уже чистой воды субъективизм. А "Кококо" имеет смысл посмотреть всем любителям хорошей актерской игры и поклонникам сыгравших в этом фильме исполнителей. Картина получилась спорной и неоднозначной, но о ней лучше составить собственное мнение, а не ориентироваться на чужое.
Светлана Степнова
2317 Прочтений • [Рецензия на "Кококо"] [15.09.2012] [Комментариев: 0]
Vova
