Новый фильм Владимира Хотиненко "Поп" получился неоднозначным и противоречивым. Впрочем, в наше интересное время от картины о Православной Церкви иного ждать не приходится.
На мой взгляд, главная проблема ленты – жанровая неопределенность. Продюсеры и режиссер так и не смогли решить, что снимают – жесткую и непафосную драму о людях на войне или наполненную символизмом, аллюзиями и прочими метафорами историю о значении Церкви в России. Увы, как оказалось, эти два жанра практически не сочетаются в одном фильме. Нельзя объять необъятное.
Но начать все же нужно с достоинств новой отечественной картины. Режиссеру удалось добиться главного – показать, что служители Церкви, оказавшиеся на оккупированной фашистами территории, поступили верно, фактически пойдя на сотрудничество с врагами и открыв православные храмы в городах и деревнях.
Да, среди священников любой конфессии были, есть и будут нехорошие люди (увы, это правда жизни). Наверняка попадались подлецы и негодяи и среди настоятелей православных храмов на захваченных гитлеровцами землях. Но если хотя бы один священник за время оккупации спас хотя бы одного человека – это полностью оправдывает существование всех церквей на занятых фашистами территориях.
Но дело не только в спасенных жизнях, но и в спасенных душах. У Хотиненко очень хорошо видно: добрый и порядочный священник в самых тяжелых ситуациях помогал людям верить, что добро восторжествует, зло будет наказано, а жестокость и подлость не навсегда воцарились на родной земле. И доказывалось это не красивыми словами, а личным примером.
Самая бесспорная мораль новой отечественной ленты стала следствием не эстетских режиссерских изысков, а простой истории об обычных людях. Лишенная ярких событий жизнь отца Александра и матушки Алевтины, какими мы их видим в фильме, неопровержимо доказывает: во время войны солдаты должны воевать, а священники – молиться и спасать всех, кого могут. У алтаря Божьего храма и в домах прихожан можно принести гораздо больше пользы Родине, чем сидя за решеткой за неподчинение оккупационным властям. Конечно, люди все разные, и с каждым конкретным случаем нужно разбираться отдельно. Но образы, созданные талантом и мастерством Нины Усатовой и Сергея Маковецкого, лишний раз подтверждают: хорошие люди в чудовищных обстоятельствах, конечно, не всесильны, но способны сделать немало добра.
Сюжет картины лишь частично основан на реальных событиях, но, глядя на главных героев – священника и его жену, – веришь, что люди, похожие на них, действительно жили и творили добро.
Нина Усатова, наверное, шла к роли матушки Алевтины всю жизнь. Актриса великолепно передает сложность и неоднозначность своей героини. Женщина, которая помнит немецкий язык, хотя и не говорила на нем многие годы, явно родилась в небедной (возможно, даже дворянской) семье. Нелегко сменить привычный, пусть и небезопасный после революции, городской комфорт на деревенскую жизнь, непростую даже для жены священника. Но, сделав выбор, героиня Усатовой шла по избранной дороге без жалоб и сетований, став для мужа и детей надежной поддержкой и опорой.
Героическая смерть матушки Алевтины – один из самых сильных моментов ленты. На мой взгляд, не понимают суть происходящего только люди, которые ничего не знают о временах Второй мировой. Тиф излечим, но лишь при условии хорошего питания и внимательного ухода, и в любом случае очень заразен. Лекарств от него в затерянной в глухих лесах деревушке не было. До городской больницы пешком не дойдешь, а тот, кто будет подвозить, очень сильно рискует заразиться. (Да и не факт, что в лечебнице для немцев приняли бы представительницу неполноценного народа, а в обычной городской больнице вряд ли были необходимые лекарства.)
Эпидемия тифа в деревне в разгар зимы – это по-настоящему страшно. А приемные дети матушки Алевтины и отца Александра попали в их дом кто после долгих скитаний, кто – из концлагеря. Понятно, что у малышей ослаблен иммунитет. Они бы заразились быстро, и шансов на выздоровление у несчастных детей практически не было. В такой ситуации у порядочного человека, знающего, что он болен тифом, есть только один выход, – тот на который решилась матушка Алевтина. Это жутко, но это правда. Такое тогда было время…
Сергею Маковецкому удалось воплотить на экране самые важные черты своего героя – безусловную порядочность, бескорыстие, мудрость и веру в добро. Когда речь идет о настолько положительном персонаже, очень важно его не пересластить, и актеру это удалось. Отец Александр в исполнении Маковецкого – не ходячее скопление всех добродетелей, а живой человек, сомневающийся и уязвимый. Он боится за себя и близких, но находит силы преодолевать страх и продолжать исполнять свой долг.
Впрочем, рефлексии и сомнениям героя уделено сравнительно немного места, и, на мой взгляд, это вполне оправданно. Спасая из горящего дома детей, человек не высчитывает с помощью физических и химических формул, как быстро и в каком направлении будет распространяться огонь. Тот, кто начнет думать о подобном, и сам погибнет, и детей погубит. Точно так же у отца Александра нет ни времени, ни сил размышлять, нравственна ли его деятельность или безнравственна, – ему нужно служить в храме, крестить детей, отпевать покойников, возить еду и теплые вещи узникам концлагеря. От людского суда не уйти в любом случае: немцам после окончательной победы не будут нужны служители культов неполноценных народов, а коммунисты в 20-е-30-е годы сажали и расстреливали священников только за их сан, без всякой иной вины. А Бог свершит свой суд над каждым человеком независимо от людского мнения о нем… Да и помощь ближнему в любом случае предпочтительнее сетований и рефлексии.
Но есть в образе, созданном Маковецким, и некоторые недочеты. По сценарию отец Александр менее образован, чем его жена, – например, не говорит по-немецки. Но отсутствие знаний по каким-то специальным вопросам и общая наивность – это не одно и то же. И персонаж Маковецкого выглядит очень странно, когда ни с того ни с сего вдруг начинает по-волжски окать или некрасиво, неинтеллигентно суетиться. Актер способен блистательно сыграть наивного интеллигента, но достоверных образов людей из народа в его творчестве гораздо меньше (вспоминается только роль в фильме "Живи и помни"). Даже у самого талантливого актера есть границы возможностей. Переживать из-за этого глупо, но и не учитывать их нельзя. А неубедительно простонародные ухватки отца Александра очень вредят целостности образа (к счастью, появляются они нечасто и в основном в начале картины).
Да и отношение режиссера к персонажу порой довольно странно. Например, подробно показано, как, приехав в город на очень важную встречу, отец Александр вдруг отчаянно захотел мороженого, купил стаканчик лакомства и съел. Что в этом особенного? В свободное от служения перед алтарем время священники – обычные люди, у которых есть желания и слабости. Зачем было заострять внимание на совершенно очевидном факте и незначительном событии?
Впрочем, в любом случае актерские работы Усатовой и Маковецкого – это безусловное достоинство новой отечественной ленты. Еще одна несомненная удача – великолепно воссозданное на экране бессилие мирных жителей перед военной машиной. Жили люди, не тужили, растили детей и хлеб, хоронили стариков, – а потом в родную деревню пришли враги. И дело не только в том, что они причинили жителям захваченных земель много горя – гораздо страшнее было то, что оккупанты могли творить ВСЕ, ЧТО УГОДНО, и никто не стал бы их ни наказывать, ни просто останавливать.
Потом немцы ушли, оставив следить за порядком русских полицаев. Это тоже было очень страшно, потому что и они могли сделать с мирными людьми все, что угодно, не боясь наказания. А позиция кинематографистов в данном вопросе вызывает огромное уважение – нужно не только осуждать другие народы за помощь нацизму, но и помнить о том, что Гитлера поддерживали немало русских. Забывать об этом смертельно опасно.
Но полицаи в любом случае относились к землякам хоть ненамного, да лучше, чем немцы. А карательные экспедиции против мирных людей и массовые расстрелы крестьяне ведь не видели… Понятно, что нападение партизан и убийство полицаев сильно напугали местных жителей. За помощь партизанам фашисты сжигали и деревни, и тех, кто там жил, так что опасность действительно была серьезной. Странно и непривычно понимать, что многим крестьянам местные полицаи казались менее опасными, чем прячущиеся в лесах партизаны, но это тоже правда – страшная правда войны. И те, кто осмеливается о ней говорить, заслуживают огромного уважения.
К сожалению, даже у бытовой, житейской части сюжета нового российского фильма есть не только несомненные достоинства, но и очень серьезные недостатки. Один из наиболее серьезных недочетов – то, что зрителям почти не показали повседневную деревенскую жизнь с пахотой, косьбой трав, уборкой урожая, песнями, танцами, народными обычаями, где христианское тесно переплеталось с языческим. На протяжении веков православные церкви и священники были неотъемлемой частью народного быта. В 1940-е годы, несмотря на усилия коммунистов, этот пласт жизни еще не ушел в небытие, и увидеть его воссозданным на экране было бы интересно.
Увы, ничего этого в новой работе Хотиненко нет, а немногие воспоминания одного из персонажей о мирной деревенской жизни выглядят не слишком убедительно. Так что "Поп" – это история не о России и русском народе, а о православном российском духовенстве, что не одно и то же.
А самый главный недостаток ленты – ее мистическая составляющая. Все дюже духовные сны, символы, стилистические изыски, монтажные склейки, шелесты ветра, раскаты грома, скрежеты и писки хороши в ужастиках, где нужно напугать зрителей обычным бытовым материалом. А Вторая мировая война настолько чудовищна сама по себе, что все страшилки кажутся лишними и неуместными. Любые режиссерские изыски меркнут рядом с обращенными к священнику словами спасенного из концлагеря малыша: "Вы тоже будете брать у меня кровь для немецких детей?" Никакого пафоса нет и в помине, но от этого простого вопроса кровь стынет в жилах.
Саундтрек тоже порой выглядит странно. Он, конечно, красив, но в драматических эпизодах кажется неуместным. Если зрителей стараются убедить, что происходящее на экране – это чистая правда, то нужно свести к минимуму количество звучащей за кадром музыки. В реальной жизни ужасы войны не сопровождаются прекрасными лирическими мелодиями.
Подробно показанные съемки фашистской кинохроники на захваченных территориях – прием сам по себе интересный. Но повторяется он так навязчиво, что со временем начинает казаться очередным стилистическим изыском и прямым напоминанием о некоторых современных реалиях. А столь непосредственные параллели наповал убивают достоверность происходящего на экране.
В общем, философско-символическая часть фильма получилась на несколько порядков слабее бытовой. Возможно, так произошло в силу специфики православной – и любой другой религиозной – идеологии. Эта специфика очень хорошо видна и в новой работе Хотиненко.
Одна из героинь картины – еврейская девушка. Еще до войны она добровольно перешла в христианство, единственная из своих родных сумела спастись от немцев, разыскала священника, который ее крестил, и в его семье пережила все ужасы Второй мировой.
Возможна ли такая история? Нормальна ли она? Да, безусловно. Некоторым людям чужая религия и чужие обычаи оказываются ближе, чем родные. И если человек по доброй воле хочет сменить веру, это его неотъемлемое право.
Но данная закономерность работает в обе стороны. Если мусульмане, католики и иудеи порой принимают православие, то точно так же православные иногда переходят в мусульманство, католичество, иудаизм, протестантство, буддизм или любую другую религию. А есть ведь немало людей, которые вообще не верят в Бога, и это тоже их неотъемлемое право. Поэтому ни одна религия не может быть идеологией многонационального и многоконфессионального государства. Каждый человек имеет право на свободу совести.
Еще один красноречивый пример – рассказанная в новой отечественной картине история спасенных из концлагеря детей. Разумеется, отец Александр сразу же окрестил всех попавших в его дом малышей, хотя среди них были не только русские, но и как минимум один латыш.
Этот поступок священника абсолютно правилен сразу по двум причинам. Во-первых, умиравшим от истощения сиротам отчаянно нужна была поддержка Бога – неважно, какого именно. А после перенесенных испытаний многие дети вполне могли забыть, молились ли их родители и если да, то кому.
Во-вторых, принимая детей в свою семью, священник не мог не принять их и в свою веру. Иначе это выглядело бы странно: "Маша, Люда, Вася, пора на проповедь! Витас, сиди дома и жди нас!" Входя в дом священника, малыши дошкольного и младшего школьного возраста не могли не принять веру приемного отца – хотя бы до своего совершеннолетия. А взрослый человек имеет право решать, какую религию выбрать – родных родителей или приемных.
Но подобное положение вещей было вызвано войной, осиротившей детей разных народов, и тем, что они попали в дом священника. Если бы малышей усыновили миряне-атеисты (такое тогда случалось нередко), то приемным детям не было бы необходимости отказываться от веры отцов.
Повторюсь: в ленте Хотиненко крещение и еврейской девушки, и латышского мальчика полностью оправдано ситуацией. Не сомневаюсь ни секунды: в страшные годы Второй мировой священники всех конфессий спасали людей независимо от их вероисповедания и не требовали непременно принять веру своих спасителей Но в мирное время любой служитель любой религии в первую очередь обращается к единоверцам и к тем, кто готов принять его веру как свою. Всем остальным его призыв менее понятен.
Бесспорно, подвиг православных священников во время Второй мировой войны заслуживает глубочайшего уважения (и очень хорошо, что его запечатлели в художественном фильме на память потомкам).
Но подвиг православного священства и православных христиан – это часть подвига представителей многих народов, которые исповедовали разные религии или были атеистами. Люди десятков национальностей, атеисты, христиане, мусульмане, иудеи, забыв о своих разногласиях, объединенными усилиями раздавили фашистскую гадину. Не думаю, что 9 мая 1945 года победители, смехом и слезами отмечавшие окончание войны, интересовались вероисповеданием друг друга – праздновали и плакали все вместе, как и воевали.
А финал картины Хотиненко очень хорошо показывает, что бывает, когда кто-то начинает приписывать себе главный успех, оттесняя в сторону остальных. За попытки коммунистов монополизировать право на истину СССР заплатил исчезновением с карт мира. И этот урок хорошо бы запомнить всем, кто считает себя главнее и лучше других…
Впрочем, несмотря на все свои недостатки, "Поп" – одна из самых ожидаемых и шумных премьер нынешнего года. Ее не должны пропустить поклонники прекрасной актерской игры, а также все, кто хочет больше узнать о страшных временах Второй мировой. К сожалению, бОльшая часть стилистических изысков приходится на начало ленты, поэтому смотреть ее нелегко. Но со временем пафос уступает место простой истории людей, которые сохранили живую душу в самых страшных обстоятельствах. Этот опыт способен помочь и нам – жителям намного более (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить) благополучного, но все равно непростого времени.
Светлана Степнова
1600 Прочтений • [Рецензия на "Поп"] [15.09.2012] [Комментариев: 0]
Vova
