Картина Бориса Хлебникова "Сумасшедшая помощь" входит в конкурсную программу "Московской премьеры", и этот факт лишний раз доказывает главную проблему фестиваля. Изначально он предназначался для обычных зрителей, и в те годы, когда отечественные фильмы очень редко выходили в широкий прокат, кинематографисты были рады любой возможности показать свои новые работы на большом экране.
Но сейчас всем стало ясно, что российские ленты у нас способны собрать больше денег, чем западные блокбастеры. Поэтому качественные жанровые отечественные картины прокатываются очень широко, и нет необходимости ставить их в программу "Московской премьеры". Зато участие в таком фестивале невероятно важно для создателей артхаусных фильмов: вдруг их грустные философские истории окажутся интересны многим зрителям? (Это ведь возможно: яркий пример – "Остров" Павла Лунгина.)
Но организаторы "Московской премьеры" по-прежнему называют свой фестиваль зрительским, рассчитанным на обычных людей. В результате те, кто приходят в Дом кино в выходные и праздники, чтобы увидеть комедию или мелодраму, вынуждены смотреть очередную мрачную артхаусную ленту. Конечно, бесплатному коню в зубы не смотрят, но большинство людей не любят, когда им говорят неправду, а перестроить восприятие прямо во время сеанса не всегда легко даже критикам.
Очень хочется верить, что и в будущем жанровые отечественные картины будут прокатываться так же широко, как теперь. Это означает, что с каждым годом у "Московской премьеры" окажется все больше проблем с подбором основной конкурсной программы. Выходов из этого тупика два: или плюнуть на право первой ночи и показывать на фестивале уже вышедшие в прокат действительно зрительские фильмы (такие, как "Отдамся в хорошие руки", "М + Ж", "Каникулы строгого режима"), или громко и внятно назвать "Московскую премьеру" фестивалем необычного кино. Выбор второго варианта вряд ли приведет к снижению интереса к показам: многие зрители ходят на фестивальные сеансы ради того, чтобы увидеть знаменитостей, а у мрачных драм и артхаусных лент тоже есть немало поклонников. Зато исчезнет эффект обманутых ожиданий, который с каждым годом все сильнее заметен на "Московской премьере".
Начинать смотреть на фестивальном показе "Сумасшедшую помощь" было нелегко сразу по двум причинам. Во-первых, очень неприятно, рассчитывая увидеть комедию, обнаружить вместо нее нечто среднее между мрачной реалистической драмой и умеренным артхаусом. Во-вторых, и сама картина поначалу казалась очередной чернушкой про дикую грязную Рашку, где живут только идиоты и садисты. Отечественные кинематографисты снимают подобные истории с упорством, достойным лучшего применения, хотя пик популярности данного жанра пришелся на конец 1980-х годов, а сейчас, двадцать лет спустя, чернушки надоели всем, даже отборочным комиссиям зарубежных кинофестивалей.
Но минут через тридцать-сорок после начала просмотра стало ясно, что сходство с чернушками у "Сумасшедшей помощи" чисто внешнее. На самом же деле это пронзительная и грустная история о печальном закате прекрасного поколения. И, как и большинство незаурядных произведений искусства, новую российскую картину можно понять по-разному.
Сам режиссер считает своих главных героев похожими на крокодила Гену и Чебурашку, но мне они больше напомнили Дон Кихота и Санчо Пансу. Средств передвижения современному Рыцарю Печального Образа и его верному оруженосцу не полагается, но во всем остальном сходство поразительное.
Как и живший много веков назад испанский идальго, Дон Кихот из московского спального района отважно бросается на битву с любым злом. Однако этот человек воспринимает действительность столь же своеобразно, как и герой Сервантеса, так что приносит больше вреда, чем пользы. Но Дон Кихот боролся в основном с ветряными мельницами и домашним скотом, на дворян обычно не нападал, а крестьяне опасались сильно бить безумного старика явно господского происхождения. А московский коллега Рыцаря Печального Образа выбрал своим главным врагом участкового милиционера со всеми вытекающими отсюда последствиями…
В настолько своеобразной истории очень многое зависело от исполнителя главной роли, и Сергей Дрейден сделал все возможное и кое-что невозможное. Он сыграл великолепно, фантастически, потрясающе. Его герой виртуозно балансирует на грани между полным безумием и чудаковатостью, так что не всегда понятно, всерьез ли он высказывает свои бредовые идеи или просто шутит. В этой роли Дрейден сумел сделать то, что удается немногим актерам, – создать собирательный образ своего поколения, воплотить самые мрачные и печальные черты нынешнего существования тех, чья юность пришлась на 1950-е – 1960-е годы.
И, глядя на московского Дон Кихота, видишь не только нынешнего безумного старика, но и настоящего "шестидесятника", каким он был до своей болезни. Этот жизнерадостный, обаятельный человек, без сомнения, помогал всем, – и ближним, и дальним, – мог поднять окружающим настроение даже в самой печальной ситуации, был превосходным инженером, верным другом и заботливым отцом. Наверняка он, как и все остальные "шестидесятники", много читал, много знал и люто ненавидел советскую бюрократическую машину, искренне желая ей если не полного уничтожения, то очень серьезных реформ.
Но время беспощадно даже к самым прекрасным людям. Советская система однажды рухнула, однако новое время оказалось совсем не таким, как о нем мечтали "шестидесятники". Друзья и коллеги будущего Дон Кихота один за другим превратились из реальных людей в бюсты на аллее перед заводом. Потом, как и большинство советских крупных предприятий, разорился и остановился завод, где всю жизнь проработал талантливый инженер. А смерть жены, о которой герой вообще не вспоминает, возможно, стала последним ударом, заставившим его уйти в мир фантазий. Среди иллюзий нищий старик-пенсионер был по-прежнему всемогущ и мог победить любое зло, там не оставалось места памяти об умершей жене и друзьях, о загубленном деле всей жизни. Вот только пребывание в мире фантазий опасно не только для их создателя, но и для окружающих его людей. А для возвращения к реальности нужна не только сила воли, но и здоровье, а его осталось очень мало у человека, детство которого пришлось на страшные голодные и холодные годы Второй мировой войны…
В замечательной ленте "Луной был полон сад" Виталия Мельникова воплощен честный и вполне вероятный, но наилучший из возможных вариант старости поколения "шестидесятников". "Сумасшедшая помощь" гораздо мрачнее и беспощаднее, поэтому она вряд ли будет иметь такой же успех, как картина Мельникова. Но безумный московский Дон Кихот вызывает не омерзение и не презрение, а жалость и даже уважение за свой талант не сдаваться невзгодам. Герой нового российского фильма может нравиться или не нравиться, но он Настоящий, и заслугу в этом Дрейдена трудно переоценить.
А второй смысловой пласт ленты – размышления об очень страшной особенности современной российской жизни – о том, что все больше людей превращаются в нянек своих немощных стариков. Раньше эта проблема не была так чудовищно остра: очень много мужчин погибли на Второй мировой войне, а люди, ее пережившие, жили недолго. Сейчас ситуация меняется: на пенсию выходят люди, родившиеся в более благополучные послевоенные годы, да и уровень современной медицины очень вырос. Она спасает стариков от смерти – и это прекрасно, – но не может уберечь от недугов, свойственных старости: упадка сил, ограниченной подвижности, ослабления зрения, слуха и умственных способностей.
Результат прекрасно виден в "Сумасшедшей помощи": молодая, здоровая женщина все свободное время посвящает заботам о безумном отце. Она носит дешевую уродливую одежду и явно живет очень бедно: ни одна серьезная фирма не станет держать у себя сотрудницу, которая в любое время может уйти с рабочего места, чтобы спасать папу. Полноценный отдых невозможен в принципе: отпуск она берет в периоды обострения отцовского состояния. Личная жизнь отсутствует тоже – все свободное время женщина проводит у папы. Безусловно, ухаживать за родителями – долг детей, но в данной ситуации (и во многих случаях из реальной жизни) дочь фактически принесла себя в жертву отцовской болезни. И даже такое самопожертвование оказалось бесполезно: немалую часть времени женщина проводила на работе, оставляя старика одного в пустой квартире, где никто не услышал бы его криков о помощи, если бы он почувствовал себя плохо.
На Западе эта проблема решена уже очень давно: людей старшего поколения, которые требуют постоянной заботы, родичи за сравнительно небольшую плату помещают в дома престарелых – уютные заведения с домашней обстановкой, где внимательные и дружелюбные медработники следят, чтобы их подопечные вовремя ели и принимали лекарства, гуляли и общались со сверстниками. А родичи могут навещать стариков хоть каждый вечер и подолгу разговаривать с ними, а не, пардон, мыть их ночные горшки.
В нашей стране, наверное, тоже есть столь же уютные дома престарелых, но, увы, имеется немало и таких, где сотрудники бьют, унижают и морят голодом стариков. И россияне, чьи родители требуют постоянного ухода, оказываются перед чудовищным по цинизму выбором, – забыв о собственном счастье и отдыхе, посвятить годы и десятилетия своей жизни уходу за больными стариками или отдать их в дом престарелых, вполне возможно, на муки и унижения.
Большинство людей в такой ситуации выбирают первое – и, вернувшись домой, отрабатывают вторую смену санитарками при своих немощных родичах. Беда в том, что без полноценного отдыха невозможно качественно трудиться на основной работе. Если, например, сотрудница турагенства спутает пару цифр в загранпаспортах туристов, уезжающих в отпуск за рубеж, это нарушит планы людей, которые заслужили право раз в год отдохнуть, и будет стоить провинившейся работы и, наверное, части собственного имущества. С философской точки зрения подобные невзгоды не стоят особого внимания. Если воспитательница детского сада или учительница, которая, ухаживая за немощными родителями, не высыпается годами, начнет постоянно кричать на детей, – это гораздо более неприятно. А что будет, если ошибется смертельно уставший водитель троллейбуса? Или хирург? Или диспетчер в аэропорту? Или сотрудник атомной или гидроэлектростанции? Список можно продолжить… А скольких детей не родят женщины, которые посвятят жизнь заботам о немощных родителях?! И это при нынешнем постоянном сокращении числа россиян…
Решение страшной проблемы в обозримом будущем не предвидится. Дома для престарелых западного уровня появятся у нас не раньше, чем люди, готовые платить за спокойную старость своих стариков, – тот самый средний класс, о котором так часто говорят. А состоятельный средний класс существует лишь в странах, где хорошо развит малый и средний бизнес, – иные варианты в мировой истории неизвестны…
Но о неразрешимых проблемах можно и нужно говорить намного чаще, чем о более простых. С каждым годом все больше россиян оказываются няньками своих немощных стариков, и создатели "Сумасшедшей помощи" заслуживают уважения еще и потому, что осмелились едва ли не впервые в отечественном кинематографе заговорить об этом.
Светлана Степнова
1757 Прочтений • [Рецензия на "Сумасшедшая помощь"] [15.09.2012] [Комментариев: 0]
Vova
