"Я, майор Смолин, личный номер 40021, находясь в составе специальной группы ФСБ получил задание взорвать жилые дома в Москве, Волгодонске и Буйнакске. Моя группа выполнила это задание", - с этого провокационного признания главного героя, полученного под пытками, начинается фильм ЛИЧНЫЙ НОМЕР, и с первых секунд настроение расслабиться под боевичок в стиле Джеймса Бонда сменяется внимательным и уважительным отношением к предстоящему действию.
Хотя постановочный размах картины с бюджетом в 7 млн. долларов действительно приближается местами к "бондовскому", этот фильм меньше всего хочется сравнивать со сказками о похождениях суперагента. Скорее, он на новом качественном уровне продолжает прерванную линию патриотических армейских боевиков конца восьмидесятых - "Случай в квадрате 36-80", "Ответный ход", "В зоне особого внимания". Эти фильмы вызывали чувство гордости за страну, способную за себя постоять, и пользовались огромным зрительским успехом. А потом таких фильмов не стало... Из года в год наши зрители должны были смотреть, как мир в очередной раз спасают белозубые американцы. Спасают от инфекции, от раскаленной магмы, от погодных катаклизмов, от гигантской кометы... и даже от фашистов во вторую мировую войну тоже спасают - помните финал итальянского фильма "Жизнь прекрасна", получившего "Оскара"? А русским героям на экране отводилась роль дебильных братков или пьяного космонавта на полуразваленном спутнике. К слову, не грех авторам фильма посчитать, какой процент МКС собран в России, и вспомнить сейчас, где их Шаттлы, и на чем сегодня они доставляют на орбиту своих космонавтов. Впрочем, довольно риторики. ЛИЧНЫЙ НОМЕР нет смысла анализировать с точки зрения сценария, режиссуры или актерских работ, хотя некоторые роли сыграны просто блестяще, а сценарный ход с ножом, помогающим в делах, угодных Аллаху, вообще можно считать находкой, привносящей в картину глобальный метафизический смысл. Бюджетный боевик - не тот жанр, в котором следует обращать внимание на тонкость кинополотна и тщательность драматургических швов. Оценку качественной стороны картины достаточно выразить одной фразой - это профессионально сделанный боевик, полностью соответствующий уровню аналогичных Голливудских фильмов с бюджетом 20-30 миллионов. Да, кто-нибудь скажет, что с "Терминатором" или "Крепким Орешком" российский блокбастер все равно не сравнить. Но зачем сравнивать семимиллионный фильм с вершинами самой могущественной киноиндустрии мира? Поставьте рядом любой боевик, находящийся на ступеньку ниже, и вы увидите, что уровни идентичны. Несколько лет назад о подобных съемках в России нельзя было даже мечтать, а значит еще несколько шагов, и можно будет всерьез говорить о том, что у нас создается конкурентно-способная кино продукция. И что еще более важно - создается не от случаю к случаю, а на регулярной основе. Но важнее другое: хочется верить, что ЛИЧНЫЙ НОМЕР станет не только точкой отсчета качества российского кино, но и принципиальному повороту в его идеологическом наполнении. Ведь не только бытие определяет сознание, но и сознание способно изменять бытие. Если из года в год слышать и видеть с экранов, что мы живем в убогой забитой стране, все у нас развалено, а народ ни на что не способен, то рано или поздно это станет никем не оспариваемой истиной. Но если начать с этим спорить, пусть даже методами художественного вымысла, то рано или поздно наше сознание станет способно изменить бытие. И если сегодня мы не можем добиться выдачи из Катара двух захваченных сотрудников спецслужб, то пусть хотя бы в кино мы увидим как российские ракеты разносят в пыль Катарский террористический лагерь. И может быть тогда сила нашей армии и спецслужб станет со временем такой же реальностью, какой стали сегодня бюджетные кино проекты, немыслимые всего пять-шесть лет назад. А глубоким скептикам, полагающим, что армия прогнила насквозь и восстановлению не подлежит, хочется привести пример из интервью с режиссером фильма, которое приводится ниже полностью. В финале трюковой сцене с самолетом в бетонные плиты врезался на скорости настоящий Ил-76 за штурвалом которого сидел летчик - генерал ВВС. - Я очень хочу помочь вам снять этот фильм, - сказал генерал продюсеру, - но я не могу посылать своих подчиненных на такой риск. Я сделаю это сам. В армиях, прогнивших насквозь, таких генералов не бывает.
Интервью с режиссером фильма Евгением Лаврентьевым
- Евгений, ваши прежние постановки ("Афера", "Мечтать не вредно") были намного менее масштабными. Не страшно было браться за такой бюджет, брать на себя такую нагрузку? - Страха не было, была усталость. Знаете, когда ты один раз устал, потом второй раз, потом ты уже понимаешь, что больше невозможно, а потом понимаешь, что точно уже все... Понятно, что нужно это делать, но сколько можно: минус 25, опять 12 часов на улице, дует вертолет, мчится БТР, а ты едешь на машине с камерой... Температура снижается до абсолютного нуля и все это длится сутками, неделями... - Сколько всего было съемочных дней? - Уже не помню. Помню свою одинокую ночь, когда я лежал щелкал пультом телевизора... Лежу, вижу репортаж про "Антикиллера" - мегапроект, 77 съемочных дней. А у меня уже 90, и все еще впереди, все только начинается. Я подумал: "Дети..." и вырубился. Количество съемочных дней - это не показатель качества, но я думаю, что в нашей картине они видны. Видно, на что мы их потратили и потратили не зря. К тому же наш проект осложнялся тем, что мы не могли получить все сразу - сесть, расписать и снимать по единому плану. У нас не был готов до конца сценарий. Мы же не могли придти и сказать: "Нам пожалуйста ИЛ-76 на завтра. Мы его будем ломать". Самолет был в сценарии, но мы все время думали, как от него избавиться, потому что не было понятно - получится его добыть или нет. Мы отсняли Карачаево-Черкесию, отсняли Москву, сделали ролики. Эти ролики продюсеры показывали разным организациям, заинтересованным в фильме. В итоге самолет все-таки получился и получился мощно. Причем в первую очередь благодаря людям, которые это делали. Ведь самолет, который переваливаясь с боку на бок заходит на полосу - самый настоящий транспортный Ил. Когда мы первый раз встретились с летчиками и попросили устроить нам аварийную посадку, они сначала покрутили пальцем у виска - объяснили, что транспортный самолет рассчитан на то, чтобы перенести максимальный груз из пункта А в пункт Б. Требовать от него подобных маневров все равно, что требовать полицейский разворот от Икаруса с "гармошкой". Я подумал, что это серьезный довод и уже хотел от всего отказаться, но потом появились другие летчики, которые сказали, что это сделают. - Сколько камер снимало этот трюк? - По-моему 16. Это как раз было продумано - все понимали, что трюк уникальный, и автобусы с камерменами двинулись из Москвы в Липецк, где снимали эту посадку. А когда самолет несется по полосе и сшибает строения, это уже снимали на Ивановском аэродроме. Это был другой самолет - уже старый, "убитый". Хотя двигатели у него работали - ведь он разгонялся на своей тяге почти до взлетной скорости. За штурвалом сидел генерал - командир этого аэродрома, который не мог дать подчиненным приказ идти на этот риск. Но он сказал, что военные, которые служат в армии, очень хотят видеть фильм о русском герое, который побеждает, и он очень хочет помочь нам такой фильм снять. Ведь для армии понятие духа важнее, чем, наверное, для любой другой профессии. И когда эти люди получают возможность что-то сделать для укрепления этого духа, они очень искренне в это вкладываются. И генерал сам сел за штурвал самолета и выполнил этот крайне рискованный трюк. Ведь там множество нюансов - например, топливные баки расположены в крыльях, которыми этот самолет сшибает установленные препятствия. Без топлива невозможно - самолет нужно разогнать. Значит пришлось сшибать это все с топливом, которое могло взорваться от какой-то случайной искры. Первый раз он разогнал самолет по полосе, сбил все препятствия, но вот эту последнюю плиту все-таки не ударил - страшно же на такой скорости влететь в настоящий бетон. Он притормозил, самолет ударился в плиты колесами шасси, резина спружинила, и он откатился. Я был уверен, что так это и останется, но через две недели они посовещались, позвонили нам, и сказали, что готовы переснять. И второй раз он влетел в этот бетон со скоростью километров 70 в час - выломал шасси, распорол борт - все это вошло в картину. - Летчик не пострадал? - В кабине все было обложено матрасами, поролоном. На пилоте была защита. Нет, он не пострадал, но риск был, кончено. Это же непредсказуемый трюк - не автомобиль, который все уже знают, как бить. Никто не знал, как поведет себя такая махина - его могло развернуть, он мог стать неуправляемым. Все могло случиться. - Как вы думаете, критики станут упрекать вас в создании "заказного" фильма? - Это не "заказной" фильм, а жанровый фильм о реалиях современной России. У нашего государства есть определенная политика, и этот фильм находится абсолютно в рамках этой политики государства. В этом нет ничего удивительного, потому что я человек, который голосовал за президента Путина. И фильм, который снимается о государственных людях при поддержке государственных служб, фильм, который создает героя - служащего ФСБ, в каких-либо других рамках существовать просто не может. Это абсолютная норма для американского кино. Там это даже не обсуждается и не вызывает двусмысленностей, которые хотят найти у нас. А их попросту нет. Фильм откровенно государственный - как "День Независимости", как "Миротворец", как десятки других американских фильмов, занимающих государственную позицию. Этим надо гордиться, и я не понимаю, какие могут быть упреки.
Андрей Орлецкий
1021 Прочтений • [Рецензия на "Личный номер"] [15.09.2012] [Комментариев: 0]
Vova
