Андрей Ерпылев «Имперский рубеж»

Российская демократия — как много в этом звуке... грязи. Вечные склоки депутатов, коррупция, беззаконие под маской власти. А вот англичанам с государственным строем повезло! Конституционная монархия — это и правовая основа жизни, и красивые традиции, и вечный символ Великобритании — ее королева. Ну почему же у нас с вами не так?

Разумеется, и тот и другой образ не совсем полны и реальны. Но пусть и так — ведь можно понять человека, который хочет придать сероватой и приземленной Российской Федерации блеск и благородство Российской же империи.

«Имперский рубеж» — приквел к тетралогии «Зазеркальная империя». Знакомиться с изрядно запутавшимся основным сюжетом не возбраняется, но суть ясна и без того. Россия без кровавых приключений пережила семнадцатый год, сохранила самодержавие и пронесла его через весь XX век. Потому многие привычки и традиции оказались куда устойчивей, чем в нашей реальности.

В армии служат поручики и капралы, отцы выдают дочерей замуж против их воли, балы все еще в почете у высшего общества, а простые люди, пусть давно и освобожденные от крепостного права, так и не отвыкли звать особ благородных кровей «барин» да «барыня».

А вот горячие точки все там же, и война — все та же. Кто бы ни управлял Афганистаном, чьи бы интересы ни сходились в этой точке земного шара — люди умирают на этой земле, будь они хоть трижды дворянами.

Задумка вроде неплоха. Да и патриотизм, желание гордиться своей страной — дело похвальное. Радостно, что фантасты уже не стесняются его проявлять, как десяток лет назад. Правда, выделиться за счет одного только облагораживания отечества стало труднее.

А другие достоинства, увы, приходится выискивать с лупой. Одеть героя в другую форму и титуловать его графом — маловато для самобытной книги. В подобную параллельную реальность не веришь — она искусственна. Некуда копать, нечем интересоваться, ведь все отличия от нашей действительности — лишь косметические.

Могла бы спасти оригинальная идея, но и ее нет. Лишь приниженное повторение классиков военной литературы XX-го и светской — XIX-го веков. Никаких сложных эмоций, ярких коллизий, запоминающихся образов.

Взгляд легко скользит по строчкам, от страницы к странице, от начала к концу, но душа остается холодна к плоскому, наделенному лишь подобием жизни миру.