А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.
А.С. Пушкин, «Анчар»
Окружающий нас мир буквально пропитан ядами. О вредных пищевых добавках трезвонят на всех углах. О ядах, содержащихся в обычной водопроводной воде, слышал или читал каждый. Любая захолустная аптека просто переполнена отравляющими веществами. Да что там говорить, если в любом магазине можно купить алкоголь и табак, содержащие яды широкого спектра действия? Даже воздух содержит весьма серьезный яд — кислород, при определенных концентрациях и давлениях приводящий к смерти. А несколько литров воды, выпитые в один прием, вызывают натриевую недостаточность, при которой наступает кома и опять же смерть.
Но в этот раз мы побеседуем о ядах как оружии — зачастую невидимом и неощутимом оружии, действие которого иногда проявляется лишь к тому моменту, когда спасение невозможно. Об окутанном покровом легенд и мифов оружии шпионов, диверсантов и дворцовых интриганов.
Что такое яд?
Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости. Одна лишь доза делает яд незаметным.
Парацельс
Парацельсу было несложно объявить ядами решительно все вокруг. Он был алхимиком и оккультистом, а не токсикологом в современном понимании этого слова. И от него никто не требовал объяснить, каким образом боевое отравляющее вещество зарин попадает в одну категорию с чистым воздухом и питьевой водой.
На заметку: токсикология — наука, изучающая ядовитые, токсичные и вредные свойства веществ, потенциальную опасность их воздействия на организмы и экосистемы, механизмы токсического действия, а также методы диагностики, профилактики и лечения развивающихся вследствие такого воздействия заболеваний.
начения яда ничего лучшего не придумать.
На сегодняшний день токсикология изучила и классифицировала многие тысячи самых разнообразных ядов. Однако само определение яда, которое позволило бы «отделить мух от котлет», до сих пор отсутствует. То есть существует много определений этого понятия, но ни одно из них не выглядит исчерпывающим, а попытка сбора этих определений в единое целое приводит к несусветной ахинее.
С другой стороны, решить, что именно считать ядами, нам следует в первую очередь. Как мне кажется, вполне исчерпывающим, хотя и не вполне самодостаточным, можно считать следующее определение:
Яд — вещество, приводящее в сравнительно небольших относительно массы тела дозах или малых концентрациях к расстройству или нарушению тех или иных процессов жизнедеятельности организма, к возникновению отравления или каких-либо других патологических состояний.
Разумеется, любой придирчивый читатель найдет здесь массу неточностей. К примеру, сравнительно небольшой объем совершенно инертного газа (того же гелия, например), введенный в вену и вызвавший газовую эмболию с летальным исходом, вполне можно считать по этому определению ядом. Или, допустим, можно вспомнить старый мрачноватый анекдот о «смерти, наступившей в результате попадания небольшого количества вакуума в верхние дыхательные пути». А на вопрос, можно ли считать ядом тератогенный препарат «Талидомид», затруднится ответить однозначно даже токсиколог. То есть он скажет, что это «яд тератогенного действия», но в интересующем нас смысле это не яд. Однако лучшего определения все равно нет, так что придется нам опираться на него в дальнейшем разговоре.
Классификация
— Сын герцога должен знать о ядах, — сказала она. — В такие уж времена мы живем, верно? Муски — яды для питья, аумас — яды для пищи... Быстрые, медленные и те, что посредине.
Фрэнк Герберт, «Дюна»
Выведенные в эпиграф откровения Преподобной Матери из великолепной «Дюны», посвященной экологам пустынь, вызовут у токсиколога снисходительную улыбку. Классификация ядов на сегодняшний день состоит из полусотни позиций, определяющих яды по действию, происхождению и назначению. Выбор способа классификации зависит от того, как именно мы рассматриваем яд — собираемся добывать его, применять или искать противоядие.
Единой и полной классификации, принятой во всем мире, не существует. Причина тому — в поистине огромном количестве ядов, многие из которых далеко не всегда укладываются в какие-то жесткие рамки. Более того, яд — далеко не универсальное по отношению к живым существам понятие. Например, аллетрин, содержащийся в препарате Raid, очень быстро и надежно убивает комаров, а человек может совершенно без всяких последствий вдыхать его на протяжении ночи. А противотуберкулезный препарат изониазид оказывает нервно-паралитическое действие на собак. Можно также вспомнить и о ядовитых животных, резистентных к собственным ядам, с легкостью убивающим другие биологические виды.
Органика и неорганика
Сугубо химическое определение ядов, пожалуй, можно считать самым точным и однозначным, хотя и в известной степени бесполезным. К неорганическим веществам относят те, которые не содержат углеродного «скелета», то есть цепочек атомов углерода (традиционно к неорганическим веществам относят и карбиды).
К примеру, цианид калия, о котором еще будет идти речь, — типичный представитель неорганических ядов. Но это никоим образом не означает, что цианиды не могут иметь биогенного происхождения. В то же время органические яды далеко не всегда имеют биологическую природу.
Не менее сложно обстоит дело с противоядиями. Тот же типично неорганический цианид калия отлично обезвреживается органической глюкозой. Именно незнание этого факта доктором Лазавертом, готовившим отравленные пирожные и вино для Григория Распутина, послужило причиной легенды о совершенно невероятной живучести всемирно известного «старца». В принципе, если принять на веру утверждения некоторых источников, что под личиной означенного Станислава Лазаверта скрывался основатель британской разведки MI5 капитан Вернон Келл, то историю с Распутиным можно смело считать первым провалом легендарной спецслужбы.
На заметку: еще в конце XIX века было подмечено, что сахар способен обезвреживать цианиды. Однако это явление не подвергалось химической оценке до 1915 года, когда немецкие химики Рупп и Гольце показали, что глюкоза, соединяясь с синильной кислотой и ее солями, образует нетоксичное соединение — циангидрин.
Список органических ядов куда более обширен. В него входят и древнейшие яды растительного происхождения, и самые современные боевые ОВ. Эти яды могут производиться живыми организмами — от микроскопической палочки Clostridium botulinum до пятиметровой королевской кобры, а могут и не встречаться в живой природе вообще, как, например, фосген или иприт.
Живое и неживое
Мы подошли к следующей, уже несколько устаревшей классификации ядов — по происхождению. До XVI-XVII веков, когда началось бурное развитие химии как науки и технологии, подавляющее большинство органических ядов было биологического происхождения — как растительного, так и животного. Традиционно яды биологического происхождения подразделяются в соответствии с таксономической классификацией организмов (бактериотоксины, микотоксины и т.п.). А те отравляющие вещества, которые синтезированы химическими методами и не имеют аналогов в природе, объединены в одну группу синтетических ОВ.
На сегодняшний день, учитывая возможность синтеза любых ядов, эта классификация потеряла свое значение и остается актуальной лишь в сфере клинической токсикологии ядов животного или микробиологического происхождения, а также растительных алкалоидов и гликозидов.
На заметку: алкалоиды — группа азотсодержащих органических соединений природного происхождения (чаще всего растительного), большинство из которых обладает слабощелочными свойствами. Алкалоиды, как правило, обладают выраженным фармакологическим и токсикологическим действием. Примеры алкалоидов — морфин, кофеин, кокаин, стрихнин, хинин, никотин.
Само понятие «токсин» весьма расплывчато. С одной стороны, его обычно применяют по отношению к продуктам метаболизма патогенной микрофлоры, а с другой — токсинами именуют многие яды биологического происхождения. Чаще всего к токсинам относят высокомолекулярные соединения (белки), к которым организм способен вырабатывать антитела, но существует и множество несистемных включений. Так, например, очень сложный по составу яд королевской кобры относят к нейротропным токсинам, как и сравнительно простой тетродотоксин рыбы фугу, который правильнее было бы считать биогенным ядом.
Это интересно: во время Второй мировой войны США начали разработку боевого ОВ на основе ботулотоксина. В 1975 году под шифром XR был принят на вооружение армии США ботулотоксин типа А, запасы которого хранились в арсенале Пайн-Блафф. А в наши дни на основе ботулотоксина изготавливается косметическое средство для разглаживания морщин — «Ботокс».
В отдельную категорию иногда выделяют яды белковой природы — чаще всего ферментативные по механизму действия. Это означает, что молекулы яда служат катализатором патогенных процессов в тканях и кровяном русле. Будучи катализаторами, ферментативные яды очень токсичны и даже в крайне малых количествах могут привести к смерти. Яд гадюк, как и большинства других представителей семейства Viperidae, содержит вещества именно этой категории.
Диарея, паралич или судороги?
Помните, как Фейд-Раута Харконнен намеревался комментировать симптомы, сопровождающие агонию раба-гладиатора, умирающего от редкого яда? Классификация по типу действия позволяет с приемлемой точностью судить, как именно подействует определенный яд на человеческий организм, не прибегая к таким леденящим кровь демонстрациям.
Гемолитические яды
Яды этой группы разрушают форменные элементы крови, тем самым нарушая подачу кислорода к тканям организма, а также могут влиять на свертываемость крови. Механизм их действия, как правило, носит ферментативный характер. Гемолитические яды типа лецитиназ или фосфолипаз расщепляют в оболочке эритроцитов фосфолипиды, обеспечивающие эластичность клеточных мембран, а сапониноподобные воздействуют на другой компонент мембран — холестерин, обеспечивающий их жесткость и стабильность. Соотношение фосфолипидов и холестерина должно строго поддерживаться, поскольку смещение равновесия в ту или иную сторону приводит либо к разрушению эритроцитов, либо к их склеиванию.
Это интересно: в великолепном романе Майкла Крайтона «Штамм Андромеда» описан внеземной патогенный микроорганизм, в считанные секунды сворачивающий кровь человека до состояния порошка. Токсин, выделяемый этим возбудителем, определенно можно отнести к коагулирующим ядам.
ковый яд. Его формула настолько сложна, что ее практически невозможно изобразить в структурном виде.
Яды гемолитического действия вырабатываются стафилококками и некоторыми паразитическими червями, содержатся в некоторых растениях (например, рицин — один из гликопротеинов клещевины), входят в состав яда змей семейства гадюковых, пчел и некоторых пауков.
Кстати, рицин еще в начале ХХ века привлекал внимание военных простотой получения и высокой токсичностью, но в конечном итоге был признан неэффективным. Однако его взяли на вооружение спецслужбы. Именно при помощи этого яда был убит болгарский диссидент Георгий Марков.
Геморрагические яды
Слово «геморрагический» означает «вызывающий кровотечение». Действие этих ядов направлено на разрушение стенок капилляров, пронизывающих ткани человеческого тела, а также иногда на снижение свертываемости крови. В результате их воздействия в месте проникновения образуются обширные отеки, способствующие дальнейшему распространению яда и приводящие к интоксикации организма продуктами распада тканей.
Токсины этой группы, как правило, животного происхождения. Они входят в состав змеиного и пчелиного ядов. А еще есть известный всем «крысиный яд», заставляющий грызунов умирать от внутренних кровотечений, который делается на основе варфарина.
Нейротропные яды
Пожалуй, эти яды можно считать самыми опасными и быстродействующими, поскольку они воздействуют непосредственно на нервную систему. Список их очень разнообразен и включает в себя как древнейшие яды, известные человечеству (аконитин, цикутоксин, кониин), так и самые современные нервно-паралитические боевые ОВ (зарин, зоман, табун, VX, V-газы). Из неорганических нейротропных ядов можно упомянуть соединения мышьяка, а из тех, о степени ядовитости которых большинство людей не догадывается, — никотин.
Это интересно: в рассказе Джека Лондона «Просто мясо» весьма правдоподобно описана клиническая картина отравления стрихнином — алкалоидом рвотного ореха (чилибухи).
вили друг друга стрихнином герои Джека Лондона.
Механизм действия нейротропных ядов настолько разнообразен, что даже перечислить основные способы их воздействия на нервную систему не представляется возможным. Можно лишь сказать, что большинство ядов этой группы воздействуют на пресинаптические и постсинаптические мембраны, а также на сами синапсы. Так, например, тетродотоксин снижает проницаемость натриевых каналов нервных волокон, в результате чего волокна теряют способность к передаче нервных импульсов, аконитин же, напротив, повышает натриевую проницаемость мембран, приводя к их деполяризации и формированию очагов нервного возбуждения, а цикутоксин подавляет действие одного из важнейших нейромедиаторов — веществ, ответственных за передачу нервных импульсов через синапсы.
Это интересно: как известно, Сократ умер, приняв яд по решению афинского суда. Долгое время считали, что смерть наступила в результате отравления цикутой — одним из популярных в те времена ядов. Но изучение свидетельств Платона позволило сделать вывод, что Сократа убил кониин — алкалоид болиголова пятнистого.
Разумеется, симптомы отравления разными нейротропными ядами будут существенно отличаться. Смерть от отравления цикутоксином выглядит очень неприглядно — процесс умирания сопровождается припадками, пеной изо рта, рвотой. А кониин, напротив, убивает очень гуманно — от ступней вверх распространяется онемение, ощущаемое как холод и потеря чувствительности. До момента наступления смерти человек находится в полном сознании и не испытывает каких-либо мучений, кроме кратковременной терминальной фазы удушья.
Миотоксические яды
Яды, разрушающие мышечную ткань и приводящие к ее некрозу, называются миотоксическими. Они достаточно редко встречаются в живой природе, ими могут похвастать некоторые высшие грибы и морские змеи. В яде некоторых сухопутных змей и пауков тоже встречаются соединения этого класса. Действие этих ядов сопровождается сильной и длительной болью, воспалительными процессами, некрозом тканей, гангреной. При отсутствии медицинской помощи очаги некротического поражения могут стать входными воротами инфекции и серьезной угрозой сепсиса.
Нефротоксические и гепатотоксические яды
Огромное количество современных фармакологических препаратов при передозировке разрушает почки и печень. Например, всем известный парацетамол может вызвать тяжелейшее отравление с нарушением функций печени и практически безнадежным прогнозом, а безобидный фенацетин, который когда-то продавался в любой аптеке, активно разрушает паренхиму почек.
К нефротоксинам и гепатотоксинам относятся многие тяжелые металлы (ртуть, свинец, кадмий) и органические растворители (четыреххлористый углерод, дихлорэтан). Среди естественных нефротоксинов стоит упомянуть охратоксин грибков рода Аспергилл и Пеницилл, очень избирательно поражающий почки. А к распространенным растительным гепатотоксинам, часто вызывающим отравление скота, относится алкалоид подофиллин, используемый в медицине как противоопухолевый препарат.
Кардиотоксические яды
Сердце — один из важнейших органов человека, работающий с феноменальной нагрузкой. Именно в силу особенностей сердечной мышцы оно представляет собой мишень для большой группы ядов. В сущности, очень многие яды так или иначе воздействуют на сердечную мышцу (атропин, хинин, стрихнин, кураре, никотин), но здесь бы хотелось выделить именно те, которые вызывают смерть от остановки сердца.
Большая подгруппа кардиотоксических ядов — сердечные гликозиды. Эти вещества увеличивают тонус сердечной мышцы в систоле (фазе сокращения желудочков), замедляют сердечный ритм, понижают возбудимость водителей ритма, угнетают проводящую систему миокарда и удлиняют диастолу (фазу расслабления сердечной мышцы). В терапевтических дозах сердечные гликозиды очень благотворно действуют на сердце, нормализуя его работу, но при передозировке становятся беспощадными ядами, убивающими человека в течение считанных минут.
На заметку: кардиотоксические свойства сердечных гликозидов проявляются даже в единицах, которыми измеряется их доза. Одна лягушачья единица действия (ЛЕД) соответствует наименьшей дозе препарата, вызывающей систолическую остановку сердца лягушки в течение 1-2 часов (в зависимости от препарата).
Один из самых мощных и быстродействующих сердечных гликозидов — строфантин, алкалоид строфанта, из которого туземцы тропической Африки изготавливали стрельные яды.
Мускарин — алкалоид красного мухомора, относящийся к холиномиметикам. Специфическое действие его на сердце состоит в том, что он быстро вызывает остановку сердца в диастоле, то есть в расслабленном состоянии.
Общетоксические яды
Существует множество ядов невыраженного целевого воздействия, которые отечественная военная токсикология называет веществами общетоксического действия. Таковы диоксины, угарный газ, синильная кислота и ее соли, арсин, сероуглерод и сероводород.
Синильная кислота, например, вызывает кислородное голодание тканевого типа, воздействуя непосредственно на внутриклеточные окислительно-восстановительные процессы. Она подавляет фермент цитохромоксидазу, ответственный за передачу электрона на молекулярный кислород в ходе внутриклеточных реакций окислительного фосфорилирования. В результате ткани не получают кислорода, развивается тканевая гипоксия и связанные с ней нарушения дыхания, кровообращения, обмена веществ и функций центральной нервной системы.
Это миф: в литературе и кинематографе прочно прижилось представление о цианиде калия, убивающем практически мгновенно и в микроскопических дозах. Однако в реальности цианиды убивают гораздо медленнее — от десяти минут до нескольких часов. И смертельная доза цианида калия выглядит далеко не микроскопической — приблизительно 0,2 грамма для взрослого человека. Почти мгновенно действует синильная кислота, запаянная под давлением в ампулу и раскусываемая зубами. В этом случае она очень быстро всасывается слизистой рта и дыхательных путей.
К классу веществ общетоксического действия относится и этиловый (винный) спирт, формулу которого может легко распознать даже прапорщик из анекдота. Помимо наркотического воздействия на нервную систему, этанол, будучи хорошим полярным растворителем, нарушает проницаемость клеточных мембран и приводит к нарушению большого количества биохимических механизмов. А ацетальдегид, который образуется при переработке этанола в организме, крайне негативно сказывается на ферментативных процессах.
Существуют еще две классификации ядов — по пути поступления в организм и назначению. Первая подразделяет яды на пероральные, ингаляционные, перкутанные (накожные), инъекционные, полостные. Вторая подразумевает деление отравляющих веществ по их прикладному назначению — пестициды, гербициды, фунгициды и т.п. Но нас интересует только один биологический вид — человек разумный, и в данной классификации ему отведен только один пункт — боевые отравляющие вещества. Но о них мы поговорим в следующем месяце, а пока давайте совершим краткий исторический экскурс.
От аконита до мышьяка
шается так, что отщепляется синильная кислота. В правой части, левее бензольного кольца, — цианогруппа.
История — наука полезная, но она совершенно ничем не может помочь в тех случаях, когда выясняется, что древние совершенно не разбирались в ядах, которыми успешно травили друг друга и не менее успешно травились сами. То есть они, конечно, знали, что если взять определенную траву и сделать из нее отвар, то при его помощи вполне можно кого-то отправить к праотцам. Но вот что это за трава и действительно ли это она — чаще всего установить спустя десятки веков не удается. Поэтому давайте обратим свое внимание на письменные источники.
Античные яды
Достоверно известно, что древние египтяне знали о токсическом действии амигдалина, содержащегося в косточках персика. Один из египетских медицинских папирусов, хранящийся в Лувре, содержит предостережение: «Не произноси имени Иао под страхом наказания персиком». Допускается также, что в Египте времен Древнего царства были известны ядовитые свойства снотворного мака, аконита и красавки. Тем не менее Клеопатра, связанная договором «Союза смертников», не полагалась на папирусы медиков, а лично испытывала на заключенных яды, чтобы определить, какой из них приведет к быстрой и безболезненной смерти. На сегодняшний день достоверно не установлено, отравилась ли Клеопатра каким-то предварительно приготовленным ядом или ее убил укус ядовитой змеи.
Античная Греция располагала внушительным арсеналом растительных ядов. Вероятно, одной из причин такого положения вещей стал климат Греции, благоприятный для произрастания разнообразнейшей флоры.
В Греции существовала государственная казнь по решению суда, приводимая в исполнение при помощи яда. Тут опять вспоминается Сократ и та неразбериха с ядом, которым он был отравлен. Давайте разберемся подробнее с ее причинами.
Греческий «государственный яд» именовали цикутой (вех ядовитый) Плиний, Тацит и Сенека, хотя болиголов пятнистый был им известен. Похоже, что здесь произошла таксономическая путаница, из-за которой и в более поздние времена путали болиголов и цикуту. Даже в гораздо более поздние времена становления немецкой токсикологии болиголов был определен как пятнистая цикута, а вех ядовитый как водяная цикута. А основоположник советской фармакологии Н.П. Кравков в своем широко известном труде «Курс фармакологии» приводит правильное латинское название растения Cicuta virosa, но называет ее болиголовом. И это несмотря на то, что упомянутые растения относятся к разным родам.
Это интересно: во избежание путаницы в современных книгах по токсикологии даже сделаны соответствующие оговорки. Например, в справочнике «Острые отравления» 1970 года при описании цикутотоксина, получаемого из веха ядовитого, предостерегают не путать его с пятнистой цикутой, содержащей кониин.
Вероятнее всего, такая же путаница произошла и у античных авторов. А их труды, вероятно, читал римский философ Сенека, с подачи которого пошел гулять по свету миф о «цикуте, сделавшей Сократа великим».
Не оставляющий надежды
мано и в наши дни.
Из более чем 7000 ядов, описанных римским адвокатом Плинием Младшим, хочется подробнее остановиться на растении, известном как аконит.
Еще за пять веков до римлянина Плиния грек Теофраст в своих трудах «История растений» и «Причина растений» уделил акониту большое внимание. Согласно Теофрасту, яд из аконита готовится определенным способом, известным лишь узкому кругу людей, а рецепт изготовления яда позволяет рассчитать срок, через который он подействует. При этом называются сроки, способные привести в ступор любого биохимика, — от месяца до двух лет. Трудно сказать, добросовестно ли заблуждался Теофраст относительно таких абсурдных сроков или сознательно напускал тумана, но в одном он был абсолютно прав — противоядия от отравления аконитом не существует.
Действующее начало аконита — аконитин, алкалоид нейротоксического действия. При отравлении затрудняется речь, ослабляется зрение и слух, случается непроизвольное мочеиспускание и дефекация, расстройство дыхания, паралич. Смерть наступает от остановки сердца вследствие аритмии и удушья при полном сохранении сознания.
Это миф: элитные куртизанки древней Индии, нанятые для убийства опальных вельмож, якобы смазывали губы водонепроницаемым жирным составом, а поверх наносили яд, содержащий аконитин. Создатели этого мифа, вероятно, были не в курсе, что аконитин хорошо растворяется не в воде, а именно в жирах. Куртизанка просто не успела бы добраться до своей жертвы, даже если бы смазывала губы в прихожей. Да и для размещения смертельной дозы аконитина (350 мг кристаллического яда) понадобились бы губы совершенно противоестественных размеров.
Митридациум, он же териак
Еще до нашей эры было известно, что чувствительность к некоторым ядам можно снизить, если регулярно принимать неопасные дозы. Митридат VI Евпатор, последний царь из Понтийской династии Митридатов, с детства вырабатывал у себя сопротивляемость к ядам. Согласно легенде, царь также разработал особый состав «митридациум», включающий более шестидесяти противоядий. Но это, без сомнения, исключительно полезное в дворцовых условиях качество сыграло со своим обладателем злую шутку. После разгрома римлянами и попытки собрать новую армию поднялся мятеж. Чтобы не попасть в руки мятежников, Митридат попытался отравиться ядом, который всегда носил с собой, но тот не подействовал. Лишь меч охранника-галла, сохранившего верность царю, избавил деспота от унизительного плена.
Это миф: универсального противоядия, которое искали врачи и алхимики на протяжении почти девятнадцати веков, не может существовать в принципе. Во французской фармакопее 1788 года по поводу таких микстур содержится желчный комментарий: «Занимавший столь долгое время и столь большое место в фармации и терапии териак отныне покидает арену истории и переходит в область легенд». Однако это не помешало мифу продержаться еще добрую сотню лет.
Спустя сто лет личный врач императора Нерона Андромах составил свой «митридациум», но назвал его «митридациум-териак». Историки предполагают, что именно это средство принимала Агриппина, мать Нерона, из опасения быть отравленной сыном.
Древний Китай, судя по дошедшим до нас источникам, акцентировал внимание на фармакологических свойствах ядов. Возможно, по этой причине в китайской истории убийств так мало отравлений. Хотя, с другой стороны, возможно, что китайские отравители были настолько хороши, что остались неизвестными. Известно лишь, что яды китаянки принимали для ритуальных самоубийств, если не хотелось топиться.
Романтизация этого обычая и культура «эстетики самоубийства» приводили временами к совершенно абсурдным литературным описаниям. Так, например, в хрестоматийном китайском романе «Сон в красном тереме» Цао Сюэциня описано острое отравление металлическим золотом со смертельным исходом.
Многие препараты золота действительно токсичны. Но, во-первых, в описываемые романом времена такие препараты еще не существовали и не могли быть получены, а во-вторых, в романе описывается прием внутрь именно куска золота. Впрочем, даже при том условии, что безутешная девушка сумела от горя довести золото до мелкодисперсного состояния, при котором становится заметной его реакция с желудочным соком, травиться ей пришлось бы очень долго — отравление золотом приводит к тромбоцитопении и импотенции. И если от тромбоцитопении можно умирать годами, то смерть от импотенции находится далеко за горизонтом реальности.
Яды средневековья
ная доза. Но на этикетке предупреж-
дение обязательно должно быть.
Европейское средневековье, обогатившись пришедшей из арабского мира алхимией, по-новому взглянуло на яды. Власть имущие достаточно быстро сообразили, как приспособить к полезному алхимиков, витающих в эмпиреях трансмутации элементов. Яды были в моде, они, как и прежде, позволяли устранить неугодное лицо без каких-либо доказуемых улик — судебно-медицинской токсикологии еще не существовало.
От алхимиков требовали как новых ядов, так и противоядий от уже известных. Достаточно красноречиво положение алхимиков описано в седьмом правиле «Малого алхимического свода» Альберта Великого. «Если тебе поручено некое златоискательское дело, они (работодатели. А. Д.) не перестанут терзать тебя время от времени расспросами: «Ну, мастер! Как идут твои дела? Когда мы получим приличный результат?» И, не дождавшись окончания работы, они станут всячески глумиться над тобой. В результате тебя постигнут великое разочарование, унижение и великие беды. Если же, напротив, ты будешь иметь успех, они постараются задержать тебя в плену, где ты будешь работать им на пользу, не имея возможности уйти. Считай, что лишь из-за собственных слов и твоих собственных рассуждений ты попался в ловушку».
Проблема состояла в том, что алхимики были так же далеки от химии, как сантехники — от гидродинамики. Именно поэтому поиски ядов велись проверенным веками методом «научного тыка», разбавляемым полоумными «металлопланетными» рассуждениями о пожирании солнца красным драконом и прочей ахинеей.
Однако все перечисленные трудности не помешали алхимикам выявить токсические свойства мышьяка, ртути и их соединений, а также сурьмы, фосфора, свинца, различных кислот и щелочей. Во времена средневековья был получен и нитрат серебра — достаточно сильный яд, вызывающий некроз тканей и мучительную смерть.
Справедливости ради следует отметить, что никаких революционных открытий в токсикологии алхимики не сделали. Растительные яды, известные со времен античности, были куда эффективнее, чем любые изыски адептов философского камня и универсального растворителя. Хотя, с другой стороны, мышьяк оказался настолько ко двору, что даже получил название «наследственного порошка», то есть средства для ускоренного получения наследства.
Вода Тофаны и вино Борджиа
Вероятно, высший свет Европы все же разобрался в реальных возможностях алхимии и заметно охладел к ней. Токсикологическими изысканиями занялись дворяне, стали появляться целые династии простолюдинов-отравителей, ни бельмеса не смыслящие в алхимии и латыни, но прекрасно пользующиеся здравым смыслом.
Это интересно: в романе «Мастер и Маргарита» фигурирует некая госпожа Тофана. Да, действительно, история знает несколько женщин, которых именовали именно так. Булгаков, судя по характеристике, данной в тексте, имеет в виду Теофанию ди Адамо, известную благодаря своей Aqua Tofana — бесцветной жидкости без запаха, вызывающей смертельное отравление с симптомами брюшного тифа. Предположительно в состав Aqua Tofana входили мышьяковая кислота, скополамин и атропин (алкалоиды красавки).
кальное отражение надписи EXIT. Возмож-
но, случайность, но очень символичная — словом exitus медики обозначают смерть пациента.
Впрочем, и здесь экзальтированные биографы и прочие заинтересованные лица навалили такую гору мифов, что их придется разгребать еще очень долго.
К примеру, всему миру известна «отравительница» Лукреция Борджиа, ставшая в литературе и кинематографе своеобразным символом женского коварства. Этот мрачный, но не лишенный готической привлекательности образ роковой женщины впервые вывел Виктор Гюго в 1833 году, через триста с лишним лет после смерти Лукреции. А потом уже подключились такие мэтры «исторического романа для юношей», как Александр Дюма и Рафаэль Сабатини. Историк Леарко Андало, специалист по итальянскому Ренессансу и один из ведущих мировых экспертов по семейству Борджиа, утверждает, что Лукреция никогда не была отравительницей, а если и убивала, то только холодным оружием без всяких изысков.
Беспристрастный анализ описаний «кантареллы» (предполагаемого яда, авторство которого безосновательно приписывается семейству Борджиа), ключа с незаметным отравленным шипом, которым Лукреция якобы убивала опостылевших любовников, отравленной иглы, позволявшей хозяйке незаметно убить любого человека в толпе, показывает всю нелепость нагроможденных вокруг этого семейства вымыслов. Ядов, убивающих при подразумеваемых количествах и при описанных способах введения в организм, на то время не существовало, да и сейчас они редки. К примеру, смертельная доза зомана — одного из сильнейших боевых отравляющих веществ — при резорбции через кожу составляет 2 мг на 1 кг массы тела. То есть на взрослого человека потребуется не менее 140 мг, распределенных по значительной поверхности кожи. Чтобы наглядно представить это количество, возьмите обычный карандаш и отмерьте на нем 3,5 миллиметра. Очевидно, что даже при использовании современных сильнейших ядов такой способ отравления далек от практики.
Это интересно: значительное количество отравлений в средневековой Европе выглядит курьезно — к примеру, люди травились картофелем, бывшим в ту пору новинкой. Как и любой другой представитель пасленовых, картофель содержит в ботве заметное количество соланина — высокотоксичного гликозида. По незнанию люди пытались использовать в пищу листья и плоды. Результатом были тяжелейшие пищевые отравления, иногда приводившие к смертельному исходу.
Я далек от мысли представлять Борджиа херувимами, они были людьми своего времени — хитрыми, жестокими, беспощадными и при этом достаточно здравомыслящими, чтобы не полагаться на ненадежный яд там, где можно положиться на надежный кинжал. Но кем они не были, так это могущественными волшебниками, способными создавать непредставимые яды.
Современная мифология средневековья
Романтизация европейского средневековья породила множество совершенно нелепых мифов, которые, к слову, очень удобно развенчивать «пакетом». Они скорее всего создавались людьми, лишенными какого-либо понятия о смертельных дозах сильных ядов и пространственного воображения. Сюда можно отнести холодное оружие с отравленным клинком, перстни с отравленным шипом и (гордость коллекции!) столовый нож, на одну из плоскостей которого наносится яд.
Оцените всю сатанинскую хитрость этого кунштюка. Допустим, нам надо отравить кого-то. Достаем из кармана яблоко, режем его заранее подготовленным ножом пополам, отравленную половину отдаем жертве, а сами смачно хрустим безвредной половиной. Жертва, наивно полагая свою половину безвредной, съедает ее и — вуаля! — отправляется на тот свет. Но простите... Если человек — ваш враг, но он об этом не подозревает, то кто помешает скормить ему хоть котлету, добротно отравленную заранее? А если он подозревает вас в злонамеренности, то с чего вдруг он станет разделять с вами эту нехитрую трапезу?
лостью для яда — вполне практичное изобретение,
в отличие от всяких отравленных иголок.
Но оставим лирику, перейдем к химии и геометрии. Возьмем, к примеру, хлорид мышьяка, смертельная доза которого составляет 0,2 грамма (самая токсичная из известных на то время солей мышьяка). Это соединение — жидкость. Чтобы нанести такое количество жидкости на доломень или спуск ножа, потребуется связующий компонент — наверняка не бесцветный и непрозрачный. Допустим, еще 0,3 грамма, хотя для нужной консистенции потребуется куда больше. Итого у нас половина грамма средневекового зелья. А теперь возьмите пластилин и скатайте из него шарик диаметром 9 мм. Итак, перед вами приблизительно полграмма. А теперь возьмите нож и тщательно размажьте пластилин по одной из поверхностей лезвия. Ну и как? Не слишком заметно получилось? Можно, конечно, использовать аконитин, но незаметного количества все равно не выйдет.
Погодите, это еще не все. Возьмите яблоко, разрежьте его этим ножом и поглядите, в каких количествах и куда попал пластилин. Съесть такое яблоко — хоть все целиком, хоть половинками — отважатся разве что два имбецила. Или один имбецил и один слепой.
Никакие яды средневековья — хоть местные, хоть заморские — не позволили бы провернуть такую элегантную штуку. Максимум, что получится, так слегка отравить свою жертву и немножко отравиться самому. А потом жертва сообразит, что к чему, и наведается к вам в гости со старым добрым клинком без всякого яда.
Все упомянутые соображения полностью применимы и к двум оставшимся мифам. Более того, идея с отравленным клинковым оружием нежизнеспособна еще по ряду причин. Сталь клинка очень плохо держит яд, а если в клинке сделать углубление и наполнить его достаточно липким ядом, чтобы он не слетал при взмахе, то достаточное для отравления количество яда просто не останется в ране. Любая рана, кроме колотой, практически сразу же начинает обильно кровоточить. Природа достаточно хорошо позаботилась о том, чтобы поток крови промывал рану и выносил из нее любые инородные вещества. А в случае колотой раны такой глубины, чтобы в ней осталось достаточно яда, уже можно никого не травить. Другое дело – копье, дротик или стрела. Они могут пробыть в ране достаточное для всасывания яда время.
Ну, и последнее — ни один яд не действует мгновенно. Ни один. Это тоже миф, тщательно культивируемый кинематографом. Время развития симптомов отравления в случае самых быстродействующих ядов составляет несколько минут. Единственный вариант отравления с потерей сознания за время, исчисляемое десятками секунд, — это ингаляционное или внутривенное введение. Но для этого вам придется предложить врагу выкурить отравленный топор. Или ввести в вену.
В завершение разговора о мифах нельзя не упомянуть и легенду, согласно которой Моцарт был отравлен Сальери. Ни единого подтверждения этому факту нет по сей день — и, напротив, есть множество аргументов, ему противоречащих. А в 1997 году в Миланском Дворце юстиции состоялся судебный процесс, по которому был вынесен однозначный вердикт — Сальери не виновен в смерти Моцарта.
Какой яд самый сильный? Несмотря на кажущуюся простоту вопроса, он весьма неоднозначен, а ответ на него не сводится к названию какого-то определенного яда.
Токсичность — это величина, обратная смертельной дозе токсического вещества при заранее оговоренном способе введения и характеристиках подопытного организма. Высокотоксичными ядами считаются те, для которых смертельная доза составляет менее 15 мг/кг.
Существует также понятие предельно допустимой концентрации яда. К примеру, ПДК для диоксина в воздухе по стандартам США составляет 0,02 pg/m3. Если учесть, что кубометр воздуха имеет массу порядка килограмма, речь идет об одной молекуле диоксина на 4,5 миллиарда молекул воздуха. Абсолютный рекорд среди известных науке ядов.
Следует также учитывать способ введения яда. Допустим, кураре, надежно парализующий жертву при попадании в кровь, практически безвреден при приеме внутрь. А рицин, которого при приеме внутрь достаточно 2 миллиграмм, при вдыхании оказывается намного менее токсичным.
Ну и наконец, скорость выведения яда из организма или его разложения тоже играет немалую роль. Тот же диоксин способен накапливаться в тканях и оставаться в них на протяжении года. Именно этим, в частности, определяется его высокая токсичность.
Если рассматривать яды с точки зрения химических механизмов, то самыми токсичными по праву считаются бактериальные токсины белковой природы. Дифтерийный токсин действует на клетки-мишени по принципу «одна молекула на одну клетку» и останавливает процесс синтеза белка. Некоторые токсикологи склонны считать самым токсичным нейротоксин, выделяемый бактерией Clostridium botulinum и известный как ботулотоксин. Его смертельная доза составляет ориентировочно 0,3 мкг.
Если же оценивать яд по необратимости его токсического воздействия на организм, то достаточно вспомнить аконитин – древнейший яд, от которого вообще нет противоядия.
С ядовитыми животными дело обстоит еще сложнее. К примеру, яд змей очень сложен по составу, он содержит в себе компоненты как быстродействующие, пригодные для обороны, так и длительного действия, помогающие переваривать пищу. Если классифицировать змей по опасности для человека, то на первом месте окажется австралийский тайпан, известный как свирепая змея. За один укус эта змея отдает 44 мг яда — этого количества хватит для убийства ста человек. А королевская кобра, которая не попала даже в топ-10, способна за один укус впрыснуть до шести миллилитров яда. Этого хватит и на организм слона.
Яды паукообразных не менее разнородны по действию. Однако большинство токсикологов сходятся на том, что яд каракурта — бесспорный чемпион в своей категории. В полевых условиях при отсутствии сыворотки единственный способ спасения — это воткнуть в место укуса пучок спичек в момент воспламенения головок (известен как метод Мариковского). Те, кому довелось использовать этот жутковатый прием, утверждают, что боли от ожога практически не чувствуется — настолько быстро яд каракурта разрушает нервные окончания.
В следующем номере мы поговорим о боевых отправляющих веществах. И о том, почему к началу ХХ века название города Ипр звучало не менее зловеще, чем спустя тридцать лет — Хиросима.
Консультант: Анджей Владимиров, доктор токсикологии
Vova
