Я уверенно смотрю в будущее. Оружие возмездия, которым я располагаю, изменит обстановку в пользу Третьего рейха.
Адольф Гитлер, 24 февраля 1945 г.
Вокруг немецких военных разработок времен Второй мировой нагромождено множество мифов и легенд. Анализ причин этого явления достаточно интересен сам по себе, но нам с вами предстоит другое, не менее увлекательное занятие — оценить, насколько действительный потенциал Третьего рейха соответствовал тем представлениям, которые составляют основу легенд и мифов о немецком сверхоружии, способном полностью изменить исход войны.
Для начала давайте определимся максимально точно, какое именно оружие следует считать «оружием возмездия». Я предлагаю следующее определение. Оружие возмездия — принципиально новая разработка в области военной техники или вооружения, неизвестная до момента появления на поле боя и способная обеспечить как тактический, так и стратегический перевес в пользу нацистской Германии. Вопрос амбициозности и пропагандистской ценности таких проектов мы будем обсуждать отдельно, поскольку он касался, как правило, совершенно нежизнеспособных или малоэффективных решений.
К вопросу об эзотерике и здравом смысле
Как известно, идеология Третьего рейха во многом строилась на множестве мифологических, эзотерических и оккультных концепций. Общества Аненербе, Врил, Туле — все они существовали и процветали благодаря мутной волне превосходства арийской расы, захлестнувшей Германию в середине 1930-х годов.
Бытует мнение, согласно которому военные разработки нацистской Германии не только вдохновлялись, но и в значительной степени продвигались именно оккультными кругами. Разумеется, такая версия любому специалисту в области оружия покажется нелепой и даже смехотворной. Военные технологии рождаются не на пустом месте — боевая техника должна поражать конкретные цели, противостоять определенным действиям противника, достигать преимущества в той или иной тактической нише. В конце концов, она должна где-то строиться, а для этого требуется не только технология, но и соответствующая инфраструктура. Очевидно, что идеология не диктует в этой области никаких условий.
Ни один здравомыслящий конструктор не станет менять существующие принципы и схемы из собственной прихоти — на это он пойдет лишь в том случае, если новая компоновка, форма или технология даст существенные преимущества перед имеющимися разработками. Да и в этом случае он сохранит осторожность, присущую военному специалисту, ведь то, что кажется на первый взгляд безусловно эффективным, может запросто развалиться под градом неучтенных обстоятельств.
Германия в этом смысле была достаточно интересным и необычным случаем. Развязав за три десятка лет две мировые войны, она всякий раз делала ставку на быструю победу. Немецкие стратеги полагали (и не без некоторых оснований, между прочим), что концепция «молниеносной войны» очень хороша именно против государств с мощной, но инерционной экономикой. Количественное превосходство, считали они, можно и должно преодолеть качественным — то есть быстрым наступлением и принципиально новым оружием, оперативно разрабатываемым и поступающим на вооружение в ходе блицкрига.
Версальские соглашения были весьма досадными для Германии — они сковывали ее в производстве и накоплении известного и проверенного оружия. Поэтому, в частности, немецкая военная техника классического образца не дала Германии решающего преимущества на фронтах Второй мировой. Автоматическое стрелковое оружие, реактивная авиация, тяжелые танки с мощным вооружением, дизель-электрические подводные лодки серии XXI — все это появилось в достаточном количестве лишь тогда, когда любые мыслимые сроки блицкрига истекли. К этому времени антигитлеровская коалиция уже располагала полностью развернутыми военно-промышленными комплексами с крепкой материальной базой.
По сути, сам термин «оружие возмездия», выглядящий вполне органично на фоне идеологического и пропагандистского пафоса, был некорректен, если рассматривать его изолированно от оккультной шелухи. Название «оружие отчаяния» было бы гораздо более точным, поскольку отражало бы те хаотические метания от одного «вундерваффе» к другому, которые были характерны для Германии второй половины войны.
Химическое оружие, в которое Германия вложила немалые средства, оказалось совершенно неприменимым, хотя, надо полагать, довоенные ставки на него были немалыми. Пылающие ленты фронтов с устрашающей скоростью двигались к границам фатерлянда. В этих условиях оставалась одна надежда, уже привычная для немецкого командования, — оружие, способное в одночасье переломить ход войны и вывести Германию к победе.
И здесь начинается самое интересное. Наряду с разработками действительно эффективного оружия, которое могло бы самым решительным образом повлиять на исход войны, появилась масса проектов откровенно утопического или террористического характера. Метания между ними были настолько хаотическими, что немцам стала изменять их прославленная педантичность — иногда кодовые названия разных проектов категории Vergeltungswaffen, то есть «орудия возмездия», имели одни и те же порядковые номера.
Очень похоже на то, что интерес Гитлера к тому или иному проекту зачастую носил иррациональный характер, необъяснимый с точки зрения здравого смысла. Вероятно, именно здесь сказалась кипучая деятельность оккультных обществ, всячески поощряемая фюрером. «Копье Вотана», «Меч Зигфрида», «Валгалла», «Змей Мидгарда» — весь этот бессодержательный вагнеровский пафос сыпался из Аненербе и Туле, как из рога изобилия. При таком прессинге немудрено было и свихнуться, а уж потерять представление о рациональности и эффективности — проще простого.
Рациональные соображения
Костяк немецкого военного командования составляли отнюдь не глупцы и не мечтатели-идеалисты. Стратеги Германии отлично понимали, что разрозненные и не связанные между собой военные инновации не дадут решительно никакого результата. Поэтому все новые разработки по возможности укладывались в единую стратегическую схему, наглядно демонстрирующую достигаемое военное превосходство в целом.
Проекты, относящиеся к категории Vergeltungswaffen (V-проекты) далеко не всегда обозначались этой буквой с порядковым номером. Напротив, чаще всего разработки, подпадающие под определение «оружие возмездия», не маркировались подобным образом.
Принцип оценки «на земле, на воде, в воздухе» хорошо структурировал все многообразие V-проектов, которые вела Германия. Мы с вами, знакомясь с этими проектами, будем придерживаться того же принципа. И, разумеется, в этой главе мы рассмотрим только те проекты, которые были отмечены печатью здравого смысла, пусть даже нечеткой и размазанной.
На земле
Я сознательно не буду останавливаться на роли пехотного стрелкового оружия и легкой бронетехники, поскольку ничего революционного здесь не было, да и быть не могло. Основную ставку в вопросах «оружия возмездия» немецкое командование делало на тяжелую бронетехнику и противотанковые средства.
Лев
Проект тяжелого танка PzKpfw VII предполагал создание так называемого «танка прорыва». Согласно замыслу конструкторов, этот танк должен был сочетать непробиваемую броневую защиту со сверхмощным вооружением, способным уничтожать любую бронетехнику противника. В качестве основы был взят уже проверенный PzKpfw VIAusfH, более известный как «Тигр». Задачей проекта было усиление бронирования, оснащение более мощным двигателем и вооружение 150-мм пушкой (в менее помпезной модификации предполагалась 128-мм пушка).
Одна из компоновочных схем PzKpfw VII предполагала заднее расположение круговой вращающейся башни, что на тот момент было нетривиальным решением. Спустя несколько лет аналогичную схему применил советский конструктор А. Морозов в экспериментальной САУ «Объект 416».
По имеющимся данным, ни одного экземпляра PzKpfw VII выпущено не было, этот танк существовал только в виде разрозненных чертежей и деревянного макета.
Мышь
Более известным проектом категории V был Porsche 205 Maus — сверхтяжелый танк прорыва с мощным круговым бронированием и двухпушечным вооружением (128-мм + 75-мм). Его разработку Фердинанд Порше вел два года, а в создании были задействованы такие индустриальные гиганты, как «Крупп», «Даймлер-Бенц» и «Сименс». К концу войны предприятие Alkett выпустило один опытный образец, пригодный для обкатки и полигонных стрельб, и еще один, но недостроенный.
Это интересно: масса в 180 тонн исключала форсирование танком водных преград по любым видам мостов. Предполагалось, что реки PzKpfw VII будет преодолевать по дну без экипажа, в режиме управления и электропитания по кабелю. На то время такое решение можно было назвать безусловно оригинальным.
Ни одна из гигантских «мышей» не дожила в первозданном виде до конца войны. Оба прототипа были подорваны немцами прямо на полигоне. Однако впоследствии из захваченных советскими войсками фрагментов был восстановлен один танк, занявший место в Военно-историческом музее бронетанкового вооружения и техники.
Бронебойный кулак
Индивидуальное противотанковое реактивное оружие можно считать, пожалуй, самым успешным примером всей эпопеи «оружия возмездия». Главным результатом его использования было разрушение представлений о полной беспомощности пехотинца перед танком. Реактивные системы, развиваясь от «Офенрор» до «Панцерфауст», убедительно показали, что новые образцы оружия могут успешно применяться даже персоналом с низкой квалификацией, если они не перегружены избыточными операциями по подготовке. Для освоения бойцом реактивной гранаты «Фаустпатрон» достаточно было пятиминутного инструктажа.
К тому же «Фаустпатроны» и «Панцерфаусты» были настолько технологичны, что их изготавливали прямо в осажденном городе и сразу же передавали в войска.
В рамках противотанкового подраздела можно было бы упомянуть о самоходной противотанковой мине «Голиаф», но она с момента создания не воспринималась как «оружие возмездия» даже самыми отъявленными наци. Дело в том, что наиболее эффективная модель Sd.Kfz. 302 обходилась рейху как четверть противотанковой пушки Pak 40. Так что пусть уж простят меня уважаемые читатели, но о «Голиафе» я упомянул лишь для того, чтобы объяснить, почему я о нем не упомянул.
Rotkappchen, или «Красная шапочка»
К 1943 году наметилось заметное отставание эффективности противотанковых средств. Защищенность бронированных целей потребовала увеличения калибра противотанковых пушек и создания новых видов бронебойных снарядов. Этот путь, невзирая на очевидную простоту, был тупиковым — увеличение калибра и дульной скорости снаряда вело к увеличению массы артиллерийской системы и к снижению ее мобильности.
С другой стороны, был накоплен неплохой опыт в использовании противотанковых систем Panzerfaust и Panzerschreck. Их бронебойное действие было вполне удовлетворительным, но дистанция поражения годилась только для ведения оборонительных военных действий в городских условиях. А получение стратегического перевеса в войне было немыслимо без перемещения линий фронта на открытые пространства.
Именно в силу перечисленных причин немецкий конструктор Макс Крамер предложил объединить кумулятивный заряд с твердотопливной ракетой, управляемой по проводам. Так на свет появилась первая в истории противотанкового вооружения ПТУР Ruhrstahl X-7 «Rotkappchen».
На заметку: образцы X-7, доставшиеся Франции в качестве военного трофея в 1945 году, были использованы при разработке одного из первых французских комплексов ПТУР Nord SS.10, поступившего на вооружение в 1955 году.
Ракета была выполнена по оригинальной компоновочной схеме. Короткий сигарообразный корпус оснащался двумя крыльями обратной стреловидности, создающими подъемную силу, и стабилизатором на выносной трубчатой балке. Управлялась ракета по двум проводам, идущим от консолей на концах крыльев. Двигатель — твердотопливный двухступенчатый. Первая ступень служила для быстрого разгона ракеты в течение 2,5 секунд, после чего запускался двигатель второй ступени, обеспечивающий управляемый полет со скоростью 350 км/ч на протяжении 8 секунд. Осевая стабилизация ракеты обеспечивалась гироскопом, запускаемым в момент старта. Таким образом, максимальная дистанция поражения теоретически могла достигать километра и более, а на практике определялась длиной проводов управления и рельефом местности.
Боевая часть состояла из кумулятивного заряда массой 2,5 кг и пьезоэлектрического контактного взрывателя. Бронепробиваемость достигала 200 мм по стальному листу, что на то время было очень неплохим показателем.
Серийное производство Х-7 так и не было начато, а в рамках экспериментальной партии завод Ruhrstahl выпустил порядка трех сотен единиц. Большая часть этой партии была захвачена союзными войсками в подземном складе, а небольшое количество все же успело попасть на фронт, где было использовано в боевых действиях.
Уже на момент начала разработки танки прорыва не могли обеспечить стратегического перевеса Германии на Восточном фронте, поскольку их низкая подвижность никак не вписывалась в общую стратегию быстрого опрокидывания противника и истощения его бронетанкового парка. Существование штурмовой и бомбардировочной авиации, способной наносить точечные удары бомбами ПТАБ по бронированным целям, свело бы к нулю все попытки использования танков-гигантов. Разумеется, в условиях полного превосходства в воздухе положение танков прорыва в единой стратегической схеме выглядело бы совершенно иначе, но положение дел в воздушном пространстве мы обсудим несколько позже.
С противотанковыми ракетами ситуация несколько иная. Будучи принятыми на вооружение хотя бы к началу 1943 году в достаточных количествах, ПТУР действительно могли серьезно сдвинуть баланс сил, замедлив и даже остановив широкомасштабные танковые наступления. А уж если говорить о декабрьском контрнаступлении 1941 года, здесь ПТУР могли сыграть решающую роль. Но, как и в ряде других жизнеспособных V-проектов, нацисты попросту не успели в срок.
бинного двигателя. Он был одним из веду-
щих сотрудников ракетной группы Вернера фон Брауна.
Задолго до начала Второй мировой войны, в 1936 году, немецкий инженер Гельмут Вальтер разработал газотурбинный двигатель, работающий на перекиси водорода. Отличительной особенностью этого двигателя было то, что топливо (перекись водорода) при экзотермическом разложении на серебряном катализаторе превращалось в идеальный теплоноситель — воду. При разложении температура парогазовой смеси достигала 8000С. Таким образом, самый простейший вариант двигателя мог быть как газотурбинным, так и реактивным.
ленный на подводной лодке Тип XVII.
Дальнейшее совершенствование двигателя Вальтера привело к двухкомпонентному решению — кислород, полученный при разложении перекиси, соединялся с сильным восстановителем (смесь гидразина с метанолом). Это дало колоссальный прирост мощности и позволило создавать не только авиационные двигатели, но и двигатели подводных лодок. Парогазотурбинные установки (ПГТУ) подводных лодок должны быть «бесследными», то есть не оставляющие на поверхности каких-либо следов прошедшей в подводном положении лодки. В таких двигателях в качестве топлива использовалось соляровое масло, то есть дизельное топливо. При горении в атмосфере чистого кислорода дожигание топлива было практически полным. Отработавшая в турбине парогазовая смесь поступала в конденсатор, после которого углекислый газ в сжиженном состоянии выбрасывался за борт и бесследно растворялся в воде.
Существовали две компоновочные схемы с двигателем Вальтера. В первой турбина через механический редуктор вращала винты, а во второй приводила в действие электрогенератор, который вращал ходовые электродвигатели и заряжал аккумуляторы.
На воде и под водой
В войне на море Германия могла рассчитывать на серьезное доминирование. Уинстон Черчилль высказывался на эту тему так: «Единственная вещь, которая по-настоящему тревожила меня в ходе войны, — это опасность, исходящая от немецких подводных лодок». В устах премьер-министра островного государства эта фраза звучала очень весомо.
Но и здесь сработала классическая потеря темпа, сопровождавшая немецкое командование всю войну. Блестящие успехи Кригсмарине 1941 года в ходе битвы за Атлантику сначала несколько поблекли, а затем и вовсе растаяли. Если, к примеру, в феврале 1943 года было уничтожено 19 немецких подводных лодок, то в мае этого же года — 41. Это было не просто серьезной потерей, здесь можно говорить о разгроме. Гросс-адмирал Карл Денниц в апреле 1943 года открыто признал, что «если мы не усовершенствуем конструкцию подводных лодок, то будем вынуждены практически прекратить подводную войну».
Рекордсмены скорости
В период с 1943 по 1944 годы были построены три малые (водоизмещение 312 тонн) лодки серии XVII с ПГТУ Вальтера. Их скорость в подводном положении достигала невиданных доселе 25 узлов (46 км/ч), запас хода при использовании дополнительных дизелей составлял 1800 миль. Вооружение — два 533-мм торпедных аппарата и четыре торпеды. Кроме того, в рамках развития серии были построены еще четыре лодки водоизмещением 412 тонн.
Это интересно: незадолго до подписания акта о капитуляции Вальтер собственноручно затопил одну из лодок серии XVIIB, а именно U-1407. Великобритания, подняв эту лодку, восстановила ее, переименовала в HMS Meteorite и ввела в состав королевских ВМС.
В 1944 году, после личного испытания Дёницем, было заложено еще несколько проектов лодок с ПГТУ Вальтера. Все они были предназначены для боевых действий в Атлантике, имели огромный запас хода и внушительное вооружение. К примеру, океанская версия Тип XVIII водоизмещением 1600 тонн развивала в подводном положении скорость 24 узла, была вооружена десятью торпедными аппаратами и двумя 30-мм пушками. Если бы Германия располагала такими лодками, Великобритания крепко задумалась бы над вопросом, на чьей стороне ей выгоднее воевать, — ведь несколько десятков подобных лодок могли обеспечить гарантированную морскую блокаду Великобритании, а их размер и малая заметность позволяла бы проводить диверсионные операции в любых портах.
Серия XXI Elektroboot
Низкая экономичность подводных лодок с ПГТУ Вальтера стала серьезным препятствием к массовому выпуску. В качестве альтернативы было принято решение модернизировать Тип XVIII, так и не реализованный до конца войны. На основании этого проекта была создана чрезвычайно успешная серия XXI. Корпус лодки, выглядящий в сечении вертикальной восьмеркой, был оставлен без изменений. Но в нижней его части вместо запасов перекиси разместили аккумуляторные батареи, а двигатели Вальтера заменили на дизельные, пожертвовав мощностью ради экономичности и надежности.
Проект лодки XXI серии под рабочим наименованием «Elektroboot» разрабатывало КБ фирмы Gluckauf под руководством профессора Ольфкена. В итоге получилась очень солидная конструкция, имеющая запас хода в надводном положении 16,5 тысяч миль при скорости 9 узлов. При этом под водой эта лодка могла покрыть за два часа целых 30 миль, развивая очень приличную скорость в 15 узлов, а если время не поджимало, неторопливо «красться» при 3 узлах целую неделю.
Вооружение серии XXI составляли два 20-мм зенитных орудия Flak 30 и шесть носовых торпедных аппаратов при 23 торпедах.
Взвесив возможности промышленности, командование Кригсмарине постановило вводить в строй не менее 12 лодок ежемесячно. Но Дёниц настоял на форсировании производства, в результате чего лодки стали строить отдельными секциями на различных заводах, а на стапеле проводить окончательную сборку. По расчетам, такой подход позволил бы выпускать по 33 лодки в месяц. Но постоянные бомбардировки вызывали сбои поставок, а поспешное изготовление секций вызвало нестыковки размеров при сборке.
В итоге за июль 1944 года была выпущена только одна лодка (вместо запланированных 18), однако и она оказалась настолько сырой, что вернулась на доработку. До конца 1944 года было выпущено шесть лодок. В марте 1945 года Дёница опять одолел оптимизм, и он счел возможным в самое ближайшее время ввести в строй 330 лодок, находящихся на тот момент в разной степени готовности. Но и этим планам не было суждено сбыться — массированный налет на Гамбург уничтожил практически всё. Таким образом, наполеоновские планы Дёница реализовались в виде восьми лодок серии XXI за период с июля 1944-го по апрель 1945 года — даже меньше, чем по одной в месяц.
Подводные лодки серии XXI практически не повлияли на ход войны в Атлантике, но очень сильно повлияли на послевоенное развитие подводного кораблестроения. Они были первыми подлодками, пригодными для подводного плавания в течение всего похода. Электромеханическая подача торпед в аппарат, передовая гидроакустика, не требующая визуального контакта при атаке, противосонарное покрытие корпуса, пузырьковая завеса — все это определило конструкцию многих послевоенных серий.
Таким образом, с «подводным доминированием» произошло то же, что и с другими попытками Германии изменить ход войны за счет передовых технологий, — недопустимые потери времени, а затем еще более недопустимая спешка. Впрочем, существует версия, согласно которой «альтернативная история» была бы куда менее альтернативной, если бы не советская подводная лодка С-13 под командованием А. Маринеско. Эта лодка потопила в январе 1945 года немецкий лайнер «Wilhelm Gustloff», на котором находилось около тысячи матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил. По некоторым данным, среди них были и экипажи, подготовленные для эксплуатации подводных лодок серий XVII и XXI. Трагедия инцидента состояла в том, что кроме них на судне находилось более пяти тысяч беженцев — преимущественно женщин и детей. Значимость этого события сейчас оспаривается, причем небезосновательно, но упомянуть о нем несомненно стоит.
Противокорабельные средства
Бомбардировочная авиация — серьезный враг военно-морского флота. Единственное, что снижает ее эффективность, — это неуправляемость бомб и компактность целей. Разумеется, бомбометание можно проводить и с низких высот, но тогда военный корабль может очень неплохо защищаться зенитными орудиями. Таким образом, пилот бомбардировщика вынужден искать разумный компромисс между точностью попадания бомб и безопасностью своего самолета.
Германия прочувствовала трудности морского бомбометания еще во время гражданской войны в Испании. Именно поэтому разработка планирующих бомб и противокорабельных ракет воздушного базирования началась в 1938-1939 годах.
Henschel Hs 293
Разработка первого в мире проекта противокорабельной ракеты с дистанционным наведением на цель началась в 1939 году на авиазаводе «Хеншель». Суть идеи состояла в том, чтобы сбросить ракету на дистанции 8 километров до цели с высоты порядка полутора километров, а затем визуально осуществлять коррекцию курса, не приближаясь к цели на дистанцию зенитного огня.
Согласно современным представлениям, Hs 293 была даже не противокорабельной ракетой, а «планирующей бомбой», то есть боевым устройством, неспособным к горизонтальному полету. Ракетный ускоритель разгонял Hs 293 до скорости 600 км/ч, после чего она планировала со снижением, управляясь бомбардиром по радио. Телевизионных и лазерных систем наведения в то время, разумеется, не было, так что для облегчения наведения на цель в хвостовой части планирующей бомбы устанавливался сигнальный проблесковый маяк. Боевая часть массой 500 кг обеспечивала надежное поражение практически любой наводной цели.
бельная ракета. Ей еще далеко до изящества «Гарпуна», но это всего лишь вопрос времени.
После ряда экспериментальных и предсерийных образцов модификация Hs 293 A-1 была запущена в производство и начала поступать на вооружение Люфтваффе в 1943 году. В качестве носителя был выбран Dornier Do 217 E-5 — немецкий многоцелевой бомбардировщик.
Об эффективности применения Hs 293 A-1 можно судить по результатам первых двух вылетов ракетоносного подразделения II/KG100. Утром 25 августа 1943 года оно успешно атаковало 40-ю эскортную группу Королевского ВМФ, выполняющую противолодочное патрулирование в районе мыса Финистерра, а спустя два дня был затоплен флагман 1-й группы поддержки — британский HMS «Egret» (при этом погибли 122 моряка) и тяжело поврежден канадский HMCS «Athabaskan». В результате союзники были вынуждены отвести противолодочные корабли на 400 км западнее, что позволило свободно действовать немецким подлодкам, базировавшимся в Бискайском заливе.
Среди недостатков Hs 293 были отмечены яркая вспышка в момент запуска ракетного ускорителя и сложное наведение на подвижную цель с дальней дистанции. Вспышка демаскировала сброшенную бомбу, так что союзные силы быстро приноровились бороться с подобными атаками. Так, например, американский эсминец DD-641 «Tillman» сумел сбить зенитным огнем целых три бомбы. А трудности с наведением привели к тому, что Hs 293 стала эффективной лишь при атаке кораблей на якорных стоянках. При операциях в открытом море ракеты могли выполнять лишь отвлекающую роль, создавая благоприятные условия для атаки торпедоносцев.
Fritz X
Практически одновременно с Hs 293 доктор Макс Крамер начал разработку более простой управляемой авиабомбы (УАБ) на базе 250-килограммового прототипа. Опыты по ее созданию начались в 1938 году, а в 1940 командование Люфтваффе передало проект фирме Ruhrstahl AG.
В качестве боевой части была выбрана бронебойная авиабомба SD 1400, снабженная крестообразным стабилизатором. Носовое утолщение корпуса до 150 мм позволяло бомбе пробивать 130-мм палубную броню при падении с высоты 6 км. Ударный взрыватель с задержкой обеспечивал подрыв заряда после проникновения бомбы в подпалубное пространство. Наведение по радиоканалу осуществлялось путем отслеживания хвостового трассера. Таким образом, Fritz X была свободнопадающей УАБ противокорабельного назначения.
Это интересно: немецкие инженеры предусматривали возможность подавления управляющего радиоканала УАБ, поэтому в качестве альтернативы предполагался вариант с управлением по проводам. Но такая система не была задействована, поскольку радиоуправляемый вариант показал достаточно высокую эффективность.
Очень быстро выяснились недостатки Fritz X. Свободнопадающая УАБ по определению не могла сбрасываться над облачным покровом, поскольку при этом ее невозможно было бы наводить. С другой стороны, минимальная высота ее сброса равнялась 4 км. Таким образом, применимость Fritz X в условиях низкой облачности была нулевой. Бронебойные свойства бомбы тоже сыграли негативную роль — при падении с высоты в 4 км бомба разгонялась почти до скорости звука и прошивала транспорты и эсминцы насквозь, взрываясь в воде под ними. Все это привело к тому, что 19 ноября 1943 года бомбардировочная группа HI/KG, вооруженная Fritz X, прибыла в Германию перевооружаться на Hs 293.
К концу войны «Хеншель» разработал УАБ нового поколения — Hs 294, в которой был учтен опыт применения Hs 293 и Fritz X. В частности, предполагалось оснащение телевизионной системой наведения и двумя малозаметными ракетными двигателями HWK 109-507. Предположительная дальность сброса — 14 км, высота сброса — 6 км. Всего было изготовлено около 150 бомб, но ни одна из них не была применена в бою.
Был также доведен до стадии производства проект Hs 295 с телевизионным наведением. Хорошая аэродинамика бомбы должна была обеспечить очень приличную подлетную скорость 850 км/ч, что сделало бы ее крайне эффективной даже при своевременном обнаружении.
В 1945 году был также возобновлен ранее свернутый проект Hagelkorn по разработке планирующей УАБ BV.246, способной пролететь 5 км при сбросе с высоты 200 м. Среди особенностей этого проекта можно назвать систему наведения по излучению вражеского радара. То есть BV.246 можно считать первым прототипом противорадарной ракеты.
Но и здесь запоздалость сыграла свою фатальную роль. Те управляемые бомбы, которые поступили на вооружение Люфтваффе, были эффективными лишь до тех пор, пока работал фактор внезапности. А до безусловно эффективных решений дело так и не дошло.
В воздухе
В этой области инженеры Третьего рейха оказались наиболее плодотворны. Количество интересных и весьма оригинальных проектов, находившихся к концу войны на разных стадиях завершения, было поистине колоссальным. К сожалению, детальный охват всех этих разработок в рамках одной главы невозможен, поэтому мы ограничимся рассмотрением пары наиболее значимых проектов.
Messerschmitt Me.262
Этот легендарный истребитель был первым серийным реактивным самолетом, участвовавшим в боевых действиях. Его появление в воздухе могло полностью свести на нет боевую ценность всех самолетов, выпущенных ранее. Однако вместо того, чтобы вернуть утраченное превосходство в воздухе, Люфтваффе в очередной раз полюбовалось недосягаемым призраком победы. В чем же причина такого провального завершения столь революционного проекта?
Как обычно, причин было несколько. Первая и самая, пожалуй, значимая — это уже привычная для нас с вами потеря темпа. В 1942 году, когда выпускаемые огромными сериями истребители Bf.109 и Fw.190 еще вполне справлялись со своими обязанностями, командование Люфтваффе сочло новую разработку слишком сырой для запуска в серию. При этом никого почему-то не переубедило то обстоятельство, что реактивный самолет не требует дорогого высокооктанового бензина, а довольствуется дешевым и куда менее опасным при хранении керосином. А ведь если бы Ме.262 был запущен хотя бы малой серией в 1942 году, то к середине 1943 года был бы накоплен очень существенный опыт по его эксплуатации.
К концу 1943 года стало ясно, что от германского превосходства в воздухе не осталось и следа. Союзная авиация выигрывала как в качественном, так и в количественном отношении. Начались стратегические бомбардировки Германии, изрядно оконфузившие Геринга с его обещанием, что ни одна бомба не упадет на территорию Германии. Все это вызвало интерес к Ме.262 как со стороны командования Люфтваффе, так и со стороны самого Гитлера.
Однако на этом этапе возник конфликт мнений. Командование видело в реактивном самолете исключительно эффективный истребитель, способный пачками уничтожать бомбардировщики и без труда уходить от вражеских истребителей прикрытия. Гитлер же полагал, что Ме.262 должен стать скоростным бомбардировщиком, способным наносить превентивные бомбовые удары по союзным силам, готовящимся к вторжению. Разумеется, идея Гитлера была совершенно бредовой — речь о каких-либо превентивных ударах в условиях бомбардировок промышленных районов Германии идти не могла. А вот превосходство в воздухе — со всеми вытекающими стратегическими последствиями — реактивный истребитель вполне мог вернуть. В конечном итоге развитие Ме.262, на котором настаивал Гитлер, было проигнорировано разработчиками, но драгоценное время было потеряно.
О том, что реактивный самолет не собирается валить бомбы на ненавистных англо-американцев, Гитлер узнал совершенно случайно за две недели до высадки союзных войск в Нормандии. Взбешенный фюрер сместил с поста заместителя Геринга генерала-фельдмаршала Эрхарда Мильха. Посыпались приказы, один другого нелепее. Было запрещено помышлять не только об истребителе, но даже и об истребителе-бомбардировщике. Только бомбардировщик и отныне под личным контролем Гитлера.
Потери темпа, и без того необратимые, продолжались. Пришлось вносить изменения в конструкцию, разрабатывать тактику применения, заново готовить пилотов. В результате к началу июня 1944 года еще ни один бомбардировщик не был готов к вылету. Первые вылеты состоялись лишь в середине августа, причем результаты бомбардировок остались неизвестными для немцев — было уже не до результатов.
К началу осени 1944 года Гитлера, что называется, «попустило», и он не только разрешил Герингу думать о Ме.262 как об истребителе, но даже согласился с предложением сформировать истребительное подразделение из сорока самолетов. Первый вылет истребителей Ме.262 состоялся уже через месяц, но оказался неудачным — было потеряно три машины из четырех. Зато дальнейшие вылеты стали настолько успешными, что Гитлер, возможно, даже понял свою ошибку. Впрочем, успехи истребителей мало его волновали — реактивный бомбардировщик Ar.234 Blitz стал сбывшейся мечтой фюрера.
Результатом всего этого двухлетнего периода «разброда и шатаний» стали неподготовленные пилоты и ненадежные двигатели. Большой пробег при взлете и посадке, частые отказы двигателей в воздухе, недопустимо малый моторесурс, высокие требования к взлетно-посадочной полосе — все это могло быть учтено и улучшено лишь в том случае, когда впереди пара лет, а не пара месяцев.
К началу 1945 года, когда исход войны не вызывал сомнений, был налажен выпуск истребителя Me.262 в объеме 36 машин в неделю. На этот период было выпущено более полутысячи истребителей, но в боях участвовало чуть более полусотни. Остальные были либо сбиты, либо прикреплены к учебным подразделениям, либо простаивали в железнодорожных заторах.
К концу войны до состояния продувки в аэродинамической трубе был доведен проект Me 262 HG III — реактивного истребителя со стреловидным крылом (42° по передней кромке) и расчетной скоростью 1100 км/ч на высоте 6 км. Его отличительными особенностями были также размещение двигателей внутри околофюзеляжных утолщений крыльев, V-образное хвостовое оперение и полностью убираемое шасси. Но эта машина не появилась на свет даже в виде прототипа — нацистская Германия подписала акт о капитуляции.
Henschel Hs.298
В 1941 году профессор Герберт Вагнер предложил Рейхсминистерству авиации проект управляемой ракеты класса «воздух-воздух», который разрабатывался им уже около года. Несмотря на то, что в памяти командования Люфтваффе были болезненно свежи воспоминания о разгроме в небе Британии, предложение Вагнера энтузиазма не вызвало. И лишь после начала массовых бомбардировок немецких городов о проекте вспомнили.
В 1943 году заказ на разработку ракеты Hs.298 получила фирма Henschel, а возглавил проект инженер Хески. Твердотопливный двигатель Schmidding 109-543 разгонял 95-килограммовую ракету до 850 км/ч за 5,5 секунд. Наведение осуществлялось по 18-канальной системе радиоуправления Kehl/Strassburg FuG 203/FuG 230. Эта же система управления осуществляла детонацию боевой части массой 25 кг, для чего с самолета носителя подавался специальный кодированный сигнал.
Дальнейшее развитие Hs.298 предполагало установку гораздо более мощного жидкостного ракетного двигателя BMW 109-511, способного работать 12 секунд при создаваемой тяге 600 кгс.
В конце 1944 года был произведен первый успешный пуск Hs.298V-1. После серии испытаний было решено оснастить ракетами ночные истребители Ju 88 G-1, Do 217 J/N и Ju 388 J-1, а в ближайшей перспективе — и реактивные истребители Me.262. Всего объем первого заказа составлял 300 ракет.
Но ни одна из этих ракет не дошла до Люфтваффе — завод неподалеку от Берлина, изготовлявший Hs.298, был разрушен при наступлении советских войск. Часть ракет была при этом уничтожена, а часть — захвачена советскими войсками и переправлена в Союз.
Ruhrstahl X-4
Примерно в то же самое время, что и Hs.298, началась разработка еще одной ракеты класса «воздух-воздух» малой дальности. Ее создатель — все тот же Макс Крамер, разработавший планирующую УАБ Fritz X и противотанковую ракету X-7. Накопив изрядный опыт по конструированию противотанковых ракет, Крамер решил использовать оборудование проводного управления для создания управляемой ракеты воздушного базирования, способной точно поражать бомбардировщики союзных сил на расстоянии до 3 км.
Ракета представляла собой сигарообразный корпус, оснащенный небольшими хвостовыми стабилизаторами и крыльевыми поверхностями в средней части. Первоначальный вариант был оборудован жидкостным ракетным двигателем, работающим на триэтиламине и концентрированной азотной кислоте. Но такое топливо было очень сложно хранить, а снаряжать ракеты приходилось буквально перед вылетом. Поэтому было принято решение, обратное тому, которое касалось Hs.298, — в качестве модернизации решили оборудовать ракету твердотопливным двигателем.
Команды управления передавались по двум проводам, подключенным к консолям на внешних кромках крыльевых поверхностей. Боевая часть массой 20 кг подрывалась при помощи бесконтактного доплеровского взрывателя. Радиус поражения при подрыве составлял 8 метров.
Первые же испытания ракеты в августе 1944 года показали, что ее применение на одноместных истребителях крайне затруднительно — у летчика просто не было возможности одновременно пилотировать самолет и наводить ракету на цель. В конечном итоге было предложено вооружать ракетами Х-4 двухместные бомбардировщики.
Благодаря простоте сборки, отличающей все разработки доктора Крамера, к февралю 1945 года в Рурштале было изготовлено порядка 1300 ракет Х-4. Однако дальнейшее производство было остановлено из-за уничтожения завода по производству двигателей, а уже готовые к отправке в войска ракеты так и не попали по назначению.
Стечение множества факторов — нерешительность руководства, разобщенность производства, нерегулярность поставок в условиях постоянных бомбардировок, несовершенство узлов и агрегатов — все это привело к тому, что превосходные инженерные решения не смогли помочь Третьему рейху вернуть былое господство в воздухе. Разумеется, если бы к началу 1944 года Люфтваффе располагали хотя бы двумя сотнями реактивных истребителей с ракетно-пушечным вооружением, ситуация в небе Второй мировой могла быть совершенно другой. Но немцам, как выяснилось, был далеко не чужд подход, выраженный пословицей «пока гром не грянет, мужик не перекрестится».
Ну вот мы с вами и совершили краткий обзор некоторых интересных разработок Третьего рейха, которые могли бы заметно изменить расстановку сил, если бы появились вовремя. Рассмотренные проекты были отмечены весьма высоким военным и инженерным потенциалом, но в то же время их не сопровождал дух амбициозности, свойственный тому «оружию возмездия», которое считается общеизвестным, — баллистические и крылатые ракеты, сверхдальнобойные пушки, подземоходы, дисковые летательные аппараты, космические бомбардировщики, ядерное оружие. Вот об этом мы и поговорим с вами в следующей статье.
До новых встреч, и будьте счастливы при малейшей возможности.
Vova
