Для инженерных войск война не кончается никогда.
Военно-инженерная мудрость
Военные и гражданские историки не балуют своим вниманием инженерные войска. В подробных и детальных описаниях сражений, штурмов и осад о саперах зачастую вообще забывают — их пот и кровавые мозоли считаются чем-то само собой разумеющимся и не нуждающимся в упоминании. А ведь действительная роль саперов в достижении победы настолько значительна, что иногда оказывается решающим фактором.
Еще хуже обстоит дело с историей инженерного вооружения. В современной военно-исторической литературе можно с легкостью отследить развитие артиллерии от первой пушки до современнейшей ракеты. Без особых усилий находятся подробнейшие описания, фотографии, рисунки, чертежи абсолютно всех танков всех времен и народов. Превосходные фотографии боевых самолетов можно найти даже в детских книжках. А вот с теми же минами все обстоит гораздо печальнее. Достоверную и полную информацию о них иногда приходится собирать буквально по крупицам.
Итак, давайте поговорим о минах — самом, пожалуй, древнем оружии инженерных войск, уходящем корнями в те времена, когда еще не существовало даже стальных мечей.
Разрушители крепостей
Обычно, рассматривая историю появления какого-либо вида оружия, начинают с примитивных, но уже характерных по функциональности образцов. С минами не так все просто — их появление и развитие опиралось на большой опыт тех времен, когда мир еще не знал взрывчатых веществ. Вот с этого мы, пожалуй, и начнем историческую часть. Разговор у нас пойдет обстоятельный и неторопливый — военно-инженерное дело не терпит суеты.
Осада — дело долгое
пости Тейшебаини был делом непростым.
Еще до начала бронзового века в странах Ближнего Востока, стоявших на высоком уровне цивилизации, строили города-крепости, окруженные деревянными или каменными стенами. Они использовались для защиты местного населения как от набегов кочевников, так и от нападений соседних государств. Так, например, город Иерихон, находившийся на западном берегу реки Иордан, известен как самый старый укрепленный город. Толщина его стен достигала четырех метров при семиметровой высоте, а опоясывающий их трехметровый ров имел в ширину девять метров. Царь Навуходоносор II, укрепляя стены Вавилона, довел их толщину до 25 метров, а цитадель на Ванской скале, прикрывавшая подступы к столице Урарту, городу Тушпа, была защищена стенами двадцатиметровой высоты. И даже во времена заката Урарту крепость Тейшебаини была выстроена очень внушительно — ее окружали десятиметровые стены трехметровой толщины. Такие фортификации оказались бы крепким орешком даже для современных инженерно-штурмовых средств, если бы обороняющиеся были вооружены должным образом.
Описанное положение вещей привело к затяжному кризису военного искусства. Взятие укрепленных городов не было тактикой, оно превращалось в стратегию, становилось самоцелью войны. Осады могли длиться годами. В качестве примера достаточно вспомнить древнегреческий миф о Троянском коне — военной хитрости ахейцев, отчаявшихся штурмовать неприступную Трою.
Длительная осада иногда вызывала опасность недовольства и даже бунта в стане осаждающих. Поэтому, разумеется, развивались стенобитные и камнеметные орудия, проектировались и совершенствовались осадные башни. Штурмующие заваливали рвы бревнами, фашинами и корзинами с камнем, а для того, чтобы осадная башня оказалась выше стен и крепостных башен, возводили земляные насыпи. Но это, как значительно позже определил Лиддел Гарт, была стратегия прямых действий, которая приводила к совершенно разгромным потерям нападающей стороны. Предстояло отыскать путь и способ непрямых действий.
Умный в гору не пойдет
Предыстория мин начинается во времена бронзового века. Человечество, научившись использовать металлы, принялось за освоение рудных месторождений. Найдя рудную жилу, вышедшую к поверхности, разрабатывали и углублялись в землю. Таким образом, параллельно с развитием металлургии совершенствовалась и технология шахт. В Анатолии, например, шахты умели копать уже семь тысяч лет назад. В Египте это искусство зародилось несколько позже, в 3400 году до нашей эры, — здесь добывали знаменитую синайскую бирюзу.
Железный век стал еще более требовательным к шахтному делу — если бронзы цивилизация Востока потребляла немного, то железо, значительно превосходящее бронзу, стало поистине универсальным материалом.
Это интересно: слово «мина» происходит от английского mine, то есть «шахта». Что интересно, в английском, немецком и французском языках это слово имеет два значения — «мина» и «шахта».
В это время и начало зарождаться минное оружие. Как ни парадоксально, первыми его стали применять не осаждающие, а осажденные. Защитники крепости, используя знания и умения профессиональных рудокопов, прокапывали подземные галереи, выходящие на дно рва, и уносили через них все то, чем осаждающие заваливали ров. Иногда осадные башни или тараны, въехав на завал с пустотой внутри, даже опрокидывались. Такой опыт не мог не сказаться на дальнейшем улучшении оборонительной тактики.
Позже минные работы стали проводить заблаговременно, прокладывая систему подземных галерей и отрывая в конце каждой галереи полость большого объема. Эта полость, подпертая деревянным крепежом, и стала называться собственно «миной». Такая подготовка была незаметной для врага, а ее результаты — гораздо значительнее. Поджигая в нужный момент деревянную крепь, можно было вызвать обрушение свода «минной выработки» и увлечь в провал не только осадную башню или таран, но и подразделения противника.
Это интересно: кроме как англоязычным словом «мина», полость в конце галереи в русском языке именовалась также и «горном». Отсюда, кстати, пошло название «горняк». Однако в отношении военных инженеров оно не прижилось.
Минная война
сирийцы действительно были жестокими и немилосердными к непокорным.
Создание «минных полостей», разумеется, не могло оставаться монополией защитников крепостей. Примерно к 900 году до нашей эры, во времена правления Ашшурнацирапала II, в Новоассирийском царстве инженерное искусство достигло такого развития, что были сформированы специальные «землекопные отряды». Они не только прокладывали дороги, наводили мосты и сооружали лагеря. Во время осад, которыми славилась ассирийская армия, армейские землекопы подводили подкопы, возводили искусственные насыпи или холмы для достижения господства над стенами осажденных городов.
Это интересно: многие историки сходятся в том, что именно ассирийские саперы были первыми военными инженерами, имевшими железные инструменты и применявшими наступательную минную войну.
Тактика наступательной минной войны ничем, по сути, не отличалась от оборонительной тактики. Осаждающие отрывали подземные галереи, которые либо давали им возможность проникнуть за крепостные стены, либо обрушивали укрепления, не имевшие в те времена заглубленного свайного фундамента и арматурного каркаса. Разумеется, размеры подземной полости для обрушения стен были куда большими, чем у оборонительных мин, — они должны были обеспечить отрыв и просадку участка стены до уровня земли.
Впрочем, военный террор, проводимый ассирийцами, был настолько действенным, что большинство осажденных ими городов предпочитали открыть ворота и избежать немыслимых зверств, чинимых по приказу Ашшурнацирапала II. Принцип «будете покорны — будем снисходительны» работал безотказно.
Существует множество исторически достоверных сведений об успешных штурмах крепостей, проведенных с помощью невзрывного минного оружия. Но все они относятся не к ассирийцам, а к персам, македонцам и римлянам. Греческий город Халкидон в 515 году до нашей эры был взят персидским военачальником Атаной, получившим приказ от самого Дария Гистаппа. Подкопы, сделанные персами, позволили им проникнуть за крепостные стены, перебить стражу ворот и открыть ворота.
Филистимский город Газа, осаждаемый Александром Македонским в течение двух месяцев в 332 году до нашей эры, пал после того, как македонцы подкопали и обрушили крепостные стены. Другого способа взять крепость не было — рельеф местности не позволял вести классический штурм, а тактика «на измор» в отношении города с большими запасами продовольствия и воды была крайне сомнительной.
Этрусский город Вейи осаждался римлянами целых десять лет, с 406 по 396 годы до нашей эры. И лишь штурм, которым руководил диктатор Марк Фурий Камилл, увенчался победой. Разгромив последних союзников Вей, Камилл занялся осадой этрусской твердыни. Прямой штурм он счел непозволительно опасным и расточительным. Было принято решение рыть подкоп. Почва была мягкой, и работа продвигалась быстро. Сменяясь каждые шесть часов, римские воины день и ночь рыли галерею. Через несколько недель все было готово. В назначенный день часть римского войска, возглавляемая Камиллом, двинулась к городу, словно собиралась его штурмовать. Защитники Вей заняли места на стенах и башнях, готовые отразить врага. В это время другая часть римских воинов скрытно вошла в подземный ход и вскоре оказалась внутри крепости.
Во время первой Митридатовой войны римский диктатор Луций Корнелий Сулла взял штурмом греческий город Афины, обнаружив слабое место в крепостной стене и обрушив его удачным подкопом. Минную тактику широко использовал и знаменитый римлянин Гней Помпей Великий во время Серторианской войны.
Есть такая профессия
Если тщательно изучать исторические описания штурмов крепостей, может показаться, что военачальники неоправданно пренебрегали невзрывными минами — единственным средством борьбы с фортификациями древнего мира, не раз доказавшим свою эффективность. Но к такому выводу может прийти лишь человек, не знающий тонкостей маркшейдерского дела.
На заметку: маркшейдер — это горный инженер, специалист по пространственно-геометрическим измерениям в недрах земли и на соответствующих участках ее поверхности. В задачу маркшейдера входит также создание планов, карт и разрезов недр.
Вывести полевой штрек точно в нужное место на заданной глубине, выдерживая азимутальные и вертикальные углы, — большое искусство. Даже в наше время подготовка маркшейдера занимает 4—5 лет обучения в техникуме или институте, а задача точной прокладки подземных выработок даже при наличии современных средств остается весьма непростой. Так, например, при проходке тоннеля длиной всего в полкилометра погрешность в пять метров считается сегодня вполне приемлемой. Известный анекдот «В крайнем случае у нас получится два тоннеля» выглядит не таким уж анекдотичным.
Что же тогда говорить о временах, отстоящих от нас на двадцать-тридцать веков? Специалистов должного уровня можно было пересчитать по пальцам — это были если не гении, то талантливые самородки. Само собой разумеется, что случаев неудачных подземно-минных работ было гораздо больше, нежели успешных (правда, первые, в отличие от вторых, не стремились афишировать и увековечивать). А военная тактика, в отличие от стратегии, не может опираться на гениев — она близка к технологии, а значит, должна быть формализованной и предсказуемой.
И все же, несмотря на множество сложностей и тонкостей, метод подземно-минной войны получил устойчивую «прописку» в перечне античных тактик. До появления первых взрывчатых веществ было еще добрых два десятка веков, но сам принцип уже существовал.
Притянем за уши
Поскольку мы с вами уже упомянули о минной тактике, зародившейся задолго до взрывающихся мин, давайте попробуем провести некоторые параллели. Такой подход будет не только забавным, но и в какой-то мере поучительным.
Некоторые военные историки считают мины туннельного типа единственным типом мин, существовавшим до изобретения пороха. С этим можно поспорить. Используя современную классификацию мин при изучении исторических свидетельств, мы неизбежно придем к очень интересным результатам.
Одна из самых ранних невзрывных противотранспортных мин была описана еще в 120 году до нашей эры византийским военным инженером. В некотором отдалении от стен крепости он рекомендовал закапывать неглубоко в землю тонкостенные глиняные сосуды большого объема. Сосуд при этом следовало размещать горловиной вниз и присыпать тонким слоем земли. Вражеская пехота пройдет над таким «сюрпризом» беспрепятственно, а вот тяжелая осадная машина непременно продавит хрупкую глиняную стенку и надежно застрянет колесом в открывшейся полости. Если учесть, что обслуга осадной машины будет находиться под плотным обстрелом со стен, каких-либо мероприятий по преодолению возникшей трудности она проводить не станет. А обездвиженную осадную башню или катапульту недолго и сжечь.
Широко использовавшиеся с древнейших времен «волчьи ямы» с вбитыми в дно заостренными бревнами вполне можно классифицировать как «невзрывные противопехотные мины». Функционально они выполняют ту же самую задачу, что и их современные собратья, — выводят из строя пехоту противника, оставаясь до момента «срабатывания» скрытыми от него. Разница лишь в поражающем факторе — сила взрыва или гравитация.
Угасание древних цивилизаций Ближнего Востока, Египта и Греции, падение Римской империи — все это остановило развитие военного искусства в Европе. Мелкие междоусобные конфликты не требовали изыскания новых и оттачивания старых тактик, разработки военной техники и совершенствования оружия. Человечество надолго забыло о масштабных сражениях и многомесячных осадах каменных твердынь.
Минный ренессанс
ходов штурмы крепостей стали привычным делом. Европа набиралась военно-инженерного опыта.
Как и следовало ожидать, возрождение искусства войны началось гораздо раньше возрождения всех прочих искусств, в том числе и изящных. К началу X века европейское рыцарство приступило к возведению своих укрепленных замков и штурмам чужих, полным ходом шло объединение сил под девизом «Против кого будем дружить?».
Крестовые походы дали военному делу весьма чувствительный толчок. Так, например, граф Готфрид Бульонский — один из предводителей первого крестового похода, весьма успешно применял осадные башни при осаде Иерусалима. А Фридрих II Гогенштауфен, монарх Иерусалимского королевства, уже имел в своем распоряжении постоянные подразделения специалистов подземно-минной войны.
На Руси не отставали от Западной Европы. Киевский князь Владимир в 988 году, осаждая Херсонес во время русско-византийской войны, приказал насыпать земляную террасу у крепостных стен и строить осадную башню. Однако осажденные византийцы тоже оказались не лыком шиты — они прорыли под стеной несколько подземных ходов и стали уносить насыпаемую русскими землю. Действенных возражений против такого неожиданного хода у Владимира не нашлось, поэтому он перешел к «непрямым действиям». Об этом исчерпывающе рассказывает Нестор Летописец в «Повести временных лет».
И стал Владимир на той стороне города у пристани, в расстоянии полета стрелы от города, и сражались крепко из города.
Владимир же осадил город. Люди в городе стали изнемогать, и сказал Владимир горожанам: «Если не сдадитесь, то простою и три года». Они же не послушались его, Владимир же, изготовив войско свое, приказал присыпать насыпь к городским стенам. И когда насыпали, они, корсунцы, подкопав стену городскую, выкрадывали подсыпанную землю, и носили ее себе в город, и ссыпали посреди города. Воины же присыпали еще больше, и Владимир стоял.
И вот некий муж корсунянин, именем Анастас, пустил стрелу, написав на ней: «Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока». Владимир же, услышав об этом, посмотрел на небо и сказал: «Если сбудется это — сам крещусь!» И тотчас же повелел копать наперерез трубам и перенял воду. Люди изнемогли от жажды и сдались.
Таким образом, русский князь имел вполне четкое представление о методах осады и обороны крепостей, в том числе и о подземно-минной войне. Быстро разобравшись в происходящем и получив нужную информацию, он отказался от изнурительного штурма и взял крепость измором.
В «Истории тамплиеров», написанной Легманом и Ли, имеется упоминание о событиях последнего (восьмого) крестового похода. В 1291 году галилейский город Сен-Жан д’Акр (Акко), служивший штаб-квартирой военным рыцарским орденам (тамплиерам, госпитальерам, Тевтонскому ордену), был осажден мамлюками под предводительством султана аль-Ашраф Халиля. Мамлюки разрушили Акко и вырезали большую часть его христианского и еврейского населения. При осаде города были разрушены церковь и монастырь, погибли 14 аббатов и более 60 послушников. В ходе штурма резиденции тамплиеров мамлюки сделали подкоп под башню, предварительно подперев ее бревнами. После того как подпорки сожгли, башня обрушилась.
Как видно из приведенного источника, мусульмане эпохи крестовых походов тоже держали марку и демонстрировали прекрасную подготовку в вопросах подземно-минной войны
Ранняя история взрывных мин
Ну вот наконец мы с вами и добрались до тех мин, которые более привычны современному читателю, — взрывающихся при определенных условиях и поражающих силой взрыва. Их появление в мировой военной истории неразрывно связано с изобретением дымного пороха. А поскольку до сих пор окончательно не установлено, кто именно его изобрел, мы станем опираться на европейскую историю. Ее трактовки ничем не лучше и не хуже всех прочих.
ковая мина. Но каким же долгим был путь к ней...
Кто и когда впервые предложил использовать энергию порохового взрыва для разрушения фортификаций, неизвестно. Но есть документальные свидетельства применения пороховых зарядов в подземной полости во время войны между Пизой и Флоренцией. Флорентинцы, обнаружив внутри крепостной стены Пизы туннель, заложили туда пороховой заряд и взорвали его, обрушив большой участок стены. Поговаривают, что автором этой затеи был великий флорентинец Леонардо да Винчи, но в это верится слабо.
Итак, за неимением других достоверных подтверждений, будем считать, что мина как взрывное оружие появилась в 1509 году, впервые была применена в итальянском городе Пиза, а вот имя изобретателя история не сохранила.
Применение подземных взрывных мин с момента их появления и вплоть до XVIII века носило случайный характер. К ним прибегали тогда, когда все прочие способы взятия крепости не давали положительного результата. Установить мину в точности под стеной было крайне сложно, прокладка туннеля требовала больших сил, а расход пороха при этом оказывался просто колоссальным. Обычно о минах вспоминали после длительной осады, когда запасы пороха были уже израсходованы артиллерией, а остатков хватало разве что на подрыв стены. Таким образом, применение подземно-минного оружия в описанный период можно считать «тактикой отчаяния».
На заметку: в исторических работах мины, которые использовали при штурме крепостей, принято называть туннельными. Во избежание путаницы мы будем называть их так же, хотя по современной классификации это типичные объектные мины, то есть предназначенные для разрушения инженерных объектов.
Заметно чаще туннельных мин в XIV—XV веках использовали камнеметные фугасы. Будучи очень простыми в изготовлении, они зачастую заменяли артиллерийские орудия, которых в те времена всегда не хватало.
Существовало два вида камнеметных фугасов — наклонный и вертикальный. Первый представлял собой наклонное углубление в грунте, заполненное порохом и закрытое «пыжом» из камней. Подрыв фугаса производился при помощи огнепроводной трубки, заполненной порохом. Наклонный фугас по современной классификации можно назвать противопехотной осколочной миной направленного действия. Второй вид был устроен точно так же, но углубление делалось вертикальным, а заряд пороха был более мощным. Современная классификация определяет такой фугас как противопехотную осколочную мину кругового поражения.
Эти фугасы использовались исключительно в обороне крепостей, поскольку при штурме они были совершенно бессмысленны. Технологически камнеметные фугасы были значительно проще, чем туннельные мины. Они не требовали много времени для установки, могли оперативно выставляться на угрожаемых направлениях, а эффективность поражения живой силы была, возможно, даже выше, чем у пушек.
Существенным недостатком камнеметных фугасов была гигроскопичность дымного пороха. Буквально уже через сутки пороховой заряд, заглубленный в грунт, слеживался и терял способность к воспламенению. Но все же это были настоящие противопехотные мины, хотя и не оборудованные еще автоматикой срабатывания.
Первые функционально завершенные противопехотные мины появились в Европе после 1630 года, когда был изобретен ударно-кремневый замок. Они делались по принципу камнеметных фугасов, содержали несколько фунтов дымного пороха и заглублялись в грунт гласиса крепости (пологой земляной насыпи перед наружным рвом). Солдат противника, преодолевая минное поле, задевал тонкую нить, привязанную к спусковому крючку кремневого замка, и вызывал подрыв заряда.
Вторая половина XVII века характеризуется возникновением в Европе регулярных армий. Появляются «штаты» — документы, регламентирующие численность и состав подразделений, частей и соединений. Минерные подразделения присутствуют в штатах всех европейских армий.
Основоположником регулярного применения минного оружия можно считать французского военного инженера маршала Себастьена де Вобана. Он впервые сформировал терминологию минного дела, разделил мины на категории, превратил эмпирическое военное искусство в строго очерченную военную науку.
Благодаря Вобану появились первые расчетные таблицы, позволяющие вычислить необходимое для желаемого эффекта количество пороха в фугасном заряде.
Предложенная Вобаном классификация мин выглядела так:
— fougasse — заглубление в грунт до трех метров;
— mine — заглубление в грунт свыше трех метров;
— camouflet — туннельная контрмина, размещаемая для уничтожения вражеской мины;
— globes de compression — большой заряд (от 2,5 т) для полного уничтожения укрепления.
Вобан полагал, что целью применения мин должно быть не только обрушение, но и направленный выброс камней и грунта, чтобы сформировался скат, по которому штурмовые подразделения могли ворваться через пролом.
В начале XVIII века появился разрывной артиллерийский снаряд — сферическая чугунная бомба с порохом. За ним немедленно последовал шеллфугас, отличающийся от камнеметного фугаса тем, что вместо камней в картуз с порохом помещается бомба. Это изобретение резко повысило эффективность минного оружия, хотя число получаемых при взрыве убойных осколков редко превышало 3—5 штук.
Пользуясь современной классификацией, можно сказать, что в то время существовало два типа мин — объектные и противопехотные. Последние делились на мины направленного поражения и мины кругового поражения.
Первая табельная противотанковая мина была принята на вооружение РККА в 1934 году. По сути, это была сборка из тротиловых шашек, снабженная минным взрывателем нажимного действия. Однако полевые испытания выявили ряд существенных недостатков конструкции, и спустя год эта мина, так и не получившая собственного наименования, была снята с вооружения. К этому времени была разработана удачная замена — противотанковая мина ТМ-35, смонтированная в стальном кубическом корпусе с нажимной крышкой и оснащенная универсальным многоцелевым взрывателем МУВ. При общей массе мины 5,3 кг ее заряд (прессованный ТНТ) составлял 2,8 кг.
Сам по себе минный взрыватель МУВ оказался настолько простым и безотказным, что используется в ВС РФ и поныне.
Это интересно: МУВ — единственный взрыватель своего семейства, допускающий штатное обезвреживание. Для обезвреживания мины, снаряженной взрывателем МУВ, необходимо в первую очередь надеть на шток взрывателя предохранительную втулку (для взрывателей старого образца) и вставить предохранительную чеку. После этого можно принимать меры к удалению взрывателя из мины.
В 1939 году мина модернизируется и выпускается под индексом ТМ-35М. Затем разрабатывается и принимается на вооружение металлическая противотанковая противогусеничная мина ТМ-39, металлическая противотанковая противогусеничная мина ПМЗ-40 и деревянная мина ТМД-40. Одновременно на вооружение РККА поступает первая в мире противоднищевая противотанковая мина наклонного действия АКС. В конце 1941 года появилась первая в мире противобортовая летающая мина ЛМГ, разработанная генерал-майором И.П. Галицким.
В отношении противопехотных мин командование РККА поначалу ограничилось введением в табели универсального минного взрывателя МУВ, который мог работать и как нажимной, и как натяжного действия. Чуть позже к нему добавился взрыватель ВПФ, который мог работать как взрыватель натяжного и наклонного действия. Предполагалось, что сами мины будут собираться в войсках на месте по мере необходимости из подручных средств. Однако в 1939 году на вооружение поступили противопехотный фугас ДП-1 и разработанная Б.М. Ульяновым мощная выпрыгивающая противопехотная мина осколочного действия ОЗМ-152, которая представляла собой осколочный снаряд калибра 152 мм с пороховой вышибной камерой.
В период советско-финской войны на вооружении РККА появляется очень простая по конструкции, но исключительно эффективная противопехотная осколочная мина ПОМЗ натяжного действия. Существуют предположения, что эта мина явилась плодом сотрудничества советских и германских специалистов, — чуть раньше на вооружении вермахта появляется мина под названием Stoсkmine, совершенно аналогичная по внешнему виду, устройству и характеристикам.
В 1940 году на вооружение РККА поступает картонная противопехотная мина ПМК-40 весом 90 грамм, снаряженная порошкообразным тротилом, и мина ПММ-6, предназначенная для поражения лыжников.
К началу войны в распоряжении РККА имелся целый набор различных табельных средств взрывания — взрыватели замедленного, нажимного и натяжного действия, капсюли-детонаторы, электродетонаторы, огнепроводные и детонирующие шнуры. Все это позволяло импровизированно изготавливать на месте мины любого назначения и мощности.
От Крымской до Финской
С середины XIX века фугасы и минные горны из крепостной войны стали переходить в полевую. Значительную роль в этом процессе сыграл опыт Крымской войны 1853—1856 годов. Противопехотные мины и фугасы эпизодически применялись в гражданской войне в США 1861—1865 годов, а также в русско-турецкой войне 1877—1878 годов.
Параллельное развитие взрывчатых веществ оказало существенное влияние на эффективность мин. Новые взрывчатые вещества, открытие способов их промышленного производства, капсюли-детонаторы и детонирующий шнур вызвали техническую революцию во взрывном деле. К концу XIX века находят практическое применение динамит, пикриновая кислота, тротил, аммиачно-селитренные взрывчатые вещества, в начале XX века к ним добавляются тетрил, ТЭН, гексоген и другие. Появляются «полевые самовзрывные фугасы» — прототипы современных мин с автоматически действующими взрывателями.
В русско-японской войне 1904—1905 годов уже применялись противопехотные мины заводского исполнения. Во время Первой мировой воюющие стороны прикрывали минами подходы к своим позициям, перегораживали проходы, подводили минные горны под передовые окопы противника. С появлением на поле боя танков начинают действовать противотанковые мины, а к концу войны появляются первые опытные миноискатели и минные тралы.
К началу лета 1919 года под Петроградом разворачивается инженерный полигон, где начинаются фундаментальные исследования свойств различных взрывчатых веществ для разработки новых систем взрывания и средств минирования. Уже в июле того же года на полигоне начала работу лаборатория, которая занималась исследованием радиовзрывателей.
Можно полагать, что толчком к столь пристальному вниманию России к минному оружию явились события на русско-германском фронте зимой 1917—1918 годов, когда немцы развернули широкое наступление по всему фронту. Русская армия уже была не в состоянии оказывать сопротивление немцам. Поэтому фугасы, устанавливаемые на путях движения германских колонн, в ряде случаев оказывались едва ли не единственным средством сдерживания.
В ходе гражданской войны красноармейцы применяли мины довольно часто. Но в основном это были противотранспортные и объектные мины. Во взятом немцами Пскове взрывами объектных мин было убито и ранено свыше пятисот немецких солдат.
Противопехотные фугасы применялись при подготовке оборонительных рубежей Москвы осенью 1919 года и во время боев на Каховском плацдарме осенью 1920 года. Все применяемые Красной Армией в период гражданской войны мины были импровизированными — либо самопальными, либо сделанными из гранат различных образцов. Изредка использовались и фабричные мины, применявшиеся Россией во время Первой мировой.
Несмотря на термин «межвоенный период», двадцатые и тридцатые годы нельзя назвать мирными. Военные конфликты в это время вспыхивали постоянно, усеивая искорками земной шар. Война США против Никарагуа, Японии против Китая, конфликт Китая и СССР на КВЖД, война между Парагваем и Боливией... Этот список можно продолжать и продолжать. Однако сведения о массовом применении мин, создании тактики их применения, наличии на вооружении стандартных табельных образцов крайне обрывочны, неполны и неконкретны. Можно смело сказать, что в войнах двадцатых-тридцатых годов минам существенной роли не отводилось. До советско-финской войны их все еще считали дополнением к невзрывным заграждениям.
Впрочем, в 30-е годы XX века советский военный инженер Д.М. Карбышев, создавший линию Молотова и линию Сталина, писал, что минирование следует считать наиболее рентабельным способом заграждения. Он же указывал, что следует развивать системы подрыва мин, срабатывающие от давления, сотрясения, сдвига и наклона.
Зимняя война 1939—1940 годов существенно изменила взгляды командования на применение минного оружия. Финны широко применяли его, в частности, на линии Маннергейма. Известно также, что финские солдаты активно использовали в качестве противопехотных мин ручные гранаты, привязывая к боевой чеке гранаты шнур или проволоку — прием почти забытый, но возрожденный чеченцами во время второй чеченской войны и ставший известным под названием «растяжка».
Красная Армия в этом конфликте начала широко пользоваться прикрытием своих позиций и особенно флангов противопехотными минами. Подвижные и стремительные лыжные подразделения финнов причиняли особенно много неприятностей. Результатом явилась разработка специальной противопехотной мины ПММ-6, предназначенной именно против лыжников. Началось быстрое развитие производства мин, а за ним — и средств обнаружения и преодоления минных заграждений.
|
Борьба за место в стратегии
Начало Второй мировой войны не сопровождалось высокой минной активностью. Немцы пытались применять бомбы-мины, сбрасывая их с самолетов в кассетах, но их эффективность оказалась смехотворно низкой. Во время битвы за Британию на вооружение люфтваффе поступили авиабомбы с взрывателями замедленного действия, срабатывавшими через несколько часов. Эти бомбы оказались в достаточной мере эффективными — они надолго парализовали работу транспорта.
С момента нападения Германии на СССР минная война стала приобретать массовый характер. В основе тактики и оперативного искусства командования вермахта лежало применение танков. В первые месяцы войны Красной Армии нечего было противопоставить немецким танкам — в стрелковых полках было очень мало противотанковых средств, а в батальонах их не было вообще, кроме небольшого количества ручных гранат и бутылок с зажигательной смесью. Зато с лихвой хватало запаса противотанковых мин.
Когда оказалось, что мины эффективно останавливают танки, минированием занялись не только саперы, но и пехота. Уже к августу 1941 года средняя плотность минирования по фронтам составляла 200 мин на километр, а к октябрю 1942 года месячный расход мин на километр фронта достиг 800 противотанковых и 600 противопехотных мин. Всего за период Великой Отечественной войны Красная Армия установила свыше 70 миллионов мин, на которых подорвалось свыше 10 тысяч немецких танков и автомобилей.
Вермахт в период Второй мировой войны также очень широко применял мины. Однако к началу контрнаступления на Курской дуге Красная Армия уже располагала инженерно-танковыми полками, машины которых были оснащены катковыми минными тралами ПТ-3. Это позволяло танкам-тралам преодолевать немецкие минные поля без вреда для себя, а по оставленным ими проходам могли двигаться пехота и обычные танки. Найти средство противодействия тралам немцы не смогли, и с этого времени применение ими противотанковых мин стало неуклонно снижаться.
Зато на африканском театре военных действий применение вермахтом мин было весьма и весьма успешным. Лиддел Гарт, описывая первое сражение у Эль-Аламейна, упоминает об английском наступлении в ночь на 21 июля 1942 года.
Наступление 5-й индийской дивизии также не достигло своей цели. Более того, она не сумела расчистить проходы в минных полях для ввода в бой 23-й танковой бригады. Утром 40-й и 46-й танковые полки, перейдя в наступление, встретили отступающих индийцев. Никто не мог сказать точно, расчищены ли минные поля, лежащие на пути наступающих сил. Вскоре обнаружилось, что проходы в минных полях не проделаны. Танки, оказавшись в ловушке, попали под сильный огонь немецких танков и противотанковых орудий и застряли. Вернулось лишь 11 танков.
жаться против мин. И вынужденный сам сра-
жаться с вражескими минами.
Как видите, немецкие минные поля стали решающим фактором в срыве наступления целой танковой дивизии и уничтожили два танковых полка. В тот день против потерянных немцами одиннадцати англичане потеряли 118 танков. Разумеется, нельзя утверждать, что все без исключения английские танки были уничтожены минами, но десятикратную разницу в потерях обеспечили именно они.
Через четыре дня англичане и австралийцы возобновили наступление, но командир 1-й бронетанковой дивизии счел проход в минном поле недостаточно широким. Задержка ухудшила перспективу всего наступления. Только к началу дня головные танки двинулись через минное поле, но были остановлены в проходе немецкими танками. Пехота в это время находилась на дальней стороне минного поля. Немцы ее отрезали, а затем и разбили в результате контратаки.
Впрочем, и англичане с помощью минных полей сорвали наступление Роммеля на кряже Алам-Хальфа в августе 1942 года. Он планировал быстро прорвать южный участок английской обороны и перерезать коммуникации 8-й английской армии. Для этого в течение ночи немецкие танки должны были преодолеть около 50 километров, но, задержавшись на преодолении минных заграждений, к рассвету немцы продвинулись лишь на 13 км и попали под удар английской авиации.
Лиддел Гарт упоминает и о том, что англичане успешно применили минные заграждения еще в 1941 году при обороне Тобрука. Он пишет, что к рассвету 1 мая 1941 года линия обороны англичан была прорвана на фронте 800 метров, и Роммель двинул в прорыв танки. Однако они напоролись на минное поле, где из сорока танков было потеряно 17, причем пять безвозвратно. К исходу второго дня боев у немцев из семидесяти танков в строю осталась половина, а 11 танков из потерянных приходится на мины. Совсем неплохой результат для оружия такого типа.
С начала тридцатых годов Германия приступила к разработке противотанковых и противопехотных мин. К этому времени на вооружение вермахта поступает Stockmine (предположительно совместной советско-германской разработки). Чуть позже появляется выпрыгивающая противопехотная мина кругового поражения Springmine.
Это интересно: американская мина М16, разработанная в начале шестидесятых, — полный аналог немецкой Springmine.
Особое внимание военные инженеры Германии уделяли противотанковым минам. В принципе, это неудивительно — разрабатывая стратегию и тактику массированного применения танковых соединений, командование вермахта предполагало возможным симметричный ответ противника.
В 1929 году была принята на вооружение противотанковая мина Tellermine 29 (T.Mi.29). Из 6 кг полного веса 4 кг приходились на разрывной заряд (тротил или мелинит). Она имела три взрывателя ZDZ 29 и взрывалась при наезде танка или машины на любой из трех взрывателей. Это было очень оригинальное решение: вместо сложного и громоздкого нажимного даытчика цели в виде нажимной крышки — три взрывателя. Это значительно упрощало конструкцию и делало ее заметно дешевле и технологичнее.
В 1935 году на вооружение вермахта принимается круглая металлическая мина T.Mi.35 со взрывателем нажимного действия. Ее форму и конструкцию можно считать классической — по ее образцу во время Второй мировой войны и после нее было разработано большое количество противотанковых мин во всех странах.
Позднее, уже во время войны, вермахт принял на вооружение T.Mi.42 — модернизированный вариант T.Mi.35 с увеличенной массой заряда взрывчатки.
Немцы же явились пионерами в деле создания первой авиационной системы дистанционного минирования. К 1939 году были разработаны миниатюрные осколочные авиабомбы Splitterbomben SD-1массой 1 кг и SD-2 массой 2 кг, которые могли комплектоваться взрывателями четырех типов — ударного действия, барометрическим, замедленного действия, наклонного действия. Они укладывались в кассетные авиабомбы пикирующих бомбардировщиков Ju-87
Бомбовые кассеты применялись для бомбардировки пехотных колонн, расположения пехоты на месте, а SD-2 в их минном варианте предназначались лишь для затруднения работы санитаров и использования противником местности. Обычно некоторая часть бомб в кассете имела взрыватели замедленного действия и чувствительные к сдвигу взрыватели, а большая часть имела обычные взрыватели. Для постановки минных полей эти кассеты не использовались, поскольку командование Германии не видело в этом необходимости.
Немецкие ученые Франц-Рудольф Томанек и Губерт Шардин в конце Второй мировой войны создали противопехотную мину направленного действия, назвав ее Trenchmine (траншейной миной). Немцам также принадлежит разработка противоднищевой противотанковой мины Hohl-Sprung Mine 4672. Она имела взрыватель наклонного действия и кумулятивный заряд. В конце войны войска союзников обнаружили на складах около 60 тысяч этих мин, но сведений об их использовании не имеется.
Таким образом, к концу Второй мировой войны был накоплен колоссальный опыт по применению противотанковых, противопехотных и объектных мин. Наступило время осмысления этого опыта и поисков новых направлений развития минного оружия. О минах в современном мире мы с вами поговорим во второй части статьи. А пока — до встречи. И будьте счастливы при малейшей возможности.
Vova
