«Акелла» давно знает секрет больших продаж. Горячая тема, желательно — скользкая. Громкое название, желательно — уже «засветившееся». Громкое имя, желательно — еще громче.

Первая игра из дилогии «Архивы НКВД», «Операция «Валькирия», может похвастать всеми тремя слагаемыми популярности по версии издателя. Незаезженная тема, позволяющая легко найти своего потребителя. Недавно вышедший голливудский блокбастер, аудитория которого может приобрести продукт со схожим названием. Одноглазый Том Круз, «поделившийся» в последний момент (читай: перед релизом игры) своей повязкой для обложки диска.

И какое же счастье, что все слагаемые эти — суть внешний фактор, реклама. Забудьте про фильм и его историю, сверните плакат красавчика Круза в трубочку и поставьте за шкаф, подальше. Перед нами совсем даже самостоятельная игра, а вовсе не сопутствующий продукт: самобытная, интересная, увлекательная.

«Майер. Герхард Детлеф Майер. Штандантенфюрер Герхард Майер». Эти слова я повторяю себе каждое утро. Уже почти десять лет. Таких долгих лет на чужбине... Я так часто слышу это имя, что почти забыл свое — Михаил Семенович Иванов. Полковник государственной безопасности. Разведчик. Шпион.

Вторая натура почти намертво прикипела ко мне. Каждый день через мои руки проходят сотни неугодных гитлеровскому режиму. И эти руки, отправляющие несчастных бедолаг в концлагеря, уже руки Майера, а не Иванова. Руки немецкого патриота. Руки русского патриота. Руки...

Черт, не надо было так напиваться этой ночью! Зато Хефнер раскололся.

«Операция «Валькирия». Берлин, июль 1944 года

Утро. Надо идти на работу. Звонок. Телефон.

С этими односложными мыслями (а другие в это похмельное утро и не приходят) поднимаюсь с кровати. Так, сначала ответить на звонок.

Это Мюллер. Мой непосредственный начальник. Требует доклад. Ч-черт! Я же должен положить ему на стол готовый доклад сегодня, уже сейчас. Так, надо ответить, что доклад почти готов. У меня есть полчаса.

Готов-то готов, да только где он? Поищу-ка в спальне. Точно, вон лежит первая часть. А вторая, вторая... В столе, несомненно. А ключ от стола? Ключ? Так, что там было вчера, когда я вернулся? Я точно помню, что, вернувшись, я пошел в спальню, но тут же вернулся в рабочую комнату. Дальше? Ах, точно: я подошел к фотографии на камине, но тут позвонил телефон, я ответил, потом отнес папку к радио. А вот и она — и внутри ключ. Память не подвела меня! Попробует она подвести с этой работой, как же...

Итого, у меня уже две части доклада. Третья наверняка на работе. О, опять телефон. Пришла телеграмма. Надо забрать после работы, до уже не успею — а ведь надо еще побриться и вообще привести себя в порядок. Мюллер ненавидит небритых гестаповцев.

Забрать дневник, удостоверение, одеться в военную форму — теперь можно ехать.

Ну конечно, вот и третья часть доклада — лежит себе на моем столе. Пить-то как хочется после вчерашнего! Кувшин с водой. Возьму-ка я с собой немного воды, так, на всякий пожарный...

Приемная Мюллера. Секретарь. Плохие новости — Мюллер не в духе. А было когда-то по-другому? Очередной агент не справился, завалил дело Бека. Погоди-ка, а ведь Бек уже где-то «засветился»! Хефнер, насколько я помню, вхож в круг старого генерала. Может, получится...

Хайль Гитлер! И каблуками — щ-щелк! Мюллер. Ненавидит недоделанную работу и провалившихся агентов, из-за которых Германия так и не может одержать окончательную победу. А мой доклад готов, да и не провалил я еще ни одного дела. Я ответственный, я исполнительный, я — тот человек, которому можно доверить...

Отлично! Мюллер готов передать дело в мои руки, если я найду подходящую конспиративную квартиру, из которой будет удобно следить за Беком. Дело за малым. Досье на Бека? Нет, пока рано.

Странно, секретарь Мюллера не может предоставить адрес генерала. Нет данных. Черт возьми, это же гестапо! Н-да, придется самому.

Уже подходя к своей машине, слышу окрик. Надо же, Конрад. Простой часовой на входе в РСХА. За что же тебя понизили? Старательно выслушиваю историю падения его начальника, на самом деле размышляя о своем. Но надо постараться помочь Конраду, это может пригодиться в дальнейшем. Кстати, Конрад, а что ты знаешь о Беке? А адрес?

В машине долго рассуждаем с личным шофером Вильмом о судьбе Германии. Забавно, будь на месте того же Конрада, а еще лучше — Мюллера такой парень, многое сложилось по-другому. Но сначала на почту, за телеграммой.

Заехав домой, чтобы переодеться, я заодно расшифровал телеграмму с помощью газеты «Мюнхенские вести». Шифр очень простой — надо совмещать написанное в телеграмме с буквами из газеты. Старый трюк. В телеграмме содержался тайный код заговорщиков — «Вагнер». Значит, можно выходить с ними на связь. Ну, теперь можно искать подходящую квартиру для наблюдения за домом Бека.

А вот и он, особняк генерала. Найти его оказалось делом легким. Напротив стоит большой жилой дом, наверняка можно найти подходящую халупу. Пойду узнаю у женщины, подметающей двор. О, она же и хозяйка. Это здорово. Но свободных мест нет, все квартиры заняты. Но что-то же можно придумать?

Что и требовалось доказать — один солдатик ушел на войну, заплатив вперед. Но не появляется. Это мой шанс.

Жаль, что старушка так сентиментальна. Надо же, готова отдать мне квартиру, если достану ей билеты в кабаре. Редко, когда я в плохом настроении, мне хочется надеть эсэсовскую форму и наорать. Потребовать. Но я разведчик. К тому же военная форма может кое-кого спугнуть. Не беда, достанем билеты. А пока можно прощупать почву под генералом.

На посту у входа — солдат. Позовем генерала. Ой, что это — фотография? Это же знаменитая... А можно взять себе? Спасибо тебе, безымянный солдат. Есть у меня на работе один знакомый, который к таким фотографиям очень неравнодушен. Но это так, лирика.

А вот и генерал — неприветлив. Сразу же отшивает меня. Что ж, я сделал, что мог. Придется по-другому. Намекнув про «Вагнера», я получаю нечто более существенное — продавца газет, который знает связного в гестапо. Вот это новость — заговорщики уже проникли в Гестапо. Посмотрим, кто бы это мог быть...

День обещает быть очень напряженным — и в разъездах. Опять надеваю форму, чтобы ехать на работу. Шофер сказал, билеты в кабаре сейчас можно урвать только в гестапо. Черт, я так долго работаю здесь, а таких мелочей не знаю! Надо забежать к своим коллегам.

Бойзен очень занят, но с удовольствием рассказал о своей поезде в Швейцарию. А заодно привез сувенир — ладный раскладной ножик. Швейцарские ножи одни из лучших. Можно зайти к Глоку, но тот, как обычно, неприветлив и остр на язык. Нацист. А если мы фотографию подарим? Вот, другое дело. Прогуливаясь по РСХА и спрашивая о билетах, натыкаемся на открытое окошко около коридора в тюрьму. А вот и продавец билетов в кабаре нашелся.

Хозяйка дома обрадовалась, словно девочка. Ключ от квартиры приятно холодит руку. Сама квартира оказалась просторной и светлой, а что самое главное — с отличным видом на особняк. Так, все ли в порядке? Телефон не работает. Надо посмотреть, в чем дело, — новенький ножик очень кстати. Сняв крышку, понимаю, что просто не хватает звонка. Может, взять с дверного и попытаться приспособить? Но надо ехать к Мюллеру.

Докладывая Мюллеру, я внутренне ругаюсь матом. Мюллер всучивает мне напарника, и никак не отвертеться. Крайне плохая новость. Что ж, никто не говорил, что будет легко. Получив зеленый свет, отправляюсь к уже знакомому окошку заказать оборудование для слежки. Надо будет все установить и сделать пробные снимки для шефа. Пока время есть, значит, надо использовать его максимально эффективно.

Опять возвращаюсь домой, чтобы переодеться в штатское. Который раз уже за день? Пора переносить шкаф с одеждой в машину... Плохие предчувствия не дают сосредоточиться. Так, надо просто подготовиться к худшему и действовать решительно. На крайний случай есть у меня один рецептик... Куда он задевался? А, вот, возле мусорной корзины — думал, не понадобится. В ванной беру крем от грибка и смешиваю с водой. Набираю в шприц полученную смесь — быстрый и легкий в приготовлении яд. Если даже самому немного пораниться, ничего страшного не произойдет, но вот тому, кто схлопочет все содержимое шприца, не поздоровится!

Теперь надо ехать на конспиративную квартиру и колдовать с оборудованием. Всегда какие-нибудь накладки... И в этот раз! Нет, ну неужели во всем гестапо нет нормального рабочего штатива? Это уже слишком! Так, я сегодня заходил к Глоку, кажется, у него в углу стоял подходящий. Придется возвращаться на работу.

Продавец газет обнаружился возле почты. «Вагнер» делает свое дело — имя связного Бойзен. Вот так да! Самое смешное, что он — радист. Наверняка его поездка на отдых в Швейцарию как-то связана с планами заговорщиков. Ну, заодно и к нему зайдем.

Переодевшись вновь, забираю штатив у Глока — тот не против. Стучусь к Бойзену, называю пароль, на что тот взрывается потоком информации. Вот так да! Оказывается, операция по устранению Гитлера, под названием «Валькирия», подготавливается прямо сейчас неким полковником фон Штауфенбергом. Бек? Да, он с прочими должен будет помочь осуществить захват власти. Что же делать? Как жаль, что я не вышел на заговорщиков раньше! Теперь только и остается, что наблюдать и попытаться как-то помочь при случае. Бек и Хефнер — единственные значимые фигуры, до которых я смогу дотянуться, и их в случае провала надо будет попытаться спасти.

Возвращаюсь на квартиру, устанавливаю оборудование на новом штативе. Это несложно, главное — выбрать объектив и не забыть подзорную трубу. Так, окно заволакивает паром, он наверняка испортит фотографии. Попросить хозяйку починить трубопровод? Можно, но долго. А мне нельзя терять время! Значит, буду пользоваться светофильтрами. Думаю, желтый отлично подойдет.

Нащелкав пробные снимки, забираю пленку и возвращаюсь домой, чтобы сделать фотографии.

Телефон разрывается: Юрген Клаус, мой нежданный напарник. Нет, оборудование еще не готово, жди. Никуда не денешься, потерпишь, миленький.

В ванной включаю красный свет и делаю пробные фотографии. Не слишком светлые и не слишком темные — в самый раз. Мюллер будет доволен.

Выходя из ванной, опять отвечаю на телефонный звонок. Хефнер. Просит достать билеты на концерт. Кажется, это повод, чтобы встретиться и поговорить. Да не проблема, достанем.

С полученными фотографиями отправляюсь к Мюллеру, по пути выпрашивая у всех билеты на концерт. Есть у Конрада, но он не хочет их отдавать. А Мюллер очень доволен — и починенным телефоном, и фотографиями. Что и следовало ожидать. Хочу ехать на квартиру, но шеф приказывает отправляться домой. Отдых нужен всем.

Ах да, что насчет Конрада? Мне кажется, его понизили совершенно напрасно. Он парень смышленый, отлично подошел бы на служащего аналитического отдела. Да? Ну, я рад, передам ему эту радостную для него новость.

Ну что, Конрад, с тебя причитается! Билеты на концерт — самое меньшее, что ты можешь мне дать в этой ситуации...

Отдохнуть, как обычно, не получается: телефонный звонок от Клауса заставляет ехать к дому Бека.

Да, Мюллер знал, кого назначить мне в напарники. Это же моя полная противоположность! Фанатик. Страшный человек, как и все они. Заставил меня самого проявить снимки, чтобы я убедился в том, что их важность огромна. Как и важность его, тайного агента Юргена Клауса, который участвовал в добром десятке блестящих операций и который отлично понимает, почему такие бездари, как я, не могут помочь фюреру выиграть войну. Н-да. С такими лучше не спорить.

Проявляя снимки, обнаруживаю на них группу офицеров, в том числе и Хефнера. Да, Бек собрал вокруг себя немало единомышленников. Но все не столь фатально, как утверждает Клаус. Убеждаю его в том, что офицеры просто решили навестить генерала в отставке, знатного дворянина и арийца. Предлагаю ему дежурить до вечера, а потом сменить его у фотоаппарата. На том и расходимся. Однако подозрения по поводу фатальности нарастают.

Тем временем надо связаться с Хефнером. Предлагаю ему через полчаса увидеться в ресторане и передать там билеты на концерт. Он соглашается.

В ресторане Хефнер не успевает объяснить свое присутствие у Бека (хотя мне и так уже все ясно) — появляется его сестра. Очень миловидная девушка, в разговоре с которой я начинаю понимать, что передо мной холодный и циничный нацистский зверь. Страшное сочетание внешнего облика и внутренней сути! Неожиданно подходит официант — мне звонок. Хм, кто может знать, что я тут?

Это Клаус, он, по его словам, «накрыл всю шайку». Надо срочно ехать в район Лихтерфельде. Извиняюсь перед Хефнером и его сестрой.

Клаус страшен. Он брызжет пеной и кричит, что выведет всех на чистую воду. Времени на раздумья нет. Незаметно отхожу в коридор и перерезаю телефонный провод — Клаус взбешенно бросает трубку. Теперь главное... Предлагаю ему наблюдать за развитием ситуации, а самому в это время отвезти отснятую пленку Мюллеру. Пока Клаус достает пленку, всаживаю ему шприц с ядом.

Тут же раздается пронзительный и противный вой воздушной тревоги. Неужели по мою душу? Ф-фух, хоть сердце и готово выпрыгнуть из груди, на этот раз, кажется, я тут ни при чем.

Так и есть. Понаехали машины с солдатами, видно, что город начинает наполняться войсками. Спрашиваю причины тревоги у первого попавшегося солдата. Он сам толком ничего не знает, но ходят слухи, что Гитлера убили. Неужели?!

Жив. Может, ранен. Но — жив. Каждое слово секретаря на входе РСХА словно заколачивали по здоровенному гвоздю в крышку гроба. Операция «Валькирия» провалилась.

Мюллер в бешенстве — разумеется, «зараза» заговорщиков проникла в гестапо. Везде солдаты, трупы, документы разбросаны по всему коридору. Что я могу сделать, шеф? Помочь найти всех предателей? С радостью!

О Беке можно не беспокоиться, он сам вырыл себе могилу, а вот остальные... Все возможно. Обхожу по очереди все кабинеты. Ну, мой чист, там я отродясь ничего подозрительного не держал. А вот остальные... Бойзена нет на месте, наверное, когда его забирали, он не сопротивлялся. Надо порыться в бумагах. Вот — список заговорщиков. Отлично, идем дальше. Глок. Оказывается, твои слова были маской. Ты тоже был среди заговорщиков — и у тебя тоже есть улики.

В общей комнате солдаты, надо от них избавиться. Объяснив, что я по поручению самого Мюллера, отправляю их заниматься телом Глока. Так и есть: тут тоже список. Черт, здесь засвечен Хефнер. Если избавиться от списка, это будет выглядеть подозрительно. Значит, надо как-то убрать из него имя Хефнера. Чернила!

Мюллер был доволен, что случается с ним очень редко. А я в очередной раз заслужил репутацию преданного делу фюрера человека. Очередная попытка прошла без моего участия — и она провалилась. А сколько их уже было?

А вечером ко мне ввалился ссутулившийся и постаревший на десяток лет Хефнер. Почему я его не выдал? Потому что я — немецкий патриот, а мы с ним — друзья. Возможно, у нас будет еще шанс...

Операция «Адлерхорст». Цигенберг, декабрь 1944 года

Прошло несколько месяцев. Правдами или неправдами, но мне удалось выбить у Мюллера дело по проверке личного состава замка Адлерхорст, который был в то время временной резиденцией Гитлера. Замок, а точнее, тайный бункер рядом с замком, где находился Адольф, был очень хорошо укреплен и защищен практически от любых атак. Но шанс на успешное покушение оставался. К тому же в этот раз Хефнер должен мне помочь.

Погода стояла мерзкая, Вильм ровно и уверенно вел машину, а я размышлял о предыдущей неудавшейся попытке — «Валькирии». Но вот и замок — величественная серая громадина, окруженная со всех сторон заснеженными горами. Часовые у ворот пропуску верят, но без досмотра не пускают. Что ж, я честен, мне скрывать нечего. Кроме дневника, который я всегда ношу с собой, но часовым-то уж он точно не интересен. Они полагают, что убивает только оружие.

В фойе меня никто не ждет — это даже к лучшему. Зато симпатичная телефонистка Виктория не прочь ответить на все мои вопросы. Правда, ответы эти не очень содержательные. Надо осмотреться. Пьяный в доску офицер лежит на софе рядом с камином. Он на ближайшие несколько часов — бревно и совершенно для меня бесполезен. Но тут же мимоходом выдает секрет о якобы проводящемся испытании новейшего вооружения. Хм, надо проверить.

В обеденном зале двое других офицеров пытаются всеми силами довести себя до того же состояния, что и предыдущий. В библиотеку не пускает штурмовик Аненербе. В чем дело? Видимо, там кто-то важный. Не помогает даже удостоверение. Ладно, это позже.

Из окон моей комнаты открывается отличный вид. На столе записка распорядителя: ночью в замке наступает комендантский час. Подхватив бутылку виски и шоколад, спускаюсь вниз.

Офицеры в столовой не хотят принимать в компанию — им не нравится виски, им подавай шнапс. И как еще способны различать? Может, у того пьяницы в фойе есть запас? После пары вопросов он сознается, что в библиотеке можно найти бутылочку. Так, теперь надо получить доступ в библиотеку.

У наивной Виктории я узнаю имя курьера, который должен известить Гиммлера (так вот кто в библиотеке!) об испытании оружия, — Фриц Кох. Не соврал, каналья! Штурмовик, услышав имя, пропускает без слов. К Гиммлеру подходить пока рановато, поищу-ка я лучше шнапс. А вот и он. Но бутылка пуста. Так. У меня есть полная бутылка виски, и пустая — шнапса. Что нужно, чтобы получилось наоборот? Правильно, сургуч и огонь.

Сургуч есть тут же, в библиотеке, а вот чем его брать? Ну, найти и приспособить для этого щипцы, которые можно достать неподалеку, — дело нехитрое. С новоиспеченной бутылкой «шнапса» подхожу к пьянствующим. Теперь им нужны сигареты. Вот привереды! Спросить-то и не у кого, если только на улице. Выхожу во внутренний двор — там солдат охраняет какие-то ящики. Один из них приоткрыт, и оттуда явственно выпирает взрывчатка. Зачем ее здесь столько? А за углом пустой ящик — уже взрывали что-то? Хм, а почему тут в углу окурки? Точно! Э-э, брать окурки руками что-то не хочется, возьму-ка лучше салфетку...

Так, почему службу нарушаем? Солдат во внутреннем дворике вытянулся в струнку. Курим? Покидаем пост? Знаю, что не повторится! Потому что сигареты мне отдашь. Кстати, ты почему все время слово «виктория» повторяешь? Победы ждешь? Она скоро уже, дождешься...

Шнапс есть, сигареты есть — добрые и проникнувшиеся идеей братства офицеры тоже есть. Покер? Почему бы и нет! Только предупреждаю — я блефую, как дьявол!

А мне везет. Обчистив обоих, получаю в качестве выигрыша серебряный ключ. На что он мне? И что он открывает? Ладно, пригодится, может быть. А что бравые офицеры думают о личном составе замка? А о Гиммлере? Об испытаниях нового оружия? Об Аненербе? Что — тут еще и ритуалы замешаны? Да, странно все это, согласен... Но вы абсолютно правы — во всем виноваты евреи.

Пойду я лучше поищу подходящую дверь для моего нового ключа. И быстро нахожу такую — в глубине оружейной есть небольшая дверь в генераторную. Но на пути — пыточная. Очень... мерзкое помещение. В генераторной между двумя огромными агрегатами расположен камень, похожий на жертвенник. Чем же тут Гиммлер занимается? У кого узнать? Может...

Гиммлер предлагает обращаться на «ты» и несет какую-то ахинею про книгу, которую надо искать по запаху. Про великое очищение и оружие вселенского масштаба. Псих. И как он добился своего положения?! В общем, если не увижу книгу, мне все равно ничего не понять. Значит, надо действовать рискованно.

Закрадываются нехорошие подозрения; поищу я лучше какое-нибудь незаметное оружие. Простой нож подойдет. В обеденном зале кидаю на нож салфетку. А потом аккуратно беру салфетку и прячу нож. Вот так все серебро со столов и пропадает, да.

Дождавшись темноты, открываю окно, поддев ножом щеколду. Точно, карниз есть. Значит, цель уже наполовину достигнута. Выжидая, пока лучи прожекторов не окажутся подальше от меня, я направляюсь к окнам Гиммлера. Мне везет — в спальне никого нет. На столе лежат различные документы, дневник Гиммлера, книга. Вот оно! Черт! Вода в ванной перестала течь. Прячусь за шкафом и молю бога.

Гиммлер чем-то серьезно взволнован, говорит сам с собой. Из несвязных речей вылавливаю время — завтра в полтретьего в генераторной Гиммлер произведет какой-то ритуал над Гитлером. Да что ж они все! Рейхсканцлер уходит в другую комнату, а я спешу обратно в свои покои. Надо ждать завтрашнего дня.

Время пролетает быстро. В нужное время спускаюсь в подвал генераторной. Там под жуткие вспышки зеленого Гиммлер долго читает ту самую книгу. Когда же это действо закончилось, Гитлер обругал своего помощника. И в самом деле, вместо того чтобы заниматься всякой ерундой, лучше отправились бы на фронт, проседающий по всем направлениям. Но я узнаю главное — завтра фюрер улетает.

Вот он, шанс! Улетает — значит, надо срочно отправляться на ближайший аэродром. Виктория — моя любимая, с тобой так приятно иметь дело! — дает небольшую подсказку. А вот часовой на входе в замок под давлением удостоверения и срочной необходимости готов показать точное местонахождение на карте. Отлично! Вильм, машину!

Переговорив с охранником и опять помахав пропуском, без препятствий проникаю на секретный объект. Сначала — ангары. Тамошний техник ничегошеньки не знает. Хорошо, теперь жилые помещения. В бараке двое техников: хмурый и ворчливый Фридрих Шосс и пьяный Конрад Штобб. Первый просто отмалчивается, а второй боится первого, но еще больше боится открыто в этом признаться — старший убьет. Наскоро обыскав обе комнаты и поговорив с обоими, ничего не добиваюсь. А кто, говоришь, тот самый старший? Штобб невнятно мычит букву «к».

Охранник на въезде на аэродром сразу понимает, кто мне нужен. Кесслер. И его здесь нет. Срочно возвращаемся в замок.

Ангел-спаситель в образе Виктории указывает на того самого пьяного офицера у камина. Что ж, придется растормошить беднягу. И как это он умудряется до сих пор оставаться пьяным?! Уже сутки прошли! И это немецкие офицеры постоянно упрекают русских в беспричинном и беспробудном пьянстве?!

Только схватив фуражку Кесслера, я привлекаю его внимание. Сосредоточься! Кто из техников аэродрома подозрителен? Штосс. Спасибо. Люблю с такими иметь дело: прямой вопрос — прямой ответ. Вильм, нам снова на аэродром.

На этот раз у меня есть важное преимущество — слово Кесслера. Штобб тут же сдает напарника — в его комнате есть небольшой тайник в полу, сам им пользовался, когда жил там. Штосс пытается помешать обыску, но перед корочками СС отступает. Штобб оказался прав — в тайнике обнаруживается коммунистический манифест. Ну, Фридрих, выкладывай.

Когда человек опускается до скотского состояния, разговаривать с ним порядочно просто нет желания...

Механик, оказывается, довольно долгое время имеет дело с техникой Гитлера и может рассказать много интересного про его самолет, поезд, автомобиль. Руки у него золотые, вот и доверяют. А что ж ты, Фридрих, задумал такое, а? И почему? Штосс недоволен войной — она отняла у него обоих его сыновей. И он понял, что, убив Гитлера, может остановить войну. Хорошо, Фридрих, я расскажу тебе, как мы это сделаем. Да, не удивляйся. В гестапо тоже есть патриоты...

Итак, останавливаемся на варианте с бомбой. Выжить после взрыва в воздухе невозможно. Осталось только эту бомбу изготовить — и делать это надо срочно. Вот в эту бутылку, например, поместить можно? Второй момент — завтра смена Штобба. Придется его устранять.

Со вторым пунктом все просто — я же недаром сюда приехал, надо же перед Мюллером отчитаться. Все еще пьяный Штобб так и не понял толком, что я только что подбросил ему в тумбочку тот самый злополучный манифест. Извини, ты просто мешаешься. А со вторым сложнее, и без помощи Хефнера мне не обойтись.

Виктория, соедините меня с Берлином, РСХА, Мюллер. Шеф, срочно нужна группа штурмовиков — коммунистическая литература. Спасибо. Рад стараться!

Теперь Хефнер. Короткое «приезжай», замаскированное под кодовой фразой. Виктория, вы умница. Кстати, вы ведь любите шоколад, да? Это не я, хотя мне и очень хотелось бы, это от Мольтке, того солдата, который несет службу во внутреннем дворе. Он так проникновенно повторял ваше имя... Что? Он наглый извращенец? Я пойду... Вы сами ему позвоните? Ну что ж, я надеюсь, что не огорчил вас.

Пока Мольтке выслушивает по телефону гневные тирады Виктории, я прямо из-под его носа утаскиваю одну связку тротила из приоткрытого ящика. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Скоро приезжает Хефнер. Я встречаюсь с ним в том же внутреннем дворике. Болтающие на свежем воздухе офицеры не привлекают внимания. А разговор очень серьезный. Мне нужен запал, и Хефнер обещает привезти его через несколько часов. Но вот беда — он вбил себе в голову, что должен непременно самолично удостовериться в смерти Гитлера. И его не остановить. Я попытался, но безрезультатно. Итак, вскоре Хефнер привезет запал и спрячет его... да хоть в этом пустом ящике. Завтра, после взлета, он лично поедет на место крушения, чтобы в случае необходимости добить фюрера. Прощаемся. Возможно, навсегда.

Пока Хефнер суетится с детонатором, надо поколдовать с бутылкой. На аэродроме техник в ангаре продолжает копаться в истребителе. Пока он занят, я пробую на прочность фрезерный станок. Щипцы побеждают, а станок временно выходит из строя. Сколько времени требуется на починку? Пара часов? Я приеду проверю!

Тем временем детонатор оказывается на месте. У себя в комнате из тротила и детонатора делаю бомбу. Вроде в бутылку поместится. Но выпирать точно будет. Надо чем-то прикрыть. А может, сделать из бомбы изящный декоративный подарок? Да, бечевка от штор отлично подойдет — и бомбу от досужих глаз скроет, и придаст бутылке изящный вид подарка.

Пара часов давно прошли, пора ехать на аэродром. Техник давно все починил, и теперь мне надо станок «проверить». Сможешь отпилить донышко у этой бутылки? Молодец, хвалю!

Фридрих помогает привести бомбу в надлежащий вид. Все приготовления сделаны. Я уверяю Шосса, что завтра он будет готовить самолет Гитлера, а значит, все зависит от него. Готов отправить фюрера на тот свет? Отлично, Фридрих, я тебе верю.

Во время взлета самолета Гитлера я звоню Хефнеру. Он выезжает. Самолет не улетел далеко, а взрыв был виден и слышен издалека. Хефнеру удалось совершить невозможное — он прибыл на место крушения первым, как и обещал. И сделал контрольный выстрел в голову умирающему Гитлеру. Только почему фюрер выглядел таким старым? И почему недалеко лежала вставная челюсть?

Вскоре я узнал, что фюрер благополучно добрался до Берлина на поезде.