Мы долго игнорировали серию Total War как платформу для Дуэльного клуба. Однако пришествие гениального француза в знакомые нам еще с Shogun правила пропустить было невозможно. Избавившись от черепашьей болезни, игра превратилась в быструю и очень требовательную тактику, в которой трусы и дезертиры долго не живут.
Чтобы на своей шкуре испытать разнообразие боев, мы решили сыграть три битвы. Морское сражение послужит эдаким разогревом, в котором мы увидим, кто из полководцев более внимателен к общей ситуации на поле боя. Горный бой сравнит навыки микроконтроля, а перестрелки в городе покажут, кто же из нас лучше обращается с армией в стесненных условиях. При этом мы условились не использовать одну и ту же нацию несколько раз: если генерал в одной битве делает ставку на русских «Единорогов», в следующем сражении ему придется обходиться без них — баланс соблюден. Приготовления к бою закончены, на рассвете выступаем, а дезертиров пристрелим лично. A la guerre comme a la guerre!
Денис Василенок
Любит все, за исключением симуляторов. Особенно ценит сюжет и основательность игрового мира, а также нетривиальные задачки и свободу выбора. Скучает по квестам старой школы, наслаждается современными ролевыми играми, надеется на эволюцию боевиков. В тактиках предпочитает полагаться на особо хитрые и непредсказуемые задумки либо ломать планы противника. Крайне импульсивен.
Год рождения: 1990
Образование: прикладная математика
Игровой стаж: 12 лет
Коротко об игре
Моей прошлой, а заодно и первой, игрой серии был Rome. Я до сих пор с нежными чувствами вспоминаю слоников, собачек, горящих хрюшек... В «Наполеоне» многое изменилось до неузнаваемости. Теперь, например, надо очень тщательно следить за рельефом и вовремя использовать способности войск. И простора для фантазии стало больше. Но слоников все равно жалко.
Александр Крелин
С одинаковым удовольствием изнашивает двигатели космических линкоров в ролевых играх, выбирается из мрачных подвалов в квестах и разбирается в перипетиях авторской мысли в финалистах фестивалей независимых игр. Главное — чтобы была атмосфера, а все остальное скрасит воображение.
Год рождения: 1993
Образование: журналист
Игровой стаж: 9 лет
Коротко об игре
В свое время я воротил нос от Rome: Total War, но устоять перед залпами пехоты и борьбой за фактории «Империи» было уже невозможно. «Сделайте такую же игру про Наполеона», — мысленно умолял я разработчиков, и — о чудо! — они прислушались. Пока я только привыкаю к изменившимся правилам, так что неожиданным тактическим ходам даю бойкот. Стойкость, доблесть, отвага — вот мои документы!
Бой 1. Великая Армада 2.0
Василенок: Наша задача — ни много ни мало — разбить знаменитый британский флот. Во-первых, нам нужны морские пути для эффективного наступления. А во-вторых... Во-вторых, у нас наконец-то появился шанс отомстить за Армаду! Итак, контрольный выстрел в портрет Нельсона, и в бой!
План довольно прост: массовка флота состоит из двух троек судов, в одной 74-пушечные, в другой — 80. Основная ударная сила — это тройка великолепных кораблей: «Нуэва Эспанья» на 106 пушек, «Арроганте» — на 122 и наша величайшая во всех смыслах гордость — «Асьенто де Альберто де ла Пуэбла» о 140 орудиях. Эти три красавца должны разделить вражеский флот на две части, которые тут же будут зажаты в полумесяцы массовкой. А на сдачу и закуску я прикупил небольшой корвет на всего-то 24 пушки. Но и ему найдется свое особое место.
Крелин: Открою вам маленький секрет. Когда я только пришел к власти, первым моим делом было развитие мореходства. Но потом понабежали какие-то матросы, мол, «караул устал» и все такое, и, в общем, от греха подальше морскую отрасль пришлось убирать. Полностью. Поэтому для сражения с испанцами мне едва-едва удалось выкроить несколько кораблей старого образца, большую часть которых составляли базовые 74-пушечные линкоры. Основные надежды возлагались на гордость Британии — «Ричмонд», 122-пушечный тяжелый корабль первого ранга. Начальный план был таков: разделить корабли на две группы, выстроить их полумесяцем и взять испанцев в клещи...
Дважды два
Василенок: Когда туман рассеялся, мы смогли оценить силы британцев. Что ж, по количеству пушек они меня превосходят, хоть и не сильно. Зато на моей стороне сильнейший на поле боя корабль и... корвет.
нулись и поплыли прочь от места сражения!
Что может сделать такая мелкая посудина? Например, лавировать между кораблями противника, оставаясь в относительной безопасности. При этом корвет никого не потопит, но, подобравшись поближе, способен снести супостату паруса. Так что сразу заряжаем пушки книппелями. Кроме того, он может вызывать огонь противника на себя. А потом юлить и вертеться, чтобы получать наименьшие повреждения. Поэтому в бой он вступит раньше основных сил, вызвав тем самым первый залп и выиграв мне небольшое преимущество. Наконец, когда храбрый корвет будет уже на последнем издыхании, он все равно может пригодиться, либо загородив собой большого собрата от залпа, либо связав врага абордажем.
А враги тем временем разделились на пару полумесяцев, по пять кораблей в каждом... И мне даже не пришлось им в этом помогать! Как и планировали, окружаем сперва одну половину — восточную. А западную пока отвлечем дальней перестрелкой и, конечно, корветом. Хотя она и сама неплохо справляется с этой задачей, отстав от сотоварищей и к тому же растянувшись в ряд.
Крелин: Начало меня радует. Тихий южный ветер дует прямо в лицо испанцам. У меня полная свобода маневра, чем я и пользуюсь, отправляя два полумесяца по флангам. «Ричмонд» перед боем я поставил на левый фланг и не прогадал: у врага там стоит мощный парусник «Сантисима Тринидад». Так, посмотрим, сколько у него там пушек... Сто сорок. Ой. И это при том, что у самого мощного моего корабля чуть ли не на двадцать меньше! Прошу юнгу принести мне рому — трезвыми глазами смотреть на испанское чудо техники я уже не могу.
Между тем правая группа состоит из крепеньких линкоров о 74 пушках и парочки кораблей помощнее. Им везет больше: по крайней мере, второй такой штуки, как «Тринидад», у испанцев нет. И на том спасибо.
Через несколько секунд я понимаю, что зря вчера отпускал матросов на берег. Видимо, воздух свободы так сильно вскружил им голову, что правая группа начинает отчаянно чудить: разворачивается, останавливается и вообще безобразничает. Одного только не делают — не плывут к врагу. Делаю себе памятку, что следующие две недели ни один из них на берег не сойдет.
Пока «правые» куролесят, «левые» начинают биться. Клешни потихонечку вгрызаются в плотный строй испанцев. Счет открывает мой линкор «Энтерпрайз» — хорошее название, кому-то из команды явно нравится «Звездный путь». Он же и получает первым на орехи. Но это ничего, справа его уже поддерживает огнем «Шеннон», а слева подходит «Гермиона». «Ричмонд» же держится чуть позади, я надеюсь сначала ослабить «Тринидад» и лишь потом выводить свой аналог Николая Валуева.
Но вскоре все идет наперекосяк. Полумесяц начинает превращаться в шеренгу, причем «Энтерпрайз» и «Шеннон» плывут прямо к правой группе, получая ядра в подарок от большинства испанских кораблей. Единственная надежда вытянуть их оттуда — правая группа, которая только начала подплывать к врагам. И тут в дело вступает «Тринидад». Увидев, какой урон наносят все его 70 пушек на одном борту, я прошу второй стакан рома. И пью его в память «Энтерпрайза».
«Тринидад», или, с испанского, «Святейшая Троица», был самым большим кораблем своего времени.
Построили его по проекту ирландца Мэтью Муллана в Гаване. Корпус и палуба целиком были изготовлены из кубинского красного дерева, а мачты и реи — из мексиканской сосны. Толщина бортов достигала 60 сантиметров. В длину парусник был целых 63 метра, а водоизмещение достигало почти 2000 тонн! Пушек же на нем помещалось, ни много ни мало, 144, и это при том, что средненький фрегат обладал вчетверо меньшим их количеством. На воду это чудо инженерной мысли спустили в 1769 году.
«Троица» пережила множество сражений, в том числе и Трафальгар. Он был очень неповоротлив, но его размеры позволяли ему выдерживать просто дикое количество снарядов. По окончании битвы корабль передали британцам, которые намеревались буксировать его, но в конце концов решили затопить. Модель корабля в натуральную величину ныне пришвартована в гавани Малаги.
Всем выйти из окружения!
Василенок: Похоже, эти британцы на редкость трусливый народец! Стоило мне слегка окружить восточную группу, как из нее с воплями вырвались два корабля и на всех парусах понеслись на запад... И это хваленые бритты?! Учтя это бегство, перевожу «Арроганте» вслед за ними, а на востоке остаются три моих 74-пушечных корабля и «Тринидад» против пары 74-пушечных посудин противника и его флагмана... Если это грубоватое корыто, не сравнимое с ушедшим налево «Арроганте», можно так назвать.
А тем временем на западном фронте начались перемены. Самая печальная из них — гибель моего храброго корвета. Впрочем, он полностью окупил свою стоимость. Мы не забудем подвиг моряков «Сан-Лазаро».
Настала пора мстить. Первым ко дну пошел один из вражеских беглецов. Думаю, что этих крыс не пожалеют даже свои сородичи. Теперь нужна жертва посерьезней. Ею почти становится один из «восточных» кораблей. Почти, потому что по, видимо, славной британской традиции, получив всего пару сотен ядер в оба борта, он... убежал. Причем прорвал при этом мой строй, словно улан шеренгу. Ну и бес с ним! Зато его собрату по эскорту повезло куда меньше. Он бы, может, был и рад сбежать, но попал под несколько перекрестных залпов обеих групп, о чем незамедлительно отправился рассказывать местным крабам.
На западе дела тоже шли хорошо. Развороченный мной беглец с востока остался стоять посреди группы, которая с радостью за ним укрывалась. Еще несколько залпов сдержал остов корвета. Первой настоящей жертвой стал особо шустрый кораблик, попытавшийся обойти наш полукруг. Он не учел, что корабли оборудованы пушками не только с внутренней стороны «месяца».
Крелин: Когда я только запускал свои клещи в испанцев, то не думал, что в итоге битва превратится в хаос. Вроде все что-то делают, но мало кто понимает зачем и почему. После «Энтерпрайза» основным моим кандидатом на медаль становится «Королева» на восемьдесят пушек. Она крутится волчком прямо посреди крупной группы испанцев и исправно дает точные залпы. Вот как надо воевать!
Я начинаю даже смутно надеяться на победу: один корвет испанцев уже уничтожен, а страшный «Тринидад» почему-то отходит назад и не стреляет. Мистер «Ричмонд», ваш выход!
Но куча мала продолжается. Трудно разглядеть хоть что-то в дыму выстрелов, а то, что видно, не слишком радует. «Королева» подбита синхронным огнем двух вражеских линкоров, а слева дело вообще труба — позорно уплыл с поля боя линкор «Пигот» (головы с плеч!), а «Гермиона», алмаз моего сердца... стоп, это я о другой Гермионе. Так вот, корабль «Гермиона» уже горит, а команда с грустными вздохами кидается в воду. И есть отчего грустить: получается, что единственный исправный корабль слева — это «Ричмонд». Который теперь должен в одиночку уничтожить три линкора и «Тринидад»? Хм...
Справа дела тоже не сахар. После убийства «Королевы» у меня остается от силы четыре нормальных корабля. Остальное — дымящиеся обломки. Причем эти идиоты никак не хотят воевать, трусливо прячась в шеренге. Испанцы между тем времени не теряют и берут на вооружение мой же план! Смотрю налево — испанцы! Смотрю направо — испанцы! Похоже, пора сдаваться.
Коварство и расплата
Василенок: Все идет по плану. На востоке мои корабли разделывают флагман. На западе они же сбили врагов в кучу — так, что те сами себе мешают. Красота, одним словом!
От приятных мыслей меня оторвало ядро. Оно влетело в одно окно и вылетело в другое, даже не поздоровавшись. Британское, не иначе. Загвоздка только в том, что летело оно с той стороны, где британцев уже давно не бы... Погодите! Ведь именно туда «сбежал» один из членов эскорта!
ные не задумываясь подставляют свой борт под залп «Ричмонда», лишь бы их адмиралу ничего не помешало играть на кларнете. Не то что эти трусливые англичане.
Так и есть. Подлые англичане развернулись и принялись палить по нам. Слегка обомлев от такого коварства, направляю на них флагман. Все равно во вражеский к этому времени уже даже попасть тяжело, столько в нем дыр.
Разделавшись с восточным фронтом, перевожу всех на запад, где все и закончится. Вспомнив подлого «беглеца» и всего разок глянув на портрет Нельсона, отдаю приказ «пленных не брать». Уже сдавшиеся корабли получают все новые ядра в борт и начинают живописно взрываться. Вот он — настоящий салют победы!
Крелин: Сегодня газеты нашего союза выйдут с печальной передовицей. Особо там будет освещаться героическая гибель тяжелого корабля «Ричмонд», который зашел прямо в гущу врагов, сделал пару залпов, да так и склеил паруса под гнетом чужих линкоров. Особенно сие позорно в том свете, что «Тринидад» для этого не сделал практически ни единого выстрела!
Напишут и том, как командование англичан в конце боя попыталось нанести испанцам хоть какой-нибудь урон, взрывая свои тонущие корабли. Обязательно упомянут о глупости адмирала, который не рассчитал силы испанцев и позволил себя окружить. Ну а закончится статья грустным кадром: как корабль «Бристоль», под конец боя решивший не дезертировать, а вернуться в сражение, храбро стрелял во врагов до полной гибели команды. Есть лишь один положительный момент — в следующие две недели никто из матросов уж точно на берег не сойдет.
Денис Василенок: Все шло строго по плану, было такое чувство, что ему подчиняется даже соперник. Навыки, привитые «Корсарами», помогли управлять отдельно каждым кораблем и делать точные залпы в нужный момент.
Александр Крелин: Меня подвела недооценка сил испанцев. Не сумев придумать новую тактику, чтобы не попасться в лапы к «Тринидаду» и компании, я в эйфории направил к врагам всю эскадру без какого-либо прикрытия. Результат очевиден: полный разгром с ужасающим счетом. Обещайте, что не будете смеяться. За весь бой я уничтожил только 1 (прописью: один) ледащий корвет. Надеюсь, что союзникам на суше повезет больше.
Бой 2. Альпийский марафон
Крелин: На первый взгляд кажется, что прусская армия, которую французы заперли в вершинах Австрии, не имеет шансов на победу. Два отряда экспериментальных гаубиц, пять полков мушкетеров и один — гвардейцев плюс драгуны и стрелки. У соперника, как я смутно догадываюсь, будет мой ночной кошмар — старая гвардия. И много-много кавалерии. Но есть у меня одно страшное оружие — фузилеры. Сто двадцать человек в отряде, достаточно слабенькие характеристики. Что в них такого особенного, спросите вы? Просто посмотрите на дистанцию стрельбы! Сотня — это большой показатель для такого большого полка. И поскольку простой перестрелкой по центру гвардейцев мне не одолеть, я попробую схитрить: вроде как поставить войска стандартно, но выйти фузилерами на фланги и вынести всех его старожилов ко всем чертям. Ну что, посмотрим, брат мусью!
Василенок: Мороз, горы, буран... Словом — не курорт. Тут не то что воевать, даже на лыжах кататься не захочется. А мы и не будем на лыжах — мы возьмем коней! Ведь в такую погоду стрелять метко не так-то и просто. А вот шашкой махать можно и в мороз и в зной одинаково эффективно. Поэтому основная моя ставка — это кавалерия. А массовкой будут несколько отрядов пехоты да пара пушек. Их задача — отвлекать лицо врага, пока мы лупим его спину.
Они пришли из леса
Крелин: Лежать в снегу — чертовски неприятное занятие. И холодно, и не встанешь — там, за холмом, маршируют французы. Я уже слышу позвякивание ложки Наполеона. Но лежанием сражение не выиграть. Даю отмашку, и все, от егерей до мушкетеров, с упорством барсуков мчатся на холм, надеясь застать лягушатников врасплох. Два отряда фузилеров бегут на фланги, сопровождаемы драгунами. Итак...
Тут я понимаю, что зря вчера пил ром во время морской битвы. Да, я взял холм и расположил войска как хотел. Но французы, вместо того чтобы пойти гвардией по всем фронтам, взяли и собрались на левом фланге. А там у меня — злосчастные фузилеры и пара драгун. Ладно хоть старой гвардии он с собой не захватил.
Дальнейшие мои действия напоминают знаменитые погони Бенни Хилла. Те самые, что с саксофоном. Со скоростью раненой белки я смещаю все, что так кропотливо выставлял направо, и отчаянно гоню войска на правом фланге, чтобы они окружили зарвавшихся лягушатников. Между тем его гвардейцы уже раскатали в песочек моих стрелков (а они были в лесу!) и со зловещей ухмылкой направляются вперед.
Но это еще не самое страшное. То, что творится у меня на левом фланге, выглядит страшнее девочки из фильма «Звонок». Там громко гогочут французские кавалеристы разной степени элитности. И ладно бы какие-нибудь уланы! Так нет, там драгуны императрицы! Пробегая мимо своих драгунов, я дико извиняюсь и обещаю поддержать их семьи. Простите, ребята, но вы прикроете отступление фузилеров. Дам вам медаль за отвагу. Посмертно. Если сам переживу сражение.
Василенок: Я с самого начала сосредоточил войска справа. Пехоты у меня немного, поэтому растягивать ее смысла нету. Да и коням далеко бежать не надо будет. Итак, рвемся в бой! Кавалерия, за исключением одного отряда, бежит по правому краю карты и взбирается на холм. А все остальные занимают ближайший лесок. Причем лесок там со всех сторон, что должно здорово помочь в обороне. Основные силы заняли лес спереди, но один отряд на всякий случай укрылся в дебрях на левом фланге. Тут как раз и враги подоспели. Первую атаку мы успешно отбили. Но она очень уж была похожа на разведку боем, так что расслабляться нельзя. С нетерпением ждем пушек.
А в это время мои конные полки смели вражеских наездников справа. И даже не сильно напряглись. Теперь надо развить успех: уланы отправляются наперехват вражеской артиллерии, а все остальные займутся пехотой.
Каре — это боевой порядок пехоты, построенной в виде квадрата. Основное его отличие от большинства строев в том, что у каре нету ни фланга, ни тыла. Есть лишь фасы (лица): передний, правый, левый и задний. То есть весь отряд становился спиной в центр квадрата и выставлял вперед пики или, позже, штыки. Пару веков это позволяло пехоте в каре эффективно противостоять конным атакам. Потом каре вытеснили распространившиеся стрелки и артиллерия, которые буквально выкашивали плотное построение.
Построение в каре использовали декабристы во время восстания на Сенатской площади.
Причуды на местах
Крелин: Ситуация становится все хуже и хуже. Слегка веселит лишь то, что кавалерия на левом фланге обломала зубы о моих гвардейцев (о чем думал француз, когда отправлял их прямо в каре?) и отступила. Правда, не куда-нибудь, а ко мне в тылы. На центр я уже давно не смотрю, там в узком проходе я меняю уже третий полк мушкетеров, чтобы хоть как-то сдержать бешеных гвардейцев.
ральный исследовательский штаб Пруссии: эксперимент с орудиями признать неудачным, всех при-
частных выпороть и накормить осетриной второй свежести.
Единственный стоящий повод для радости — это правый фланг. Там два полка моих стрелков, еле дыша (забег на холм никому не пошел на пользу), выбивают из леса молодую гвардию, а пара моих драгун забежала-таки французам в тыл. Правда, толку от этого ноль. Запыхавшись, прибегают фузилеры-марафонцы, сделавшие немалый крюк от подножия холма. Может, хоть они добьют этих чертовых гвардейцев? Тем более что враг, похоже, о них совсем забыл: вот они, бедняги, стоят в холодном лесу и мерзнут. Надо будет их согреть свинцом.
Василенок: Все шло хорошо: мы укрепились, кони зашли в тыл... Но тут началась настоящая бесовщина. Моя элитная конница, окончательно отморозившись, отказывается слушать приказы. И, разбив отряд стрелков, дружно втыкается в каре... с понятным результатом. А тут еще и гвардия молодая выходит из леса и попадает под дружный залп трех (!) полков мушкетеров. Спешно даю приказ на отступление, а проклятые пруссаки бросаются в погоню.
Но есть и радостные вести: мы подтянули к основным силам свои пушки, а вражеские уничтожили. На поле боя ситуация патовая — мои кони пока бесполезны, потому что с каре ничего не могут сделать даже втроем! А моей пехоты уже слишком мало для атаки. Враг тоже нападать не спешит. Хорошо хоть пушки заработали.
Кстати, о пушках. Они стоят так, что с тыла их ничего не прикрывает. Только лесок... а сзади уже крадутся кони противника. Думаете, ошибка? Отнюдь! Дело в том, что кони в горку через лес не бегут, а ползут. А залп картечи из восьми орудий обнулит их и без того низкий боевой дух.
Бесславная кончина
Крелин: После нескольких минут перестрелки мы оба выводим на позиции гаубицы. Мои, правда, не делают ни одного выстрела — весь расчет получает смертельное отравление железом. В грудь. От той самой кавалерии, что пару минут назад зашла ко мне в тыл.
И тут по центру я вижу странную ситуацию. Смотрю на своих драгун. И на его гаубицу. Потом опять на драгун. И опять на гаубицу. Не верю своим глазам — он оставил пушки в тылу прикрытыми только лесочком! Дрожащим голосом кричу: «В ата-аку!» Результат убивает наповал. Мало того, что пушка больше никогда не выстрелит, так еще и французский союзник Василенка, безымянный генерал (в народе таких по глупости еще называют «Генеральский штаб»), пал смертью храбрых от руки одного из моих драгун. Медаль парню! Не уверен, правда, что он ее получит (после убийства генерала отряд драгун дезертировал-таки), но если мы его найдем — обязательно вручим. После того, как казним за бегство.
Умер генерал — умерла армия. Мои мушкетеры достреливают гвардейцев по центру, а фузилеры добивают остатки французских фланговых войск. Изначально провальное сражение во мгновение ока превратилось в полный разгром лягушатников. «Сдаетесь?» — кричу я жалким остаткам кавалерии, которых достреливают мои гвардейцы. И тишина... Что ж, молчание — знак согласия.
Василенок: Все решилось в мгновение. Генерал решил вспомнить молодые годы и погеройствовать и бросился прямо под вражескую кавалерию. И мою картечь... Результат сего безобразия превзошел все ожидания: вояка погиб, войска струхнули — еще бы, ими, оказывается, командовал какой-то неуравновешенный мальчишка! — и бежали, а в спину им неслись пули и проклятия.
У меня осталось только несколько коней: усталых, побитых и полностью деморализованных. В отчаянии они сомкнули ряды и бросились на врага... Но австрийские Альпы их не пропустили, не дав даже умереть с честью.
Александр Крелин: Мой начальный план был хорош, и он бы оправдал себя, если бы французы решили атаковать единым фронтом. Войска на одном фланге оказались полной неожиданностью. Проигрыш был неминуем, и лишь череда совершенно сверхъестественных событий (убийство генерала, доблесть моих мушкетеров в центре и полное безразличие противника к гвардейцам в лесу) позволила мне в буквальном смысле вырвать победу.
Денис Василенок: Уж сколько раз твердили миру, что искусственный интеллект в серии Total War никуда не годный. Стоило лишь на секунду отвлечься от своих бравых кавалеристов, чтобы расставить войска в лесу, как те сразу же, мазохисты эдакие, уткнулись в каре. Но больше всех отличился, конечно, генерал. За что и поплатился еще до того, как я успел его отвести. Вот и получается, что важнее не коварный план, а постоянный контроль над каждым распоследним поваром!
Бой 3. Дрезден перемен
Василенок: Последний бой мы проведем в Дрездене. У моего врага под началом русские. Это означает неплохую пехоту и грозу всего и вся — «Единорогов». Нет, не рогатых коней, а страшных пушек. Что могут противопоставить этому безобразию скромные турки? Прежде всего — кавалерию, которая обязана любой ценой снести орудия противника. Далее, бой у нас городской, расстояния близкие. А значит, их легко можно сделать еще ближе! Стрелки из турок посредственные, а вот их сабли известны уже не одну сотню лет. Поэтому ставку мы сделаем на бойцов ближнего боя и стрелков на дальние дистанции. Добавим несколько линейных полков и пушку для солидности, и вперед!
Крелин: Я победил французов в горах Австрии, но проморгал наступление громадной турецкой армии к Дрездену. По счастью, там у меня уже был союзник — русские, которые успели-таки подойти к городу. Если сейчас отгоню турок, то остановлю вторжение. Неплохая перспектива.
План таков: взять как можно больше «Единорогов», закупить элитную пехоту вместе с дешевыми егерями и окопаться на холмике в окраине города. На кавалерию денег не осталось совсем, и я взял что смог — два полка драгун.
Смерть единорогов
Василенок: Туман рассеялся, и что же я вижу? Как и полагал — батарею «Единорогов» и толпу пехоты вокруг. Что ж, будем действовать просто: несколько отрядов пехоты бегут со всех ног в центр и, прячась за зданиями, захватывают некоторые из них. А тем временем с обеих сторон карты подойдет моя кавалерия и попробует пробиться через стройные ряды пехоты. И заверте...
Пешие бойцы по одному отряду перебегали от здания к зданию, прячась от разрушительных и метких «Единорогов». Вскоре ближайшее здание оказалось нашим, и пушки принялись палить по нему, никакого вреда, впрочем, не нанося. А тем временем остальные войска продвигались дальше.
И вдруг залпы смолкли. Противник почему-то сложил смертельные снаряды в короб и поволок пушки... в тыл! Я не поверил своему счастью. Кавалерия уже прошла половину пути и во весь опор неслась к своей цели.
И она добежала. Противник совершенно не был готов к этому, и первые две батареи легли вообще без сопротивлений. Дальше уже начала отстреливаться пехота, подтянулась вражеская кавалерия, но главное было сделано: «Единорогов» у противника больше не было! Усталых конников вдалеке уже ждал генерал.
Крелин: Третий день подряд — и армия соперника преподносит мне неприятные сюрпризы! Я, конечно, подозревал, что турецкая армия будет большой. Но чтобы настолько... Если бы мы вышли биться просто стенка на стенку, он бы победил через пять минут. У меня же из хорошей пехоты только московские стрелки и гвардейцы. И вдобавок некие «стрелки с мушкетами». Ох, не нравится мне это название — вроде как и мушкетеры, но и не совсем. По характеристикам тоже. И ладно бы элитная пехота составляла хоть половину армии, так нет — каждых по одному полку. Вот уж не знаю, как я буду отбиваться от турецкой армады одними егерями...
Зато «Единороги» радуют. И меня и соперников. Последних, правда, они смешат. По-черному. Пока я испытываю их на ратуше, куда забежал полк турок, и растущие проценты урона наполняют мое сердце радостью и гармонией. На наступающих башибузуков я стараюсь не смотреть.
жится? А представляете, как там моим ребятам прямо под взрывом?
В своем стремлении отвести глаза от заполонивших город турок я проворонил наступление кавалерии справа от меня. Там большие, длинные поля... и, в общем, он зашел ко мне в тыл. А там «Единороги». Без защиты. Чую, кончится все очень плохо.
А чертовы турки уже подступают к холму, но не с центра, где у меня железный комплект из егерей и гвардейцев, а справа, из города. Там стоят только стрелки с мушкетами (ну не могу я их назвать мушкетерами, не могу). И уже начинают обживаться — мало им ратуши (ее я, кстати, так и не разрушил), теперь они еще и домик себе присвоили. Этого так оставлять нельзя! Делаю робкие попытки выбить их из домика стрелками. Они отстреливаются, и делают это пребольно. Спросите у погибших семнадцати стрелков. Кто-то из солдат пытается иронизировать: «Это же мозги! Я весь в его мозгах!» Голову с плеч!
К тому же какие-то его войска начинают обстреливать меня издалека, а я не могу их достать из-за засевших в здании! Отвожу свои войска чуть назад, но и это не помогает. Чувствую, к ночи Дрезден будет турецким.
Пока я там возился с войсками, произошло нечто такое... я даже не знаю, что сказать. В общем, уничтожили моих «Единорогов». Всех до единого. Вроде и три (!) полка пехоты на защиту поставил, и генералом все усилил, так нет, проклятые турки нашли лазейку. И мало того, они через эту лазейку еще и смылись! В результате они потеряли пару бойцов, а я — последнюю надежду выиграть бой. К тому же проклятые стрелки справа все еще обстреливают мои войска, а я все еще не могу их достать! Если я когда-нибудь доберусь до командира турок Ибрагима-паши, то... но это лучше оставить вне печати.
Вы думаете, на этом турки остановились? Отнюдь нет! Вдалеке по центру виднеются его янычары (после налета кавалерии я смутно подозреваю, что они — явно не подарок) и, самое главное, — большая пушка. И они ее заряжают. Зачем? А! Они будут стрелять!
Честно говоря, когда я только начинал играть в «Наполеона», я считал «Единорогов» эдакой веселой выдумкой авторов. Ну не может один отряд вышибать такое количество пехоты за залп! Однако ж нет, такое орудие существовало, и нет оснований полагать, что в реальности оно было хуже, чем в игре.
Убийственное в прямом смысле орудие было изобретено в 1757 году С.А. Мартыновым. Подозреваю, что после того, как он увидел первые испытания пушек, он сразу же захотел стать часовщиком. Еще бы, дальность стрельбы — четыре километра, а ядра могли быть и весом в сорок килограмм! Широкое распространение они получили и во... флоте. Как уж они там попадали в таких условиях во врага — загадка. Тем не менее некоторые «Единороги» оставались на вооружении вплоть до начала двадцатого века.
Безумство храбрых
сантов: вот идете вы по пустому немецкому городу строем, а тут вдруг — р-раз! — из-за угла рота янычаров, да еще и со знаменем! Ваши действия?
Василенок: Что ж, главное сделано, осталась самая малость: добить оставшуюся пехоту. Для этого я подтягиваю свою одинокую пушку на ближайший холм и начинаю обстрел...
Уж полночь близится, а результата — чуть. Ядра свистят сквозь линии, убивая по паре человек в лучшем случае. Нет, это решительно неинтересно! Взыгравшая турецкая кровь войск согласилась, и вместе мы начали думать, как грызть окопавшегося соперника.
А тут как раз три отряда линейной пехоты выдвинулись, да таким широким фронтом, что грех не пробить...
Эх, не говорила мне мама, «не нападай кавалерией на линейную пехоту». А зря, зря не говорила! В образовавшейся свалке погибли почти все конные войска, включая нашего славного генерала. Окрыленные пехотинцы бросились догонять остатки, но напоролись на мои пешие войска.
Янычары, как и полагалось, показали себя просто отлично, и вот уже недобитые враги бегут к своим...
Нет, ну надо же было наступить на одни и те же грабли дважды! Причем первым их опробовал как раз соперник. Мои бравые мстители угодили под стройные залпы и... струсили. Побежали куда глаза глядят нестройными рядами. И осталась у меня пушка да несколько отрядов прикрытия.
Крелин: Время идет. Турки тихонько обстреливают моих горе-мушкетеров, и от скуки и безнадежности я решаюсь на вылазку прямо в лагерь конницы, которая уничтожила моих драгоценных «Единорогов». Беру нескольких стрелков и, позевывая, бреду в их направлении. И тут, видимо, Ибрагиму-паше в голову ударяет выпитое прошлым вечером с Василенком вино. Он с диким криком направляет конницу прямо на каре и — о чудо! — сам кидается на мои штыки. Пусть я уже не отомщу, но и так неплохо получилось. Вражеский командир убит, и боевой дух турок стремится к нулю.
Тут мне в голову приходит удачная на первый взгляд идея. Я беру тех же стрелков и пытаюсь пробраться через город в тыл к туркам на моем правом фланге. При этом два отряда я ставлю близ злосчастного здания с турками, а третий идет улицами. Но, видимо, фортуна после победы над Ибрагимом повернулась ко мне филейной частью. Я теряю два полка, но хотя бы выбиваю проклятых янычар из здания. Отступаю оставшимися стрелками, и — о, второе чудо! — турки на фланге идут за мной. Молодцы, что могу сказать. Прощайте, стрелки, так долго трепавшие моих егерей. Мне будет вас не хватать.
Опьяненный успехом, ухожу с холма. Остатки турецкой армии (янычары и бывшие дезертиры) укрепились на противоположном берегу речушки, и я намерен показать им, почем фунт лиха. Вывожу егерей и потихонечку выбиваю остатки его стрелков. Это вам за правый фланг!
Страх и ненависть
Василенок: Становлюсь за рекой. Хватит с меня атак, пусть теперь меня атакуют! А пушка-то постреливает!..
Да, постреливает, но, видимо, только она одна во всей турецкой армии и умеет это делать! На берегах реки выстроились три полка моих стрелков и два вражеских. И тут... Три тысячи шайтанов! Нет, столько шайтанов там не было, просто моих ребят перестреляли! Видимо, всему виной турецкая лень. На один стройный залп русских приходилась пара ленивых выстрелов с моей стороны. Решаю отойти от реки и закрепляюсь вокруг холма с пушкой. Пусть нападает враг — у меня еще два полка янычар в запасе!
И он напал. Пушки перешли на картечь, ряды врагов редели... Но тут выяснилось, что турки не только лентяи, но и трусы. Сперва ядром задело мою же линию и скосило пару солдат. Остальные тридцать решили уйти подальше. Совсем. Не прощаясь, как англичане из первого боя. За ними отправились стрелки. Затем янычары. Гренадеры. Сделал ручкой артиллерийский расчет, к которому уже подобрался враг. Последними бежали бедуины, нанятые на сдачу.
Крелин: У противника все еще есть пушка, и она, прямо скажем, не бездействует. В попытке избавить ее расчет от мучений через мостик справа вывожу потрепанных стрелков с мушкетами. Как и обычно бывает, дам им медали за героическое уничтожение пушек. Но посмертно. Остальное — дело техники. Добиваю его стрелков, перехожу реку и, несмотря на летящую в сторону моих войск картечь, в упор стреляю в подбегающих янычар. Кровавая, но все же победа.
Денис Василенок: До сих пор не могу отойти от этого поражения. Это же надо было — подловить противника, уничтожить всю его задумку, а потом из-за нетерпения проиграть! Ведь можно было просто окружить русских своими войсками и расстрелять из пушки, а потом добить массой. А турки все равно редкостные трусы!
Александр Крелин: Враг сумел вовремя разгадать суть моего плана (впрочем, он не блистал хитроумием) и практически обескровить меня, убив «Единорогов». Однако я недооценивал русскую пехоту, которая, как выяснилось, может выдержать и картечь в упор, и снайперский обстрел. В итоге именно доблесть солдат, а не какие-то хитрые тактические ходы, позволила победить.
| ФИНАЛЬНЫЙ СЧЕТ | |
| 2 | 1 |
| ПОБЕДА АЛЕКСАНДРА КРЕЛИНА | |
Vova
