Разрабатывая продолжение к знаменитому хиту Panzer General, фирма Strategic Simulations Inc. решила следовать старой проверенной философии — «не чините то, что не сломано». Итогом стал солидный wargame по Второй мировой, где можно попробовать свои силы в трех кампаниях или сразиться друг против друга.
В играх такого жанра одно неверное движение может привести к лавинообразной реакции. В руках генералов судьбы армий и в конечном итоге — история нашего мира. Как они сражались и жили, о чем думали в те дни? Мы постараемся пройти их путем в виртуальном мире Allied General и одновременно рассказать вам об их жизненном пути.
Ну а рассказ, как заведено, будет органично совмещен с битвой не на жизнь, а на смерть. Поприветствуем наших главнокомандующих: это Сергей Зверев и Александр Яковенко.
Александр Яковенко
Программист, журналист. Предпочтения зависят не от жанра, а от необычности игры: больше всего любит разбираться с новыми принципами геймплея. Особенно уважает пошаговые стратегии за равные условия для всех участников и минимальное влияние случайностей.
Год рождения: 1981
Образование: системное программирование
Игровой стаж: 19 лет
Коротко об игре:
По моему мнению, интереснее всего сравнивать виртуальные битвы в Allied Generalс реальными сражениями: мы не только понимаем, как поступали полководцы, но и почему они выбирали именно такой путь.
Александр Яковенко
Сергей Зверев
Переводчик, преподаватель, журналист. Любит пошаговые стратегии, ролевые и карточные игры. Ценит сражения с живыми соперниками. Предпочитает сложные тактики с многочисленными ловушками и ложными ходами.
Год рождения: 1975
Образование: иностранные языки
Игровой стаж: 20 лет
Коротко об игре:
Продолжение Panzer General! Дорогие моему сердцу шестиугольнички! Я очень люблю эту серию, но играть в основном приходилось с компьютером. На этот раз мой противник живее всех живых, более того — год назад мы уже встречались на фронтах Крыма и Норвегии. Ваш ход, генерал Яковенко!
Сергей Зверев
Бой 1. Эль-Аламейн
Неужели невозможно найти генерала, который в состоянии выиграть сражение?
(Уинстон Черчилль после очередного успеха Эрвина Роммеля в Африке)
| Начальные условия |
Сценарий: Эль-Аламейн |
|
| Сергей Зверев |
Александр Яковенко |
| Союзники | Немцы |
Зверев: Наше первое сражение состоится осенью 1942 года в северной Африке. Горстка танков и артиллерии под моим командованием кажется такой крохотной и беззащитной по сравнению с величием окружающей пустыни и тысячей километров пути, которые мне придется преодолеть. Позади — Эль-Аламейн, отправная точка нашего наступления, впереди — Мерса-Матрух, логово хитрого и опасного Роммеля, роль которого взял на себя мой оппонент Александр.
Итак, что мы имеем, кроме духа фельдмаршала Монтгомери, который, дай бог, поможет мне в предстоящем бою? Восемь отрядов танков разного пошиба, восемь пехотных подразделений, часть которых придется оставить на защите, парочка артиллерийских батарей, две эскадрильи бомбардировщиков, истребители прикрытия... Не густо. Правда есть и приятная новость — ее величество королева расщедрилась на целый линкор. Остается только надеяться, что его пушки облегчат мое продвижение по суше, а из глубин Средиземного моря не всплывет немецкая подлодка.
Яковенко: Предопределена ли история? Что важнее — случайность или правила, тенденции? Сегодня я попытаюсь нарушить ход истории, противопоставив виртуальную реальность событиям 1942 года.
В мемуарах Уинстона Черчилля меня поразила фраза, описывающая октябрь 1942 года: «Теперь мы имели превосходство в численности в соотношении 2 к 1 и, по крайней мере, равенство в качественном отношении». В то время англичане не слишком верили в собственные силы!
Итак, перевес на стороне противника, — но мне нужно лишь сдержать его атаку. Кто на моей стороне? Четыре танковых бригады, три артиллерии (одна — абсолютно бесполезная), три отряда пехоты, итальянские разведчики... Да, численное соотношение соблюдено. Сохранились ли остальные детали?
Эрвин Роммель — один из легендарных и противоречивых военачальников Второй мировой. В детстве, которое сам он называл счастливым, показывал серьезные способности в точных науках, но в 19 лет поступил в офицерское училище. Во время Первой мировой успел повоевать во Франции, Румынии и Италии, три раза был ранен, получил два Железных креста и высшую награду Пруссии, даже бежал из итальянского плена.
В тридцатых Роммель преподавал в военных академиях, организовывал учения и наконец стал личным другом Гитлера. В 1940 году успешно командовал танковой дивизией во Франции: его подчиненные стали известны как дивизия-призрак, потому что даже штаб часто не знал, где они находятся. Роммель невысоко ценил способности начальства, часто прерывал связь с ними и лишь после докладывал об успехах.
В начале 1941 года 49-летний военачальник стал командующим немецкой армии в Ливии. Следующие полтора года состояли из череды успешных операций по всей северной Африке, за которые даже Черчилль назвал противника «великим генералом». Необычные операции и тактические хитрости в это время принесли Роммелю прозвище, под которым он вошел в историю: лис пустыни. Чего стоит только битва при Эль-Газале, когда германские войска атаковали англичан, имевших двойной перевес по людям и танкам, и за счет эффекта неожиданности разбили их!
Образ немца в глазах противников противоречив. Часто его называют настоящим рыцарем, отрицавшим насилие над мирным населением. Широко известен эпизод, когда Роммель отказался выполнять приказ Гитлера по уничтожению пленных евреев (впрочем, некоторые современные историки ставят эту историю под сомнение). Нередки упоминания о том, как его противники уважительно отзывались о нем.
В 1942 году союзники стали выигрывать морскую войну в Средиземном море, и немецкие войска начали испытывать недостаток в пополнениях и топливе. Одной из причин этой английской победы стал взлом немецкой шифровальной машины «Энигма». Одна лишь деталь: летом 1942 года немецкая артиллерия перешла исключительно на трофейные боеприпасы! Именно в таких условиях Лис подошел ко второй битве под Эль-Аламейном...
Затем была эвакуация в Европу, оборона Греции, военные действия во Франции. Интересно, что Роммель — единственный крупный немецкий военачальник, не воевавший на восточном фронте.
В 1944 году Эрвин Роммель стал все сильнее возражать против политики Гитлера и высказывался за смену власти. Летом 1944 года его имя назвали в списке участников неудавшегося покушения на Гитлера. 14 октября 1944 года ему предложили предстать перед судом или покончить жизнь самоубийством. Роммель сказал жене: «Через 15 минут я буду мертв» — ушел к себе в кабинет и принял яд.
Сын Роммеля Манфред был мэром Штутгарта 22 года подряд, с 1974 по 1996 годы.
Бернард Лоу Монтгомери родился 17 ноября 1887 года недалеко от Лондона в семье священника. Начало жизни было необычным: уже в два года родители перевезли его на Тасманию. Воспоминания о детстве у Монтгомери несчастливые — в семье было девять детей, мать была строгой и часто била их. В Англию Бернард вернулся лишь в 14 лет.
В 1907 году Монтгомери поступил в военное училище Сандхерст, но не стал примерным слушателем: однажды его чуть не выгнали за то, что он поджег другого кадета во время драки на кочергах. Училище все-таки удалось окончить в 1908 году.
Затем была служба в Индии, во время Первой мировой войны он сражался во Франции, был дважды ранен, один раз — почти смертельно. Снайпер прострелил ему легкое; для Монтгомери была уже выкопана могила, но он выжил. Войну закончил на должности начальника штаба дивизии. Ему был тогда 31 год.
В конце тридцатых Монтгомери командовал 3-й пехотной дивизией во Франции, а после эвакуации из Дюнкерка руководил юго-восточным сектором береговой обороны Соединенного Королевства. Его характер к этому времени не упростился: Бернард впал в немилость из-за прагматичной позиции по поводу сексуального здоровья своих солдат: «When a man wanted a woman, he should have one».
Начало сороковых годов Монтгомери провел в резерве, но и здесь сумел проявить в себя: в апреле 1942 года он провел грандиозные учения Exercise Tiger. Солдаты жаловались на изматывающие марш-броски по сто миль, но именно эти тренировки в будущем спасли тысячи жизней.
Наконец, в августе 1942 года благодаря авиакатастрофе 44-летний Монтгомери получил шанс: он заменил командующего английской армии в северной Африке. Настроение в войсках было никудышное: до этого немцы постоянно били британцев. Именно тогда стал знаменитым черный берет Монтгомери: Бернард положил немало сил на восстановление военного духа, многие солдаты знали его просто как Монти. А уже в октябре началась битва за Эль-Аламейн.
Черчилль в мемуарах высоко оценил события тех дней: «До Эль-Аламейна у нас не было побед, после — не было поражений». Было бы неверно называть эту битву одной из центральных в войне, но психологическое воздействие действительно было важнейшим. Монтгомери стал героем. Впереди была Нормандия, Арденны, наступление на Германию.
Характер Монтгомери лучше всего проявляется в деталях: например, в начале 1945 года он отказался поддерживать наступление американских войск из-за плохой подготовки операции. Отношения с начальством вообще были непростыми, о непосредственном начальнике Гарольде Александре он отзывался откровенно: «Хороший человек, но искусство войны не для него». Более того, он советовал американцам не слушать приказов Александра!
Однажды после Эль-Аламейна Монтгомери пригласил на обед пленного генерала Вильгельма фон Тома. Немец так описал впечатления: «Он знал о наших позициях столько же, сколько я сам». Кстати, этот обед вызвал недовольство в Лондоне, но Черчилль защитил генерала одним восклицанием: «О, бедный Тома! Я тоже как-то обедал с Монтгомери...»
Ход первый. 23 октября 1942 года
Зверев: Семнадцать ходов — много это или мало? С одной стороны, город, который мне нужно захватить, в трех-четырех ходах пути. С другой — мои войска могут наступать лишь по узкому проходу между горной грядой на юге и побережьем с севера. Я не могу себе позволить хитрых обходных маневров, окружений. Высадить десант в тылу врага тоже не удастся: тыл у немцев, может, и есть, но на карте он отсутствует. Кроме того, на десантников не хватит средств. Поэтому вариант остается один — проломить оборону, выйти к городу и захватить его. Просто? Очень хочется в это верить. Однако хватит рассуждать. Настало время намотать на гусеницы немного африканского песочка.
Делаем раз! Бронированные «Матильды», «Шерманы» и «Гранты» устремляются вперед. Делаем два! Пехота и артиллерия садится на грузовики и направляется вслед за ними. Делаем три! Тактические бомбардировщики под прикрытием «Спитфайеров» — на северо-запад! Видимость, как говорят летчики, миллион на миллион. И я вижу то, что и ожидал увидеть, — немецкие защитные линии. Танки, тяжеловооруженная пехота, артиллерия. Открываю огонь первым — мне удается уничтожить два танка с воздуха и накрыть огнем линкора одну из немецких батарей.
Предварительный план, исходя из данных разведки, — уничтожить защитную артиллерию немцев и прорвать фронт. Поэтому я решаю не ждать с покупками и в конце хода приобретаю хит сезона — тяжелый танк Church4. Вдобавок я очень опасаюсь за свой линкор: если у Александра найдется авиация, бьющая по морским целям, восстановить его никак не удастся. Попробуем прикрыть его с берега зениткой. Заверните мне одну зенитку! Да-да, и вот этот транспорт для ее перевозки я тоже беру. А что делать...
Яковенко: Мои войска сконцентрированы — если это слово подходит для ситуации — в районе пустыни между городами, а единственный пункт обороны Мерса-Матрух расположен на западе карты. У меня всего лишь два варианта действий: держать фронт или отступать к городу, чтобы создать там эшелонированную оборону...
Как было в реальности? Гитлер категорически запретил любое отступление, но не все приказы выполнимы... Роммель делился рассуждениями: «Если я подчинюсь приказу фюрера, возникнет новая опасность — мои войска могут не подчиниться мне. Мои люди важнее!» Правда, в жизни такая ситуация возникла лишь на второй неделе битвы.
Решено: буду формировать фронт. А тем временем авиация нанесет удары по артиллерии противника: та наверняка спешит к фронту в грузовиках и оттого полностью беззащитна. Справится ли Сергей без поддержки?
Ход второй. 27 октября 1942 года
Зверев: Говорят, Эрвин Роммель был дерзким и решительным человеком. Очевидно, мой противник решил взять с него пример. Едва завидев мирно ехавшие по пустыне грузовички с пехотой и артиллерией, он тотчас же совершил на них авианалет. Ладно, если б это была передовая. Но это практически мой тыл! В итоге пехоты осталась половина, артиллерии — и того меньше. Это дело не должно пройти безнаказанно. Нахальный «Юнкерс» уничтожается «Спитфайером», в то время как нападение вражеского истребителя на моих «Москитов»-бомберов отбито. Бой в воздухе пока в мою пользу! Поврежденный «Фоккервульфом» «Москит» отводится на аэродром для восстановления и дозаправки — терять их нельзя, денег на новые не будет.
Да... Нахально ведут себя немцы в Африке. Понахальничаем и мы. Еще на прошлом ходу я обнаружил у себя на аэродроме отряд пехоты и погрузил на транспортный самолет. А теперь этот самолет уже рядом с Мерса-Матрух, главной целью миссии. На следующем ходу поглядим, что там нас ждет.
Тем временем смертоубийство в центре карты идет полным ходом. Техники у Александра меньше, но, судя по тому урону, что она наносит, это элитные части. Противотанковые орудия итальянцев — тоже не подарок. Одна из моих дивизий почти уничтожена, еще две уполовинены.
«Пекло, разрывы снарядов, дымящиеся танки, реки пота и крови, запекшаяся грязь на лицах мертвых и живых, зловонные мухи, не дающие покоя раненым», — так описывал тот бой один из участников.
Яковенко: День начался хорошо — безумный самолет англичан погиб после первого же выстрела. На фронте дела обстоят намного хуже: немецкие силы тают. Центральная группировка стойко держится, но правый фланг обороны начинает проседать — именно там атакуют английские танки, и пехота откровенно не выдерживает. Я вызываю поддержку из противотанковых войск, но успеют ли они?
Ход третий. 31 октября 1942 года
Зверев: Воздушные бои закончились тем, что Александр разменял свою авиацию на мою артиллерию. Очевидно, он решил таким образом остановить мое продвижение. Подозреваю, что он не прав — его артиллерия тоже несет постоянные потери, а линкор, который их наносит, так и не был атакован. Кроме того, ему не удалось полностью уничтожить мои пушки. Да, это теперь пародия на осадные орудия, но ведь есть такая штука, как заработанный престиж и кнопка Replacements!
Я медленно, но верно вгрызаюсь в его позиции. Часть пехоты обходит их с юга, но пока не вступает в бой — она понадобится мне при взятии города.
Да, кстати... Связь с транспортным самолетом, посланным на разведку в окрестности Мерса-Матрух, оборвалась. Больше я его не видел. Что ж. Это тоже можно считать разведданными.
Яковенко: Танки в центре смогли сдержать первый удар, но сразу оба фланга не выдержали... Войска в центре при поддержке артиллерии выдержали натиск, но оказались при этом в полноценном «котле» — уходить некуда, жить оставалось недолго. В реальности англичане с союзниками (австралийцами, новозеландцами) наткнулись на многочисленные минные поля, но в игре такое не предусмотрено.
Остается одно — в спешке отводить хотя бы часть уцелевших войск. Возле города уже есть две зенитных установки, кроме того, я формирую новую линию защиты из призванных противотанковых орудий. Отступившие танки закрывают возможные бреши в позициях. Здесь пока тихо, но уже скоро англичане будут тут — и, похоже, нам не удержаться.
Ход четвертый. 4 ноября 1942 года
Зверев: Фронт прорван! Оборонительная линия немцев перестала существовать, осталась лишь танковая дивизия у самого побережья, но она заблокирована и не представляет угрозы. Мои бомбардировщики хозяйничают над остатками противотанковых пушек и танков врага. Истребителей у него больше нет, зениток, судя по всему, тоже. Потери с моей стороны, конечно, есть — и немалые, но интересно, что ни одна танковая дивизия не была полностью уничтожена. На вырученные от сражений средства я покупаю новую артиллерийскую батарею. Она мне скоро понадобится.
Яковенко: Новая линия обороны образована, и вовремя: враг близко. Вызываю дополнительные противотанковые пушки: именно в бронированных машинах таится наибольшая опасность для меня. Уже через ход начнется атака!
Кстати, в реальности вторая битва при Эль-Аламейне закончилась именно 4 ноября.
Ход пятый. 8 ноября 1942 года
Зверев: Часть сил противника отступила и заняла рубеж вплотную к осаждаемому городу. Пехота, зенитки, артиллерия. Но у меня уцелела вся авиация и линкор, поэтому победа — вопрос времени. Которого у меня, кстати, предостаточно. Я аккуратно обкладываю убежище генерала Роммеля английскими танками и давлю. Еще на один шаг ближе к моей главной цели. Еще на один...
Все идет слишком хорошо и гладко! Может, у Александра припасена пара-тройка парашютистов в рукаве? И он сейчас выбросит их мне в тыл, и я проиграю за ход до победы?
Яковенко: Противотанковые пушки оказались бесполезны даже против английских танков — что же говорить об остальных войсках! Положение безнадежно. По инерции я продолжаю сопротивление, но исход боя ясен.
Моя контратака оказалась ошибкой. Я пошел на поводу у эмоций и не решился на глухую оборону, а Сергей сполна воспользовался неверным решением.
Ход шестой. 12 ноября 1942 года
Зверев: Самоходки на юге больно огрызаются, но уже не могут остановить наступления — город зажат в плотное кольцо со всех сторон. Наконец-то подошла и заработала на полную мощь артиллерия. Она превращает в крошево остатки зениток и противотанковых пушек противника. После чего дивизии танков «Матильда» удается проскочить вдоль вплотную побережья прямо к городским стенам. Проходит еще пара ходов, полностью безнадежных для немецкой стороны, и над Мерса-Матрух поднимается английский флаг!
Яковенко: Тщательно выстроенная оборона не выдержала и простого удара, сломавшись задолго до расчетного момента. Англичане легко вошли в город, закончив сражение.
Удивительно — ход виртуального сражения совпал с первоначальным планом Монтгомери, который был отвергнут из-за чрезмерного риска.
Сергей Зверев: Полная победа в воздухе на первых же ходах, обход линии танков и уничтожение немецкой артиллерии, а также линкор, наносящий безответный урон, сделали свое дело. Подозреваю, что если бы Александр сберег свою авиацию и эффективнее распорядился стартовым капиталом, бой мог пойти по другому сценарию. В итоге вышло, что я сыграл на его ошибках.
Александр Яковенко: Недостаточное количество артиллерии не позволило эффективно защищаться на широком фронте. Я должен был учесть эту деталь, но переоценил силы собственных войск.
Бой 2. Битва за Москву
| Начальные условия |
Карта: Москва |
|
| Сергей Зверев |
Александр Яковенко |
| Русские | Немцы |
Товарищ Жуков, вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.
(Иосиф Сталин во второй половине ноября 1941 года, по воспоминаниям Жукова)
Зверев: Во втором бою я играю от обороны. Обороняться придется не где-нибудь, а в одной из самых принципиальных и напряженных битв XX века. Москва, ноябрь, 1941 год. Продержусь одиннадцать ходов до начала декабря — выиграю. Всего одиннадцать ходов? Должен, должен продержаться. Да пребудут со мной матушка зима, лобовая броня Т-34 да историческая правда. Поехали!
Яковенко: Битва за Москву — один из важнейших моментов нашей истории. Именно тогда народ поверил в будущую победу, получил надежду на справедливый итог войны. Говорить об истории Второй мировой войны без этой битвы попросту бессмысленно!
В том успехе есть и реалистичные составляющие, и героизм, и даже признаки чуда. Разумеется, победа была бы невозможной без подкреплений с востока, сумевших нанести сильный удар. Но как рационально оценить успешное противодействие немецким танкам кавалерийских отрядов?! Всадники приближались к технике и на скорости закидывали их бутылками с зажигательной смесью или гранатами... Думаю, не нужно объяснять все трудности при возможном моделировании такого процесса.
Что приходит на ум при имени Георгия Константиновича Жукова? Сразу же возникает образ знаменитого маршала в парадной форме, гордый и сильный взгляд. Известен и его бескомпромиссный характер: он прямо возражал Сталину по поводу обороны Киева. Но разве такова же картина была в 1941 году?
На момент начала войны Жукову 44 года, он занимает должность начальника Генерального штаба. До этого было сиротское детство в деревне, участие в Первой мировой (и Георгиевский крест в награду), гражданская война. В 1922 году он получил орден Красного Знамени за то, что вместе с эскадроном разбил вдесятеро превосходящую по численности банду.
В тридцатых продолжается штабная карьера Жукова, с 5 июня 1939 года он — командующий 1-й армейской группой советских войск в Монголии, а в августе он внес немалый вклад в победу над японцами на реке Халхин-Гол. В 1940 году командовал захватом Бессарабии и Буковины.
В январе 1941 года Жуков стал начальником Генерального штаба благодаря штабной игре: при моделировании военных действий на советской границе он выиграл и за «восток», и за «запад».
Особо Георгий Константинович вспоминает советское контрнаступление на немцев (30 августа — 8 сентября 1941 года): «Ельнинская операция была моей первой самостоятельной операцией, первой пробой личных оперативно-стратегических способностей в большой войне с гитлеровской Германией. Думаю, каждому понятно, с каким волнением, особой осмотрительностью и вниманием я приступил к ее организации и проведению». Эту операцию часто называют первым успешным наступлением для советских войск. Важный факт, позволяющий лучше понять обстановку того времени: «успеху» сопутствовали советские потери в 31%, более 31 тысячи человек из 103 тысяч.
В сентябре Жуков организовывал оборону Ленинграда, а с октября участвовал в обороне Москвы. Затем были Сталинградская и Курская битвы, освобождение Киева, наступление 1-го Украинского фронта...
Константина Константиновича Рокоссовского часто называют наиболее талантливым русским полководцем XX века. С его именем связана одна из наибольших побед СССР, операция «Багратион», и именно он командовал парадом на Красной площади в честь победы, но на момент начала войны его не было среди высшего командования.
В 1941 году ему, как и Жукову, 44 года. Три года до этого он провел в тюрьме из-за своих польских корней: его обвинили в связях с иностранной разведкой. После начала войны командовал механизированным корпусом.
Один из важнейших моментов в судьбе Рокоссовского — оборона Москвы в 1941 году. В мемуарах он подробно описывает, как неожиданно получил приказ защищать столицу по Волоколамскому направлению. Его воспоминания — не сухой пересказ происходивших событий, а полное деталей и диалогов произведение, описывающее, как из разрозненных и растерянных отрядов методично создавалась полноценная военная сила. Электронный вариант этих мемуаров легко найти в интернете.
Гейнц (Хайнц) Вильгельм Гудериан — один из крупнейших немецких военных теоретиков. После Первой мировой он тщательно изучал новый тип вооружения — танки, — исследовал их возможное применение, общался с английскими и французскими офицерами. В 1929 году он изучал танковые войска в Швеции, а затем побывал в СССР, в секретной советско-немецкой танковой школе «Кама» под Казанью. Он был первым, кто эффективно применил теорию «блицкрига» (молниеносной войны) на практике, заработав тем самым прозвище Быстрый Хайнц.
Специфические знания оказались очень востребованными в нацистской Германии: Гудериан стал командующим моторизованными и бронетанковыми войсками. В 1941 году войска 53-летнего генерал-полковника составляли одну из важнейших ударных сил группы армий «Центр». К русским солдатам он сперва относился пренебрежительно, но это чувство быстро рассеялось после того жесткого сопротивления, которое он встретил в России. В своих мемуарах он приводит разговор со старым царским генералом в захваченном Орле:
«Господин генерал, я нахожу, что армия должна сопротивляться до последнего, на то она и армия. Но почему все население так ожесточено против нас? Те же партизаны... Согласитесь, это очень странно».
«А что же вы хотели? — услышал он в ответ. — Сейчас не 1921-й год, когда большевики сбрасывали нас, белых, в Черное море. Тогда мы встречали интервенцию с большим воодушевлением. Теперь же вы пришли слишком поздно. Мы как раз снова стали жить по-настоящему, а вы пришли и отбросили нас назад. Вы все разрушили!»
«Но вы же ненавидите большевиков!» — удивился такому ответу фашистский военачальник.
«Против вас мы все едины, мы все боремся за Россию».
После неудачи под Москвой он был отстранен от командования и стал главным инспектором бронетанковых войск, а к руководству армией вернулся лишь летом 1944 года. Позднее он уговаривал Гитлера прекратить войну и был окончательно отправлен в отставку «по состоянию здоровья». Возможно, это его и спасло...
В 1945 году он сдался американским оккупационным войскам. Вопреки требованиям СССР и Польши Гудериан избежал наказания как военный преступник: было признано, что он лишь выполнял приказы. В 1948 году он вышел из тюрьмы и до смерти в 1954 году публиковал мемуары.
Сын Гейнца Гудериана, Гейнц Гюнтер Гудериан, в шестидесятых годах стал генерал-майором войск ФРГ.
Ход первый. 15 ноября 1941 года
Яковенко: В игре воссозданы финальные эпизоды обороны Москвы в 1941 году. Какова же исходная ситуация? Фактически у меня две группы войск — на западе и на юго-западе от Москвы. Необходимо захватить не только столицу, но и соседние города — Химки, Ясную Поляну, Подольск, Серпухов, Яхрому). При этом я должен удержать Можайск, Калугу и Медынь. Важно, что к Сергею вот-вот должен подойти резерв из новой мощной техники, включая могучие T-34.
Войска, выданные в качестве исходных, явно способны рано или поздно выполнить поставленную цель. Проблема в том, что сделать это нужно рано: на все действия выделено лишь одиннадцать ходов.
Итак, нападение наверняка будет ожидаться с запада и с юга. Следовательно, желательно штурмовать город с севера или востока. Если, конечно, удастся пройти теми путями...
Второй вариант — соединить войска и, не обращая внимания на другие цели, бросить их на взятие города. Именно такое развитие событий подсказывает история. Тем не менее тут также есть проблемы. Во-первых, ополчение не позволит мгновенно вырваться к Москве, а при минимальной задержке туда придет подкрепление. Во-вторых, русские танки легко выйдут мне в тыл по северным дорогам и нанесут непоправимый ущерб. Чтобы соединить силы, можно проигнорировать Серпухов, но мы не успеем вновь к нему вернуться.
Как это ни странно для знакомого с историей обороны человека, придется повторить провалившийся план: наступать буду по всей линии фронта, повторяя пагубные решения немецкого командования. Такое впечатление, что я проваливаюсь в ловушку! В довершении всего идет снег, и бомбардировки пока бесполезны.
Зверев: Битва за Москву — это разительная перемена после линейного и незамысловатого сражения в северной Африке. Количество войск, целей для захвата или удержания, размер карты — всего больше раз эдак в пять.
Говорят, что первое впечатление самое верное. Если это так, дела мои плохи. Войска разбросаны мелкими группами по всей территории. Серпухов обороняет один отряд пехоты при поддержке опять же одной артиллерийской батареи. Подольск — то же самое плюс противотанковые пушки. Ясная Поляна — вообще одинокое пехотное подразделение. Химки — аналогично, разве что противотанковых пушек добавили. Я уже вижу, как наступающая армада растопчет все это в два три хода. В самой Москве — всего три отряда! То тут, то там по заснеженным полям и лесам бродят одинокие ополченцы, на показатели атаки и защиты которых мне даже смотреть страшно, не то что проверять их в бою.
Присмотревшись внимательнее, я замечаю на северо-востоке от столицы приличный отряд из танков, пехоты и артиллерии. Вот она — моя надежда. Очевидно, что от того, как я распоряжусь этим железным кулаком, и будет зависеть исход сражения. Пока что им всем дорога на юго-запад, а там уже посмотрим. Думаю, что часть придется поселить в Москве, а то она совсем сиротливо смотрится, а часть использовать на подступах для перехвата наступающих сил вермахта.
Еще одна идея, что приходит мне в голову, организовать оборону на севере — возле Яхромы, раз уж мои основные войска недалеко оттуда. Фронт растянут. Это значит, что и силы моего противника рассредоточены. Если создать второй (кроме Москвы) очаг сопротивления, можно выиграть время. А время — это самая ценная валюта как в жизни, так и в Allied General.
Ход второй. 17 ноября 1941 года
Яковенко: Главная тактическая проблема — артиллерия постоянно отстает от других войск. Грузовики для нее заранее не предусмотрены, а улучшить отряды можно далеко не всегда. Так и ковыляют пушки с удручающей скоростью без особой надежды добраться вовремя...
Собственно, в артиллерии я вижу главную проблему собственных сил. Ближайшими подкреплениями станут самоходные установки, которые наверняка помогут мне при взятии городов.
Тем временем танки рвутся вперед, уничтожая локальные очаги обороны. Главный успех: войска вышли к Серпухову и выбили оттуда артиллерию. Город почти беззащитен: еще немного, и будет открыта дорога к столице.
Противник сконцентрировал оборону в городах, и для успешного штурма я буду применять известную тактику: танки будут обходить города с флангов, уничтожая на первых порах исключительно артиллерию. Круговая оборона возможна лишь в Москве — но мы пока заняты другими проблемами.
Зверев: Вслед за броневичками разведки, которые я успел заметить уже на первом ходу, накатывается основная вражеская волна. Танки в большом количестве, пехота. Александр использует истребители для разведки, пользуясь тем, что идет снег и можно не опасаться за их сохранность. У нас тоже есть авиация, но показывать ее я не спешу — истребители люфтваффе наверняка превосходят советские по ТТХ, это ведь сорок первый год! Однако и стоят эти истребители немало, а у нас есть дешевые зенитки. Одна батарея ПВО сразу устанавливается в Москве, еще по одной — в Химках и Подольске. Если Александр решит распорядиться своей авиацией как в прошлом бою, я не буду возражать.
Ход третий. 19 ноября 1941 года
Яковенко: Южная группа войск окружила Серпухов и успешно уничтожает его защитников. Единственная проблема — драгоценное время, которого остается все меньше. На севере дела развиваются не столь решительно: мы подбираемся к менее значительным, с точки зрения Allied General, городам — Истре и Клину.
Основную линию обороны составляют Химки, Ясная Поляна и Яхрома, где русские способны создать единый фронт. Чтобы преодолеть оборону, я планирую обойти защиту справа и ударить в спину обороняющимся. К сожалению, реализовать этот план не так просто: приходится постоянно преодолевать водные преграды.
Одновременно танковый клин пытается напрямую прорваться к Яхроме — а вдруг получится быстро его взять? Нет, я натыкаюсь на русские танки, все надежно закрыто. Снег все не прекращается, и авиация занята исключительно разведкой.
Зверев: Немецкие истребители подлетают к моим позициям, но в условиях снегопада не могут причнить вреда. Как, впрочем, и я не могу их обстреливать. Забавно, но в данной ситуации плохая погода мешает не наступающим немцам, а мне. Иначе я бы уже подстрелил немало железных птичек, заработав на этом ценный престиж. Клин и Истра уже обречены, и я не пытаюсь их спасти. Танки и пехота в траншеях отстреливаются до последнего патрона и задерживают противника. Что касается укрепления обороны, то гораздо эффективнее будет вложить ресурсы в те города, которые реально удержать: Яхрому, Химки, Подольск. Ну и, само собой, Москву. К Химкам подходят мои основные силы с северо-запада — КВ и Т-34. Кстати, «тридцатьчетверки» отлично смотрятся в боях против немецких танков! Жаль, что у меня их мало...
Ход четвертый. 21 ноября 1941 года
Яковенко: Совершенно неожиданно единственный отряд танков КВ-1 возле захваченного Серпухова доставляет мне массу проблем. Его окружили две артиллерии, три отряда танков, крупная группировка пехоты... Все бесполезно! Броня успешно выдерживает атаки, задерживая всю группу войск. Часть пехоты я направляю восточнее, на Каширу: там есть аэродром, который может пригодиться при бомбардировке Москвы.
На севере наступление остановлено двумя отрядами T-34. Лучшие немецкие танки пасуют перед новым оружием русских, и немецкие войска выглядят волнами, разлетающимися при атаке на камни. Мой план еще в силе, несколько танков обошло защиту справа, но положение не внушает оптимизма.
Теоретически я мог бы уже атаковать Москву, ее защита не впечатляет... Но разве я могу оставить целую танковую армию у себя в тылу? У Зверева будет отличный выбор: ударить мне в спину или отбить Можайск...
Зверев: Противник подтягивается, но пока ничего страшного не происходит. Один из танков КВ около Серпухова крошит все, что оказывается поблизости, броня — великолепная, и Клим Ворошилов, в честь которого назван этот монстр, может гордиться. Но что ж я все про себя да про себя? Чем занимается Александр? Пара его танков замечена возле Яхромы. Парочка возле Химок... Один даже забрел на окраины Москвы... Как мне строить планы обороны, если противник, похоже, сам не знает, куда он нанесет основной удар?
Ход пятый. 23 ноября 1941 года
Яковенко: Я, конечно, слышал истории о единственном подбитом танке, который долго сдерживал атаки... Но увидеть такое в игре не ожидал! К счастью, погода прояснилась, и бомбардировщик направляется прямиком к упрямцу. Полетели бомбы — и ничего! КВ-1 лишь немного поцарапало. Что же это за монстры?
Подобные же проблемы испытывают войска на севере. Быстрый маневр позволил занять Химки, но реального результата нет: T-34 упорно сопротивляются всем подряд. Подтянувшаяся артиллерия не приносит перелома.
Я отстаю от плана по всем направлениям, кроме прямого: один слабых танков PzIII подъехал к Москве в соответствии с предварительными указаниями, оказавшись при этом в одиночестве. Разведка боем выявила, что находящийся на южных подступах к цели Подольск хорошо защищен лишь с запада, а с востока его захватить легко.
Зверев: Серпухов на юге взят, но КВ продолжает огрызаться. Большого урона он не наносит, но вокруг скопилось пять-шесть отрядов противника, а ведь они могли бы уже ехать на Москву! Тем временем я наконец-то понял, чего хочу от своей ударной группировки. Пехота и артиллерия отправляется на защиту Москвы. Танки — в контратаку севернее Химок. Немецкая танковая группа, заехавшая чуть ли не на Красную площадь, практически уничтожена огнем моей артиллерии. Это ж надо — использовать для разведки танки! Не похоже на немецкую бережливость...
Перестал идти снег, и я решаю рискнуть. Разведка с воздуха показала, что чуть западнее Москвы надвигаются артиллерийские части. Просто так захватить столицу Александр не сможет, ему придется выдавливать меня оттуда постепенно, для этого и понадобится артиллерия. Надо ее немножко потрепать, ну не дело так разгуливать по российским степям. Это ж вам не парад в Берлине, meine Damen und Herren!
Ход шестой. 25 ноября 1941 года
Яковенко: Авиация ничего принципиально не изменила ни для меня, ни для противника. Мы потрепали друг другу некоторые отряды, но ситуация осталась той же, что два дня назад.
Для преодоления обороны на последние средства я вызвал подкрепление — противотанковые самоходки. Бесполезно. Похоже, я завяз в подмосковных болотах.
Зверев: Прошла половина времени, отведенная Александру на захват Москвы. Можно подвести некоторые итоги. И эти итоги меня радуют. Он застрял, причем основательно. В районе Серпухова его армия продолжает возиться с моими КВ. В районе Химок, которые он наконец-то захватил, большая группа танков завязана на мои КВ-1 и T-34. А в районе Яхромы на севере я похоже вообще смогу пойти в наступление! Одновременно с этими радостными новостями пришли и грустные — деньги почти закончились. Копить на что-то дорогое или покупать дешевые войска? Решаю пойти вторым путем — закупаю самые дешевые противотанковые пушки (десять таких пушек стоят как один КВ) и расставляю их на подступах к Москве и Яхроме. Пусть кажется, что у меня много войск!
Финальная фаза. 27 ноября — 5 декабря 1941 года
Яковенко: Оставшиеся дни легко охарактеризовать словами «локальные успехи». Наконец-то уничтожены танки у Химок, взят Подольск. Все это бесполезно — цель не достигнута. Могу лишь процитировать письмо Гудериана: «Наши войска испытывают мучения, и наше дело находится в бедственном состоянии, ибо противник выигрывает время, а мы со своими планами находимся перед неизбежностью ведения боевых действий в зимних условиях... Единственная в своем роде возможность нанести противнику мощный удар улетучивается все быстрее и быстрее, и я не уверен, что она может когда-либо возвратиться».
Зверев: Хорошая погода продолжается, воздушные бои в разгаре. Удалось потрепать несколько групп бомбардировщиков и при этом сохранить свои. Москва ощетинилась пушками, зенитками и пехотой. Свободных клеток внутри укрепленной зоны почти не осталось — все занято моими войсками. Ну-ну, посмотрим, как Александр будет разгрызать этот орешек, осталось-то всего четыре хода!
Из десяти танков КВ под Серпуховым осталось два. У них кончился боезапас. Но отряд до сих пор жив! Какая заноза в наступлении немцев. К югу от Москвы появились первые танковые отряды. Я их жду — на обороне города 18 воинских формирований. На севере Александр, похоже, оставил надежду забрать Яхрому и отступил. Перейти в контрнаступление и отобрать Клин? Или просто подождать, пока не закончится время?
За оставшиеся несколько ходов я теряю Подольск, но ситуация в остальных местах не меняется. Москва остается нетронутой, а историей неизмененной. Победа!
Сергей Зверев: Идея связать наступление Александра тяжелыми танками оказалась правильной. Пока он через них прорывался, я создал серьезную оборону вокруг Москвы и Яхромы. Кроме того, ему не удалось эффективно использовать осадную артиллерию. А без нее победа в таких сценариях невозможна.
Александр Яковенко: Я действовал взвешенно и в принципе правильно, но слишком предсказуемо. Именно это позволило Сергею сконцентрировать силы на северо-западе карты и связать мне руки.
ФИНАЛЬНЫЙ СЧЕТ |
|
Зверев |
Яковенко |
| 2 | 0 |
ПОБЕДА СЕРГЕЯ ЗВЕРЕВА |
|
Vova
