Архан (Arkhan) понуро шёл по алее. Она заканчивалась тупиком, по обеим её сторонам стояли полуразрушенные дома. Среди рухляди и обломков единственная вещь бросалась в глаза – дверь в один из домов. Её древесина была прогнившей и горелой, и вообще казалось, что если попытаться её открыть, то она просто сорвётся с петель.
Архан остановился напротив неё, закрыл глаза и глубоко вздохнул. В воздухе стоял постоянный городской запах: смесь сгоревшего топлива и гниющих отходов. Бойня неподалёку добавляла свой специфический запах, который ни с чем не спутаешь, так же как и фабрика киберимплантантов. Смесь запахов крови и силикона была тошнотворной. Он дёрнул дверь и шагнул внутрь.
Дом покинули целую вечность тому назад, и даже бомжи на него не позарились. Пыль осела на всех поверхностях, но пол был настолько грязным и захламлённым, что даже невозможно было сказать, ходил ли кто-нибудь по нему недавно.
Восемь шагов – и он в следующей комнате дома, ещё восемь вправо, и он оказался возле внутренней стены. Он не стучал, не топал и не кашлял. Он снова закрыл глаза, стоял очень тихо и ждал. Если бы он прислушался, то, возможно, услышал бы высокочастотное жужжание двигателей невидимых дозиметров. А может быть, это были его нервы, звенящие в напряжении.
Секция стены беззвучно повернулась внутрь, открыв взгляду маленькую комнату, размером с кладовку. На мгновение Архан подумал, а не шутка ли это; а что, если он войдёт и увидит на внутренней стороне двери бумажку с надписью «Попался!». Часть его отчаянно хотела бежать, убраться отсюда и никогда не оборачиваться. Но в глубине, другая его часть, преодолевшая инстинктивный порыв сбежать, знала, что если он побежит, то его убьют. И к тому же, здесь у него уже никакой жизни не было. Ни денег, ни работы, ни надежды на кого-то, ни дома, ни семьи. Если бы он остался и каким-то образом умудрился бы скрыться от агентов, всё равно зиму он не пережил бы.
Ему предложили работу, и он должен был принять предложение.
Он вошёл внутрь. Дверь за ним беззвучно закрылась. Наступила кромешная тьма.
Он понял, что находится в лифте, едущем вниз, по характерному ощущению лёгкости в теле. Через неопределённое время движение прекратилось и снова открылась дверь.
Напротив Архана стоял аккуратно одетый человек. Он был коротко стрижен и гладко выбрит. В его нейтральном выражении лица не было и намёка на улыбку. Архан пожал протянутую ему руку.
– Вы же понимаете, что если что-то пойдёт не так, мы вынуждены будем просто убить Вас, – сказал человек.
– Ну, я планирую справиться с задачей, – ответил Архан.
Двое мужчин ещё мгновение постояли, глядя друг на друга всё дружелюбнее. Несмотря на то, что этот человек, скорее всего, станет его палачом, если до того дойдёт, Архан поймал себя на том, что он ему всё больше симпатизирует.
– Меня зовут Мелак, - сказал человек. – Пойдём, я покажу тебе местность. – Он повернулся и пошёл прочь, Архан следовал за ним.
Они прошли через серию тускло освещённых маленьких коридоров. Система кондиционирования не была видна, но воздух не был спёртым, как обычно в закрытых, редко используемых помещениях. В конце концов, он дошли до двери, которая, автоматически открывшись, окатила их ароматом экзотической флоры, запахом земли и сладковатой вонью.
Впереди оказалась огромная теплица, достаточно большая, чтобы вместить космический корабль. Лампы, вмонтированные в стены и потолок, светили так ярко, что было ощущение как в летний полдень. На стенах были развешаны огромные плакаты с надписями, которые Архан не смог с большого расстояния прочитать; всё, что он разглядел, – цифры «10» и «50».
Следуя за Мелаком по главной аллее теплицы, Аркан видел людей, усердно собирающих урожай с разнообразных растений. Большинство были легко одеты, часто только в тонкие белые хлопчатобумажные брюки и либо футболки, либо бюстгальтеры. Мужчины были побриты наголо и в большинстве своём повязывали на лоб носовой платок; женщинам, вероятно, разрешалось носить длинные волосы, но они были тщательно подобраны.
– Что думаешь? – спросил Мелак.
– Впечатляет, – всё, что смог сказать Архан. – Сколько у вас здесь народу?
– По разному. В этой теплице около двухсот – двухсот десяти. Есть ещё несколько других теплиц на этой территории, но их размеры зависят от того, что мы там выращиваем. Некоторые должны быть маленькими и там достаточно пары дюжин человек, ухаживающих за растениями, некоторые – даже больше этой.
Они медленно шли по главной аллее теплицы. Архан заметил, что у большинства людей нет никаких оков. Только у некоторых, которые казались очень крепкими, были цепи на лодыжках, но это всё.
– Эти люди – пленники? – спросил Архан.
– Не совсем. – ответил Меларк. – Они вольны бежать и быть застреленными в любой момент.
Архан рассмеялся.
– Ладно, ладно, – сказал он. Он изо всех сил старался подавить охватившую его нервозность, и ему показалось, что чёрный юмор Мелака был попыткой разрядить обстановку, помочь ему выпустить напряжение смехом. Маленький жест, но сейчас он за него был очень благодарен.
– Но, – сказал он, – можешь ли ты им доверять при этом? Не могу поверить, что они счастливы ковыряться в земле, равно как и быть здесь против своей воли. И ты, естественно, не собираешься их отпускать в ближайшее время, так мне кажется.
– Доверия не существует, – сказал Мелак. – Есть только надежда и ожидания, и твоё место в жизни зависит от того, как ты с ними управишься. – Он повернулся к одному из пленников, который собирал тонкие листья с высокого растения и складывал их в большую плетёную корзину.
– Эй, ты! – крикнул ему Мелак. – Ты здесь счастлив?
Пленник посмотрел верх и поставил корзину.
– Нет, сэр!
– Ты сбежишь, если будет возможность?
Пленник усмехнулся или, как минимум, показал зубы:
– Да, сэр!
– А если ты застанешь одного из охранников врасплох, никого другого рядом нет, нет камер и датчиков движения, что ты сделаешь?
– Предложу закурить, сэр!
Мелак вздёрнул брови:
– Действительно?
– А потом я отшибу ему мозги, сэр!
– Хорошо! Молодец! Продолжай работу.
Пленник вернулся к собиранию листьев, вспугнув рой маленьких мух с листьев в корзине. Они поднялись на мгновение, а потом уселись обратно на то же место.
– Мне не показалось? – спросил Архан, когда они продолжили свою прогулку по теплице. – Он только что сказал тебе, что убьёт охранника и сбежит?
– Как ты думаешь, как можно было запустить в работу фабрику по производству наркотиков с использованием рабского труда? Пытками и насилием? – ответил Мелак вопросом на вопрос. – В любой момент здесь вдесятеро больше пленников, чем охранников. Если возникает проблема, дверь запечатывается и никто не выйдет, что на практике означает смерть охранников. Если камера заметит, что растения в опасности, мы заполним территорию сомнамбулическими муравьями, хотя мы стараемся не делать этого часто, потому что это вредно для здоровья и влияет и на охранников тоже. Чего мы не делаем, так это не избиваем людей.
– Нет физических наказаний? – удивлённо спросил Архан.
– Только в случае явного бунта, когда приводится в исполнение приговор. В других случаях, нет.
– Почему бы тогда не использовать хай-тек чипы? Болевые имплантанты, например. Или эти мозгодробильные штуки, которые предположительно используют калдари (Caldari). С этими штуками невозможно планировать восстание.
Мелак покачал головой:
– Оно того не стоит. Хай-тек – это дорого и ненадёжно. У нас здесь есть только одно электронное чудо, и оно не используется для контроля толпы. – Он подумал мгновение и добавил. – Ну, не прямо, во всяком случае.
– Что это?
– Сканирование лица, – сказал Мелак. – Но это отдельно, у нас есть политика: сделать всё максимально простым и отказоустойчивым. Ты заметил, какой здесь высокий потолок?
– Конечно.
– И это не случайно. Когда мы строили это место, мы хотели убедиться, что здесь не будет ощущения закрытого пространства. Когда чувствуешь себя запертым в четырёх стенах, хочешь вырваться. – Мелак отмахнулся от мух, которые продолжали пробовать усесться на его влажные от пота волосы. – Чёртовы создания. Так вот, у пленников – достойное питание, полная свобода самовыражения, как ты мог только что увидеть, и свободное время. У нас есть библиотека, кое-какие тренажёры, и я почти уверен, что бейсбольная площадка ещё вполне пригодна, хотя вскоре надо будет её осмотреть. Мы хотим, чтобы люди здесь оставались, Архан.
Архан кивнул, и уже собирался было прокомментировать, когда что-то дошло до него:
– Вы знаете моё имя. – сказал он.
– Конечно. Ты думал, мы не узнаем?
Архан был в замешательстве:
– Нет, конечно же нет. Вы б узнали. Просто это, это…
– Это охрененно подкашивает, вот как это. – сказал Мелак. – Ты вдруг появляешься, не представляешься или не рассказываешь о себе ничего, а потом оказывается, что мы всё равно всё знаем.
– Точно.
– Подумай об этом вот так: тебя сфотографировали, когда ты только вошёл. Причина, по которой я с тобой даже разговариваю, это то, что я знаю, что ты нас не подведёшь. По той же причине тебе позволено увидеть всё это, по этой же причине ты можешь задать мне практически любой вопрос и получить ответ. – Он сжал рукой плечо Архана. – Мы знаем тебя; просто классно, что ты познакомился с нами. В конце концов, мы предлагаем тебе пожизненную работу в нашей компании. Это место станет твоим домом надолго, исключая только периоды ремонта и реконструкции. – Мелак снова отмахнулся от мух, но они только на секунду зависли в воздухе.
– Тогда у меня есть вопрос, – сказал Архан.
– Давай.
– Почему вы не используете пестициды, раз эти мухи вас так достают?
К удивлению Архана Мелак громко расхохотался.
– Это как раз одна из нескольких вещей, которые я не могу тебе сказать. По крайней мере, пока. Давай просто скажем, что и им тоже здесь есть применение, как и всему остальному.
Несмотря на немногословность этого человека, Архан почувствовал себя легче. Он был поражён откровенностью Мелака, но тот факт, что от него что-то скрывали, был комфортным. Благодаря этому, все остальные откровения казались честными.
Они приближались к выходу из теплицы. Архан чувствовал, что есть что-то, в чём он должен был удостовериться:
– Так здесь совсем нет пыток? Никакого насилия, нет наказаний?
– Ты думаешь о побеге? – спросил Мелак.
– Нет, - ответил Архан. Помолчал мгновение и сказал. – Да.
Двое мужчин шли молча. Через некоторое время Архан добавил:
– Я никогда не смогу покинуть это место живым, так?
– Боюсь, не навсегда. – сказал Мелак. – Если ты будешь хорошо работать, тебе предоставят особый оплачиваемый отпуск, но ты никогда не будешь работать ни на кого другого, и если ты заговоришь, ты умрёшь. Но ты знал это.
– Да. – согласился Архан, – Да, я знал. – он замедлил шаг, пнул комок грязи. – Здесь действительно нет наказаний?
Мелак окинул его оценивающим взглядом, потом сказал:
– Идём.
Вместо того, чтобы направиться к выходу, он пошёл в глубь плантации между растениями. Архан последовал за ним.
Через минуту они вышли на небольшую прогалину. Если в остальных частях теплицы всюду был слышен шепот работающих людей, здесь не было ни звука, кроме жужжания мух. Но и здесь тоже были люди. Аркан видел, что они собирали листья разных растений и складывали в плетёные корзины. И он видел, что ходят они в такой же лёгкой светлой одежде, как и все остальные. Что он не видел, так это их лица.
Все они носили белые пластиковые маски. Маски были плохо отлиты, как если бы лица просто обернули марлей, пропитали её белилами и оставили застывать. В масках были сделаны дыры для глаз, носа и рта, но они всё равно выглядели, как постоянные части лиц своих владельцев.
Через время Архан обернулся к Мелаку, и несмотря на то, что они были вне пределов слышимости, спросил шёпотом:
– Кто они?
Не глядя на него, Мелак ответил:
– Они призраки.
– Это наказание? Вот что происходит с бунтарями? Что вы сделали с этими людьми?
Мелак проигнорировал последний вопрос.
– Нет. Как я сказал, если ты бунтуешь, ты мёртв. Всё просто. Эти люди были избраны для другой цели.
– Какой цели? – спросил Архан, но ответа не получил. Его наниматель повернулся и пошёл к выходу из теплицы.
***
Эта комната была намного меньше, и в ней стоял больничный запах. Здесь были конвейеры, ленты которых вились по всей комнате, кроме того было ещё множество другого оборудования. Архан заметил, что большая часть оборудования была древней и по стилю, и по дизайну; это было, конечно, рационально, но очень отличалось от современного хай-тек оборудования да фабриках имплантантов, расположенных по соседству.
Мелак перехватил его взгляд, и заметил выражение лица.
– Ты выглядишь разочарованным. – заметил он.
– Почему-то я всегда представлял себе производство наркотиков, как что-то эффектное. – сказал Архан. – Думаю, так же, как мы идеализируем и другие преступления.
– А в итоге получается, что люди просто пытаются заработать себе на жизнь, как и все остальные. – Мелак кивнул.
Архан кивнул в ответ.
– Выносливость, - продолжил Мелак, – надёжность, дешёвое содержание, простота. Это девиз. Оборудование, которое редко ломается, и которые мы сможем починить сами, даже если оно всё-таки выйдет из строя. Здесь ты будешь работать. – Он подошёл к неработающему конвейеру. – Нужно отбраковывать неоднородные по составу стимуляторы. Это ужасно монотонная работа, поэтому смены всего по 2 часа, но все налегают на работу. Потом хранение, доставка, обычное обслуживание и т.д., и т.п. Кроме того, контрольные пробы берутся случайным образом со всех конвейеров, в соответствии с полученными приказами. Нам нужен кто-нибудь, разбирающийся в механике, с острым глазом. Кто-то вроде тебя.
– Почему вы не привлекаете рабов для этого? – спросил Архан. – Кажется, у вас уже есть основная рабочая сила.
– Иногда мы так и делаем. – ответил Мелак. – У нас здесь жёсткая иерархия, что-то на подобие системы каст. Ты можешь начать обычным рабочим в поле, но если хорошо справляешься с задачами, то можешь вырасти до надзирателя. Если ты показываешь способности к подсчётам, то можешь перейти в отдел поставок, если ты изобретателен или имеешь какой-то другой врождённый талант – вот тогда да, ты перейдёшь в монтажную. Но, честно говоря, такое бывает редко, поэтому нам нужны также и люди со стороны.
– Кстати, – продолжил Мелак. – Помнишь плакаты? Такие большие белые штуки, свисающие с потолка.
– Конечно, но не смог их прочитать, не считая пары цифр.
– Там списки имён. Если ты в списке, тебя не отберут.
– Для масок.
– Да.
– А чтобы попасть в список…? – Спросил Ахан.
– Хорошо работать. Придумывать улучшения. Сообщать нам о возможных проблемах. И окажешься в списке лучших из пятидесяти.
Архан был поражён:
– Вы настроили этих людей друг против друга при помощи единственной награды – возможности избежать незаслуженного наказания?
– Приблизительно так. Сообщив о планируемом заговоре, ты попадаешь в верхнюю десятку. Любой, кто тебя заденет, пока ты в этом списке, приравнивается к пособникам бунтовщиков и будет убит. Естественно, – добавил Мелак, криво ухмыльнувшись, – любой, в конце концов, вылетает из списка, так что в их интересах постоянно что-то придумывать. – Мелак указал на конвейеры. – Если будут идеи, делись ими, пожалуйста. Для непленников у нас другие стимулы.
Архан медленно обходил механизмы. Каждый из них был выше его роста, и все они содержались в безупречной чистоте. Возле одного из механизмов были сгружены стальные бочки, и Аркан открыл крышку одной из них. Она была полна стимуляторов.
– Соблазнительно? – спросил Мелак.
– Не очень.
– Уверен?
Архан взял пригоршню стимуляторов и пропустил их сквозь пальцы обратно в кучу.
– Вы делаете боевые стимуляторы, а не обычные. Эти штуки покупают только военные пилоты, и даже они осторожно к ним относятся. – Он подхватил ещё горсть и тонкой струйкой ссыпал их в бочку. – Я не знаю никого на улице, кто это бы их принимал.
Мелак подошёл к нему и, облокотившись на одну из бочек, спросил:
– Откуда ты знаешь, что причина не в их недоступности?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, это просто улучшенная версия наркотиков, которые производятся уже некоторое время. Может быть, причина, по которой ими ещё не сильно заинтересовались торчки, в том, что оборот этих наркотиков пока мал. Дилеры пока придерживают их для себя.
Вздохнув, Архан потёр переносицу и глаза.
– Слушай, всё дело в том, что военные стимуляторы дают боевым пилотам особые возможности, чтобы управлять кораблями. Любой другой, кто настолько туп, чтобы принять эту наркоту, не закайфует, а подвинется мозгами. Эти штуки не предназначены для обычных людей.
Мелак подошёл к нему вплотную и заговорил очень тихо.
– Если не считать того, что нормальные далеко не все.
– Что ты имеешь в виду?
– Восемьдесят процентов обычных людей, которые принимают военные стимуляторы для пилотов, слетают с катушек и не могут использовать их как наркоту. Но есть десять процентов тех, кто может. Их просто прёт.
Архан моргнул.
– Вот это новости.
– Да уж, как есть.
– А что с ещё десятью процентами? – спросил Архан. Он начинал серьёзно нервничать.
– Пойдём, - сказал Мелак и пошёл по цеху. Архан за ним.
Они прошли мимо труб и конвейеров, мимо громадных металлических компрессионных баков, которые тихо дымили, на их боках было по несколько клапанов, мимо больших мониторов с дюжинами шкал, показатели на которых быстро менялись вверх и вниз. Они перешагнули через решётки, и Архан заметил проступающие в темноте грязные обломки, присыпанные остатками белого порошка, это было похоже на хлопья старой полувысохшей краски.
По дороге Мелак сказал:
– Помнишь, я говорил, что мы предпочитаем простые технологические решения? Парень, который это придумал: простые технологии, полагаться только на местные материалы, которые легко достать; так вот он очень долго держался в списке первой десятки.
– И всё-таки, – сказал Архан. – Что там с оставшимися десятью процентами?
– Они умирают.
– Ох.
– Как правило, от кровотечений, хотя это меняется в зависимости от вида наркотиков.
Архан попытался сглотнуть, но его горло словно сдавило:
– Прелестно.
– Стимуляторы воздействуют на части мозга и тела, которые обычно участвуют в управлении кораблём. – сказал Мелак. – Если ты не используешь их для этого, тело иначе направляет этот эффект. – Он подвёл Архана к большой комнате с железными стенами. Изнутри доносилось тихое жужжание, неровное, но постоянное, напоминавшее Архану звук бензопилы.
Они стояли напротив двери в комнату. В этой стальной двери были засовы со всех сторон. Казалось, она может остановить танк.
– Ты поймёшь, – сказал Мелак, - что тот, кто относится к тем самым 10%, которые подсаживаются, не может здесь работать. Это важно – жизненно важно, по сути – для твоего будущего здесь очень важно негативное, отторгающее отношение к приёму стимуляторов.
Жуткое подозрение появлялось у Архана и он сказал:
– А как вы узнаете, что я не притворяюсь? Будете обыскивать, вопить и кричать, бить меня по голове…
– Об этом не волнуйся. – сказал Мелак.
Понимая, что приближается, Архан всё равно старался оттянуть время.
– Ты уверен? Потому что я уверен, что человек может быть очень убедителен.
– Не переживай. Пора, Архан. Для этого ты сюда и пришёл. Я знаю, ты меня не подведёшь. Он подошёл к двум небольшим трубам, тянувшимся вдоль стены, и пошёл вдоль, пока не приблизился к их стокам. Там он взял пустой стакан и наполнил его водой из крана. Обернувшись к Архану, он предложил ему стакан и что-то маленькое белое, чего раньше Архан у него в руках не видел. Это была таблетка.
– Нет, – сказал Архан. – нет, нет, нет.
– Это условия сделки.
– А если я умру?
– Лучше ты сделаешь это здесь, на фабрике. Легче всё зачистить.
– Это не то, что я имел в виду, Мелак.
– Давай скажем вот так, – сказал Мелак, всё ещё протягивая ему стакан и таблетку. – если ты не проглотишь Слезу, шансы умереть у тебя стопроцентные.
Архан тяжело посмотрел на него, потом на Слезу. Она выглядела совершенно безопасно, как и любая таблетка. Он знал, что сказанное Мелаком правда. Он знал это. И слабая иллюзия права выбора была даже большим, чем можно было ожидать от кого-то на месте Мелака. Но всё же…
Эффекты от боевых стимуляторов был наихудшими. Они отличались у разных видов, а Архан не пробовал ни одного из них, но знал людей, которые пробовали. Жалкие развалины, утратившие всё. Это были люди, которые заходили в обычный магазин и выходили оттуда с жидкостью для снятия лака и распылителем с клеем. Они отыскивали больных друзей и убеждали их добыть какие-нибудь неимоверные лекарства у своих докторов. Один парень допился таблеток от эпилепсии до того, что, если он пытался уменьшить дозу, то у него действительно случался эпилептический припадок. И все они, попробовав только одну таблетку стимулятора, не больше, все они клялись, что никогда больше не сделают этого. Говорили, что ничего хорошего в них нет. И это те, для кого и растворитель был роскошью.
Архан вдруг подумал, что здесь, в этом месте, сама жизнь была роскошью.
– Ладно, ладно, хорошо. Поехали. – сказал он и проглотил таблетку, запив её стаканом воды.
– Молодец.
– Иди к чёрту. Что теперь?
Мелак снял что-то со стены и с улыбкой протянул Архану. Первый раз с момента их знакомства он показал хоть какие-то эмоции.
– Рад, что ты спросил. Это последний тест. Как я и говорил, в нём используются самые простые технологии – проще некуда, и только местные материалы. Сжульничать не получится. Если пройдёшь, будешь принят на работу. Если нет – будешь убит.
Архан посмотрел на предмет. Это была мухобойка. Одна из её сторон была украшена широко улыбающейся мультяшной мордой.
Архан оглянулся и дал волю накопившимся эмоциям.
– Ты псих, – в его голосе было что-то среднее между дрожью от испуга и хихиканьем сумасшедшего. – Точно тебе говорю! Ты и сам это знаешь. Ты клинический псих.
Обойдя его, Мелак дотянулся до дверной ручки. Он ничего не сказал, просто улыбнулся и медленно открыл дверь.
– В любом нормальном обществе, - сказал Архан, в то время как напряжение накрывало его, – тебя бы оценили по заслугам, вздёрнули бы на виселице и выстави б твоё костлявое вшивое тело в клетке над воротами на забаву крестьянам.
Мелак рассмеялся:
– Я рад, что ты наконец-то выбираешься из своего панциря. – сказал он и завёл Архана в комнату. В ней ничего не было, кроме маленького красного круга в центре пола и пары решёток в нижней части одной из стен.
– Что мне делать с этим? – спросил Архан и поднял мухобойку.
– Сломай чужие панцири. – ответил Мелак и закрыл дверь.
На миг стало темно, как в колодце. Потом зажёгся свет. Послышался звук, похожий на звук летящей стрелы. Здесь жужжание было громче.
– Что мне делать? – крикнул Архан. Ответа не было.
Послышалось какое-то шипение. Архан сначала оглянулся по сторонам, потом посмотрел вниз. Рука, в которой он держал мухобойку, дрожала, а он даже не почувствовал этого. Чтобы остановить дрожь, он накрыл руку другой рукой, но как только убрал её, дрожь вернулась. Он разозлился на дрожавшую руку. Ему надо было стоять спокойно, пока ему не скажут. Он снова схватил руку, на этот раз уже крепче, потом снова отпустил.
Шипение не прекращалось.
Красный круг в центре был еле различим в лучах красного света. Он осторожно стал в него. Ничего не произошло.
Его это начало раздражать. Голова болела от непрекращающегося жужжания.
Он вышел из круга и снова вошёл в него. Топнул. Подпрыгнул. Дрожали уже обе руки, и он постепенно приходил в ярость.
Он уже почти решился идти колотить в дверь и вправлять мозги Мелаку, когда послышался шорох, и большая панель в стене отъехала в сторону. За ней оказалось стекло, а за ним… тысячи мух, десятки тысяч мух, как те, которых он видел в теплице. Они роились и возбуждённо носились в закрытом пространстве, бились в стекло со звуком, напоминавшим далёкую бурю.
Архан сглотнул. Ещё никогда у него так не пересыхало в горле. Его передёрнуло от отвращения – бурлящая масса мух казалась ему чёрным смолистым ядом. Скрипя зубами от отвращения, он покрепче сжал мухобойку. Его взгляд всё быстрее и быстрее переключался с одной мухи на другую, всё остальное, происходившее по сторонам, расплывалось. Казалось, что прежде чем прихлопнуть их, он сможет пересчитать всех до единой. Из горла вырвался низкий гортанный звук – что-то среднее между вздохом и рыком. От него веяло смертью.
Стекло отъехало и буря обволокла его.
Мелак стоял перед дверью. Он протянул руку и медленно открыл её. Внутри виднелся подёргивающийся силуэт стоящего на коленях Архана.
Стены были чёрными от размазанных комков и пятен. В воздухе, как маленькие облачка кружились серебристые крылья.
Архан был весь покрыт кровью и внутренностями насекомых. Его дыхание было прерывистым, а со лба на покрытый трупами мух пол капал пот.
- Сработала Слеза? - спросил Мелак, стоя в дверях.
Архан поднял голову, глядя в пустоту. По его телу пробежала дрожь. Он скривился, подался вперёд и проблевался так сильно, что эхо отразилось от стен.
Когда Архан перестал блевать, Мелак махнул кому-то рукой. По стенам начала стекать мыльная вода. Она отмывала стены, а когда дотекла до пола, то смыла и трупы мух, и остатки содержимого желудка Архана в маленькие зарешёченные стоки.
Мелак зашёл в комнату, когда пол почти отмылся. Его ботинки хлюпали по липкой жиже.
Он аккуратно убрал мухобойку, которую Архан всё ещё сжимал в растёртых до крови руках.
- Ты принят на работу, - сказал он.
Vova
