Сергей Недоруб - "Песочные Часы" (книга из серии S.T.A.L.K.E.R.) (#2)
Сергей Недоруб - "Песочные Часы" (книга из серии S.T.A.L.K.E.R.)
Сергей Недоруб
Песочные Часы
Глава 1
Марк
Есть множество способов расстаться с жизнью в Зоне. Конечно, не так много, как в большом городе, но все равно достаточно. В Зоне вы не попадете под случайную машину на дороге, вам не свалится на голову кирпич, и никакой канализационный люк не раскроет перед вами с любезностью зияющее отверстие в асфальте. По сравнению с мегаполисом, содержащим толпу бездумных марионеток, Зона, по всем правилам логики, должна была бы быть на удивление безопасным местом. Однако логика – наука беспристрастная, а человеческие мотивации сильно зависят от точки зрения, в которой практически всегда находится собственное Я. На квадратный километр Зоны может содержаться одна-единственная аномалия, да и то Птичья Карусель, которую с легкостью распознает любой детектор аномалий, но сам факт этого может влиять на человека так, словно он оказался с завязанными глазами посередине скоростной автострады. Проблема в том, что человек всеми силами отторгает допустимость на его планете любых понятий, недоступных его разуму, равно как и ситуаций, которые он не может контролировать. Оказавшись в Зоне, он вынужден принимать их на веру и доверить свою жизнь людям и вещам: напарнику, ведущему сталкеру, а иногда даже случайному встречному; приборам, оружию, транспорту, медикаментам. В то время как на Большой Земле человек является раздражительным существом, ему свойственно унижать и оскорблять своих близких, чтобы разрядить напряжение; бухгалтер спорит с директором, охотник ломает ненадежное ружье, водитель с матами стучит ногой по спущенному колесу машины, на которую когда-то с любовью копил деньги, а пенсионер ругает аптекаря за бесполезное лекарство от артрита, не в силах признаться себе, что занятия спортом по молодости и уход за своим здоровьем помогли бы ему куда больше.
Так что в Зоне все не так, как за ее границами. Человек слишком привык к Системе, которой подчиняются все остальные, в то время как он сам может потихоньку нарушать установленный порядок. Автомобиль может задавить, но на шофера можно подать в суд. Грабитель отнимет кошелек, но где-то за углом есть вездесущая милиция, которая, конечно, накажет злодея. Кроме того, нас всегда хранит Золотое Правило: «Со мной такое не случится».
В Зоне же опасности не столь разнообразны: аномалии, радиация, мутанты и Его Величество Человек. Зато нет доступной разуму Системы, которая бы контролировала поведение всего, что можно окинуть взглядом вокруг себя. Независимо от желания попавшего в ее пределы, Зона во сто крат опаснее той жизни, к которой он привык. Никто не защитит тебя от мутировавшего кабана, чье желание вонзить в твое тело грязные клыки соперничает на равных с твоим стремлением этого избежать. Поэтому смирись с тем, что это норма в здешних краях, и приготовься доказывать кабану свою правоту с помощью ножа, стиснутых зубов и крепких нервов. Никто не встанет на твою сторону, если только не захочет от тебя что-то получить взамен, и, даже если помощь придет к тебе, она может прийти и к кабану в виде его соплеменников. В Зоне никто не может быть центром Вселенной и рассчитывать на ангела-хранителя. Слишком много людей осознали эту реальность только после первой раны от когтей чернобыльской собаки, первого ожога от Жгучего Пуха, первой пули в живот от притаившегося в кустах мародера. Но не все выжили, чтобы это оценить. А из тех, кто выбрался живым, далеко не все осознали, что ничего трагичного, в принципе, и не случилось, и что мир не жесток, во всяком случае, не более жесток, чем ты сам, просто все вокруг тебя имеют желания, сходные с твоими, и с этим нужно считаться, так или иначе.
Для человеческих обитателей Зоны – сталкеров – ее особенности являются плюсом, а не минусом.
Сталкер – явление, по большому счету, асоциальное. Он не может или не хочет приспосабливаться к Системе. Причины на то у каждого свои. Одного Система обидела, за другим устроила охоту. Третий является ее карательным инструментом, но об этом никому знать не положено. Систему никто отдельно не изобретал, она появилась стихийно, по массовому желанию создать видимость порядка, установить всеобщий договор, в котором каждый во что-то верит и платит за это свою цену, и где все строго по пунктам регламентируется. Зона – это участок планеты, где подобного договора нет, а человек предоставлен самому себе. Здесь почти ни у кого нет прошлого, и не потому, что существует соответствующее негласное правило, просто тот, кого полностью устраивает жизнь на Большой Земле, в Зону не пойдет.
Самое главное в Зоне – уметь вовремя смириться с любой ситуацией. Не безвольно подчиниться, а принять за факт ее появление, и дальше действовать по обстоятельствам. Только такие сталкеры живут относительно долго, так как продолжительность их жизни зависит от множества дополнительных качеств: умение быть незаметным, способность просчитывать свои действия, отлично владеть телом и духом, и многое другое. Если же сталкер решался стать лидером группы, не говоря уже о клане, то минимальные требования и вовсе переходили в разряд запредельных. Лидер сталкеров должен каждый день принимать решения, каждого из которых достаточно, чтобы обыкновенный человек спился, повесился или сошел с ума. Он должен уметь в нужный момент пожертвовать одним и спасти другого, чтобы в новой ситуации столкнуться с проблемой точно такого же выбора. Ему приходится добивать раненого друга и оставлять жизнь врагу, если на то есть причины, которые ему самому, возможно, точно непонятны. Лидеру часто доводится набирать команду независимых по своей натуре людей, чтобы навязать им свои правила, а на следующий день установить новые. Наконец, лидер не обсуждает ни с кем смысл всего происходящего, хотя его самого этот вопрос волнует больше, чем других.
Вот почему лидерами в Зоне становятся совершенно не те люди, которые считаются ими в цивилизованном мире. В Зоне не имеют значения физическая красота, рост, привлекательность, харизма, широкие обещания и все те факторы, на которые легко клюют девчонки с соседнего подъезда, стоящие ниже по служебной лестнице работники и народные избиратели. Стать лидером в Зоне не смог еще ни один накачанный блондин с квадратным подбородком, ни один прапорщик, привыкший орать на юнцов, ни один главарь скинхедов – все их дутые методы воздействия, столь эффективные в городах и селах, основываются на боязни толпы и отдельно взятого человека потерять веру во что-то очень ценное. У сталкеров подобные индивиды быстро приходили в себя при помощи тяжелого кулака, вовремя опущенного на нужное место, или же попросту не возвращались после очередного рейда в глубь Зоны.
Но определенного склада ума для главенствующей роли было все же недостаточно. Лидерами становились опытные, пользующиеся уважением и доверием сталкеры, которые могли и соглашались своими навыками компенсировать слабые места большинства. На плечах лидеров было больше обязанностей, чем у любого из их подопечных. Это значит, что во время рейдов на мародеров во главе группы шли талантливые стратеги, в марш-бросках к различным участкам Зоны главными были проводники. Слово ведущего было законом для всех в группе, независимо от их способностей. Не было никакой иерархии – только один, отдающий приказы, и все остальные, неуклонно их выполняющие.
Одним из таких лидеров стал Бергамот.
Это был грузный мужчина, возрастом за пятьдесят, отличавшийся обширными знаниями о Зоне, разумеется, в тех пределах, в которых Зона подвергалась изучению. Он не отличался особенными талантами выживания, у него не было повышенной чувствительности к аномалиям. Меткая стрельба тоже не являлась его сильной стороной. Сам сталкер никогда на это и не претендовал. И все же Бергамот пользовался уважением, за ответственное отношение к делу и наличие собственной, довольно немудреной философии. Бергамот верил, что Зона не может сама по себе влиять на человека, и всем депрессиям, сумасшествиям и бессвязным мыслям, атакующим человеческих обитателей Зоны, есть четкие объяснения, не содержащие никакой мистики. Просто они неизвестны по причине засекреченности и сложных особенностей психологии сталкерских взаимоотношений. Он не признавал никакого «духа Зоны» – только дух естественной украинской матушки-природы вокруг себя, которую «испоганили радиацией». Чернобыль для Бергамота был еще одним примером человеческой глупости и самонадеянности. Ярким показателем того, как люди создают что-то новое, чтобы гордиться на весь мир своей гениальностью, а позже, если их изобретение вдруг ударяет по ним самим, внезапно ударяются в оправдания, отнекиваются от всех причин и последствий и готовы приплести мистику и высшие силы, чтобы оправдать собственное бессилие. Слабость, слабость и еще раз слабость. Как во внешнем мире слабые духом сетуют на жестокий мир и на жизнь, которая их в очередной раз обломала, так и здесь, внутри Барьера, продолжают кивать на Зону, якобы поглощающую волю всех внутри себя.
Кроме того, Бергамот всегда следовал принципу возвращения группы обратно в полном составе. За несколько сотен ходок в Зону он не потерял ни одного человека. Это делало его бесценным проводником и отличным наставником для новичков, особенно биологически молодых.
Новичкам в Зоне нужно учиться двум глобальным вещам: искусству выживания в условиях аномалий и боевой самозащите – соответственно, стажеры часто делились на «природных» и «боевых». Бергамот не принуждал никого осваивать оба навыка одновременно. Свою группу он всегда набирал лично. По обыкновению, в ее состав, кроме него самого, входили один «природный» сталкер и один «боевой». «Природный» должен был искать безопасный путь наравне с ведущим, и в качестве тренировки Бергамот иногда пропускал его вперед, контролируя каждый шаг стажера. Для успешного прохождения теста новоявленный сталкер должен был самостоятельно локализовать хотя бы одну аномалию, определить ее свойства, границы и окружить ее камнями, нарисованной мелом чертой или любым другим известным способом.
«Боевой» стажер не должен был заботиться об аномалиях, его целью являлась огневая безопасность команды. С автоматом Калашникова в руках он обозревал видимое пространство впереди себя и по сторонам. При появлении опасности вроде стада кабанов, стаи собак или банды мародеров «боевой» стажер сообщал Бергамоту о ситуации и не открывал огонь, не получив на то команды. Для сдачи теста ему нужно было по окончании ходки предоставить подробный отчет обо всех замеченных живых существах в ходе операции и оценить степень опасности, а также дать обоснование каждому выстреленному патрону. Результаты должны были более-менее совпасть с оценкой Бергамота.
Стажерам предписывалось брать на ходку только один определенный автомат Калашникова, за которым Бергамот старательно ухаживал, и один классический детектор аномалий без дополнительных наворотов вроде определителя оптимального пути. Больше Бергамот не давал ничего, остальное снаряжение – из собственных запасов стажера.
Перед ходкой проводился инструктаж, в ходе которого определялись цели путешествия и возможные опасности. В группу по возможности включался еще один человек – замыкающий. Это должен был быть сталкер, побывавший в ходках Бергамота и успешно прошедший оба теста. Его задачей становился контроль территории позади команды. Исполнять приказы он должен был наравне со стажерами.
После ходки Бергамот сдавал найденные артефакты перекупщику, половину вырученных денег оставлял себе, часть переходила к замыкающему, остальное делилось поровну между стажерами. Заканчивалось все совместной пьянкой.
Бергамот стал первым, кто придумал данную систему обучения выживанию в Зоне, и многие проводники тут же взяли ее на вооружение. Разумеется, тесты и их прохождение в сталкерских кругах имели чисто символическое значение, выражавшееся, тем не менее, во вполне реальных переменах в отношении к стажеру – более теплый прием, рост доверия и тому подобное. Пройти тест предлагали не всем. Из тех, кому предлагали, любой мог отказаться без особых последствий и избрать путь одиночки. Если новичок хотел вступить в клан сталкеров, то прохождение тестов не давало никаких привилегий, однако отказ от них уменьшал его шансы до нуля.
Но в один прекрасный день может все может поменяться, и Зона это неустанно демонстрирует. Одним из таких дней стало 3 марта 2011 года.
Четверо сталкеров двигались друг за другом сквозь заросли. Ведущим был Бергамот. С болтом в одной руке и ножом в другой, с автоматом за спиной, он зорко всматривался в любой подозрительный куст или камень в поисках любого из восьмидесяти известных ему признаков аномалий.
Следом шел Марк, парень лет двадцати-тридцати. Более точно Бергамот сказать затруднялся, хотя обычно он угадывал возраст человека по многим внешним параметрам. Понять характер стажера и его внутреннюю суть он также не сумел, отчего испытывал досаду. У Марка все показатели были настолько противоречивы, что это сбивало с толку. Немного мальчишеское лицо было омрачено суровыми складками мужчины в возрасте, ясный взгляд зачастую переходил в безжалостный, добрая улыбка то и дело сменялась плотно сжатыми губами и стиснутыми зубами, а в глазах загорался невиданный ранее огонь. Наверняка много боли в душе у парня, с которой он постоянно борется. Движения варьировались от плавных до резких, без видимых на то причин. Казалось, Марк видит больше, чем Бергамот, хотя это было просто невозможно. Тем не менее, с обязанностями «природного» стажера он справлялся отменно: локализовал целых три аномалии раньше Бергамота, одну из которых – без применения детектора, с помощью болтов. Болты он бросал тоже странно, вроде бы четким движением, но немного не в ту сторону, хотя это был не промах, а сознательное нацеливание. Конечно, результатов это не меняло, но вызывало у Бергамота сомнения и даже легкую тревогу.
Третьим в группе двигался Орех. Это был молодой и неплохой сталкер, простой двадцатилетний деревенский паренек, уже прошедший с Бергамотом тест на «природного». Бергамот сильно подозревал, что Орех накинул себе пару-тройку годков. Сейчас молодой сталкер исполнял обязанности «боевого» стажера, и отчаянно стремился справиться с ними как можно лучше, так как хотел после ходки примкнуть к какому-нибудь из кланов. Орех старался избегать одиночества. Бергамот это одобрял: парень, уважающий клан и старших, далеко пойдет, если будет во всем стараться. Орех и старался, как мог, извещая Бергамота о каждом движении на горизонте, всматриваясь туда сквозь прицел «калаша», хотя это было совсем не обязательно. Бергамот, в свою очередь, не одергивал его, так как бодрые рапорты Ореха немного снимали напряжение, вызванное присутствием Марка.
Четвертым и последним членом команды, замыкающим, шел Пластун. Вечно угрюмый, он редко общался с другими и только бурчал что-то невнятное на все вопросы. За исключением, конечно, вопросов Бергамота. Приказы он выполнял оперативно, но с видимой неохотой. Пластун, которому было лет сорок, уже больше года ходил по Зоне одиночкой, промышляя на жизнь дешевыми артефактами, пока окончательно не надоел бодрому торговцу Сидоровичу своим унынием, после чего Сидорович поставил условие: пройди все стадии обучения у Бергамота, тогда буду с тобой дело иметь. Пластун побывал с Бергамотом на двух ходках, чуть ли не самых коротких за всю карьеру у проводника, в ходе которых ткнул пальцем на некоторые из постоянных аномалий, о которых знал заранее, и убил двух собак совместно с другим сталкером, который шел тогда замыкающим. Бергамот поскрипел зубами, но тест принял. Сейчас Пластун скучающим взглядом обозревал окрестности Зоны, держа руку на кобуре с пистолетом Фора-12. Бергамот не думал о Пластуне, зная, что это последняя с ним общая ходка. Кроме того, местность была безопасной, и он вполне доверял Ореху и собственному «калашу» за спиной.
«Калаш» Бергамота имел уникальную особенность: его детали располагались зеркально. Это случилось, когда Бергамот во время одной из одиночных вылазок попал в переделку, в ходе которой автомат оказался безнадежно испорчен. После того, как проводник выбросил его в ближайшую, покрытую бурым мхом болотную лужу, раздался непонятный хлопок, и автомат пружиной выбросило обратно. Он был совершенно новый, но зеркально отображенный. Бергамот присвистнул, внимательно проверил его всей имеющейся электроникой и, убедившись в безопасности оружия, взял в руки, зарядил и сделал несколько выстрелов. «Калаш» работал просто превосходно. На обратном пути он несколько раз спас своему владельцу жизнь. Привыкнув к левостороннему затвору, Бергамот привязался к своему обновленному оружию, которое, как оказалось, перестало заклинивать и ломаться вообще. Благо, конструкция по-прежнему позволяла пользоваться обычными обоймами. Сидорович предлагал за него огромные деньги, но Бергамот отказался. Принести торговцу второй автомат, обработанный тем же способом, было бы глупостью – уникальные вещи тем и хороши, что их на массовое производство не поставишь.
Территория, через которую направлялись сталкеры, относилась к Кордону – относительно безопасному участку на самом краю Зоны. К югу находился военный блокпост, приближаться к которому было опасно для жизни, так как можно было запросто нарваться на пулеметный огонь, а выслушивать все вопросы уже потом. Очень немного было сталкеров, которые могли пробраться к блокпосту и вернуться живыми, и даже с рюкзаком, полным различного гражданского барахла, выменянного на найденные в Зоне артефакты.
С востока и запада Кордон, равно как и сама Зона, был прегражден непроходимым бетонным Барьером с установленными орудиями, растяжками, колючей проволокой, камерами наблюдения и часто сменяемыми часовыми. От блокпоста Барьер отличался только тем, что исключал любую возможность перехода через него. Такой вариант даже не рассматривался. Автоматические турели с режимом опознавания «свой-чужой» после первого же неудачного прорыва мутантов были перестроены на тотальное истребление всего живого, без разбора происхождения. Потенциальный, хотя и маловероятный сбой техники должны были компенсировать человеческие глаза, руки и нервы. За ликвидацию прорыва полагалось множество всяческих наград и поощрений, но каждый военный, находящийся у Барьера, знал, что основной приз – собственная жизнь. Если прорыв остановить не удавалось, в дело вступали вертолеты, выжигавшие квадрат намертво вместе с оборонительными силами.
Подвластная огневой мощи Барьера территория была отделена от Зоны по-детски выглядящим забором из проволочной сетки. Смехотворное и очень длинное сооружение оберегало сталкеров от зоны действия турелей. Перелезать через забор и даже подходить к нему вплотную было опасно – пространство между ним и Барьером было щедро усеяно различными осколками, противопехотными минами и артефактами, усиливающими радиацию. Поговаривали, что во всей Зоне не найти столько артефактов, и тут замешаны некоторые достижения ученых из Центра.
Как бы то ни было, но многие новички недоумевали, глядя на проволочную сетку, окружающую Кордон, но штурмовать ее не решались, особенно узнав, в чем дело. Если же и попадались бреши в заборе, вызванные, например, кабанами или особо ретивыми сталкерами, то они быстро латались совершенно неизвестным никому способом, что порождало новую волну слухов и сплетен. Во всяком случае, после каждого радиоактивного выброса забор был снова на месте. Ветераны-сталкеры уверяли, что лично видели, как проволочный забор выдерживает артиллерийский удар, хотя в иных случаях его можно было спокойно вскрыть кусачками.
Группа Бергамота направлялась на обычную охоту за артефактами. Пробираясь вдоль забора, сталкеры оказались вдали от людных мест. Бергамот рассчитывал обойти таким образом весь Кордон и вернуться к исходной точке к позднему вечеру. Это был один из хорошо известных ему маршрутов, и не было причин искать новые, когда половина группы вызывает сомнения, пусть и безосновательные.
Стоял как раз один из тех дней, когда Бергамот чувствовал усталость, которую никому никогда не показывал. Все чаще стали одолевать незнакомые ранее мысли. На смену сталкерскому азарту исследователя, поддерживающему чувство необходимости коллективу, пришли головная боль и повышенное давление. Бергамот знал, что с возрастом не поспоришь, а вылазки в Зону требовали все большего оправдания, чтобы их продолжать. Пожилой проводник с каждой ходкой понимал, что все больше устает от Зоны, и подумывал о возможных способах сменить направление в жизни. На крайний случай, с Сидоровичем можно бы договориться и об экстрадиции за пределы Барьера. Так сказать, за заслуги перед обществом сталкеров. Поселиться в любой из заброшенных деревень, уже частично обжитых бывшими сталкерами. Рассказывать молодняку разные истории, в обмен на сто грамм. А там, глядишь, и задуматься о тех, кого знал до Зоны. Что ему в этой жизни терять?
– Стоп, – тихо сказал Марк.
Бергамот остановился и на всякий случай прислушался. Не может быть, чтобы он чего-то не заметил. Проводник часто мысленно беседовал на ходках сам с собой, но это делалось на уровне подсознания, в то время как сам он был предельно сосредоточен на Зоне. Но не успел он и рта раскрыть, как стажер бесцеремонно взял его за плечо, чуть отодвинул и кинул болт метров на пять вперед.
Раздался громкий треск и болт улетел куда-то в сторону. Бергамот застыл на месте.
– Трамплин, – пояснил Марк. – И это не все. Где-то рядом Обливион.
– Какой еще Обливион? – спросил Бергамот, вглядываясь вперед и чувствуя, как к горлу подкатывает ледяной ком. – Обливион не может быть здесь. Он отчетливо виден издалека!
Быть такого не могло, чтобы он, полулегендарный проводник, не заметил обычный Трамплин. Детектор аномалий также хранил спокойствие.
– Не только виден, но и осязаем всеми органами чувств, – сказал Марк. – Чувствуешь лед внутри себя? Обливион рядом.
Орех и Пластун выглядели озадаченными. Бергамот прислушался к своим внутренним чувствам и понял, что стажер прав. Лед внутри него был обусловлен внешним воздействием. Сам он только один раз подходил близко к аномалии Обливион, и слишком хорошо помнил ощущение буквально стынущей в жилах крови. Но Обливион – это снежный трехметровый вихрь, детектируемый визуально и любым датчиком. Должно было быть другое объяснение.
– Если Обливион возникает в определенном радиусе от любой другой аномалии, то обе они становятся невидимыми и для глаз, и для детекторов, – сказал Марк, слегка присев и медленно обводя кусты взглядом. – Если одну из аномалий разрядить, то другая становится видимой.
Бергамот не нашел, что ответить. Подобное объяснение он слышал впервые. Но не было повода сомневаться в словах стажера. Он лично видел, как тот обнаружил невидимый Трамплин, хотя и не имел понятия, как Марку это удалось. Прочесав заросли глазами, он ничего не обнаружил. Поймав взгляды Ореха и Пластуна, он увидел в них недоверие. Старый проводник растерялся. Рушились все его представления о Зоне.
– Хорошо, Трамплин мы нашли. Как ты намерен обнаружить Обливион? – спросил Бергамот, переборов гордость.
– Никак. Чтобы он себя проявил, нужно разрядить Трамплин. Единственный способ – это ступить в него одному из нас, так что сценарий отпадает. Или же приблизиться к Обливиону вплотную.
– Да уж, – усмехнулся Бергамот. – Думаю, желающих полетать здесь немного. Будем бросать болты.
Он сунул руку в мешочек с болтами. Марк тут же ее перехватил, к чему-то прислушиваясь и даже не глядя на Бергамота, что окончательно разозлило проводника.
– Послушай, ты, – вспылил он, но Марк его прервал:
– У Обливиона от трех до шести вихревых центров. Он уничтожается лишь при поражении каждого из них. Если бросить болт неправильно, он может под действием центробежной силы аномалии срикошетить на любого из нас, что приведет к смерти.
– Откуда ты все это знаешь?! – громко спросил Бергамот. Орех с Пластуном напряглись. Марк повернул голову и взглянул на команду через плечо.
Раздался громкий визг, и Орех моментально вздернул «калаш». Пластун, медленно вытягивая пистолет, отошел в сторону. Из кустов показалась морда, похожая на кошачью. Следом возникла голова, за ней гибкое тело. Мгновение – и существо, размером не больше кошки, мощным прыжком перелетело на ветку, издав повторный визг.
Бергамот, не сводя глаз с создания, осторожно снял с плеча автомат.
– Химера, – пробормотал он.
Марк плавно поднялся.
– Слишком маленькая, – произнес он.
– Да эти твари плодятся, – сказал Бергамот. Впервые в жизни он встретился с маленькой химерой, и даже не был точно уверен в их существовании. Встреча с большой наверняка была бы для него последней. Хотя и маленькую не стоило недооценивать. Тем более что мать могла быть поблизости.
– Стреляем сразу после меня, – отдал приказ Бергамот и взял химеру на прицел.
С другой стороны леса донесся такой же визг, отчего Орех подскочил на месте и взволновано выдохнул. Вторая химера, такая же маленькая, появилась с другой стороны и хищно ощерилась острыми клыками.
Пластун, отходивший спиной назад, внезапно остановился – третья химера смотрела на него с дерева, вцепившись когтями в ствол на уровне его головы.
Некоторое время никто не шевелился.
– Не стрелять, если не нападут, – сказал Бергамот еле слышно.
«Три химеры. Две невидимых аномалии. Кажется, отработал свое. Прощайте, сталкеры. Вечная память всем нам».
Первая химера подняла хвост, и Орех, вспомнив из прочитанной в детстве книги соответствующий знак атаки у хищников, выстрелил в голову. Химера, избежав попадания, моментально перепрыгнула на другое дерево, две ее подруги скрылись. Этого хватило, чтобы Бергамот быстрым движением сорвал висящий на спине автомат, снял с предохранителя и расстрелял первую особь, предугадав точку ее приземления на другом дереве. Тварь с визжанием свалилась на землю и исчезла в кустах.
Марк за это время успел забраться на дерево. Бергамот ничего не имел против – «природный» стажер единственный в группе, кому не полагается огнестрельного оружия, так что помочь команде он все равно не в силах. Перезарядил автомат. Орех собрался последовать его примеру, но из-за напряжения сделать это быстро не удалось.
– Не торопись! – рявкнул ему Бергамот.
Внезапно остальные химеры вылетели из зарослей и впились зубами проводнику в обе ноги.
С громким криком Бергамот упал и принялся дергаться на земле. Хотя он был видавшим виды стреляным воробьем и даже знал по себе, что такое пуля в кости, все равно те ощущения не шли ни в какое сравнение с нечеловеческой болью, которую доставили зубы мутировавших порождений Зоны. Орех, всхлипывая, перезаряжал автомат трясущимися руками. Пластун, вскинув «фору», принялся палить по химерам. Обе получили по несколько пуль, прежде чем отцепились от проводника, и Бергамот с удивлением обнаружил, что боль полностью стихла.
Одна химера прыгнула ему на грудь, и он машинально заслонился стволом автомата, принявшего на себя зубы хищника. На мгновение мелькнули безумные глаза живучего создания, и Бергамот с яростным воплем отбросил ее от себя.
Другая химера пронеслась мимо ошарашенного Ореха, которому удалось наконец вставить новую обойму, и в прыжке толкнула Пластуна. Сделав два шага назад, он вскрикнул и за его спиной проявился таинственный Обливион.
Вихреподобная белоснежная аномалия, разметав на части рюкзак, отбросила Пластуна на несколько метров в сторону. Всплеснув руками в последний раз, сталкер замертво свалился мешком костей на зеленую траву.
В следующую секунду Бергамот увидел зрелище, которое запомнил до конца дней.
С тихим шелестом, сверху спрыгнул Марк. Изящно повернувшись к аномалии, он выбросил руки вперед. Из его ладоней, под разными углами и с разной скоростью, вылетело шесть болтов. Каждый из них, преодолев расстояние, попал в одно из шести желтоватых пятен, беспорядочно блуждающих по аномалии. Снежный ветер мигом собрался в шар, который стал уменьшаться и меньше чем за три секунды сжался в точку, после чего взорвался на мириады безвредных ледяных осколков.
На месте Обливиона осталось только легкое облако, которое неслышно прошелестело вдоль земли в поисках добычи. Самой близкой оказалась опрокинувшая Пластуна химера, которая с шипением попятилась назад, но было поздно: облако, коснувшись ее, моментально обволокло и сжало до размеров апельсина. Раздался дикий хрип, и тело химеры вместе с облаком трансформировалось в сине-голубой шар.
Химера, попробовавшая на вкус ствол автомата Бергамота, прижалась к земле, глядя на Марка. Бергамот сразу понял, что случилось с ее подругой. Артефакты – это чаще всего результат взаимодействия аномалий с живыми телами, после чего не остается ни того, ни другого, лишь непонятные предметы, обладающие неизвестными свойствами. Стажер разрядил Обливион так, как и объяснял: атакой шести вихревых центров. После чего остаточное облако аномалии поглотило химеру, преобразовавшись в артефакт... Но, черт побери, он сделал это не пулями, а болтами!
«Химеры на Кордоне! – мысли в голове задыхающегося Бергамота метались, словно сталкеры в момент выброса на открытой местности. – Три мелкие особи сразу! Сталкер, воюющий с аномалиями с помощью болтов! Какая, к чертям собачьим, оценка ситуации?! Зона… Зона!»
Марк медленно наклонился и поднял пистолет Пластуна, который тот обронил в момент гибели. Артефакт Обливиона лежал перед ним. Химера смотрела пристально на Марка, не двигаясь с места. Орех держал ее под прицелом, не решаясь стрелять. Он был слишком потрясен всем происходящим. Смертью замыкающего, серьезным ранением Бергамота, тем, что химеры оказались на Кордоне, чего еще никогда не случалось. И, конечно же, поведением второго стажера. Кроме того, все знали, что химеру не убить с помощью пяти-шести пуль. Нужно минимум несколько обойм, чтобы уничтожить наверняка. Значит, и самая первая особь, ускользнувшая в кусты, где-то рядом, и усиленно регенерирует.
Визуальное противостояние продолжалось недолго. Химера прыгнула на Марка, так далеко, как ни один из присутствующих не мог предположить. И «природный» стажер снова дал повод для легенд, рано или поздно оседающих в памяти матерых сталкеров как былины Зоны, передаваемые за бутылкой водки в сталкерских барах. Марк пнул ногой артефакт в сторону химеры, вскинул «фору» и выстрелил один раз.
Пуля прошла сквозь летящий артефакт, разнеся его на части, и попала химере в голову, заставив ее разделить ту же участь. Кровавые брызги и ошметки тела так и не долетели до пораженного Бергамота, испарившись в воздухе. Проводник почувствовал, как его на мгновение объяло невыносимым жаром, и с проклятьем отвернулся.
Бросившись вперед молниеносным движением, Марк схватил автомат у Ореха и расстрелял самую первую химеру, появившуюся из лесу и прыгнувшую на лежачего проводника. Первый же выстрел поднял почти кошачье тело в воздух, остальные измолотили существо, не давая ему даже упасть на землю. С громким воем химера упала в Трамплин, который моментально разрядился, выбросив тело за пределы забора.
Со стороны Барьера с жужжанием развернулись автоматические турели. Серия крупнокалиберных залпов сотрясла воздух, изрешетив полуживую химеру в клочья до стадии не вызывающей никаких сомнений смерти.
Наступила тишина.
Орех обалдело осел на землю, прислонившись спиной к широкому стволу дерева и таращась на Марка во все глаза. Бергамот попробовал подняться, но с проклятием оставил эту попытку – прокушенные ноги надолго вывели его из строя.
Марк сделал глубокий вздох. Затем вернул Ореху автомат и подтащил к нему рядом Бергамота. После чего поднял пистолет и вынул магазин. Усмехнулся.
– Надо же, одна пуля оставалась, – произнес он.
Затем подошел к телу Пластуна и позвал:
– Орех, подойди сюда! Он жив!
– Иди, – толкнул Ореха Бергамот, и молодой сталкер подбежал к Марку.
– Как жив? – спросил он.
– Очевидно, рюкзак принял на себя основную энергию аномалии, – пояснил Марк, оглядывая Пластуна и щупая пульс. – Думаю, он может выжить, если поскорее оказать ему помощь.
– Ты сможешь?
– Не знаю. Я не врач.
– Подтащи меня к нему, – громко велел Бергамот. Марк и Орех подошли к ведущему, но тот сумел встать самостоятельно, держась за ветки. Кое-как доковыляв до тела замыкающего, опираясь на руки стажеров, Бергамот упал возле него, обливаясь потом.
– Мой рюкзак… Принеси его, – махнул он рукой, не глядя ни на кого.
Скоро вся группа сидела рядом на траве. Бергамот умело перебинтовал Пластуну грудную клетку, принявшую удар химеры и пострадавшую при падении человека на землю. Затем занялся своими ногами. Укусы были неглубокие, а концентрация яда у маленьких химер не превышала уровня, который можно было снять соответствующей инъекцией из военной аптечки, вытащенной Бергамотом из кармана рюкзака.
– У меня к тебе два вопроса. Как ты убил химеру одним выстрелом? – спросил он, закончив с процедурами и глотнув из фляги.
– Дело в том артефакте. Обливион Лост. Так я его называю. Потерянная часть аномалии Обливион, – ответил Марк.
– И что он делает? – спросил Орех, разглядывая общего спасителя.
– Единственное его свойство, известное мне – это многократное ускорение всего, что через него проходит. В данном случае это была пуля из пистолета. Ускоренная в сотни раз, она получила энергию, которая позволила ей разнести химеру сильнее, чем из миномета. Остаток энергии испарил части тела вместе с самой пулей.
Бергамот хмыкнул, обдумывая услышанное.
– Ну ладно. Тогда второй вопрос. Тот самый, на который ты не успел ответить перед нападением. Откуда ты все это знаешь? Откуда ты вообще взялся?
Бергамот смотрел пристально, Марк выдержал его взгляд.
– У меня было время исследовать Зону и выработать тактику поведения, – ответил он.
– Похоже на то, – произнес Бергамот задумчиво. – Раз так, то тактику ответов на подобные вопросы ты тоже наверняка продумал, верно?
Марк ничего не ответил и поднялся на ноги.
– Скоро стемнеет, – сказал он. – Нам нужно возвращаться.
Он вопросительно взглянул на Бергамота, но тот лишь горько улыбнулся.
– Посмотри на меня, супермен, – произнес он. – Теперь ты ведущий. Ты и приказы отдаешь. Но знай, мне ты ничего не должен. Ответственность за все, что сегодня случилось, только на мне.
– Я понимаю, – сказал Марк, кивнув проводнику и глядя ему в глаза. – Орех, я буду поддерживать Бергамота. Ты понесешь Пластуна. Справишься?
– Да, да, я справлюсь, – ответил Орех торопливо и бережно взвалил Пластуна, который все еще был без сознания, на плечи. При этом умудрился подхватить автомат и рюкзак. Ему было тяжело, но он держался.
– Отлично, – сказал Марк, надев оба оставшихся рюкзака, Бергамота и свой собственный. Затем сунул Фору-12 в карман, набросил ремень левостороннего «калаша» на плечо.
– Ну давай, сталкер, – подбодрил он Бергамота, и тот расхохотался во всю мощь своих могучих легких. Старый проводник смеялся, не стесняясь слез. Он точно знал, что это была его последняя ходка. И, что бы ни случилось, его репутация осталась на высоте. Он не потерял за всю жизнь ни одного человека из своей группы. А последней вылазкой, быть может, дал Зоне нового проводника – умного и бесстрашного.
– Двигаем в бар, – сказал ветеран Зоны и успокоился, чувствуя счастье на душе.
Напряжение полностью спало. Сталкеры осторожно двигались к самому близкому убежищу. К бару «Кордон».
По мере продвижения Марк неоднократно чувствовал на себе чей-то взгляд, но ничего не заметил. Лишь однажды, повернувшись к месту битвы, он разглядел маленькую точку. Взяв одной рукой бинокль и поддерживая другой Бергамота, он поднес оптику к глазам и вздрогнул.
На месте, где разыгралась трагедия, сидела огромная химера. Ее ненавидящий взгляд был направлен точно на Марка.
Глава 2
Бар «Кордон»
Утро следующего дня ознаменовалось необычайно ясной и приятной погодой. Хотя погодные условия в Зоне нисколько не зависели от остального мира, и все окружающее в ней воспринималась иначе, 4 марта словно пробило брешь в ее невидимом коконе, подарив необычайно красивое небо и яркое, не зараженное радиацией Солнце. Листья деревьев, отчаянно противостоящих мутации, то и дело поворачивались параллельно солнечным лучам, пропуская их к почве, чтобы потом снова скрыть ее от взоров небесного светила. Прячущийся в кустах кабан сидел и смотрел на облака, вопреки распространенному мнению, что глядеть вверх ему не положено. Слепой чернобыльский пес, учуяв кабана, глухо зарычал, но нападать не стал – в одиночку это было опасно, а всю его стаю уничтожили сталкеры. Нужно было затаиться и ждать, пока мимо не пройдет новая стая, после чего попробовать прибиться к ней.
Со стороны блокпоста подул ветер, принося с собой листву и обрывки солдатских разговоров о доме и матери. Но для слепого пса это ничего не значило, хотя он и обладал пси-способностями, превышающими человеческие, и мог бы при желании в общих чертах понять, о чем шла речь. Важнее всего был запах соевой колбасы, который на таком расстоянии не уловила бы и самая обученная нормальная собака. Взмахнув искривленным хвостом, слепой пес решился и потрусил в сторону блокпоста в твердом намерении раздобыть пищу или погибнуть в борьбе. Другого способа жизни он не знал, и не имел желания выдумать себе новый.
С зеленой ветки, соседствовавшей с почерневшими на одном и том же дереве, сорвалась необыкновенно красивая бабочка и полетела на север. Радиация, выкидывающая нелепые шутки с природой, сотворила в ее лице непревзойденный шедевр красоты и чистоты генов. Шансы найти себе подобную у бабочки были ничтожно малы, однако поиск стоил того, чтобы потратить на то свою короткую жизнь и попытаться создать новый биологический вид.
Два одиноких дерева стояли на расстоянии двухсот метров друг от друга. Никто из проходящих между ними существ не знал, что эта пара была соединена системой прочных корней, протянувшихся на глубине в десятки метров. И что каждый из данных представителей растительности Зоны внимательно впитывал всю звуковую информацию в радиусе сорока метров и передавал собрату, предупреждая обо всех событиях, за которыми шла опасность. И сидели вокруг каждого из них стада кабанов, внимательно слушая, что им говорит дерево, запоминая, где и в каком участке Зоны двигается опасный зверь вроде человека. И всем было невдомек, что деревья взращивают новое поколение подземных собратьев, скромно выглядывающих наружу в форме маленьких кустиков, которые в моменты опасности попросту скрывались в земле.
Зона жила своей жизнью, борясь за существование с помощью всех своих воспитанников. Тысячелетиями сформированные законы, по которым развивалась природа, внезапно допустили брешь в системе, когда один из ее винтиков – человек – забыл свою роль в общем движении. Так родился Чернобыль. Обе аварии, 1986 и 2006 годов, сделали свое дело. Зона унаследовала от природы стремление к выживанию любой ценой. Теперь с этим ответвлением в мировой эволюции боролись те, кто его и породил. Люди. А может, виноваты были вовсе и не люди. Никому неизвестно.
Основная их часть в этот день находилась в баре «Кордон», располагавшимся в подвале под развалинами бывшего АТП «Локомотив». Бар находился под охраной клана «Чистое небо». Снаружи территорию патрулировали расставленные часовые. Вход в подвал контролировали двое боевиков клана, чей обязанностью было не допускать в бар сталкеров с оружием. Вся амуниция посредством громилы в серой футболке в обязательном порядке сдавалась невзрачному оружейнику по кличке Лапша, постоянно двигающемуся парню, который никогда никому не смотрел в глаза. Он был человеком Сидоровича, местного торговца.
Сидорович был главной персоной в баре, да и в южной части Зоны вообще. Добродушный и круглоголовый толстяк с пышными усами, он постоянно сидел в самой охраняемой комнате подвала, за которой находился склад. Торговец являлся связующим звеном между обитателями Кордона и внешним миром. Он поддерживал шаткие отношения с военными с Барьера. Личность же его основных клиентов была скрыта за семью печатями. Сидорович скупал все найденные в Зоне артефакты и боевые трофеи, пользуясь очень гибкой системой расценок. У него всегда можно было разжиться аптечками, патронами, стволами, батарейками, а также устно подписаться на оказание специфических услуг за отдельное вознаграждение, используя собственные сталкерские таланты. Распространение подобных слухов широкого развития не нашло, хотя местная водка «Казаки» и способствовала этому немного. Но все, разумеется, понимали, что на практически самой военной территории мира порядки были установлены соответствующие. Было фактом, что конкуренты Сидоровича на Кордоне долго живыми по Зоне не ходили. И все же это не мешало вечному оптимизму торговца, который неизменно встречал каждого, кто заходил к нему «по делу», широкой улыбкой Деда Мороза.
Общее подвальное помещение представляло собой большое замкнутое пространство с десятком круглых обшарпанных столиков, среди которых не было двух одинаковых. На деревянных стенах висели плакаты, один из них демонстрировал неизвестно каким образом сохранившийся потрепанный календарь на 1986 год. За наспех сколоченной стойкой восседал бармен Шпиль, бритоголовый, долговязый и худой кришнаит, умудрившийся приплести собственные убеждения к миру Зоны. Обслуживал он с вечно удивленным выражением лица, которое, казалось, должно было придать ему некую одухотворенность. Впрочем, действительно придавало.
Меню большим разнообразием не отличалось, равно как и постоянством: консервы, баночная тушенка, невесть откуда взявшийся хлеб не старше двух дней, различные сорта энергетических и алкогольных напитков, продовольственные пайки по персональным заказам, которые Шпиль умело упаковывал в оберточную бумагу. В иной день в баре можно было даже поесть горячей, только что приготовленной жареной картошки с дурманящим запахом курятины, исходящей от разогретого окорочка. Сидорович знал, как поддержать репутацию заведения, заодно срубив немалое количество капусты. Собственно, валютой в баре и в других местах являлись особым образом помеченные российские рубли. Их введение в оборот на территории украинской Зоны было куда более простой операцией, нежели разработка любого другого способа установления товарно-денежных отношений, которое является залогом любой относительно приемлемой стабильности.
Народу, как всегда, было полно. За столиком в углу расположилось четверо сталкеров из клана «Долг» – строгой и серьезной полувоенной организации, ставившей своей целью защиту мира от Зоны и поддержание порядка в ее пределах. Если Зону условно считать государством, а рубли валютой, то «долговцы» были ее армией, милицией и ФСБ одновременно.
Другой столик, ближе к входу, был занят двумя ветеранами Зоны, вокруг которых сгруппировалось шестеро молодых, кто сидя, кто стоя. Звали ветеранов Труба и Плотник. Попивая оплаченное новичками пиво, Труба довольно покрякивал и гордым взглядом снисходительно посматривал на лица своих спонсоров, позволив Плотнику вдоволь разглагольствовать о Зоне. Темы были обычные: Барьер, Заслон, Монолит.
– Неужели никому не удалось проникнуть за Заслон? – взволнованно спросил молодой парень, держа новенький рюкзак обеими руками.
– Никому из обычных людей, малыш, – ответил Плотник, заговорщицки улыбаясь уголком рта. – Дерзай, и возможно, ты станешь первым.
– Значит, кто-то все же проходил? – спросил «малыш».
– Никто не знает, что представляет собой Заслон и откуда он взялся, – пояснил Плотник, туша сигарету одной рукой и держа в другой новую, одновременно подкуривая со спешно поднесенной зажигалки. – Это темная гигантская стена в Красном Лесу, закрывающая проход в глубь Зоны. Вертолеты через Заслон не летают. Пройти через него на ту сторону невозможно – он хоть и похож на стену из дыма, но плотный, как сундук на чердаке твоей бабушки. Зато оттуда пройти можно спокойно. Откуда, по-твоему, все эти твари берутся? Из-за Заслона.
– И Вы там были? – спросил другой новичок.
– А как же, – ответил Плотник, выпуская кольца дыма. – Был, стоял рядом и даже трогал стволом «Винтаря». Жаль, вырезать кирпичик не получилось. Подарил бы тебе, как напоминание о вреде курения.
Все рассмеялись. Сталкер средних лет в сером плаще, сидящий у стойки и аккуратно прихлебывавший кофе из небольшой чашки, посмотрел на Плотника через голову и одобрительно покивал головой. Затем уставился куда-то перед собой и тяжело вздохнул.
– Домой хочу, – безучастно сказал он.
Эти слова донеслись до сидящего через несколько мест Ореха, который тоже расположился у стойки. По бокам от него находилось двое сталкеров: проводник Мифуна и Дубарь, клановец из «Чистого Неба».
– А чем Зона не дом? – спросил Орех с задором.
Сталкер подернул плечом, но ничего не ответил.
– Ты не отвлекайся, – низким голосом сказал Мифуна. – Ты мне лучше о новичке еще раз расскажи.
– Блин, я тебе уже три раза на пальцах растолковал! – воскликнул Орех. – Если что непонятно, или не веришь, спроси сам у Бергамота, когда он передвигаться сможет.
– Долго ждать придется. А к нему, сам знаешь, Сидорович не пустит.
– То-то и оно, – поддакнул Орех, которому в голову уже стал ударять хмель. – Ты, это… Купи мне фисташек, может, я и повторю.
– Какие на хрен фисташки, придурок! – в сердцах выпалил проводник, забирая у Ореха стакан. – Ты в Зоне, не забыл?! Или не дошло, что тогда случилось?
– Что случилось? – переспросил покрасневший Орех. – Марк спас нас всех. Давай лучше за него выпьем. Шпиль! – он щелкнул пальцами. – Налей мне еще. Дубарь оплатит.
Дубарь пнул его ногой и Орех запротестовал. Мифуна про себя прошептал ругательство и наклонился поближе к Ореху.
– Теперь послушай меня, пацан, – сказал он жестко. – Твой Марк вытащил твою задницу, я понимаю. Для тебя он герой. Вот только я про него могу тебе совсем другое рассказать.
– А чо такое? – спросил Орех с открытым ртом.
– То, что твой новый друг на самом деле полный идиот, которому, ясное дело, сильно везет, как и всем ему подобным. А твой рассказ про него как про героя с моим мнением не очень вяжется. Или я перестал разбираться в людях, пусть меня Зона съест.
– Это почему же? – спросил Орех недовольным тоном.
Мифуна немного отодвинулся от него.
– Лучше скажи мне, что ты знал о Марке до ходки, – потребовал он.
– Ничего, – помотал головой Орех.
– А я знал. И был уверен, что он провалит первый же тест. Сталкер Марк ничем не отличался от всех самоуверенных придурков, которые приходят в Зону, чтобы помереть в первый же день. Поверь мне, пацан, я знаю этот взгляд у молодых бакланов.
– Но Марк не погиб, – вставил Орех. Уважение к проводнику, ветерану Зоны немного отрезвило его.
– Нет, не погиб, – согласился Мифуна. – Вот это меня и настораживает. Хотя ведет себя так, что должен был отдать концы сразу же. Сталкер Марк пришел всего неделю назад, насколько я помню. И сразу же отказал Сидоровичу в просьбе найти хвост псевдособаки.
– Ну и правильно сделал, – удивился Орех. – Я бы тоже не пошел в одиночку на псевдособаку. Но…
До Ореха наконец дошло. Репутация в Зоне значила много, и нужно было ее зарабатывать с первых же минут. А отказать торговцу в первой просьбе было нельзя. Любой, кто шел в Зону, знал об этом от посредников, которые переводили желающих за Барьер особыми методами и за большие деньги. Инструктаж был коротким, но емким. Навряд ли Сидорович действительно хотел отправить новичка на верную смерть, дав задание с хвостом псевдособаки. Марку следовало просто согласиться и тут же выслушать, что никуда идти не нужно и что он отличный парень, раз не испугался в первый же час помочь торговцу, рискуя жизнью в битве с мощным мутантом.
Мифуна правильно понял перемену выражения лица Ореха и хлопнул того по плечу.
– И это только начало, – продолжал он. – Спустя сутки он притащил Сидоровичу Лунный Свет с объяснением, что это его извинение за отказ от задания, полученного накануне.
– Где можно на Кордоне достать Лунный Свет? – спросил Орех, внутренне сжимаясь. Возможность найти один из самых дорогостоящих артефактов в месте, где они находиться просто не могут, была в его понимании за пределами фантастики.
– Вот это уже другой вопрос, на который ни я, ни Сидорович не сумели найти ответа, – ответил Мифуна. – На Кордоне нет аномалий Электра, стало быть, получить Лунный Свет невозможно. Кроме того, достоверно известно, что сталкер Марк не покидал пределов Кордона все это время. Купить тоже не мог – рублей у него столько быть не могло.
– Сидорович ничего у него не спросил?
– Сидорович обычно не задает вопросов. Но тут не утерпел и задал.
– А что Марк?
Мифуна цокнул языком.
– Неувязочка тут вышла, – сказал он. – Подловить сталкера Марка на каких-то секретах не удалось. Он сказал, что наткнулся на Электру в доме на южном хуторе.
– Какой-то из заброшенных домов?
– Точно. Сидорович не поверил и послал Шахматиста сходить с новичком и посмотреть. Шахматист хоть и туп, как пробка, но никогда не лжет. Так вот, он сходил и посмотрел.
– И что? – спросил Орех с нетерпением.
– Электра в самом деле была на хуторе.
Орех присвистнул.
– Как новичок обнаружил Электру, и как она появилась в здешних краях, не знаю, – сказал Мифуна. – Я уже молчу о том, что только одна Электра из ста может теоретически дать Лунный Свет.
– Мне бы его везение, – пробормотал Орех. Иметь артефакт, повышающий выносливость до бесконечности, было его мечтой.
– Везение, – повторил за ним Мифуна и продолжил. – После этого сталкер Марк стал себя вести так же, как и все остальные. Бергамот к предупреждениям интереса не проявил, хотя и говорил я ему – не бери ты новичка в группу, плохо кончится.
– Тогда бы все мы полегли, – сказал Орех и тут же ухватился за только что родившуюся мысль. – А те химеры еще, по-твоему, скольких наших убили бы? Да если бы Марк не расправился с химерами, все те салабоны, что стоят с Трубой и Плотником, уже лежали бы в могилах! То, что от них осталось бы!
– Ты и сам вчера салабоном был, – осклабился Мифуна. – Скажи спасибо Бергамоту, что, как только Марк втащил его к Сидоровичу, он первым делом распорядился утвердить тебе и твоему новому другу пройденный тест.
– Я же запорол оружейный тест, – смущенно сказал Орех.
– Ну, уж не знаю, что ты там делал, но таково слово Бергамота. Ты же на «природного» сдал уже, верно?
– Верно.
– Значит, считай, что полностью прошел крещение Зоной.
Орех посидел неподвижно, затем облегченно ухватился за голову. Сидевший слева Дубарь покосился на него с уважением.
– Но-но, не расслабляйся, парень, – прошелестел вкрадчиво Мифуна. – Я еще не закончил рассказывать. Ну, допустим, что химеры появились на Кордоне случайно, и что сталкер Марк не имеет к этому отношения…
– Чтоо?! – взвился Орех.
– Тише ты, тише! – осадил его Мифуна. – Вспомни Электру, которая появилась, как только пришел сталкер Марк. Тоже совпадение?
– Совпадение! – горячо ответил Орех. – Если Зона меняется, то нефиг перекладывать это на героев!
– Да я бы и не сказал, что он прямо уж герой, – Мифуна сделал непонятную гримасу. – Борланд в одиночку пришиб бы трех маленьких химер, думаю. Или Клык. Хотя я никогда не видел маленьких химер, но Бергамоту я верю. Шпиль, сообрази мне чаю.
Высокий бармен с лучезарной улыбкой приступил к исполнению.
– Так что меня чуть кольнула вся эта история, – снова начал Мифуна. – И я навел кое-какие справки. Угадай с трех раз, что сталкер Марк протащил с собой в Зону, как пришел?
– Понятия не имею, – ответил Орех мрачно, поигрывая пустым стаканом.
– Рюкзак, полный разного таинственного барахла. Ты знаешь по себе, что новичков не досматривают при переброске в Зону, но на всякий пожарный их незаметно проверяют скрытыми приборчиками. Так вот, рюкзак сталкера Марка дико фонил радиацией, разными излучениями, магнитным полем и всем остальным, названий чему я не знаю. Электроника у ребят сразу же медным тазом накрылась, но говорить новичку они ничего не стали – как-никак, есть распорядок, а атомную бомбу он на горбу все равно не протащит. И кто его знает, что он припер в этом рюкзаке. Так выглядело, будто он под завязку неэкранированными артефактами набит.
– Чуумаа, – протянул Дубарь, впервые за все время подав голос.
– Ясное дело, артефактов у него не было и быть не могло, – продолжил Мифуна, словно не замечая выражения лица Ореха. – Но то, что он пронес какую-то научную хрень – сто процентов. Причем безопасную для него самого. И сразу же после его появления на Кордоне содержимое рюкзака куда-то исчезло. Дальше-то он ходил налегке, как обычный салага. И это еще не все. Догадайся, что еще было у него, кроме рюкзака?
Орех ничего не ответил.
– Сталкер Марк приволок с собой гитару.
Дубарь прыснул и отвернулся. Орех начал постукивать по стакану ногтем. Его настроение слегка ухудшилось.
– Вот и делай выводы, – изрек Мифуна и глотнул чаю, который вовремя поднес ему Шпиль.
История начинала пахнуть жареным. Орех знал, что гитары в Зоне водились. Насколько он помнил, целых девять штук. Две из них были в баре «100 рентген» ближе к северу Зоны, еще три у кланов, и четыре у разных одиночек, о чем ему поведал пьяный Труба. С инструментом сталкеры расслаблялись, и на душе было спокойнее, если где-то слышалось невнятное бренчание, сопровождавшееся томными и хриплыми лирическими руладами о нелегкой жизни.
Но этим делом сталкеры занимались исключительно в проверенных и безопасных местах и компаниях. Потому, что Зона – это вам не пикник на обочине. Тот, кто не понимал разницы, попросту не выживал более суток. Одно дело – любить гитару, и совсем другое – переть ее в Зону. Из всех, кто являлся сюда с гитарой, не выжил ни один. Добровольцы проводили расследование. Ни один. Из-за того, что изначально настроились на неверное восприятие окружающей действительности.
А гитары остались, и перешли в собственность более мудрых сталкеров, которые хранили инструменты как символ уюта и единства. Теперь Орех слышит, что Марк тоже явился в Зону с гитарой на плече, словно выбрался из города в поход. И тут же – почти мистика с таинственным рюкзаком.
– Я… я не знаю… Должно быть какое-то объяснение, – пробормотал он, и Мифуна, к его удивлению, резко кивнул и взмахнул рукой.
– Конечно, должно! – с живостью сказал он. – Потому, что не видели сталкера Марка с гитарой ни разу с тех пор, как он припер ее на Кордон! Но я точно знаю, что он с ней пришел! Исчезла, как и его шмотки в рюкзаке!
– Может, разбил где-то, мало ли…
– Все может быть. Может, и в рюкзаке у него была какая-нибудь безобидная современная электронная хреновина. Я тебе о другом толкую – о самом факте, что он пришел в Зону, как к себе на дачу. И что пока ему просто во всем везет. Ты не такой, как он, ты серьезный сталкер, я это сразу вижу. Но мой тебе совет, Орех – бросай ты этого приятеля, пока не разделил его участь. Поверь старому проводнику, я разбираюсь в людях.
Мифуна умолк и начал пить чай глубокими глотками. Одинокий сталкер в сером плаще, который хотел домой, давно отставил чашку в сторону и прислушивался к их разговору.
– Возможно, сталкер Марк в настоящее время как раз дома, – выдал он фразу дня.
– Не лезь, Сенатор, – отмахнулся Мифуна. – Только не сейчас.
– Дом там, где твое сердце…
Орех обдумывал услышанную от Мифуны информацию. Смех и шуточки со стороны стола Плотника он уже не замечал. Ничего особенного вроде ему проводник и не рассказал – так, мелочи одни. Только мелочей было много. В самом деле, что он знает о Марке? Да ничего. Но Мифуна не стоял с ним рядом на том месте. Не он определял границы аномалий раньше Бергамота, и не он рисковал собой ради спасения всех. А ценить оказанную помощь Орех умел.
– Вот что, Мифуна, – твердо сказал он. – Я тебя уважаю, но, как ты сказал, я прошел крещение Зоной. Я тоже так считаю. Но не потому, что сдал тесты Бергамоту. А потому, что своими глазами видел, как другой человек дал мне пример того, каким я сам хотел бы быть. И понял я это только в Зоне. И если Марк захочет, чтобы я ему в чем-то помогал, я буду только рад. А теперь я иду искать артефакты, и не останавливай меня. Будь здоров, Дубарь.
Орех слез со стула и пошел к выходу.
Мифуна несколько раз кивнул, прислушиваясь к своим мыслям, затем лукаво улыбнулся.
– Молодец, сталкер, – сказал он вслух.
В бар вошли Ханта и Варяг, одиночки, обитающие преимущественно на Свалке – скоплении радиоактивного мусора. Они пожали руки Трубе и Плотнику, кивнули сидящим в углу «долговцам» и приняли из рук Шпиля кружки с пивом.
– Как оно, Мифуна? – спросил Ханта, стаскивая сталкерскую куртку.
– Живой, как видишь, – ответил проводник. – Зона меня хранит, чтобы было кому о вас, молодых, позаботиться.
Жизненная философия Мифуны сильно отличалась от убеждений Бергамота.
– Не сильно-то ты заботишься, – поддел его Ханта. – Вон Варяг час назад чуть в Карусели не загнулся.
– Что ж, мне за вами, как за детьми малыми ходить?
– Думал, все, каюк, – приглушенно сказал Варяг, залпом опустошив кружку. – Встрял по-тупому. Расслабился раньше времени.
– Зато сейчас как раз самое время, – утешил его Ханта, подсовывая Варягу под нос новую кружку. – Тут все свои, не боись.
– А ты чего напарника не прикрыл? – сурово спросил Мифуна.
– Так я занят был, слепых собак отстреливал! А Варяг только гранату достал, как увидел на холме мародера и закричал мне. Я смотрю – точняк, стоит, зараза, в черной куртке и лыбится.
– Зомби? – спросил Труба из-за стола.
– Да нет, просто придурок. А Варяг уже чеку выдернул, гранату в руке держит, ствол взять не может. А добросить до холма никак. Ну, он ее в собак метнул, и мы оба на землю бросились. А как бабахнуло, слышим выстрел. Я за ствол, смотрю, а мародер подстреленный по холму тихо так сползает. Варяг встал, рот разинул и забыл совсем, что рядом с Каруселью стоит.
– Чуть не вступил, – повинился Варяг.
– Вот. А оказалось, это Борланд мародера со снайперки снял. Я сразу его заметил, стоило ему из кустов вылезти. А Карусель рядом с Варягом как жахнет – мы оба в сторону откатились. Хорошо, не первый месяц Зону топчем, рефлексы кое-какие выработались.
– А что Борланд делал на Свалке со снайперкой? – спросил Мифуна.
– А шут его знает. Я не стал спрашивать – отплатил за помощь хабаром и удачи пожелал. Ну, разошлись мы, собак из пистолета добили… Мародера шманать не стали, мы люди нежные, брезгливые. Только до кордона доходим – слышим, сзади выстрелы раздаются.
– Обратно побежали? – спросил Плотник.
– Зачем? Борланду помогать? Да он и в одиночку пол-Свалки на завтрак без антирада съест, и даже без зубочистки. Мы дальше пошли, уже и до Кордона добрались. И топает нам на встречу какой-то чушпан. С пистолетом одним, а нормального ствола у него, видно, не было. Подходит к нам и начинает что-то спрашивать. Ну, я ему говорю: «Оружие убрал, а то разговора не получится!». Он пистолет спрятал и начинает молоть какую-то чушь про то, какими новостями мы с ним поделиться можем. Я ему и объяснил в трех словах, куда ему нужно идти.
– Что ж так грубо? – зыркнул на Ханту Мифуна.
– Да не, я в буквальном смысле. Ну там, рассказал ему коротко, куда сейчас на Свалке лучше не соваться. А он кивнул и попер как раз туда, куда я ему не советовал. Ну, думаю, не моя проблема. А до бара дошел, как меня словно ударило: на парня-то детектор аномалий ругался.
– Да ты что?! – воскликнул Мифуна.
– Я тебе отвечаю. Он у меня перенастроенный, очень чувствительный, в Зоне он всегда на аномалии за сто шагов заранее пищит, ну да я внимания не обращаю, пока в самом деле что-то серьезное не попадется. А перед тем, как чушпана того встретить, мы на перекур остановились – Варяга Каруселью слегка контузило, он попросил посидеть чуток. Ну, и по сигаретке перекурили. И как чушпан ушел, мы еще сидели минутку, пока дальше не пошли. Блуждающих аномалий рядом стопудово не было. Значит, детектор на чушпана и ругался.
– Монстр, точно говорю, – постановил Плотник.
– Я тоже так думаю. Только Варяг тогда мало что соображал, а я как-то внимания не обратил, что ли… А потом успокоился – чушпан двинул в сторону Борланда, так что о его дальнейших странствиях можно не волноваться. Мы сдали хабар Сидоровичу и сюда, здоровье поправлять, – закончил рассказ Ханта, вытирая губы после пива ладонью.
– За хорошую историю не грех и выпить, – подмигнул Плотник. – Эй, ребятня! Быстро скинулись Ханте на пиво!
Молодые сталкеры у его стола мигом кинулись исполнять приказ. Они уже знали, что подобные истории дают информацию, помогающую самому главному в Зоне – выживанию.
День обещал стать очень хорошим.
Глава 3
Борланд
В то время, как далеко к югу Ханта и Варяг подсели за стол к Трубе и Плотнику, планируя совместную ходку в Зону, на радиоактивной Свалке не было и намека на веселье. Солнце, поднимающее настроение на Кордоне, здесь скрылось за мрачными, не предвещающими ничего хорошего тучами. Вся живность Зоны забилась по укромным местам, словно предстоял выброс. Но занявший позицию на куче железного хлама Борланд знал точно: выброса не будет. Равно как и радиоактивного дождя, несмотря на тучи. Хотя почувствовать на лице капли самого настоящего, животворящего ливня он бы не отказался. Однако природа не баловала Зону обычным весенним дождем, посылая с ветром и градом одни только испытания для человеческих нервов.
Груда техногенного промышленного мусора, на которой лежал Борланд, считалась совершенно непригодной для того, чтобы даже просто пройти мимо, не рискуя подхватить лучевую болезнь. Если, конечно, не облачиться предварительно в защитный костюм экологов, обосновавшихся на территории вокруг озера Янтарь. Борланд знал это и именно потому выбрал место для снайперской позиции. Здесь его никто искать не будет. Чтобы расположиться в этой точке Свалки, ему пришлось неделю готовить организм к повышенному сопротивлению облучению путем известных ему одному психологических и физических тренировок и приема особых препаратов. Да и сейчас на его поясе висело пять артефактов Огненный Шар, принявших на себя большую часть вредоносной активности окружающей среды. Борланд знал, что даже при таких защитных мерах ему нужно срочно покидать это место через двадцать минут, двенадцать из которых уже прошли. А заодно навсегда оставить дорогостоящий «Винтарь» и все снаряжение, которое будет излучать радиоактивный фон не хуже, чем все железки на этой куче.
Все эти испытания сводились к простой, но важной цели – сделать один выстрел. Мишень уже должна была появиться в пределах видимости. Лидер сразу трех мародерских группировок, Лаваш, терроризировал со своими людьми всю Свалку набегами из Темной Долины. Две группы «долговцев» не вернулись после рейда в Долину, когда пытались убить Лаваша. Это был один из немногих боссов, державший собственных пешек на поводке путем слепой веры в свое могущество, которое постоянно укреплял деньгами, оружием и системой изощренных наказаний. Борланд не принадлежал ни к «Долгу», ни к какому-либо другому клану. Но стоило ему вызваться добровольно на эту миссию, как «Долг» тут же снарядил его кучей защитного и боевого оборудования, из которого Борланд отобрал только самое необходимое. Впрочем, и от остального не отказался.
Причины, по которым Борланд решил убрать Лаваша, были очевидны. Личная и общественная безопасность. Свалка являлась южным центром Зоны, который было нельзя отдавать никакой группировке, если любые переговоры с ней не представлялись возможными. Это также было одной из ключевых позиций клана «Долг», но Борланд отказывался жить по какому-либо уставу. Хотя в «Долге» он стал бы одним из первых людей.
И все же «долговцы» оказали ему дополнительное содействие, организовав аварию одного из своих джипов у входа в Темную Долину. Транспорт в Зоне был на вес артефактов, пусть и не очень дорогих. Но цель того стоила. Перевернув джип с переодетыми телами бандитов и взорвав его, «долговцы» ушли. Любая огневая страховка Борланда исключалась. Лаваш лично прибудет на место крушения ценного транспорта, это очевидно. Но перед этим его шестерки проведут прочесывание всех мест для возможной засады.
За исключением точки Борланда.
Тринадцать минут. Лаваш не появлялся.
Для поддержания сосредоточенности снайпера нужна была концентрация на задаче, но для помощи артефактам в их целебных волнах требовалось максимальное расслабление. На время Борланд выбрал второе, зная, что Лаваша он все равно не пропустит. Сталкер прикрыл глаза и вызвал из глубин памяти первое же воспоминание.
В барах и группировках про него ходили легенды, как про сталкера, не уступающего в профессионализме таинственному Призраку. Борланд не просто выпутывался живым и практически невредимым из любой передряги. Он неоднократно спасал жизнь другим сталкерам и справлялся с миссиями, считавшимися невыполнимыми, иногда орудуя при этом совершенно немыслимыми методами. Везение, которое ему часто приписывали, было лишь результатом хорошо просчитанных действий, в которых вероятность успеха была выше, чем поражения.
И, тем не менее, зачастую ему действительно везло. Однажды Борланд попытался прорваться сквозь Заслон. Его мысли часто занимала эта неведомая дымчатая стена. В результате он решил, ни много ни мало, обстрелять ее из тяжелых орудий, установленных на модифицированном БТР, и посмотреть, что случится. Была и проблема: у Борланда не было БТР, ни модифицированного, способного переждать выброс, ни какого-либо другого. Поэтому Борланд просто выкрал его у военных во время зачистки одной из секций Барьера. Произошло это во время прорыва слепых собак на Агропроме. Тогда Борланд здорово помог немного струхнувшим военным, которые до этого слепых собак видели только на фотографиях, во время теоретических занятий в учебке. Он метким выстрелом из ИЛ-86 убил вожака стаи. К счастью, их вел не контролер. Затем, распугав стаю серией выборочных выстрелов, он как бы невзначай оказался рядом с ранеными бойцами и кинул каждому по аптечке, совершенно им ненужной, но в момент опасности воспринятой на ура. И лишь после этого командир операции почувствовал, что что-то не так. Не обращая внимания на трехэтажные маты, Борланд, рискуя нарваться на пулю, подкрался к урчащему БТР и, выбросив перепуганного солдата, проехал на броневике по собакам. Он руководствовался простым психологическим правилом: если спасти человеку жизнь, то на некоторое время повергнешь его в ступор, да и стрелять в тебя он точно не будет. Пока военные пытались совместить в голове неожиданную помощь с наглым угоном военной машины, Борланда и след простыл. Все оказалось слишком невероятным и, следовательно, вполне возможным для Борланда.
Можно было и не спрашивать, как Борланду удалось скрыться с БТР, не оставив следов, и оказаться с ним у Заслона, находящимся через пол-Зоны от места прорыва. Если бы кто-то узнал, что в процессе сложнейшей переброски транспортера на территорию Красного Леса Борланду удалось проехать часть пути вообще за пределами Барьера, то последовала бы череда громких арестов и смещений в военной среде. Но, к счастью для самих военных, никто не связал воедино два остановленных прорыва, между которыми спокойно прокатилась военная машина, примкнувшая к каравану себе подобных.
Какова же была реакция оператора, засекшего спустя несколько дней выстрелы с украденного броневика возле Заслона в Красном Лесу, осталось тайной. Вероятно, он сделал то, что и любой другой на его месте: похолодел, съежился и выпал в осадок. После чего получил от начальства по ушам собственными же наушниками. Так как Борланду хватило трех минут, чтобы убедиться в бесполезности артиллерийской атаки Заслона, и уехать обратно на Милитари, что автоматически делало показания оператора ложными. На всякий случай Борланд вышел с ним на связь по найденной на листке блокнота частоте, ровно на полторы секунды, и передал в эфир что-то типа «Гы-гы-гыы!», после чего оператор наверняка слег с приступом мигрени.
Атаку на Заслон Борланд предпринял, опять-таки, в самое сумасшедшее для Зоны время: сразу перед выбросом. Когда вся фауна Зоны замирает, а люди в спешке укрываются в подвалах и барах. Никто не знает, что происходит в моменты выбросов, и что, собственное, выброс вообще такое, но ничто не выживает в это время на открытой местности. БТР был вполне сносным убежищем, так что Борланд без тени волнения проехал через Красный Лес, не встретив ни одной живой души.
На обратном пути его ждало удивительное зрелище. Возле одного из холмов, мимо которого Борланд проходил раз десять, метался молодой парень и истерично молотил руками в запертую металлическую дверь, которую Борланд никак не припоминал в этом месте. Выброс к тому времени еще не начался. Борланд сразу сообразил, в чем дело. Ему посчастливилось найти старательно замаскированный бункер, которых в Зоне было множество. Одного из его обитателей, очевидно, оставили умирать под выбросом, за какие-нибудь нарушения. А может, просто так. Борланду это было неважно, однако смотреть спокойно он не мог. К тому же жертва могла рассказать об этом убежище подробнее. Не выходя из БТР, Борланд посигналил.
Гудок у БТР был почище, чем у паровоза. Если бункер служил убежищем от выброса, то он должен был быть герметичным и звуконепроницаемым, так что сигнал услышать не могли. Парень от ужаса подскочил и уставился на БТР. Борланд понял, что никакой опасности он не представляет, и открыл люк. Гость мигом запрыгнул внутрь и сжался в спинку сиденья. Но, стоило Борланду задраить люк снова, как парень, явно движимый местью, бабахнул из орудия, установленного на крыше транспортера, прямо по курсу, в дверь бункера. Борланд мигом успокоил его хорошим ударом справа по челюсти, затем взглянул на экран прямого обзора. Металлическая дверь бункера выдержала. Только Борланд намного отъехал от этого места, как дверь начала распахиваться, и оттуда показалась чья-то довольная морда.
Борланд резко остановил броневик. Человек в дверях уставился на него с изумленным видом, и тут наконец произошел выброс. Человек упал, как подкошенный. Дверь бункера, ясное дело, никто задраить не успел, так что можно было не сомневаться, что все внутри погибли.
Борланд поскорее убрался подальше на Милитари. Он сумел восстановить простую цепочку событий. Сам он обычно пережидал выброс под землей, как и все остальные, и знал, что предугадать его с точностью до секунды невозможно, так что обитатели бункера, скорее всего, спутали выстрел из БТР с выбросом. Симптомы должны были быть очень похожими: глухой удар наверху и легкое сотрясение земли. Решив, что опасность позади, бункер открылся, после чего всех накрыло настоящим выбросом.
Доехав до базы «Долга», Борланд подарил им пленника и не нужный больше броневик. Пленник был совсем не против сдать своих бывших товарищей, которые оставили его умирать снаружи, и охотно поделился с «долговцами» информацией. Бункер являлся одной из дислокаций группировки «Грех», самой отвратительной из всех. «Грешники» без разбору убивали вольных сталкеров, как из-за хабара, так и ради удовольствия. Они не шли ни в какое сравнение с мародерами Лаваша, у которых была хоть какая-то позиция в жизни. Пленник клялся, что он всего лишь одиночный сталкер, который был захвачен «грешниками». Лгал, разумеется. Как бы то ни было, «долговцы» отпустили его на все четыре стороны: если даже он и был одним из «грешников», то путь к своим все равно ему заказан, а Зона разберется сама, сколько он проживет. Глядишь, и перевоспитается.
Зато Борланду выразил признательность Совет Кланов в полном составе за неоценимую помощь в уничтожении одной из баз группировки «Грех». «Долговцы» оттарабанили БТР к Барьеру, где его и нашли ничего не понимающие военные. А Борланд навсегда стал живой легендой Зоны. Целый ряд дальнейших поступков Борланда лишь укрепил его репутацию. Если бы он сам участвовал в распространении всех правдивых слухов о себе, то их оказалось бы столько, что хватило бы на новый культ.
Он так и не определился, считать ли тот случай везением или успехом. В конце концов, что такое успех? Если один сидит на берегу и ждет, когда море выбросит ему рыбу, а другой вооружается острогой и часами стоит по колено в воде, высматривая добычу – то можно ли сказать, что оба они могут рассчитывать только на везение? Нет. Второй поймает рыбу исключительно благодаря тому, что он не сидит сложа руки. Вот это и есть настоящий успех. Везение в данном случае стало итогом отличной подготовки и движения вперед. Важно не то, что Борланд набрел на базу «Греха», не рассчитывая ее обнаружить. Важно то, что никто другой не был в то время в Красном Лесу на открытой местности, движимый духом исследователя, не зарывшись под землю из-за страха перед выбросом.
Четырнадцать минут. Лежащий на Свалке Борланд открыл глаза. Он умел настраивать себя на определенную продолжительность отдыха. Минуты воспоминаний хватило, чтобы артефакты поработали чуть качественнее. Лаваш все не появлялся. Был как раз тот момент, в который другие обычно закуривают, только Борланд не курил.
Вопреки ходившим по Зоне слухам, Борланд не был одним из бывших военных, хотя и прошел службу в армии наравне со всеми. Не являлся он и ученым. Борланд был 32-летним профессиональным автогонщиком. Лишившись возможности заниматься любимым делом из-за бардака в стране, коснувшегося и спорта тоже, Борланд начал искать себе новое место в жизни. И очень скоро понял, что найдет его только в Зоне. Все его таланты нашли здесь самое широкое применение: точность глаза и руки, идеальная физическая форма, холодная голова и горячее сердце. Борланд умел просчитывать ситуацию на лету. У него было безупречное чувство времени и расстояния. В Зоне он не встретил для себя ничего принципиально нового – все то же самое, что и за Барьером, только быстрее, выше и сильнее. А если карты лягут так, что понадобится выбраться отсюда – он найдет способ сделать и это.
Пятнадцать минут. Борланд начал чувствовать себя, как перед гонкой. Внутри него словно закрутился невидимый маховик и он глубоко вздохнул, морально настраиваясь на провал операции. Вовсе необязательно было торчать здесь полные двадцать минут.
Каждый человек, кто приходил попытать счастья в Зоне, так или иначе раскрывал свою внутреннюю суть. Зачастую она была неизвестна ему самому. Городские обыватели, дальнобойщики, бывшие или сбежавшие заключенные колоний, экстремалы, военные дезертиры, авантюристы, искатели приключений, идеалисты – в Зоне встречались все категории населения. Только здесь большинство из них понимало, какой путь им по душе. В книжном ботанике просыпалась жажда убийства и мести за отсутствие внимания со стороны девчонок. Карманный вор внезапно раскрывал в себе опытного исследователя и помогал ученым на озере Янтарь добывать образцы птиц и животных. Что бы ни говорили, Зона не меняет людей, а наоборот, раскрывает их так, как только возможно. Может быть, это и было основной причиной, по которой Зона так приманивает все больше и больше желающих. И не все становились сталкерами, не выдержав постоянного напряжения, непрерывной опасности, страха и отвращения перед мутантами. Борланд лично видел издали, как трое молодых парней погибли от слепой собаки, хотя и были вооружены превосходно. Но никакое оружие не спасет, если голова неспособна думать. Их рассудок просто не воспринял отсутствие у собакоподобной твари органов зрения. Один упал в обморок, второй закричал и бросился бежать, а третий, беспорядочно расстреляв обойму, свалился в припадке. Собака перегрызла горло всем троим по очереди.
Сталкеры, которые не были против такой реальности, но не признавали суровых порядков Зоны и прав других сталкеров на жизнь, присоединялись к клану «Грех». Каждый из них до этого успевал натворить столько, что его ждала пуля в голову в от любого из сталкеров или смертная казнь на родине. «Грешники» бороздили всю Зону, иногда даже осмеливаясь штурмовать лагерь ученых. Бороться с ними было очень сложно: члены клана не носили никаких опознавательных знаков, старательно прятались ото всех и часто выдавали себя за одиночек, когда нужно было сбыть или обменять хабар.
Мужики постарше и попроще, которые не собирали артефактов, но были не прочь поживиться боевыми и съестными припасами, быстро сбились в группировку мародеров. От «грешников» они все же очень сильно отличались: ходили в одних и тех же черных защитных куртках, ни от кого не прятались в пределах контролируемой территории, особо не кочевали, не заходили дальше Свалки, не стремились разбогатеть за счет артефактов, и вообще ничего от этой жизни не хотели. По большому счету, это было общество ищущих убежища уголовников.
Самым влиятельным кланом был, несомненно, «Долг». Туда шли крепкие, дисциплинированные парни, которые ставили своей задачей очищение Зоны от всякой заразы вроде мутантов и беспредельщиков. Были и другие, малочисленные кланы, каждый из которых представлял собой группу людей со сходными убеждениями. Например, охранники Кордона, клан «Чистое Небо» – преимущественно молодняк, работавший на Сидоровича в обмен на низкие цены и отсутствие внимания со стороны военных. За пределами Кордона клан не имел ни малейшего авторитета. Или анархисты из «Свободы», клан бывших одиночек, которые не представляли никакой угрозы, если их не трогать – те верили, что весь мир обязан знать и помнить о Зоне.
О группировке «Монолит» и думать не хотелось. Это были настоящие звери, религиозные фанатики Красного Леса, культивировавшие таинственный Монолит – кусок неземной породы, по их мнению, породивший Зону и находящийся возле ЧАЭС. Полная чушь, конечно.
Шестнадцать минут. Вдалеке показалось какое-то движение, Борланд приложился к винтовке и увидел сквозь перекрестье прицела пеший караван мародеров. Наконец-то.
Группа одетых в черные куртки бандитов с наброшенными капюшонами двигалась к горящему джипу. Каждый был с автоматом, кто-то нес оружие в руках, у кого-то оно висело за спиной. Настоящие стервятники Зоны, ставшие во много раз опаснее из-за четкой организации, насажденной умелыми лидерами.
Вопрос был в том, как выделить Лаваша. Борланд располагал только его фотографией, сделанной издали. Куда больше ему говорили рассказы сталкеров, давшие полный психологический портрет, который, несомненно, проявит себя и с физической стороны.
Борланд не ошибся. Мародеры расположились вокруг джипа, и в центр вошел широкоплечий человек, на ходу убирая капюшон. К нему подбежал мародер и, присев на одно колено, поцеловал поданную руку, после чего принялся что-то объяснять.
Не было никаких причин медлить. Борланд мягко нажал на спуск, и голова Лаваша дернулась в сторону, после чего лидер мародеров упал навзничь. Его помощники стали метаться, как тараканы, даже не позаботившись ни о собственной безопасности, ни о том, чтобы проверить, жив ли Лаваш.
Убедившись, что его никто не засек, Борланд оставил винтовку, быстро отполз назад и бросился с холма вниз, подальше от радиоактивного хлама, расстегивая на ходу куртку. Всего в тридцати метрах от его расположения находился заранее устроенный схрон, где лежала смена одежды, включая обувь и белье. Там же находился неплохой набор сталкерского оснащения: усиленный за счет кевларовых пластин прорезиненный комбинезон, нож, пистолет «Волкер» с двумя обоймами, «Абакан» с подствольником и рюкзак, содержащий массу полезных вещей: детектор аномалий, бинокль, немного еды и пару аптечек. Борланду хватило минуты, чтобы облачиться во все новое и спрятать пропитанную радиацией одежду. Артефакты он отстегнул от пояса и бросил в рюкзак, так как Огненные Шары в борьбе с радиацией ускоряли обмен веществ, что приводило к быстрой усталости. Таскать их на себе больше не было необходимости.
Снарядившись и бросив в рот пару таблеток от облучения, Борланд не торопясь пошел на Кордон. Он знал, что разведчики «Долга» доложат начальству о смерти Лаваша. Уже на следующий день начнется зачистка Темной Долины от мародеров. Истребить всех, конечно, не получится. Но навести порядок все же не мешало. А пока нужно было уносить отсюда ноги.
Со стороны мародеров послышался невнятный рокот, переходящий во вполне осязаемый звук двигателя. Борланд замер, прислушиваясь, и в момент оценил степень опасности. Результаты ему настолько не понравились, что он одним прыжком скатился в овраг и затаился в обрезке гигантской трубы.
Клан «Воины Зоны». Элита мародеров, организованная Лавашем. Особенность их состояла в том, что каждый «воин» был оснащен собственным легким мотоциклом, а также духом байкера и пониженным чувством опасности. «Долг» так и не сумел расследовать, откуда в Зоне мотоциклы, но это было прямым признаком контакта мародеров с военными. Ходили слухи, что Лаваш подсадил всех «воинов» на наркоту, что позволяло им носиться по Зоне на мотоциклах, не боясь влететь в аномалию. Вооруженные автоматами «узи», они могли одержать верх над небольшой группой сталкеров. Клан мотоциклистов стал настоящим проклятием Зоны, досаждая одиночкам Свалки и Темной Долины. Хотя «Воины Зоны» выходили на охоту крайне редко, этого было достаточно, чтобы фактически закрепить Темную Долину за мародерами.
Борланд понимал, что «воины» ищут убийцу Лаваша. Быть может, даже весь клан. Никто не знал точно, сколько мотоциклов есть у мародеров. Но если его догадки правдивы, и за его головой направилась вся элита, то можно будет определить и общую численность «воинов». Эта мысль на секунду мелькнула у Борланда, но он отогнал ее от себя, как малозначащую. Тот, кто собственными глазами встретится с полным составом «Воинов Зоны», уже вряд ли кому расскажет.
Борланд вжался всем телом в бетон, чувствуя головой его холод. Левее от него труба была забита комьями спрессованной земли, а под ногами застыла пленка илистой болотной жижи. Чуть подальше виднелась мутная зеленая лужа, булькающая зловонными испарениями, хотя глубина была от силы сантиметров двадцать. Это была аномалия – шипящая субстанция, которую кто-то с юмором окрестил Холодцом. Попавшее в него живое существо постепенно превращалось в дымящийся кусок обваренного мяса. И происходило это не сразу, а в течение нескольких часов. Жертва Холодца не чувствовала никакой боли, даже когда плоть начинала отваливаться от костей. Особо догадливые продавали Холодец ученым, перенося его в стеклянных банках. Ровно до того момента, как однажды в рюкзаке одного из сталкеров из-за случайного выстрела разбилась банка, полная этой дряни…
Один из мотоциклистов проехал совсем рядом с трубой, где притаился Борланд, и сталкер, сконцентрировавшись, мысленно велел тому уезжать. Он не считал себя телепатом, но верил, что любой мысленный посыл так или иначе улавливается человеком, к которому он направлен, и есть шанс, что он повлияет на ситуацию. Мотоциклист, газанув, поехал дальше вдоль оврага. Предварительно бросив наугад гранату.
Борланд заметил ее и в душе похвалил «воина». Что тут сказать, сталкер? Вчера ты нашел базу «грешников», потому, что ты искал. Пусть не ее, но искал. А сегодня «воин Зоны» нашел тебя. Тоже потому, что искал. Правила жизни одинаковы для всех.
Рванувшись вперед, Борланд одним махом выскочил из трубы и распластался у противоположной ее стороны. Взрыв сотряс почву и осыпал его комьями грязи. Сверху раздались выстрелы. Да хранит вас Зона, «Воины Зоны»…
Борланд схватил «Абакан» и открыл ответный огонь примерно по тому месту, где на секунду остановился бросивший гранату мародер. Он знал, что это самый верный способ попасть в цель. Тем не менее, «воин» дал газу и умчался прочь.
Борланд чертыхнулся. Положение было хуже некуда. План заключался в том, что он успеет добраться до Кордона раньше, чем мародеры найдут его, и там заляжет на дно. Но теперь его засекли «воины» на средствах быстрого передвижения, а спрятаться негде, ни здесь, ни на равнине. Самым важным сейчас было выбраться из оврага, где его могут запросто забросать гранатами. Но куда? Наверху он будет доступен для обстрела практически из любого места. Рассчитывать можно только на одно – что «воины» не изменят своим привычкам и отъедут за холм для перегруппировки. «Воины» никогда не импровизировали, в отличие от Борланда. Каждый их заезд был четко выверен. Если им не удавалось обезвредить своих жертв за первый же заезд, они никогда не оглядывались, а ехали до ближайшего безопасного угла и совершали разворот для второго захода.
Это давало Борланду несколько драгоценных секунд. Отталкиваясь ногами и цепляясь руками за корни, он выбрался наверх. Хотя вдали за холмом слышались выстрелы – наверняка шестерки Лаваша сейчас бегут сюда – вокруг не было ни души. Но сталкер понимал, что это ненадолго. В спринтерском рывке он бросился бежать по прямой в сторону Кордона. До ближайшего укрытия было слишком далеко, и он это знал. Шанс был в том, что «Воины Зоны» захотят взять его живым, если он не окажет сопротивления.
Вот только как раз его Борланд оказать и собирался.
Позади него взревели моторы, и Борланд прибавил ходу. Артефакты вроде Лунного Света сейчас недурно бы помогли. Когда мотоциклы приблизились, Борланд остановился, симулируя сильную усталость, повернулся и поднял «Абакан» над головой, затем демонстративно отбросил в сторону.
«Воинов» было двое. На мощных мотоциклах, марку которых не распознал даже Борланд из-за сильно измененного внешнего вида и кучи тюнингованного железа, «воины» были одеты в мародерские куртки, а головы полностью закрывали мотоциклетные шлемы. Было бы очень кстати прочесть в глазах их намерения, но Борланд не имел такой возможности. «Воины» остановились в десяти метрах от него и нацелили стволы «узи».
– Бензин!!! – заорал Борланд и сделал страшные глаза, после чего бросился на землю.
Шлемы «воинов» чуть качнулись – очевидно, мотоциклисты машинально взглянули на бензобаки. Ни хрена они не сидят на наркоте, подумал Борланд. Нормальные, здравомыслящие парни. Хорошие наездники. Может, даже с семьями.
Выхватывать пистолет Борланд умел не хуже Клинта Иствуда. Одна пуля досталась первому «воину», еще две второму, еще две – снова первому. Пистолет заклинило. Нет, ну ты только посмотри.
Одна из пуль попала первому «воину» в шею, он что-то захрипел и упал замертво. Второму достались обе в грудь. Он зашатался, выронил «узи», но даже не свалился с мотоцикла.
«Бронежилет», – понял Борланд. Подбросив свое тело на ноги, подобно пружине, он вихрем пронесся к «воину» и сбил его в прыжке ногой, как в какой-то старой компьютерной игре.
Секунда – и в руке Борланда оказался нож, который мгновенно оборвал жизнь мародера. Очистить нож, воткнув его в землю, отправить его в ножны, схватить «узи», сорвать с трупа запасные обоймы – еще три секунды. Борланд оседлал мотоцикл со все еще работающим мотором и помчался дальше к Кордону. Он знал, что до безопасной точки ехать не больше минуты. Мародеры на Кордон не суются. Слишком уж много там вольных сталкеров и боевиков из клана «Чистое небо». Да и не любят мародеры рисковать без причины.
Стрельба за холмом продолжалась, но ближе не становилась – похоже, шестерки Лаваша даже не думают преследовать его. Объяснение пришло сразу в тот момент, когда звуки мародерских «калашей» были разбавлены выстрелами штурмовых «громов». Борланд даже позволил себе широкую ухмылку. Похоже, что «долговцы» все же решили прикрыть его хотя бы от пеших мародеров, заметив атаку «Воинов Зоны» и догадавшись, что их благодетелю Борланду в одиночку придется совсем туго. В «Долге» долги отдают.
«Сталкер! Вступи в «Долг»! Помоги мирным людям!» – восторженно подумал Борланд. Его настроение стремительно поднималось. Неплохая речевка, нужно будет предложить ее «долговцам» для пропаганды.
Борланд проезжал узкий участок между двумя холмами, когда слева и справа раздался треск двигателей. С обеих сторон взлетело по два мотоциклиста. Четверо «воинов Зоны», всадников Апокалипсиса, пролетели над Борландом, осыпав его градом пуль, которые почти достигли цели. Почти, но все же не достигли. Стреляли на упреждение, пули разрывали землю, помечая смертельную линию фонтанами почвы, которые рисовали в голове Борланда оптимальную траекторию. Достойное испытание для достойного гонщика. Дернуться с мотоциклом в сторону, тут же переместить вес тела на другую, несколько раз сбросить и прибавить скорость, и все за полторы секунды – обычный человек успел бы допустить несколько десятков ошибок, каждая из которых оказалась бы роковой. Но обычный человек не проходит серию жестких тренировок с участием мотоциклов и спорт-каров, не участвует в стрит-рейсинге на улицах ночного Киева по встречной полосе, не гоняет на мотоцикле в полночь по прериям с выключенными фарами. И не попадает под обстрел четырех стволов одновременно.
Свист пуль прекратился. Борланд выиграл второй заезд. Времени на третий у «воинов» не осталось, подумал он почти злорадно.
Злорадство было преждевременным. Мягко приземлившись на землю, «Воины Зоны» сразу же развернулись и помчались в погоню. Об этом красноречиво свидетельствовали звуки колес на почве и нарастающих оборотов двигателя. Проклиная железного коня за отсутствие зеркала заднего вида, Борланд рискнул слегка притормозить и на миг обернуться через плечо. Погоня была метрах в тридцати сзади. Слишком много для стрельбы с одной руки в движении, но чем черт не шутит. В четыре ствола запросто могут и положить.
Одинокий шлагбаум, служащий границей между Свалкой и Кордоном, уже виднелся вдали, как на дороге возник небольшой вихрь из зеленой листвы. Новая аномалия с присущей Зоны коварством появилась на этом месте всего час назад, поскольку Борланд утром ее не видел. Будь он пешком и без хвоста за спиной, запросто обошел бы по десятиметровой дуге, и дело с концом. Мог бы обнаружить и сейчас, будь аномалия взрослой и большой в размерах. Теперь же он заметил ее слишком поздно. Когда Борланд приготовился резко повернуть влево, хоть это и было чревато падением с мотоцикла, то почувствовал сильный удар в спину. В обычных условиях пуля из «узи» прошивает человека навылет, но, пущенная в движении и вдогонку движущейся цели, она потеряла начальную энергию. К тому же между летящей смертью и телом сталкера были рюкзак и укрепленный комбинезон.
И все же толчок немного ошеломил сталкера. Пропустив момент для относительно безопасного объезда аномалии, Борланду ничего не оставалось, кроме как вывернуть вправо, прямо на пологий холм, за которым находилось кладбище автомобилей.
Взлетая по холму, Борланд увидел прямо перед собой старую, проржавевшую обзорную вышку, стоявшую у въезда. Будь траектория движения чуть иной, можно было бы приземлиться на протоптанную тропинку между тлеющими остовами грузовиков, доехать до противоположного конца огороженного кладбища и там, бросив мотоцикл, перелезть через забор и скрыться. Но вышка рушила все планы сталкера, которых оставалось не так уж и много в его запасе. С досадным криком выпустив руль, Борланд врезался в перила вышки, ухватившись за них и ударившись щекой так, что чуть не вылетели все зубы. Мотоцикл пролетел под ним и упал на бок, взъерошив мелкие камни и перекувырнувшись несколько раз.
Вися на одной руке, Борланд с утробным скрежетом развернулся лицом к преследователям. «Узи» все еще болтался на его шее, так что для боевой позиции было достаточно схватить рукоятку. Из преследователей только один последовал за Борландом, выбрав куда более безопасную траекторию. Хотя «воину Зоны» это помогло не сильно. Нажав на курок, Борланд выпустил с десяток пуль в шлем летящего мародера, после чего быстро подтянулся и перевалил свое тело за перила вышки.
Уткнувшись лицом в металл, он позволил себе на пять секунд полностью расслабиться. Ему было это нужно. Он слышал, как убитый им «воин» ударился о землю, как взревели моторы мотоциклов трех оставшихся элитных мародеров. Сейчас они наверняка кружат под вышкой, вырабатывая план действий. Времени и возможностей у них на это было гораздо больше, чем у него самого. Моторы заглохли и наступила тишина.
Кладбище автомобилей по сравнению с остальной Свалкой находилось в неглубокой низине. Прыжок с холма на мотоцикле тоже дал Борланду несколько лишних метров. Это и позволило ему долететь до обзорного пункта, который располагался на высоте в десять метров над землей. В противном случае он врезался бы в широкий железный столб, переломав все кости и мешком сползя к ногам преследователей. Хотя сейчас его положение было ненамного лучшим. Лестница на вышку давно отломалась, оставив торчать острые ржавые куски металла и пятна облупившейся краски. Спуститься с вышки вниз даже в мирное время было никак невозможно. Может, Борланд и нашел бы способ, если бы снизу на него не смотрели три автоматных дула.
Пять секунд прошли. Борланд по очереди пошевелил всеми мышцами, убедившись, что у него ничего не сломано. Затем стал аккуратно менять позу, и как раз вовремя. Снизу вжикнула пуля, заставив Борланда машинально отдернуть руку. Будь у «Воинов Зоны» автоматы «Акм 74/2», местная разновидность «калашей», то приключения можно было бы считать законченными. Но пули из «узи» не могли пробить металлический пол вышки. Борланд быстро лег на спину, прямо на рюкзак, и попытался соприкасаться с полом как можно меньшей площадью тела.
Положение его на первый взгляд казалось безвыходным. На второй тоже, что для Борланда означало безвыходным вообще. Ни с кем связаться и попросить помощи он не мог. Да и никто из вольных сталкеров не сунется на Свалку во время рейдов «Воинов Зоны». Граната сейчас пришлась бы очень даже вовремя, но гранат тоже не было. Только «узи», который Борланд быстро перезарядил обоймой, снятой с тела убитого ранее мародера. Отстрелянную обойму он сначала решил кинуть вниз – пусть решат, что это граната – но передумал. Ничего бы он этим не выиграл, только бы убедил бандитов в собственной уязвимости.
Можно броситься вниз с громким ревом: «Я Черный Плащ!», сделав ставку на психическую атаку, и молиться, что падение будет стоить ему всего одной сломанной ноги, а не двух, и что комбинезон выдержит три выпущенных обоймы в грудь и оставит достаточно самообладания, чтобы убить трех соперников за секунду. Борланд даже позволил себе улыбнуться, представив, как он летит с вышки на нацеленные на него стволы, оседая в памяти преследователей на долгие годы, являясь к ним в ночных кошмарах уже после того, как они его убьют.
Но могло быть и так, что мародеры спят как младенцы и никакие кошмары их не мучают. Да и помирать тоже не хотелось. Так что нужен был новый план. Единственное, что оставалось Борланду, это уповать на какой-нибудь из отрядов «Долга», спешащий на выручку, если таковые были. Быть может, удастся обнаружить на горизонте хотя бы одного «долговца», привлечь его внимание короткими очередями из «узи», стреляя в его сторону, и надеяться, что он, вопреки уставу, не заляжет в засаде, а прибежит разобраться с мародерами и в одиночку расправится с тремя мобильными элитными бойцами. Два часа назад, в своем убежище на Агропроме, Борланд бы только врезал от души любому, кто предложил бы ему такой план. Здесь же, на вышке, под огнем трех стервятников из Темной Долины, все средства казались хороши.
Бинокль находился в рюкзаке, на котором лежал Борланд, и для того, чтобы извлечь его оттуда, потребовалось бы достаточно много движений, любое из которых могло стоить сталкеру жизни или отстрелянной конечности. Поэтому он ограничился визуальным осмотром окружающей местности. И очень быстро нашел то, что искал.
На одном из пригорков показалась чья-то фигура, приближавшаяся спокойным шагом. Борланд не видел лица, закрытого капюшоном, но распознал простейшую куртку сталкера, из тех, что не давали вообще никакой боевой либо радиоактивной защиты и выполняли сугубо декоративную функцию. Не состыковываясь с мечтой Борланда, пришелец не имел при себе ракетно-зенитного комплекса, так что при всем желании помочь сталкеру на вышке он не мог. Если к тому же допустить, что он еще и дурак, то вполне возможно, что ему удастся отвлечь на себя внимание мародеров и дать Борланду шанс предпринять что-нибудь. Судя по отсутствию выстрелов внизу, незнакомца еще не заметили. Но Борланд уже был уверен, что незнакомец заметил их.
Человек остановился. Медленно сунул руку в карман и вытащил гранату. Борланду он уже начинал нравиться. Но то, что он сделал дальше, Борланд понять затруднялся. Человек достал из другого кармана что-то напоминающее огромный кусок фольги, перемешанной с блестящей проволокой, и протолкнул туда гранату, как в тесто. Выдернув напоследок чеку, он размахнулся и бросил предмет к подножию вышки.
Мародеры издали заглушенные шлемом звуки, и кто-то попытался завести мотор мотоцикла. Борланд приготовился к взрыву, и через три секунды он произошел. Хотя совершенно не так, как сталкер мог предугадать. Если Борланд и представлял себе детонацию тонны тротила, то, судя по ощущениям, это была именно она. Он неимоверного грохота сталкер оглох на несколько секунд. В одно мгновение его опалило раскаленным воздухом, волосы на голове встали дыбом, вышку тряхнуло, как при хорошем землетрясении, и Борланда подбросило на метр. Затем по очереди прогремело пять взрывов поменьше – это взорвались бензобаки всех мотоциклов, находящихся внизу. Когда все стихло, Борланд взглянул вниз, протирая глаза.
Пожухлая трава на кладбище автомобилей выгорела полностью. Остовы машин, выдержавшие до этого множество выбросов, спокойно перенесли взрыв. Чего нельзя было сказать о «Воинах Зоны», чьи тела в нелепых позах распластались внизу.
Незнакомец медленно подошел к вышке. Похоже, его собственная граната на нем никак не отразилась. Он снял капюшон и посмотрел прямо на Борланда.
Порядком потрепанный, оцарапанный, перепачканный сажей Борланд встретился с необыкновенно ясным и не замутненным пагубными пристрастиями взглядом уверенного в себе мужчины. Хотя он был явно младше Борланда.
– Все нормально? – спросил незнакомец.
– Вполне, – ответил Борланд. – Кто ты?
– Меня зовут Марк, – просто ответил сталкер.
– Очень приятно. Борланд.
– Сам спустишься? – спросил человек.
– А есть альтернатива? – хохотнул Борланд, и тут же услышал звук новых мотоциклов.
Проклятье! Неужели эти гады никогда не закончатся?! Незнакомец, назвавшийся Марком, тоже услышал звук и быстро зашагал в центр кладбища. Борланд заметил, что никакого наружного оружия на нем не было.
– Эй! – позвал он, стаскивая с себя «узи».
Марк посмотрел вверх и поймал брошенный ему автомат.
– Сам как будешь? – спросил он.
Борланд показал ему знак о’кей. Марк кивнул и скрылся среди грузовиков.
Сталкер снова лег на горячие металлические пластины и замер. Спустя минуту к кладбищу подъехали новые «воины». Судя по звуку, их было двое. Борланд осторожно высунул голову и увидел, как они о чем-то переговариваются. Затем один, дав газу, медленно поехал между грузовиков, а второй остался под вышкой.
Это Борланду не понравилось. Если Марк и завалит первого «воина», то второй попросту закидает его гранатами, или, что еще хуже, вызовет помощь по рации, но тогда уже сюда нагрянет вся Темная Долина. Хотя по тому, что стрельба в районе смерти Лаваша прекратилась, можно предположить, что «долговцы» оттеснили мародеров назад.
Аккуратно встав в полный рост и взглянув еще ниже, Борланд обнаружил то, что придало ему уверенности. Взрывом, который устроил Марк, немного деформировало боковую поверхность металлического столба, на котором находилась вышка. Выдранные куски железа и вмятины были как раз тем, что привлекало Борланда в его паркурную молодость. Ему приходилось штурмовать и более сложные стены. И, хотя сталкер уже лет пять как завязал с паркуром, имело смысл проверить свои навыки.
Осмотреть траекторию взглядом опытного трейсера, выработать план – все заняло считанные мгновения. Оттолкнувшись, Борланд схватился за перила и сиганул через них колесом, описав военными ботинками почти правильную полуокружность в воздухе по вертикали. Отпустив перила, он пролетел около полутора метров и поравнялся с нижней поверхностью обзорной площадки. Крепкие пальцы ухватились за острый край, и сталкера по инерции бросило вперед. Борланд мгновенно вцепился в ржавый выступ, на котором когда-то крепилась лестница, и стабилизировал ногами толчок о столб. Обзорная площадка осталась в метре над его головой. Повиснув на руках, Борланд приметил отверстие на столбе еще в паре метров внизу и позволил гравитации перенести его туда. Натренированный глаз и гибкая кисть не промахнулись мимо отверстия. Сбрасывая ускорение свободного падения, сталкер транзитом через две вмятины и один искореженный выступ добрался до самого низа. Оттолкнувшись от столба, Борланд приземлился прямехонько на спину мотоциклиста.
Оба упали. Борланду моментально выхватил нож, но получил ребром ладони по шее и свалился ни землю. «Воин» вскочил на ноги и направил «узи» на Борланда. Сталкер ногой отпихнул автомат в сторону, затем извернулся и полоснул ножом по голени. Фигура в шлеме издала невнятный звук, и второй удар Борланд получил уже ногой по уху. В голове зазвенело, Борланд упал лицом вниз и вслепую выбросил ногу, ударив мародера в колено. Когда тот упал, сталкер молниеносно всадил нож ему в бицепс и провернул. Шлем не мог заглушить крика, Борланд вскочил на спину поверженному врагу и через пять секунд все было кончено.
Выстрелов из «узи» не было слышно. Борланд взял автомат убитого мародера и короткими перебежками стал пробираться в глубь кладбища. Рокот мотоцикла второго «воина» был тихим. Осторожно выглянув из-за красного обшарпанного автобуса, Борланд заметил мотоцикл, стоящий посередине тропы. Мародера нигде не было видно. Борланд не знал, мог ли напарник убитого «воина» услышать шум схватки.
Пройдя еще немного вперед, Борланд заглянул за угол и на него сверху тут же навалился кто-то очень ловкий. «Мать твою, да что ж мы, как обезьяны воюем!» – подумал сталкер, уронив автомат и пытаясь сбросить с себя нападающего, который обхватил его ногами за пояс и душил. Борланд знал, что ни в коем случае нельзя падать. Прикосновение мотоциклетного шлема к его затылку не оставляло сомнений относительно происхождения агрессора. Нога мародера не давала вытянуть нож. С трудом пройдя по тропе, Борланд добрел до развалин вертолета с безвольно обвисшими лопастями в поисках хоть чего-то острого. Дышать становилось не то чтобы трудно, а просто невозможно.
На вершине вертолета показалась фигура Марка с мародерским автоматом в руках. Борланд готов был поклясться, что над его головой витал ангельский ореол, так как помощь ангела-хранителя сейчас бы очень пригодилась. Марк на секунду прицелился и Борланд решил, что божественная автоматная очередь сейчас изрешетит с мародером их обоих.
Марк решил иначе. Дослав патрон, он вытащил обойму, позволив ей упасть на крышу вертолета и, пару раз подпрыгнув, зарыться в пепел. Правильно, дружище, подумал Борланд. Спасать заложника автоматной очередью ничем не лучше, чем сразу пристрелить его, чтобы не мучился. Вопрос лишь в том, как именно выстрелить. Единственный возможный вариант, который так часто показывают в боевиках класса B – это меткий хедшот. Но пуля запросто могла лишь скользнуть по шлему мародера и отрикошетить в Борланда.
Марк сделал прыжок и приземлился на лопасть, затрещавшую и прогнувшуюся под ним на полметра. Получив от нее дополнительную энергию, он прыгнул снова, пролетел над почти обессилевшим Борландом и всадил единственную оставшуюся в стволе «узи» пулю прямо в голову мародера, сверху вниз.
Сталкер спружинил ногами о землю, полы его куртки изящно взвились и опустились снова. Но ни Борланд, ни мародер этого уже не видели. Последний «воин Зоны» кульком свалился на выгоревшую траву.
Марк и Борланд повернулись лицом друг к другу. Тело общего врага разделяло двух сталкеров, но их взгляды установили прочный взаимный контакт.
– Спасибо, – сказал Борланд, растирая шею.
Марк слегка кивнул в ответ.
Без лишних слов сталкеры покинули кладбище автомобилей, оставив Зоне заботу о павших в этот день. Они знали, что мутировавшие кабаны, чернобыльские собаки и прожорливая почва примут новые жертвоприношения, и к завтрашнему дню Свалка будет готова к новым.
А далеко в космических глубинах на своих шаловливых детей смотрело печальное Солнце, с неизменной любовью озаряя всех без разбору бесплатным и живительным светом.
Глава 4
План
Шествие продолжалось недолго. Борланд за последние пять минут перебрал в уме десятки самых невероятных вариантов того, кем мог быть его спутник и чем занимался на Свалке. Ни один его не удовлетворил.
– Друг любезный, ты куда идешь? – прервал он молчание.
Марк впервые с момента окончания боя взглянул ему в глаза.
– Хочу подальше убраться оттуда, – ответил он.
– Это похвально. Но видишь ли, какая неувязочка… – продолжил опытный сталкер, придавив ногой листок на земле. – Я, как ты понимаешь, нахожусь в процессе отхода после трудного дела. Я рад, что ты не спросил, какого именно. И что помог стряхнуть с себя бравых байкеров. За это спасибо. Вот только шастать за мной по пятам не следует.
Марк пристально смотрел на него.
– Не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, – ответил он.
– Со мной? Ну, спасибо, конечно, – Борланд наклонил голову и усмехнулся. – Видать, я забыл отплатить за помощь хабаром. Виноват, ты уж прости. Так уж вышло, что подумалось мне, что такому молодцу, как ты, не нужны артефакты. Раз ошибался, не гневись.
Он стянул с себя рюкзак и вытащил два Огненных Шара.
– Мне не нужно, – сказал Марк, и Борланд тут же кинул артефакты обратно в рюкзак.
– Я другого ответа и не ждал, – сказал он, забрасывая рюкзак за плечо. – Ну, говори прямо. Я что-то тебе должен?
– Нет.
– Вот и отлично. А теперь… – Борланд наклонил лицо вплотную к лицу Марка и отчетливо произнес:
– Не ходи за мной.
Развернувшись, он быстрым шагом направился к Агропрому.
– Подожди, – услышал он и снова повернулся к Марку, придав себе властное и суровое выражение.
– Что тебе нужно?! – рявкнул он.
Марк внимательно посмотрел на него.
Он знал, что за последние сутки стал одной из главных тем для обсуждения на Кордоне. Но его это мало интересовало. Куда важнее было то, что он сумел более-менее оценить возможности сталкеров, не заходящих никогда дальше Свалки. Ни один из них ему не подходил. Ни проводники, ни новички, ни одиночки, ни клановцы.
А Борланд был как раз подходящим человеком для того, что задумал Марк.
– Мне нужно в центр Зоны, – признался он. – Один я не доберусь. Хочешь, пойдем вместе.
Наступило напряженное молчание. Борланд осторожно приблизился.
– В центр, говоришь? – сказал он задумчиво. – Это интересно. Только скажи мне, зачем…
Прервав фразу на середине, он резким выпадом ударил Марка в солнечное сплетение. Тот резко выдохнул и согнулся, Борланд повалил его на землю и прижал к траве.
– Вот оно что, – произнес он жестко. – В центр Зоны мы хотим, ммм? Помощников себе нанимаем, значит.
Марк ничего не отвечал, только хватал ртом воздух, пытаясь вырваться из цепких рук.
– И как я сразу не сообразил, – продолжал Борланд. – Ты, зараза, следил за мной. Позволь, угадаю. Ты в Зоне максимум неделю, так? Ни один сталкер, кроме самых полных идиотов, не предложит незнакомому человеку идти вместе в глубь Зоны. Не будет бродить без оружия. И не станет навязываться в сопровождающие.
Он еще сильнее прижал Марка к земле и добавил:
– Убивать ты научился. Гранату запихнул в артефакт и радуешься. Только в мозгах у тебя по-прежнему розовые слоники летают. Запомни, щенок: никогда не считай себя умнее других. Плохо кончится.
В этот момент Марк резко дернулся. Хватка Борланда ослабла, и Марк, высвободив руку, ударил его в нос, на мгновение ошеломив сталкера. Затем последовал удар в подбородок такой силы, что у Борланда заплясали круги перед глазами. Спустя секунду он обнаружил, что сидит на земле и смотрит в дуло пистолета.
– Я не хожу в Зону без оружия, – сказал Марк.
Борланд скосил глаза на ствол.
– Фора-12. Где ты такой раздобыл? Новичкам подобные игрушки не дают. Прибил кого-нибудь?
– Это оружие раненого сталкера, которому оно больше не нужно, – ответил Марк.
– Считай, что я поверил. Но ты прав, мне до этого дела нет.
– Ты тоже кое в чем прав. Я действительно всего неделю в Зоне, – сказал Марк, опуская пистолет. – Но мне очень нужно к центру. Я не знаю, кому можно это предлагать, а кому нет, местные правила усвоил плохо. И решил быть с тобой честным.
– Честным, – повторил Борланд, поднимаясь с земли. – Тогда и я тебе честно отвечу. Возвращайся на Кордон, проведи пару вечеров в компании толковых людей. Тех, которые расскажут тебе в подробностях, что такое Зона и почему никому не удавалось забраться дальше Красного Леса. А потом продавай все, что у тебя купят, и убирайся к чертям домой, к горячему кофе и теплой постели. Этот совет бесплатный, но стоит дорого.
Марк на мгновение покраснел.
– Напрасно ты говоришь это, – сказал он. – Я понимаю, что выгляжу наивным. Но я знаю, о чем говорю. Если пойдешь со мной, сам убедишься, что мы с тобой хотим одного и того же, и в этом близки.
– Ты даже не представляешь, насколько, – процедил Борланд и резко присел. Быстро сбив Марка подсечкой, он выхватил у него Фору-12 и отпрыгнул на два шага назад.
– Вот теперь мы с тобой очень даже далеки, – сказал он, пока Марк оправлялся после падения. – Поскольку ты моему совету не внял, жить тебе осталось немного. Зона об этом позаботится. А пистолет тебе ни к чему. Нужно знать, когда можно пользоваться оружием, а когда нет. Всего хорошего.
– Я знаю, как пройти через Заслон, – сказал Марк. Борланд прищурился.
– Заслон? – переспросил он. – Мы уже новое слово выучили? Тогда почему ты не повелитель мира? А то, знаешь ли, не особо похож.
– Твой детектор аномалий включен? – спросил Марк.
– Нет, – Борланд вспомнил, что выключил всю технику перед тем, как складировать ее в схроне, тем более, что в пределах Свалки определял все аномалии на глаз. – А что?
– Включи его.
– Зачем?
– Увидишь, кто из нас наивен, – ответил Марк серьезно.
Борланд хмыкнул, вытащил детектор и нажал на кнопку. Громкий треск и мигающая лампочка чуть не заставили его уронить прибор в траву.
– Какого черта?! – спросил он, водя детектором по сторонам, затем остановив его напротив Марка. – Ты?!
Марк какое-то время смотрел на Борланда, затем стащил с себя рюкзак. Расстегнул лямки, раскрыл молнию и показал собеседнику содержимое.
Борланд заглянул в рюкзак и потерял дар речи. Он был полностью набит самыми разнообразными артефактами. Начиная с простейших Колючек и Медуз, продолжая безумно дорогими Ночными Звездами и заканчивая совершенно неизвестными Борланду образованиями. Интуиция подсказывала ему, что он нашел причину тревоги детектора.
– Где ты это взял? – спросил Борланд и тут же догадался. – Это из-за Заслона?
Марк кивнул.
– Ты там был? – спросил сталкер.
– Нет, – ответил Марк. – Но это оттуда. Ты можешь получить во много раз больше. Все, что от тебя требуется – это помочь мне дойти до Заслона.
Борланд несколько раз покивал головой и, закрыв рюкзак, отбросил его в сторону.
– Встать, руки за голову и повернуться, – приказал он, целясь из «форы» в голову Марка.
Молодой сталкер изменился в лице.
– Что это значит? – спросил он.
– Не зли меня, малыш, – ответил Борланд с усталостью в голосе. – Сейчас мы с тобой пробежимся в темпе вальса до бара, и там Сидорович с тобой потолкует по душам. Кто ты, откуда, зачем и почему. Извини, но ты больно уж странный для этого места. На Большой Земле таких, как ты, было полно, вот я от них и сбежал сюда. А в Зоне странностей и так хватает, чтобы я терпел новые. Встать!
Марк медленно поднял руки и перевел взгляд правее. Не успел Борланд почувствовать малейшее движение сзади, как послышался щелчок затвора.
– Брось оружие, – сказал неизвестный.
Борланд послушно разжал пальцы и уронил пистолет в траву. Знай он точно, что имеет дело с двумя зелеными юнцами, то быстро нашел бы способ переломить ситуацию. Но неожиданностей для одного дня было слишком уж много, чтобы и дальше навязывать правила игры.
Повернувшись, Борланд увидел перед собой совсем юного парня без опознавательных знаков какого-либо клана и с хищным лицом, принявшего позу, которую он, очевидно, считал устрашающей. Ну точно любитель страйкбола в первом раунде. Вот только автомат был самым настоящим.
– Я надеюсь, хоть ты в своем рюкзаке никаких сюрпризов не приволок? – спросил Борланд.
– В сторону, – коротко процедил Орех, поводя стволом.
Борланд спокойно сделал несколько шагов и лег на траву, довольно выдохнув и уставившись безучастным взглядом в небо, приняв безмятежный вид счастливого туриста.
Орех на мгновение смутился и перевел взгляд на Марка.
– Ты цел? – спросил он с легкой ноткой волнения.
Марк встал на ноги, поднял рюкзак и оружие. Затем улыбнулся.
– Спасибо, Орех, – сказал он и, бросив на Борланда взгляд, добавил: – Пойдем отсюда.
– А с этим что? – спросил Орех, дернув головой в сторону лежащего сталкера.
Борланд усилием воли подавил приступ хохота, но не подал виду.
– А с этим ничего, – вздохнул Марк, набрасывая лямки рюкзака на плечи. – У каждого свой путь.
– Далеко собрались, молодежь? – повел бровью Борланд, не вставая с травы.
– Заткнись! – проревел Орех, снова нацеливаясь на него автоматом.
– Вы хоть понимаете, что вам теперь на Кордон соваться нельзя? – продолжал Борланд, полностью игнорируя оружие. – Вас там в асфальт закатают.
– В Зоне нет асфальта, – сказал многозначительно Марк.
– А мы для такого случая завезем.
– Удачи тебе, сталкер.
– Вы что, в самом деле в центр Зоны собрались? – в голосе Борланда послышались новые нотки, которые не ускользнули от Марка.
Орех заерзал и умоляюще посмотрел на товарища.
– В центр? Марк, дружище, возьми меня с собой, прошу тебя!
– Правильно! – тыкнул пальцем Борланд. – Вдвоем идите!
Но его сомнения стали уже слишком очевидными. Орех открыл рот, и Марк остановил новоявленного помощника взмахом руки. Затем подошел к Борланду, который смотрел на него с издевательским видом.
– Что? – спросил Борланд. – Стукнешь меня? Ладно, черт с тобой, убирайся своей дорогой. Считай, мы с тобой друг друга никогда не видели.
– Что возвращает нас к началу беседы, – сказал Марк, глядя в глаза.
Борланд замер на мгновение и расхохотался.
– Нет, парень, ну ты мне определенно нравишься! – произнес он. – Я почти верю, что ты всего-навсего обычный сталкер с необычными знаниями.
– Так и есть, – ответил Марк.
– Ну, теперь точно верю.
Борланд сплюнул под ноги и протянул руку.
– Мир, брат?
– Мир, – ответил Марк, отвечая на рукопожатие.
Орех опустил ствол, все еще ожидая подвоха, которого не последовало.
– Да расслабься ты, парнишка, – подмигнул ему Борланд, отпуская руку Марка. – Сработал ты хорошо. Как подкрался?
– Это я умею, – зарделся Орех. – В деревне свободного времени много, вот и научился.
– Орех, да? Я правильно понял?
– Правильно, – разошелся в улыбке парень.
– Молодец. А ты, сталкер… – Борланд снова повернулся к Марку и изучающе оглядел его с головы до ног. – Сам понимаешь, не в Орехе дело, и не в оружии.
– Я понимаю, – ответил Марк.
– Все было иначе, пока до меня не дошло, что ты никому вреда не желаешь.
– Никому, – подтвердил Марк.
– Ну, давай коротко о деле. К центру Зоны? Чем черт не шутит, почему бы и нет? Каков план?
Марк понял, что дело сделано. Сталкер присел, взял ветку и начал рисовать на свободном от травы участке почвы.
– Смотрите сюда, – сказал он.
Борланд и Орех подошли и расположились рядом по сторонам.
– Мы находимся здесь, – начал он, начертив веткой правильный круг. – Это Свалка. К югу от нас Кордон. Слева Агропром, справа Темная Долина. Севернее находится Бар, левее от него Дикая Территория и озеро Янтарь.
Орех молча кивал, наблюдая за описанием. Марк повел несколько прямых линий, помечая нужные направления, и продолжил:
– До этого момента проблем нет. Севернее Бара располагается военная зона.
– Милитари уже не военная зона, – вставил Борланд. – А намного хуже.
– Твоя помощь понадобится, чтобы пройти дальше через Милитари к Красному Лесу, – пояснил Марк. – Далее мы выйдем к Заслону, закрывающему вход на Припять.
– Допустим, – сказал Борланд.
– И после этого я полностью обезврежу Заслон, – добавил Марк.
– Каким образом?
– Вот это вторая сложная часть плана. Я достоверно знаю, как можно пройти через Заслон, но мне понадобятся некоторые научные труды.
– Какие труды? – спросил Борланд.
– Я не знаю точно, как они выглядят, но точно определю это, когда увижу. Вероятно, это части одного глобального научного отчета.
– И где они располагаются?
– Здесь, в Зоне. Если точнее – в каждой из научных лабораторий.
Борланд напрягся, хотел что-то сказать, но передумал.
– Дальше, – сказал он.
– Нас интересуют лаборатории X-17 на Агропроме, – Марк обозначил точку на почве, – X-18 в Темной Долине, – ветка вонзилась в землю еще раз, – и X-16 на озере Янтарь, – ветка поставила последнюю точку.
Орех с шумом втянул воздух.
– Дела, однако, – сказал он, рассматривая импровизированную схему.
– Про X-17 знаю, – произнес Борланд. – Легендарные подземелья Агропрома. Даже один раз туда спускался. Остальные для меня новость.
– Поверь мне, они существуют, – заверил его Марк.
– Значит, нам придется обойти все без исключения места в Зоне, – подвел итог Борланд.
– Совершенно верно, – подтвердил Марк.
– И затем ты сможешь снять Заслон.
– Да.
– И что потом?
Марк взглянул на него и усмехнулся.
– Если все получится, то откроется выход дальше на север, в Припять, – ответил он. – Если нет, то мы, по крайней мере, об этом узнаем.
– И ты пойдешь в Припять? – спросил Орех.
– После Заслона любые наши договоренности теряют вес, – сказал Марк. – Я могу пойти в Припять, если получится. Вы тоже можете пойти. Но решать этот вопрос сейчас я не стану. Речь идет только о снятии Заслона.
– Откуда тебе все это известно? – спросил Борланд. – Ты из ученых?
– Да, раньше был.
– Бывший ученый, – хмыкнул Борланд. – Я еще понимаю, бывший военный. Но бывший ученый – это пять баллов. Таких у нас еще не водилось.
– Считай, что я буду первым.
Борланд прикинул правдоподобность легенды, и понял, что, как ни удивительно, но придраться действительно не к чему. Все, что находится в Зоне, так или иначе создано людьми, либо является следствием их деятельности. Логично, что в мире хватает как хранителей секретов, так и жаждущих их разузнать.
– Ты не будешь сильно возражать, если я время от времени буду тебя спрашивать, на кого ты работаешь? – задал Борланд вопрос, крутящийся в его голове.
– Не буду, – ответил Марк, вставая и стирая схему ногой. – Потому, что каждый раз я буду отвечать тебе «ни на кого».
– Тогда хотя бы скажи, зачем тебе все это нужно.
– Я просто хочу знать, что происходит, – сказал Марк.
– И для этого пришел в Зону.
– Да.
– Видимо, для тебя это значит много, если ты так хорошо подготовился и настолько упорствуешь.
– Очень много, – сказал Марк.
Борланд взглянул на заходящее Солнце.
– Вечер, – констатировал он и спросил: – Когда выходим?
– Завтра, – сказал Марк. – Начнем с X-17. Она ближе всех.
– Меня устраивает, – торопливо вставил Орех и с боязнью взглянул на Марка. – Я же иду с тобой, верно?
Марк доброжелательно кивнул.
– Если ты хочешь, – ответил он.
Орех преобразился.
– Друг, я за тебя жизнь отдам! – торжественно провозгласил он и для пущей убедительности стукнул себя кулаком в грудь.
– Погоди жизнь отдавать, она тебе еще пригодится, – сказал Борланд. – Марк, если ты принимаешь в команду Ореха, то это твое право. А теперь я должен заявить, что это последний твой поступок, не согласованный со мной. Если ты берешь меня фактически на роль проводника, то я отныне становлюсь главным в команде.
– Разумеется, – склонил голову Марк.
– Если вдруг кто-то понимает слово «главный» по-своему, я позволю себе разъяснить. Я даю указания, а вы их исполняете. Не спрашивая, зачем. Если кто ослушается – я в лучшем случае буду бить, и, может быть, даже ногами. Я человек нервный. В худшем – наше соглашение частично разрывается. Это означает, что провинившийся будет мне по-прежнему должен, в то время как я не буду ему должен ничего. Ясно?
– Да, да, понятно, – ответил Орех, немного смутившись.
– Согласен, – сказал Марк.
– Отлично, – Борланд секунду подумал и продолжил:
– Теперь давайте определимся, кто чего хочет. Куда идешь ты, – он обратился к Марку, – мне неважно. Я склонен считать, что Заслон не просто так мешает тебе спать по ночам, так что если его и возможно снять вообще, и если ты это сделаешь, то это означает одно – у тебя есть свои интересы в северных от Заслона районах, куда пока ни один человек с момента взрыва не добрался. Теперь ты, Орех. Чего ты хочешь?
– Я сталкер, – ответил Орех. – И хочу изучить Зону.
– Все с тобой понятно. Ну, а вот чего хочу я. Во-первых, если Заслон будет снят, я хочу это видеть. Во-вторых, я хочу пройти дальше. Но этого, как я понимаю, мне гарантировать никто не может, так что это не условие, а так, информация к размышлению. Времени на распитие бутылки, чтобы узнать друг друга лучше, у нас нет, да я и сам пойму, кто чего стоит, в первом же совместном бою. Так что будьте готовы к тому, что нам придется повоевать. И третье. Я хочу хороший хабар.
– Он будет, – сказал Марк.
– Не сомневаюсь, так как после Заслона хабаром станет любая фиговина, которой не найти в южных районах. Но я не об этом, – уточнил Борланд. – Я хочу артефакты. Настоящие, с уникальными свойствами, дорогие. Чтобы душа плясала. Чтобы можно было их продать, либо употребить в личных нуждах.
– Ты получишь во много раз больше того, что видел в моем рюкзаке, – сказал Марк.
– Малыш, ты с поразительной точностью улавливаешь мои мысли, – сказал Борланд. – Вам с Орехом нужно будет добыть себе нормальное снаряжение. Оружие я предоставлю – хорошее, проверенное, пристрелянное. Если понадобится, выменяй хлам в своем рюкзаке, только не переусердствуй с редкими образцами. Но чтобы завтра вы оба стояли на границе с Кордоном в полной боевой готовности.
– Будет сделано, – кивнул Марк.
– И еще одна деталь. Я включу в группу двух человек.
– Зачем? – спросил Марк. Орех начал переминаться с ноги на ногу.
– Потому, что я так решил, – спокойно ответил Борланд. – Без обид, парни, я не намерен бродить по всей Зоне вдоль и поперек, имея вас обоих на хвосте. Будь вы профессионалами, другое дело. Но, вместо того, чтобы стать моей тенью, глазами и дополнительными руками, вы окажетесь обузой. Подробности объяснять?
– Нет, – сказал Марк, а Орех мотнул головой.
– Вот и прекрасно. Потому, что если бы вы не поняли смысла моего простейшего требования, экспедицию можно было бы заканчивать. Завтра к восходу Солнца я приду на границу с Кордоном, с двумя парнями. Хорошими, надежными. А вы двое помните, что я вам сказал. Марк за старшего. Есть вопросы?
– Нет, – ответил Марк, слегка улыбаясь.
Борланд словно не заметил улыбки:
– Отлично. Тогда расходимся.
– Расходимся, – повторил Марк и поправил рюкзак на спине. Орех приготовился последовать за ним.
– Удачи тебе, сталкер, – сказал он Борланду и вдали раздался звериный рев.
Сталкеры быстро посмотрели в сторону источника звука.
– Что это? – спросил Орех дрогнувшим голосом.
– Не знаю, – ответил Борланд, озадаченно осматривая холмы. – Но мне это не нравится. Ну что, исследователи? Хотели изучить Зону? Вот вам и шанс.
За холмом послушалось урчание. Орех положил руку на автомат, Борланд коснулся пальцами рукояти ножа. Марк сделал шаг вперед и в следующую секунду увидел зрелище, от которого все внутри него словно стало скручиваться в тугой узел.
Мягко ступая, на ближайший холм взошла огромная химера. Царственной походкой она двигалась к сталкерам, не уминая ни травинки на своем пути, и остановилась метрах в пятнадцати от Марка, глядя на него большими зелеными глазами.
Орех еле слышно охнул.
– Все стоим на месте, – прошептал Борланд, крепко сжимая бесполезный нож.
Марк почувствовал, что земля словно уходит у него из-под ног. Усилием воли он заставил себя стоять прямо и смотреть химере в глаза. Это была та самая особь, чьих троих детей он убил на Кордоне. Он знал, что других химер быть здесь не могло. Другие не смотрели бы на него так, как эта.
Химера открыла пасть, продемонстрировав хищные острые клыки. Затем снова извергла рев, который был воистину устрашающим. Орех закрыл глаза и упал на колени, тяжело дыша. Борланд стиснул зубы. Марк не выдержал, отвел взгляд и закрыл лицо руками в ожидании нападения.
Взмахнув хвостом в воздухе, химера развернулась и вскоре исчезла в чаще чернобыльских покореженных деревьев.
Глава 5
Сенатор
Над Кордоном взошла полная луна. Было слышно, как на севере начался протяжный вой слепых собак, поначалу в одно горло, затем в несколько, пока звук не слился в сплошной меланхоличный реквием. По какой-то причине пресловутая реакция волков на луну, укоренившаяся в народных преданиях, нашла практическое воплощение в генах чернобыльских псов, слаженность завывания которых могла посоперничать с четкостью поворотов рыб в водной среде. Однако в Зоне не было поэта, который узрел бы красоту в совместных действиях ее безглазых порождений.
Огонь, догорающий в ночи, поедал последние обломки старого дерева, и Орех подбросил в костер пару новых поленьев. Кордон был единственным местом в Зоне, где можно было осмелиться ночевать на открытой местности, да еще и разводить костры. Поэтому сталкеры перед большим путешествием решили взять максимум от возможности переждать ночь не в душном бункере и не на суку дерева, а растянувшись на зеленой траве и всматриваясь в бесконечное небо. По большей части это относилось к Ореху, в то время как Марк имел собственные причины выйти ночью в просторы Кордона. Он не хотел находиться возле посторонних сталкеров больше, чем это было необходимо. Так что они расположились в тихом месте неподалеку от проржавевшего электровоза, Орех начал разводить костер собственными методами, а Марк принялся за ревизию снаряжения, только что купленного в баре «Кордон».
Сев на землю и расстегнув рюкзак, Марк вытащил четыре военные аптечки, упакованные в синий непромокаемый полиэтилен, несколько армейских продовольственных пайков моментального приготовления, нож, мощный компактный фонарь и новенький бинокль. Все это он приобрел у клана «Чистое Небо» взамен за артефакты и сталкерскую куртку, полученную им по прибытии в Зону. Основная часть средств ушла на усиленный защитный комбинезон, в который Марк облачился сразу же. Довольно удобный и плотно прилегающий к телу, комбинезон пользовался популярностью у клана «Свобода». Самое главное, что он был новый, так как подержанные защитные доспехи, снятые с мертвых сталкеров, популярностью не пользовались. Не столько из этических побуждений, сколько из философских – зачем нужен комбинезон, не спасший своего хозяина? Исключением были только «грешники», которые считали за честь носить броню, снятую с убитых, и желательно с бурыми пятнами крови.
Сталкер, продавший Марку комбинезон, заверил его, что он оснащен дополнительными циркониевыми элементами, которые обеспечат отличную защиту от автоматных очередей и летящих осколков. Вряд ли клановец представлял себе, что такое цирконий, но, по крайней мере, верил в то, что говорил. На правом рукаве были кармашки для хранения пистолетных обойм, что очень ускоряло процесс перезарядки. На левом – углубления для различных электронных средств и запасные ножны. Костюм был дополнительно оснащен прибором ночного видения, который с ростом технического прогресса больше не представлял собой коробку на голове, а был больше похож на элегантные очки, которые связывались с костюмом отходившим сбоку закамуфлированным кабелем и при необходимости помещались в боковой карман на груди. Карманов было вообще довольно много, и Марк быстро заполнил их шоколадками и болтами – двумя почитаемыми у сталкеров понятиями. Никто уже не помнил, откуда пошла традиция определять границы аномалий бросанием болтов, зато каждый ценил преимущества вкусных и питательных шоколадных батончиков.
Марк проверил пояс, на котором крепились ножны, детектор аномалий и дюжина независимых резиновых контейнеров для хранения питьевой воды. Старое, но очень удачное изобретение, позволявшее пить через тонкую эластичную трубку, которая пристегивалась к любому из контейнеров.
Отстегнув от пояса металлическую флягу, Марк некоторое время смотрел на нее, затем поболтал, оценивая целостность. Содержавшаяся внутри субстанция не могла просочиться наружу, поскольку внутренние стенки фляги были выложены хрусталем. В совокупности с тем, чем конкретно являлась заключенная внутри полужидкая масса, данная удивительная конструкция, спаянная из используемых в авиапромышленности материалов, вызвала бы азарт у физиков, химиков и эстетов одновременно. Марк сунул флягу в карман рюкзака – спать с ней на поясе было нежелательно, хотя раздавить ее можно было разве что гусеницами танка.
В рюкзаке оставались лишь артефакты, нужные Марку и те, которые сбыть не представлялось возможным, да и не нужно было. Одна Ночная Звезда, причудливое образование в форме оранжевого коралла, повышающее пулестойкость в ущерб сопротивляемости радиации. Три Обливион Лоста разового действия. Одна шипастая Колючка, очищающая организм от любого вредоносного излучения, но раскрывающая на нем все свежие раны и даже в некоторых случаях старые шрамы. Две коричневых полупрозрачных Слюды, моментально восстанавливающие целостность организма, но делавшие его на какое-то время неоправданно восприимчивым к различным ожогам. В ассортименте был даже один Дементор, повышающий концентрацию внимания и способность мыслить, но нагнетающий при этом жесточайшую депрессию и нежелание жить. Несмотря на высокую ценность и то, что они являлись основной причиной пребывания людей в Зоне, артефакты были сталкерским проклятием, и их следовало использовать только по мере острой необходимости. Порой они могли спасти жизнь, вовремя излечив человеческое тело, однако за это всегда следовала плата в виде отклонений в другой области здоровья. Это была очень опасная игра, по поводу которой христианская церковь провела бы очень мудрую аналогию с дьявольским контрактом. Но по уровню азарта и помешательства с артефактами не могли сравниться даже казино, экстази и видеоигры, вместе взятые.
Вытащив Каменный Цветок, Марк позволил себе полюбоваться отблесками пламени от костра, проявившимися на поверхности артефакта. Данный артефакт был сравнительно недорог, и в больших количествах был разбросан по Кордону, но рассматривание его у костра замечательно успокаивало, что сейчас было очень кстати. Образ химеры не выходил у Марка из головы. Это было самое загадочное существо Зоны, не подлежащее исследованию. Марк не сомневался, что им еще предстоит новая встреча.
– О чем думаешь, брат? – спросил Орех, присаживаясь у костра и вскрывая банку мясных консервов.
Ему достался стандартный комбинезон сталкеров, точно такой же, какой был у Борланда. Костюм был широко распространен у «Чистого Неба» и одиночек южных районов Зоны, как лучшее решение для большинства сложностей. Но должной защиты в таких местах, как кислотные болота и очаги повышенной радиоактивности, не обеспечивал, равно как и не мог уберечь владельца от попадания заряда дроби в упор. Бывали случаи. Собственно, учитывая склонность сталкеров избегать стрельбы и ходить лишь в местах, где защита как таковая не обязательна, это не было большой проблемой.
– Думаю о прошлом, – ответил Марк.
Орех с согласием закивал.
– Я тоже, – ответил он. – Когда шел в Зону, думал, только о будущем и буду думать. А глядишь, по родным скучаю.
В то время, как Марк занимался снаряжением, Орех сбегал к Сидоровичу, у которого без лишних слов и не привлекая внимания закупился продуктами питания. В общей сложности за все было заплачено артефактами Марка, плюс две Медузы в общую кассу добавил от себя Орех, гордый тем, что ведет торговые отношения найденными лично им самим артефактами. И, хотя стоимость Медузы по местным меркам равнялась всего-то цене продовольствия на сутки без учета сигарет, радость молодого сталкера можно было сравнить с чувствами американских колонизаторов Дикого Запада на золотых приисках.
Причина, по которой Марк согласился взять его с собой, была проста. Никогда не нужно отказываться, если тебе предлагают не просто партнерство, а настоящую дружбу, тем более когда друг действительно может сильно помочь.
Упаковав снаряжение обратно в рюкзак, Марк осмотрел Фору-12. Он все еще пользовался пистолетом Пластуна, так как оно неожиданно пришлось ему по душе и удобно ложилось в ладонь. Перспектива стрелять в человека и тем более убивать не вызывала у Марка никакого чувства. Любое насилие было ему чуждо с детства. Но за последние пять лет он начисто вытравил из себя все черты характера, которые могли ему помешать в Зоне. Он полагался на собственный здравый смысл. Лишь когда его собственный инструктор сказал ему, что он стал настоящей боевой машиной, Марк понял, как сильно его поменяли пять лет жестоких тренировок, морально и физически. Мало бы кто догадался, что трое убитых Марком мародеров были первыми его жертвами. Борланд был прав: он действительно воспользовался гранатой, засунутой в артефакт Тесто, вследствие чего энергия взрыва была усилена и перенаправлена не во все стороны, как гласит известный закон физики, а горизонтально. Не находись Борланд на вышке, погиб бы с остальными. Хотя безопасная зона Теста находится не над плоскостью ударной волны, а под ней. Буквально в полуметре, какой бы хаос не бушевал наверху.
Спрятав оружие в кобуру на поясе, Марк достал из рюкзака последнюю и самую важную вещь, завернутую в отрезок белоснежной материи. Бросив взгляд на Ореха и убедившись, что тот смотрит в другую сторону, Марк осторожно извлек небольшой черный кристалл.
Осознание, что именно он держит в руке, пробрало сталкера сначала жаром, затем холодом, чувством опасности, ответственности, и в итоге осталось лишь ощущение острого и давящего одиночества. Ни один человек не был способен вынести самого факта обладания Черным Кристаллом. Марк внимательно смотрел на блестящий осколок, в очередной раз надеясь, что тот хоть как-то проявит себя. Но чужеродный камень не подавал никаких признаков активности, все так же ожидая инструкций, которых, разумеется, не последовало. Марк снова обернул Кристалл тканью и спрятал его в самом низу рюкзака.
– Пить как охота, – сказал мечтательно Орех. – Квасу бы сейчас холодного. Да чтоб в нос шибануло.
– Привыкай к тяжелой жизни, – ответил Марк и слегка улыбнулся.
Орех же «слегка» улыбаться не мог, и продемонстрировал искреннюю и добродушную ухмылку до ушей.
– Как ты думаешь, Марк, что там, за Заслоном? – спросил он.
Марк только покачал головой.
– Не знаю, дружище, – честно признался он. – Но очень хотел бы узнать.
Орех только кивнул и продолжил заниматься костром. Глядя на товарища, необремененного никакими внутренними проблемами, Марк старался найти хоть какие-то ассоциации с тем, кем был он сам до возникновения Зоны. Воспоминаний о тех временах становилось с каждым днем все меньше, оставляя только до наивности простое настоящее и четкую цель, заслонившую собой все вопросы и сомнения. Если в мире и существовала судьба, то Черный Кристалл давал полное право менять ее по своему усмотрению, а причина, по которой Марк оказался в Зоне, просто не оставляла иного выбора, кроме как ковать собственную судьбу самостоятельно.
Если же судьбы нет, то самое время было ее создать.
Мысли Марка были прерваны звуками приближающихся шагов. Оглянувшись, он увидел человеческий силуэт. Впрочем, в Зоне было как минимум пять-шесть видов созданий, чьи очертания напоминали человеческие, поэтому Марк внутренне напрягся и расстегнул пальцем кобуру.
Орех тоже привстал, подцепив рукой ремень автомата, и крикнул:
– Стой, стрелять буду!
– Не стреляйте, сталкеры! – послышался тонкий голос.
Хотя по меркам Зоны столь короткое и ровным счетом ничего не проясняющее прошение о мире было недостаточным, Орех все же не стал стрелять. Фигура приблизилась и свет озарил простодушное лицо человека средних лет, маленького роста и с почти детским взглядом.
– Сенатор! – удивился Орех. – Ты что тут делаешь?
– Пустите погреться у костра? – спросил Сенатор, глядя на Марка.
Марк помедлил.
– Я не отниму у вас много времени, – ободряюще сказал Сенатор и сел рядом с огнем, вытянув к нему руки. – Простите, друзья мои, но мои пальцы уже не те. Плохо мне даются холодные ночи.
На Сенаторе был надет плотный плащ с длинными полами и капюшоном, не имеющий ничего общего со сталкерским обмундированием. Самый обыкновенный плащ, который можно заметить дождливыми вечерами в густонаселенных городах на спешащих с работы к домашнему чаю обывателях. С собой у него не было видно ни рюкзака, ни оружия, хотя под плащом можно было спрятать совсем немного полезного в Зоне добра. Но, как говорил сталкер Клык, у каждого свой стиль.
– А что ты тут делаешь? – спросил Орех, тоже садясь и кладя автомат на землю.
– Решил попытать счастья в поиске артефактов, – ответил Сенатор, глядя на Марка. – В такую ночь грех оставаться взаперти. Нужно ценить все, что видишь вокруг себя и наслаждаться этим, пока не истекли отпущенные тебе часы. А ты, мой друг, очевидно, Марк?
– Да, – ответил Марк, усаживаясь с противоположной стороны от костра. – Мы знакомы?
– Твоя слава тебя опережает, – ответил Сенатор, медленно приблизив пальцы почти к самому пламени. – И твой друг очень хорошо отзывался о тебе сегодня в баре.
Марк кинул косой взгляд в сторону партнера, и Орех со смущенной улыбкой пожал плечами.
– Будешь ужинать? – спросил Орех, протягивая Сенатору открытую банку фасоли с грибами.
– Благодарю покорно, это очень кстати, – сказал Сенатор приветливо, беря банку и кладя ее на угли. – Вот, кстати, мой вклад к общему столу.
С этими словами Сенатор запустил руку в один из бездонных карманов плаща и вытащил пластиковую литровую бутылку, которую передал Ореху.
– Держи подарок, сталкер, – сказал он. Орех недоуменно принял бутылку, открыл, приложился и сделал глоток, после чего его лицо окрасилось изумлением.
– Квас, настоящий квас! – сказал он. – Откуда это у тебя?!
– Из бара, конечно! – ответил Сенатор с лукавым смехом. – Подобные вещи тут хранятся лишь в бронированных холодильниках.
– Замечательно! Марк, попробуй! – воскликнул Орех, передавая бутылку. Марк взял ее и попробовал. Квас действительно был неплох – настоявшийся, холодный и неожиданный.
– Спасибо, – коротко сказал он и передал бутылку Сенатору. Тот тоже отпил немного и вернул Ореху.
– Ваше здоровье, друзья мои, – сказал Сенатор,
Вытащив складной нож, он двумя движениями преобразовал его в вилку, поднял разогретую банку и принялся за еду. Марк взглянул на Ореха, который успокаивающе прикрыл глаза и кивнул.
– Прошу извинить меня за вторжение, мне нужно где-то передохнуть, – продолжал Сенатор, опустошив банку. – А поскольку Орех однажды воспользовался моим гостеприимством на другом районе Кордона при аналогичных обстоятельствах, я счел достаточно приемлемым испытать ваше терпение, когда это стало необходимым.
– Ты тогда здорово меня выручил, Сенатор, – сказал Орех с легким румянцем на щеках, заметным даже при таком освещении. – Я приполз без единого патрона и дико уставший.
– Более того, мой юный друг, без единой зубочистки, – добавил Сенатор, впервые за встречу посмотрев на молодого сталкера. – И ты съел весь мой ужин и отключился, хотя по правилам, если ночью в Зоне вместе оказалось двое и более персон, то нужно по очереди стоять на часах, не обращая внимание на усталость. Но я не виню тебя, так как уверен, что в этот раз ты поступишь мудрее.
– Мы планировали дежурить по очереди, – произнес Марк, не замечая совсем сконфуженного Ореха.
– И кто должен был стоять первым? – спросил Сенатор.
– Я, – ответил Марк. – До двух часов.
– Боюсь, мой друг, тебе пришлось бы дежурить до утра, – сказал Сенатор, снова глядя на Марка. – Нельзя недооценивать склонность этого юноши ко сну.
– У каждого свои недостатки, – возразил Марк.
– У каждого свое понимание сна, – ответил Сенатор.
Наступило молчание, на фоне которого треск пламени слышался особенно четко, и Марк внезапно понял, что вой чернобыльских псов прекратился.
– Ты даже не заметил, как стало тихо вокруг, – произнес Сенатор, словно прочитав мысли Марка. – И в нужный момент ты можешь не заметить грома. Ты совсем новый человек в Зоне, а она совсем новая для тебя. Во взаимоотношениях Зоны и каждого сталкера есть свой, индивидуальный срок, в течение которого они привыкают друг к другу. Но ты не так прост, сталкер Марк. Это чувствуется. Ты никогда не привыкнешь к Зоне.
– Не знал, что я настолько выделяюсь, – сказал Марк, снова рассматривая лежащий рядом Каменный Цветок.
– Выделяешься. Это заметили почти все обитатели Кордона.
– Почти, но не все. И я не планирую привыкать к Зоне.
– Зона у каждого своя, – вздохнул Сенатор. – Для большинства сталкеров она стала последним пристанищем. Как у живых, так и у ушедших в лучший мир. Или в худший, кому какая доля выпала. Однако пристанище не всегда становится тем, что человек выбирает добровольно. Счастлив тот, кому есть куда идти из Зоны. А как быть с теми, для кого Зона – последний шанс?
– К чему ты клонишь? – спросил Марк.
– Я клоню к тому, что ты один из тех, для кого Зона стала последним шансом найти покой.
Орех, для которого эти разговоры были чересчур мудреными, был занят чисткой автомата снаружи, поэтому он не видел пораженного лица Марка.
– Почему это Зона стала для меня последним шансом? – спросил Марк, чувствуя легкую дрожь.
– Ты человек решительный, но твоя решимость остаточная. Основная ее часть ушла на то, чтобы набраться сил сделать выбор и прийти в Зону, чтобы окончательно все узнать.
– Кто ты? – спросил Марк, стискивая и разжимая кулаки. – Ты же меня не знаешь.
– Я тот, кого ты перед собой видишь, – ответил Сенатор. – И, хотя я не знаю подробностей о том камне, что ты носишь на сердце, я, тем не менее, вижу тебя в общих чертах. Видеть и понимать чью-либо роль в общей картине намного лучше, чем замечать отдельные и ничего не значащие подробности, Марк.
– У каждого свой камень на душе, – тихо сказал сталкер.
– Но твой камень не порожден тобою. Это переживание за другого, близкого тебе человека. Это сразу видно по тебе, и это заметили бы все остальные, не будь у них собственных камней, ими же самими и порожденных. Эгоист не видит чужой боли. Но твоя боль действительно сильна, раз забросила тебя в Зону.
Дрожь Марка усилилась, и он придвинулся поближе к пламени.
– Вот почему ты здесь, – продолжал Сенатор. – В своем мире перед тобой встали неразрешимые вопросы, ответы на которые ты мог найти лишь в Зоне. Но Зона – место коварное. Она может дать любой ответ, после чего может так же легко убить того, кто этот ответ искал. Однако твоя боль оказалась настолько сильной, что ты готов даже на смерть, лишь бы это принесло тебе объяснение. Вот почему ты здесь. Чтобы найти покой. И ты на все пойдешь, чтобы докопаться до истины.
– На все, – глухо подтвердил Марк.
– Вижу, тебе уже пришлось убивать людей.
– Пришлось, – прошептал Марк.
– Ты не найдешь себе мира, если сейчас все бросишь и вернешься домой.
– Я не собираюсь возвращаться, – произнес Марк, пытаясь совладать с собой и восстановить дыхание. Напряжение последних лет, которое он тщательно давил в себе, отчаянно прорывалось наружу в самый неподходящий момент. Он закрыл лицо руками и пожелал, чтобы Орех куда-то отлучился по любому поводу, и его желание внезапно сбылось.
– Я скоро буду, – объявил Орех, повесил автомат на плечо и встал. – Мать-природа зовет по личной нужде.
– Будь осторожен, – сказал Сенатор и Орех ушел, что-то насвистывая.
– Я не вернусь, – повторил Марк чуть громче, отнимая руки от лица. По его щекам катились слезы. – Получится у меня или не получится, вернуться обратно у меня нет шансов.
– Получится, конечно, – заверил его Сенатор. – А вернешься ты или нет, уже не столь важно. Будь это важнее, ты бы просто не пришел сюда. В любом деле нужно видеть успех не в том, чтобы обязательно добиться результата, а в том, чтобы костьми лечь, но сделать все, на что ты был способен. Это закончится либо получением желаемого, либо гибелью на пути к этому. И то, и другое можно считать успехом. Жить по-другому просто не имеет смысла.
– Тогда я определенно намерен добиться успеха, – мрачно сказал Марк.
– И что же тебя гложет? – спросил Сенатор.
Марк глубоко вздохнул и успокоился.
– То, что я могу не выдержать и стать кем-то другим, – ответил он.
– Да, это действительно опасно, – согласился Сенатор. – Позволь, я попробую угадать, что конкретно ты собираешься сделать. Ты идешь в глубь Зоны. Именно там и хранятся ответы на интересующие тебя вопросы.
– Насколько я тебя узнал за эти пять минут, тебе не составило труда догадаться о моих намерениях, – ответил Марк, беря с земли веточку и покручивая ее в ладони.
– Тогда позволь мне угадать и причины. Второй взрыв в районе ЧАЭС разрушил множество жизней, и это каким-то образом коснулось близкого тебе человека. И ты намерен добраться до северных районов Зоны, чтобы все узнать. Я прав?
Резким движением Марк сломал веточку и неподвижно уставился на обе ее половинки. Сенатор аккуратно вытащил их из его пальцев.
– Сломать всегда проще, чем восстановить, – сказал он и бросил половинки в огонь. – Но все же можно. Намного хуже, если осколки сгорают. Тогда восстановить их невозможно, и остается лишь горькая память.
Марк ничего не ответил.
– А вот и я, – послышался голос Ореха. – Не ждали?
– Побудь тут, я тоже пройдусь, – сказал Марк, встал и, засунув руки в карманы и бросив многозначительный взгляд на Сенатора, направился в темноту деревьев.
– Кстати, да, нужно выбросить мусор, – сказал Сенатор извиняющимся тоном, взял пустую банку и поднялся. – Ты тут не сильно будешь скучать?
Орех, не отрываясь от бутылки с квасом, скосил на него глаза и что-то хмыкнул.
Отойдя метров на тридцать, Марк закрыл глаза, обхватил ствол дерева рукой и бессильно прижался к нему лбом. Свисающие с веток сероватые волокна Жгучего Пуха потянулись к нему, но облако обжигающих частиц так и не выбросили – дерево набиралось сил к завтрашней охоте. Лес застыл, напоминая кадр на фотопленке. Не шевелился ни один лист, ни одна травинка. Лишь мерцание звезд при полной Луне создавало видимость движения.
Отпустив дерево, Марк прислонился к нему спиной и с силой провел рукой по лицу. Одна часть его плана уже была провалена. Он по-прежнему оставался человеком, давая человеческую же оценку собственным поступкам. В его миссии нельзя было рассчитывать ни на разум, ни на интуицию, поскольку обе данных психологических направляющих отчаянно сигнализировали ему, что он попросту сошел с ума. Никакая нервная система не выдержит груза действий, проводимых за пределами человеческих сил.
Сенатор бесшумно возник перед ним, глядя с самым успокаивающим выражением, на которое только был способен.
– Я не стану выпытывать у тебя подробности, – сказал он. – Но если ты не будешь хотя бы физически находиться рядом с теми, кто тебя поддерживает, ты сломаешься. Сталкеры, находящиеся в Зоне, имеют собственные, но очень похожие проблемы. Сильнейшие духом слабеют в условиях одиночества. Ты более одинок в этом месте, чем любой другой сталкер.
Марк опустил руку и сквозь зубы втянул в себя воздух.
– Я за пять лет не открылся ни одному человеку, – сказал он, качая головой. – Ни единому. Думал, смогу держать все в себе. Даже гордился этим. Но тогда все было проще. Кругом всегда были люди. Спокойные, цивилизованные люди. И осознание собственной тайны не так сильно тяготило. Здесь же я сам по себе.
– Могу я тебя попросить кое о чем? – произнес Сенатор.
– О чем? – спросил Марк тихо.
– Я прошу довести меня до Заслона.
Марк выпрямился и отодвинулся от дерева.
– Зачем? – спросил он.
Сенатор моргнул.
– Я хочу домой.
– Заслон твой дом?
– Нет, конечно, – Сенатор сунул руки в карман и сделал пару шагов к Марку. – Но там я стану ближе к дому.
Марк попытался совладать с круговоротом мыслей в голове. Получилось не очень удачно.
– Группа уже укомплектована, – сказал он. – Кроме этого, я тебя не знаю, что бы ты мне не говорил.
– Насколько я понимаю, главным в вашей группе должен быть кто-либо из проводников. Значит, это не ты.
– Не я.
– Стало быть, он решает подобные вопросы. Предложи ему мою кандидатуру в качестве члена команды. Если он откажется, я уйду.
Марк ничего не ответил, и Сенатор продолжал:
– Что до того, что мы с тобой не знаем друг друга, то скажи мне, Марк, много ли ты разговаривал с другими сталкерами, чтобы с уверенностью заявлять, что знаешь их лучше, чем меня?
Эти слова прояснили сознание Марка. Напряженно пытаясь поставить каждую мысль на место, он был вынужден признать, что Сенатор в самом деле стал ему более близким собеседником, чем Борланд или Орех, которые его привлекли своей простотой и предсказуемостью.
– Что до того, чем я могу пригодиться, – как ни в чем не бывало, продолжал Сенатор, оглядывая ночные окрестности. – То я, что называется, могу чувствовать Зону. Очень хорошо переношу психологически любые ее проявления и адаптируюсь к ситуации посредством духовного слияния с ее сутью. Сталкеры называют это шаманством.
Собственную характеристику Сенатор выложил четко и без тени стеснения. Марк по-прежнему молчал, и Сенатор закончил свою речь:
– Скажу тебе еще одну вещь. Как бы ты не старался забыть свою человеческую сущность, я в течение всего времени, что мы проведем вместе, буду тебе о ней напоминать. Если ты станешь вести себя как машина, то, достигнув цели, забудешь, зачем к ней шел. Я сделаю все, чтобы не допустить этого.
Неизвестно, в какой степени Сенатор знал, о чем говорит, но, как всегда, безошибочно попал в цель. Марк криво улыбнулся и произнес:
– Ты принят. Я поговорю с главным.
– Очень хорошо, – сказал Сенатор с невозмутимым видом, словно он другого ответа и не ждал. – Теперь советую вернуться к костру, пока наш юный друг не вздумал нас искать.
Обратный путь они проделали молча и застали Ореха в безмятежном состоянии, видящего третий сон. Сенатор рассмеялся:
– Ха! Что я говорил? Похоже, один из команды уже немного нас опережает. Рекомендую последовать его примеру. Выспаться сейчас не помешает.
Марк не нашел в себе сил возражать, к тому же в возражениях не было необходимости. Он просто лег на землю, положив под голову рюкзак, и опомнился:
– Сейчас моя очередь дежурить.
– Спи, – осадил его Сенатор, садясь и протягивая руки к костру, как и в начале своего появления. – Если меня понадобиться сменить, я скажу.
Марк откинулся на рюкзак, в последний раз за этот насыщенный день посмотрел на небо и закрыл глаза. Признавшись себе, что он может не выдержать операцию, он почувствовал себя намного лучше и честнее с самим собой. По поводу Сенатора Марк не чувствовал никакого волнения. Помощник, который способен в случае чего вытянуть все дело на собственных нервах, просто необходим. И впервые с тех пор, как Марк появился в Зоне, он засыпал в компании постороннего человека, но с обнадеживающей и твердой уверенностью, что он поступил правильно.
Глава 6
Вне закона
К восходу Солнца трое сталкеров подошли к шлагбауму, служившему негласной границей между двумя районами Зоны. В плане географических особенностей, уровня радиации, флоры и фауны не было никаких особо существенных поводов делить Зону на отдельные участки. Эпицентр, разумеется, не считался. Причины лежали в насущной необходимости человека хоть как-то обозначать границы территорий, в пределах которых он может относительно свободно мыслить.
Ночь прошла спокойно, как и пробуждение. Сенатор не стал будить никого из сталкеров, отсидев на часах всю ночь, поигрывая прутиком и следя за костром. Во всяком случае, Марк застал его в той же позе, что и накануне перед сном. За безмолвным вопросом в глазах Марка последовал безмолвный ответ Сенатора, красноречиво свидетельствовавший, что ничего не изменилось. Орех, продрав глаза, лишь услышал пару слов объяснений и только заулыбался. Марк переложил снаряжение по-другому и коротко велел выдвигаться. Орех быстро раскидал сгоревшие головни, подхватил автомат и встал прямо, при этом ни капли не пытаясь кого-то копировать, отчего Марк снова позавидовал его простоте.
Сенатор без лишних слов последовал с ним к Свалке, ограничившись в приготовлениях застегиванием плаща на дополнительные пуговицы и потуже завязав пояс. Накинув капюшон, почти полностью скрывавший лицо, он занял позицию в строю справа от Марка, все так же перебирая пальцами веточку. Орех же, повесив автомат за плечо, шел так, словно выступал на демонстрации сталкерских костюмов или на передовой полувоенного марша. Осознание важности предстоящего дела и стоимости его достаточно простого по меркам Зоны, но впечатляющего в его глазах снаряжения натуральным образом возвеличило молодого парня. Думая о знакомых девчонках и корешах, оставленных им в родной местности, он, тем не менее, зорко следил за всеми подозрительными явлениями. Это было несложно, учитывая, что Орех все три недели зонального стажа провел на Кордоне, лишь изредка захаживая на Свалку, и смог изучить местность вдоль и поперек.
На пути Марк локализовал сразу четыре новых Трамплина. Писк детектора аномалий предупредительно возвестил о ловушках. Обкидав их болтами, делая аномалии видимыми для других, менее удачных сталкеров, Марк достаточно точно определил их границы. Сенатор молча следил за ним, лишь один раз молча указав прутиком в сторону, и Марк скорректировал свои расчеты, моментально догадавшись, чего от него хотят. Похоже, Сенатор и в самом деле был отчасти шаманом. Хотя, почему отчасти? Нет четкого определения всему, на что способен человек, равно как и пределов этим возможностям.
Орех, отличавшийся орлиным зрением, молча оглядывал окрестности в поисках материальных противников, будь то стадо кабанов, слепые собаки или вооруженный человек. Заметив в кустах движение, Орех быстро приготовил автомат к бою, а в следующую секунду, услышав характерное рычание, сделал четыре одиночных выстрела по мишени. Марк, поглощенный обезвреживанию одного из Трамплинов, даже не заметил кабана в кустах, туша которого наполовину показалась из зарослей и осталась лежать без движения. Сенатор не среагировал вообще никак, только одарив Ореха теплым взглядом, вторично за сутки вогнав того в краску.
Таким образом, к шлагбауму подошла не маленькая толпа одиночек, а почти команда сгруппированных сталкеров, каждый из которых прикрывал других по своей линии.
На месте сбора их ждала впечатляющая картина. Между бывшим контрольно-пропускным пунктом и осевшим на одно колесо обшарпанным пассажирским автобусом, на фоне металлических ворот с нарисованными патриотическими красными звездами, стояло трое человек равного роста, с ног до макушки облаченных в закрытые комбинезоны наемников с противогазами. В одинаковых позах, они уставились темными глазницами масок на сталкеров. Первый держал в руках снайперскую разновидность винтовки СВУмк2, стоившей достаточно много, чтобы считаться редкостью. Палец в толстой перчатке почти лежал на курке. У второго был С14 «Гром», автоматно-гранатометный комплекс, очень серьезное штурмовое орудие с подствольником. Третий вооружился гладкоствольным помповым ружьем системы «Чейзер-13». Все эти детали Марк подметил автоматически, прикидывая свои шансы, которые оказались неутешительны. Точнее, оказались бы при необходимости принять бой.
– Впечатляет, – сказал Марк. – Еще бы Танец Маленьких Утят, и было бы совсем замечательно.
Стоящий в центре наемник принялся что-то говорить прямо сквозь противогаз, энергично жестикулируя. Наружу вырывалось лишь глухое «Бу-бу-бу». Спокойствие Сенатора, с интересом смотрящего на пришельцев, разительно контрастировало с полной растерянностью Ореха.
– Я должен что-то из этого понять? – спросил Марк, держась за лямки рюкзака.
Наемник продолжил с большим усердием, махая головой, потрясая оружием, стуча себя кулаками в грудь и даже один раз перекрестившись. Затем он подпрыгнул, раскинул руки в стороны и поклонился.
У Ореха отвисла челюсть.
Наемник выпрямился, стащил с себя противогаз и представший перед сталкерами Борланд расхохотался.
– Я говорю, Танец с Саблями нам подошел бы больше, – сказал он, утираясь перчаткой.
Орех чертыхнулся. Марк кивнул Борланду и оглядел его спутников. «Наемники» тоже сняли противогазы, и перед сталкерами предстало двое непохожих друг на друга мужчин. Первый, со снайперской винтовкой, выглядел как голливудский актер, специализирующийся на ролях суперагентов под прикрытием плейбоя. Возраст его примерно соответствовал тому, в котором с футбола переключаются на теннис. Аристократичный и немного пронзительный взгляд, тонкие губы и очерченный гладкий подбородок довершали образ интеллектуального любителя тонкой работы.
Второй же был его полной противоположностью. Коротко стриженый здоровяк с пухлыми щеками и тяжелым дыханием, он символизировал собой грубую пробивную силу. Вдобавок он был единственным, кто зачем-то разукрасил себе лицо углем, добавив ряд параллельных темных боевых полос, и оставалось только удивляться, что в его могучих лапах нет шестиствольного пулемета. Тем не менее, в его глазах светилось почти детское простодушие. За спиной у него висело какое-то дополнительное оружие. Судя по перетягивающим грудную клетку ремням, еще по меньшей мере два ствола.
– Будем знакомы, – сказал Борланд. – Парень с винтовкой – Технарь. Шутить с ним не надо вообще.
Технарь прикрыл глаза и медленно кивнул.
– Гориллу с шотганом зовут Патрон, – указал Борланд на второго. – С ним шутить можно. Но, после того, как вы это сделаете, он быстро найдет способ убедить вас, что лучше бы вы шутили с Технарем.
– Да ладно, Борланд, – сказал Патрон, ухмыляясь, отчего его щеки стали еще толще. – Не пугай своих товарищей.
– Теперь мы все станем товарищами, – сказал Борланд и посмотрел на Сенатора. – А это что за фрукт?
– Это Сенатор, он изъявил желание идти с нами, – сказал Марк, кусая губы в неприятном ожидании.
– С нами? – переспросил Борланд. Он поморгал, дернул головой, словно отгоняя муху, и потер ладонью лоб. – Да без вопросов! Пусть идет.
Марк в недоумении посмотрел на него.
– В самом деле? – спросил он. – Ты его принимаешь?
– Конечно, – сказал Борланд. – Какие проблемы, в самом деле?
Марк перевел взгляд на Сенатора, и тот утверждающе поднял брови.
– Ну хорошо, – сказал Марк. – Значит, мы пойдем вшестером.
– Объясни парням план, так сказать, из первых уст, – произнес Борланд.
– Да. Значит, дело вот в чем, – Марк провел языком по зубам и вздохнул, собираясь с мыслями. – Нам нужно посетить все места Зоны южнее Заслона и собрать нужную информацию в научных лабораториях, точное местонахождение которых я буду указывать по прибытии. Затем мы идем к Заслону и снимаем его способом, который станет известен после посещения всех нужных мест. На этом цель заканчивается.
– Вы поняли, парни? – Борланд перевел взгляд на товарищей.
– Я все понял, – сказал Патрон. Технарь лишь в очередной раз кивнул.
– Отлично, – сказал Борланд и снова обратился к Марку. – Теперь скажи, что ты можешь им предложить.
– Что именно? – спросил Марк. – Я же не знаю, что ты им сказал.
– Нет, важно другое. Что можешь предложить им ты? – спросил Борланд.
Марк посмотрел на Технаря и Патрона в поисках хоть каких-то намеков, но встретил только внимательные лица. Он пожал плечами и ответил:
– Дорогие артефакты. Шанс узнать, что там, за Заслоном… Больше ничего предложить не могу…
– Отлично, – довольно сказал Патрон. – Артефакты. Это хорошо.
И он сплюнул себе под ноги.
– Значит, идем? – спросил Марк.
Технарь поднял вверх два пальца.
– У меня вопрос, – впервые подал он голос. – Куда конкретно мы пойдем? Перечисли места, пожалуйста.
– Агропром, Темная Долина, Янтарь и Красный Лес. – ответил Марк.
Технарь отвернулся, и Марк так и не понял, удовлетворил ли его ответ.
– Так, с этим покончили, – сказал Борланд. – Вижу, экипировка у вас неплохая. Оружие я сейчас дам, как и обещал. Патрон!
Патрон извлек из-за спины один из стволов и передал Борланду.
– Марк, это твое, – Борланд протянул Марку оружие. – Немецкая штурмовушка ГП-37, для тебя в самый раз. Не тяжело?
– Нет, – сказал Марк, оглядывая оружие. Такое он видел впервые, но изящная винтовка ему сразу понравилась. – Чем стрелять буду?
– Кто у нас в группе Патрон? Вот у него патроны и возьмешь. Орех, у тебя что? Все та же хреновина, которой ты мне вчера в спину тыкал? Малыш, она ни на что большее и не годится. Она сбивается и греется как паровоз. Дай сюда.
Стоявший все время молча Орех отдал Борланду автомат, который тот бесцеремонно выбросил в кусты.
– Я не разбираюсь в оружии, как все вы, – сказал он, потупляясь. – Мне только «калаш» и знаком.
– Ну так будет тебе «калаш». Патрон, порадуй мальца пирожком.
Патрон оценивающе взглянул на Ореха, довольно крякнул и извлек из-за спины второй ствол, оказавшийся последней моделью Акм 74/2.
– Держи, – подал он автомат обрадованному Ореху. – Этот намного лучше, ты уж мне поверь.
Орех прижал автомат к себе, как лучшего друга.
– И кто у нас остается? – спросил Борланд, глядя на Сенатора. – Для тебя оружия нет. Не припасли, уж прости.
– Все в порядке, – успокоил его Сенатор. – Я не пользуюсь огнестрельными видами.
– Пацифист, что ли? – недоверчиво посмотрел Борланд. – Ну, дело твое. Пойдешь в середине. У кого какие вопросы?
Сталкеры молча смотрели на Борланда, и он махнул рукой.
– Выдвигаемся, – сказал он.
Шестеро непохожих друг на друга людей цепочкой начали движение в сторону Агропрома. Борланд шел ведущим, за ним топал Патрон, сжимая широкими ладонями «чейзер». За его спиной почти не было видно Ореха, внимательно осматривающего холмы в прицел нового автомата.
Марк шел за Орехом, оценивая собранную группу. Ночное напряжение ушло. Вчерашняя эмоциональная вспышка разрядила его, и сталкер снова был поглощен собственным заданием, не испытывая ни малейших признаков замешательства. С удовлетворением Марк пришел к выводу, что пока все идет просто замечательно. Группа собрана и процесс наконец пошел. Все идет отлично. Скоро он получит ответы на все вопросы.
Идущий вслед за Марком Сенатор ступал неслышно, иногда проводя пальцами по кончикам высоких стебельков травы. В застегнутом плаще, в накинутом капюшоне, без оружия и снаряжения, он выглядел новой разновидностью местных жителей Зоны, или очередной инкарнацией излома – человекоподобного существа, у которого одна из передних конечностей была чудовищно деформирована и служила в качестве ударного молота для сокрушения ходячей добычи. Чувствовать Сенатора за спиной было одновременно и хорошо, и плохо, но Марк знал, что он является последним штрихом к тому, на что обычно внимания не обращают. Сенатор таинственным образом создавал атмосферу, энергетическую оболочку, в которой можно было мыслить в нужном направлении. Тем более что последним шел Технарь, безучастно глядя на остальных членов команды, и ощущать спиной его взгляд было не из лучших, хотя Марк и не мог сказать определенно, чем Технарь ему не нравится.
До входа на территорию НИИ «Агропром» добрались без приключений. Борланда это насторожило. В западном районе Свалки непрошеных гостей хватало, поскольку местность была усеяна не техникой и не грудами металлического лома, а остатками стройматериалов – кругом были обломки бетонных блоков, второпях сброшенные с грузовиков еще при первом взрыве, прогнившие доски, куски кирпича и камня, щебень, уголь и песок. Песок давно разнесло ветром по всей Свалке, а уголь растаскали за первый же год, успев даже пару недель за него повоевать. Радиоактивный фон не превышал допустимой по меркам Зоны нормы, так что строительный хлам возле дороги на Агропром был отличным местом для укрытия и внезапной засады. Окружающая местность простреливалась вплоть до холма, за которым начиналась принадлежащая Бару территория, то есть практически до центра исхоженного квадрата Зоны. Так что мало кто мог пройти к Агропрому со стороны Кордона, не рискуя напороться на засаду мародеров, хотя зачастую там можно было увидеть и мирных сталкеров, перекуривающих во время переходов. Борланд всегда удивлялся, почему эта местность еще не была оккупирована ни одним кланом. Если бы он создавал собственный, обязательно бы расположился в этом месте.
Возле бетонных блоков не было никакого движения. Вся группа по приказу Борланда проделала перед этим сто метров ползком и залегла в укрытии. Перед ними раскинулись западные окрестности Свалки. Правее красовался огромный железнодорожный ангар, в котором можно было встретить полный набор неприятностей, от маленьких до больших. Из ангара в сторону Агропрома были проложены рельсы, терявшиеся в глубинах напичканного аномалиями тоннеля, через который Борланд не пошел бы ни за какие коврижки. Тут и там на рельсах стояли выкрашенные красно-коричневой краской грузовые вагоны, их мародеры прошерстили в первые же месяцы своего прибытия в Зону. Борланд, который не застал те времена, услышал об этом от одного из проводников, когда язык тех еще можно было развязать бутылкой водки.
Прямо перед ними булькало радиоактивное озеро, в сущности, мелкая и широкая лужа, в середине которой возвышался почерневший, грубо сколоченный деревянный крест. В его центре был прибит противогаз. Подобные могильники можно было встретить по всей Зоне, это был наиболее почтительный способ погребения отдавшего за тебя жизнь друга или лидера клана. В данном случае означало, что тело просто растворили в озере, так как хоронить по всем правилам в Зоне очень неудобно. Но находились сталкеры, для которых подобный ритуал был последней возможностью не одичать и сохранить в себе что-то человеческое. Иногда у креста был закопан ящик со всем снаряжением, оставшимся у погибшего. В случае необходимости сталкер, знающий о схроне, мог воспользоваться им для пополнения собственных запасов – так покойный товарищ помогал оставшимся в живых и после своей гибели. Шерстить схроны без строгой необходимости считалось крайней гранью мародерства – за подобное святотатство кланы могли объявить войну дерзкому беспредельщику.
У Борланда в связи с озером Свалки имелись собственные воспоминания о том, как он в попытке сбежать от клана «Свобода», у которых по заказу торговца украл отличный защитный костюм СЕВА, полностью расстрелял все патроны и единственным местом, где можно было сбить погоню со следа, стало само озеро. Поскольку СЕВА была полностью герметичной и включала в себя систему воздухоснабжения с закрытым циклом, Борланд погрузился в озеро с головой и замер на дне. Не имея возможности хоть как-то узнать о намерениях и положении «свободовцев», Борланд просто выжидал, выжидал долго, пока прилегающая к костюму ткань не начала размягчаться и трещать. Он уже знал, что внешние слои костюма выкипели и окислились дочиста. Вынырнув и выйдя из озера, Борланд какое-то время не мог понять, действительно ли он на поверхности – наружное стекло шлема расплавилось и облепило внутреннее непрозрачным слоем кварца, снизив видимость до нуля. Лишь помахав руками, он не обнаружил сопротивления окружающей среды и понял, что уже находится на воздухе. Сделав наугад шагов сорок, чтобы достоверно оказаться на земле, даже рискуя вступить в аномалию, Борланд нащупал бетонный блок и с силой разбил шлем об острый угол. С четвертого раза удалось снять часть переднего осколка, после чего можно было хоть немного видеть. «Свободовцы» ушли, они так и не обнаружили его. На горизонте не было ни души. Борланд немного покатался в грязи, чтобы частично разбавить ею преющие капли болотной шипящей жидкости, и в течение часа ему удалось содрать с себя костюм по кускам. Задание было провалено, но он остался жив.
Левее озера простиралась асфальтовая дорога на Агропром. Над ее серединой висела легендарная Птичья Карусель. Легендарная потому, что была постоянной и не менялась после выбросов. Иногда в нее забредали кабаны, чьи визжащие туши поднимало в воздух, закручивая в спираль со страшной силой и разрывало на мельчайшие клочки. Порою туда засасывало каркающих ворон, кружащихся над аномалией в поисках готовой добычи в виде нашинкованной чернобыльской свинины.
Борланд ждал долго, припав к прицелу штурмового орудия. Полученное два месяца назад у «долговцев», оно было неэффективно на такой дистанции, зато можно было в случае чего сделать залп из подствольника. Основным боевым вектором сейчас был Технарь, проводящий оценку местности через оптику снайперской винтовки. Марк тоже осматривал видимые точки через перекрестье прицела собственной ГП-37, открыв новое для себя явление, что стрелять на расстоянии намного легче, когда не смотришь врагу в глаза и он тебя не видит. Окажись сейчас перед ним голова противника, о котором знаешь достоверно, что он убьет тебя без причины, Марк выстрелил бы не задумываясь. Осознание этого породило в нем странное чувство, которое у другого человека могло очень скоро перерасти в азарт. Марк даже поймал себя на мысли, что все проблемы в экспедиции можно будет решить вот так – из безопасного места, с мощного оружия, будучи облаченным в защитный костюм, в окружении напарников. Без сближения с врагом. Покидать удобную позицию не хотелось.
Лежавший рядом Орех медленно описывал дулом автомата дугу градусов в двадцать, хотя проку от «калаша» в такой ситуации было немного. Марк подумал: что, если Орех именно сейчас испытывает то самое состояние, в котором человек в прицеле кажется не более чем мишенью в тире, за которую выпадет подарочный пакетик чипсов, и где стоимость выстрела не превышает цены трех сигарет?
Сенатор же смотрел вообще в другую сторону, на ангар, и Марк снова задумался, почему Борланд принял его в группу – неизвестного сталкера, безоружного и, что самое главное, безо всякой защиты. Как бы Сенатор ни чувствовал Зону в целом и аномалии в частности, это не спасет его от радиации. Марк понимал, что ответы придут сразу же, когда вопрос встанет наиболее остро, и гадал, не принесут ли новые факты новые проблемы.
Чего можно ожидать от сталкеров, вообразивших себя шаманами? И насколько это разнится с поступками, на которые способны те, кто действительно этими шаманами является? Не принимать во внимание наличие у Сенатора собственных интересов Марк не мог.
Патрон ни о чем не задумывался, поскольку возлежал на спине, глядя в ту сторону, с которой они пришли. Заряженный «чейзер» был наготове угостить дробью случайного кабана, выскочившего из кустов.
Вскоре Технарь поднял вверх большой палец и Борланд коротко скомандовал вслух двигаться дальше.
Сталкеры миновали бетонное укрытие, пройдя по белой известке и щебню. Осторожно обойдя Карусель, они вышли к металлическим распахнутым воротам, которые блестели, словно были установлены вчера. Марк лишь на секунду задержал на них взгляд и двинулся дальше. Группа прошла мимо ржавого «Запорожца», от которого остался лишь каркас с рваными сиденьями внутри салона, и счетчик Гейгера у Борланда возвестил коротким звуком о том, что рассматривать остатки некогда считавшегося модным транспортного средства не стоит. К счастью, Борланд не принадлежал к оригиналам, ставящим на свои детекторы реалтоны, отчего техника при аномалиях начинала весело переливаться мобильными мелодиями.
Асфальтовая дорога вскоре разветвлялась. Правая часть шла почти параллельно исходящим из тоннеля железнодорожным колеям, заканчивающимся на территории хозяйственной части НИИ. Борланд повел группу по левой дороге, уходившей к административному зданию. Пройдя мимо старого автобуса, сталкеры вышли к белому плиточному забору. Это была угловая часть научной территории, поперек дороги возвышался открытый шлагбаум, за которым виднелась радиаторная решетка бензовоза, уставившегося на сталкеров потухшими фарами. На невысоком столбе у шлагбаума были установлены с десяток прожекторов в два горизонтальных ряда, разбитые и с торчащими проводами.
Ступив на территорию института, Борланд осторожно огляделся, затем жестом показал следовать за собой. Слева находился контрольно-пропускной пункт, ныне оставшийся без какой-либо мебели. Справа был забор из белого кирпича, угол которого осыпался, делая видимой возвышавшуюся за ним деревянную вышку. Борланд пошел вдоль забора.
– Почему тут так тихо? – спросил Марк. – Это нормально?
– В Зоне свои понятия нормальности, – ответил Борланд и в этот момент мимо его уха просвистела пуля, ударившая в забитый наглухо мусорный контейнер.
Звук выстрела пришел мгновением позже. Сталкеры мигом сломали строй: Борланд упал на землю, потянув Марка за собой, и они вместе укрылись за контейнером. Патрон свалился на асфальт, по пути заграбастав рукой Ореха и бросив его на обочину. Сенатор уже осторожно опустился у противоположной стены, а Технарь занял позицию на том же месте, на котором стоял.
Заметив, куда попала пуля, Борланд быстро вычислил местонахождение стрелка. Огонь велся со стороны здания института, которое стояло правее от их последней траектории. Из-за мусорного контейнера он мог видеть товарищей через перекресток дороги, но стрелок находился за его спиной.
Технарь начал тихо отступать назад. Чтобы получить возможность безбоязненно засечь расположение противника, ему нужно было пройти до самого шлагбаума и двигаться вдоль другой стены, где, возможно, встретить врагов на близкой дистанции, и Борланд это знал. Тем не менее, другого выхода не было. Он сделал несколько знаков, и Технарь с Патроном начали отходить назад к входу на территорию. Не успели они пройти и половину дороги, как раздался новый выстрел, уже со стороны КПП.
– Мать твою, – проскрежетал Борланд, передергивая затвор «грома».
Технарь и Патрон упали и спрятались в кустах, насколько это было возможно. Судя по тому, как дернулся Патрон перед падением, было ясно, что пуля пропорола самый край его защитного костюма. Борланд оттолкнул Марка за последний безопасный угол контейнера и сделал несколько выстрелов в сторону шлагбаума. Вся его команда была в зоне обстрела второго снайпера, поэтому его следовало заставить отступить любой ценой. Под прикрытием огня Борланда Технарь и Патрон добрались до тесной ниши в стене и остались там. Молчащий Сенатор и закрывший голову руками Орех по-прежнему были следующими по счету превосходными мишенями, и нужно было срочно что-то делать.
Если сейчас с третьей стороны появится новый снайпер, экспедиции наступит быстрый конец. Кроме того, звук выстрела в совокупности со способами ведения огня наводили на очень неприятные мысли, однозначно указывая на то, кем были противники. Стреляли из автомата Калашникова, явно оснащенного снайперским прицелом. В Зоне был только один сорт бойцов, пользующийся подобными штуками. Борланд был морально готов противостоять любому клану, но только не этой угрозе.
Оставалось одно. Борланд рассчитывал, что Технарь верно поймет его действия. Второго снайпера нужно было обезвредить хотя бы на секунду, чтобы дать Технарю шанс перехватить линию огня и взять под контроль пространство.
Марк подумал о том же. Не дожидаясь приказа, он начал стрелять в сторону второго снайпера. Его левое ухо мигом заложило, он с трудом преодолел желание зажмуриться. Технарь высунулся из укрытия, присел на одно колено и поднес винтовку в глазам. Марк прекратил огонь. Сквозь прицел он увидел, как из окна КПП высунулась рука с оружием. Короткой очередью Марк прострелил руку врага и послышался дикий вопль. Снайпер, очевидно, находился не под окном, а правее его. Согнувшись в агонии и прижимая к себе простреленную руку, он на мгновение показался в оконном проеме и залпом из СВУ Технарь убил его.
У Марка на секунду потемнело в глазах, но он быстро пришел в себя.
– Один готов! – крикнул он и Борланд хмыкнул.
Технарь и Патрон снова начали движение к шлагбауму. Марку оставалось только их прикрывать. Стоило им завернуть за угол, как грянул выстрел из «чейзера» Патрона и послышался чей-то отчаянный вопль.
Борланд втянул в себя воздух, и в этот момент Орех резко вскочил с асфальта. Подкравшись к углу стены у перекрестка, он высунул автомат и начал стрелять вслепую по точке первого снайпера, одновременно меняя положение ствола по вертикали и постепенно высовывая голову. Борланд не успел удивиться столь простому и эффективному решению, как поступил точно так же. По двум мишеням снайпер не попадет при всем желании – разумеется, если он был один. Риск стоил того, так как уровень профессионализма стрелков оставлял желать лучшего.
Противник успел отпрянуть назад, но движение ствола все же выдало его – он находился на крыше здания. Звук ружья Патрона отвлек его, как, очевидно, Орех и рассчитывал. Патроны у «калаша» закончились быстро, и Орех принялся менять обойму. На крыше по-прежнему виднелась часть ствола, и Борланд, внимательно прицелившись, выстрелом заставил оружие подпрыгнуть, надеясь, что оно стукнет снайпера по лбу. Глупо, конечно, но принцип грабель эффективен столько, сколько существует сельское хозяйство.
Борланд кинулся к зданию, быстро посмотрев по сторонам. Никого не было. Он побежал вверх по ступенькам, не встретив ни одной живой души. Следовало перехватить стрелка до того, как он сменит позицию. Переведя «гром» в режим одиночной стрельбы, он добрался до последнего лестничного пролета, ведущего на крышу, и осторожно выглянул.
«И каких детей только в Зону не заносит», – подумал Борланд. Снайпер тупо сидел прямо перед ним, спиной к нему, даже не подумав о таком повороте событий.
– Хаджа-Баджа! – рявкнул Борланд.
Снайпер выхватил пистолет, вскочил и повернулся. Борланд от пояса выстрелил из «грома», попав в защищенную бронежилетом грудь. Противник охнул и сделал пару шагов назад, к краю. Снизу, со стороны контейнера, его подкосила пуля Марка, и он выронил пистолет. Борланд двумя новыми выстрелами довершил нужный импульс, и снайпер с криком полетел с крыши на асфальт.
Борланд аккуратно приблизился к краю. Посмотрел вниз. Марк с Орехом стояли внизу с автоматами наготове. Борланд сделала торжествующий жест и спустился к ним по лестнице.
Внизу его ждали Патрон и Технарь.
– Все чисто? – спросил он.
– Чисто, – ответил Патрон. Его комбинезон был слегка порван у правого бока, но сам он не пострадал.
– Всем спасибо, все молодцы, – сказал Борланд, перезаряжая оружие. – Что там у вас произошло?
– Один прятался за бензовозом, я приложил его отдохнуть, – ответил Патрон, показав «чейзер».
Борланд кивнул и перевел взгляд на Марка.
– Отлично сработано, – сказал он. – Орех, к тебе это тоже относится.
Вопреки ожиданием Борланда, Орех не расцвел как майская роза, а сдержанно кивнул. Взрослеет парень.
– А ты, дружище, не то чтобы сильно помог, – сказал Борланд возникшему рядом Сенатору. – Однако уже хорошо, что копыта не отбросил. И вообще, что ты здесь делаешь без оружия?
Казалось, он только сейчас понял, что этот вопрос нужно было задать раньше. Марк приготовился услышать, что скажет Сенатор, но никакого ответа не последовало. Вместо этого Борланд, словно забыл, о чем спрашивал, повернулся к Технарю.
– Что нашли? – спросил он.
Технарь молча протянул два удостоверения, на которые Орех посмотрел с широкими глазами.
– Сержант Левчук, – сказал Борланд и посмотрел второе. – Рядовой Михедов. Очень интересно.
Марк с Орехом переглянулись. Орех начал:
– Так это были…
– Военные, – закончил Борланд, постукивая удостоверениями по ладони. – Мы с вами, друзья мои, в качестве первого же противника встретили военных. Форма мне кое-что сказала, как и эти «калаши» с установленной оптикой.
Наступило молчание.
– И что теперь? – спросил Марк.
– Ничего, – ответил Борланд. – Они напали первыми.
– И кого устроит это объяснение?
– А ничего никому объяснять не придется, – сказал Борланд и посмотрел на мертвого снайпера, чье тело застыло в нелепой позе. – Они не зачищали местность, действовали непрофессионально и не по уставу. Дважды выстрелили врасплох, и никого не сумели убить. Это не просто военные.
– Дезертиры, – подвел итог Технарь.
– Точно. Дезертиры. А значит, люди вне закона, – сказал Борланд.
– Какого закона? – тихо спросил Марк.
– Любого закона. Лю-бо-го. Они преступники по законам государства и, убежав в Зону, себя добровольно приговорили. Обратно из Зоны можно выйти только через сталкерские каналы, а у дезертиров их нет. Им все враги – сталкеры, военные, торговцы.
– Но почему они убежали? – спросил Марк, не отводя взгляда от тела дезертира. – Может, они просто хотели выжить. Спрятаться здесь.
– Я не стану разубеждать тебя, дружище, – мягко произнес Борланд. – Наоборот, при всех членах команды признаю, что ты прав. И что дальше?
Марк не нашел ответа.
– Они устроили засаду, – продолжал Борланд. – Они стреляли в нас. Мы были вынуждены открыть ответный огонь. Ты можешь предложить другой вариант?
– Но могло же быть так, что они просто хотели напугать нас, – говорил Марк. – Ты сам же говоришь, что они стреляли первыми, но никого не убили. Может быть…
Он не договорил. Борланд шагнул к нему и опустил руку ему на плечо.
– Запомни свой вопрос, Марк, – сказал он. – Задай его себе, когда проведешь несколько дней в боевых условиях Зоны.
Они стояли, окруженные остальной командой. Наконец Марк закрыл глаза, а когда открыл, в них читалось прежнее спокойствие.
– Все? – спросил Борланд. – Пойдем дальше?
– Пойдем, – ответил Марк.
Борланд кивнул, еще раз посмотрел на лица сталкеров и прочел в них готовность.
– Мы совсем близко, – сказал он. – Почти у цели.
Он направился обратно к мусорному контейнеру, завернул за него и остановился у открытого люка. Марк даже не осознал сразу, что во время перестрелки прятался в метре от дыры в асфальте. Ничем не прикрытый вход в подземелья Агропрома манил и предостерегал его одновременно. Момент истины близился. Скоро станет ясно, насколько план оправдал себя.
Подождав, пока сталкеры подойдут поближе, Борланд указал дулом автомата вниз.
– Добро пожаловать в X-17, – сказал он.
Глава 7
X-17
Первым спустился Патрон. Здоровяк проделал путь вниз по вбитым в бетон металлическим скобам и встал обеими ногами на проржавевшую решетку. Развеять кромешную тьму позволил мощный фонарь, лучи которого высветили стены длинного коридора с кучей электрощитков, закрытых ящиков, свисающих проводов и различных технических приборов неизвестного назначения. Следом спустилась остальная команда.
– Вот мы и на месте, – сказал Борланд, оказавшийся внизу последним. – Сейчас в игру вступает наш непревзойденный Марк. Всем слушать его указания.
Марк повернулся к нему и встретил спокойный взгляд ведущего.
– Ты что имеешь в виду? – спросил он.
Стоявший рядом Технарь осклабился уголком рта.
– В смысле? – переспросил Борланд. – Ты хотел попасть в подземелья Агропрома. Мы в подземельях Агропрома. Теперь делай то, ради чего мы сюда пришли. Чем бы это ни было. Ищи свои научные диссертации, или что там у тебя. А мы тебя дружно поддержим. Правда, парни?
Технарь и Патрон дружно ответили «Да», а Патрон вдобавок энергично закивал.
– Ты мне говорил, что уже был в этом месте, – сказал Марк.
– Я? – изумился Борланд. – Боже меня упаси! Я только спускался через этот люк и стоял там, где мы стоим сейчас, когда по нужде ходил. Патрон, не прыгай так, то давно было… Но чтобы заползать в дебри, откуда никто не возвращался – слуга покорный, не имею желания. Было бы кого первым пустить – пошел бы, а сам… Нееее…
Борланд замотал головой.
Марк посмотрел в пустоту коридора в поисках дальнейших зацепок. Мгла неизвестности никак не отвечала на его безмолвные запросы, словно насмехаясь над ним. Снова посмотрев на сталкеров, он особенно остро почувствовал обособленность команды от него самого, и раздражение снова начало разъедать его душу. Борланд, Патрон и Технарь в своих костюмах наемников, со своими столь далекими от его идеалов приземленными ценностями, с откровенной издевкой нахально пялились на него, как на школьника, и молот ненависти начал бить в его мозг.
Недаром вечный проводник Кордона, Бергамот, заслужил свою репутацию. За ту неделю, что Марк ходил по Зоне, пожилой проводник оставался единственным, кто заметил у молодого сталкера склонность к расчетливой агрессии ко всему, что ставит под сомнение успех его действий, какими бы они ни были.
Сделав шаг, Марк врезал Борланду в лицо, вложив в удар всю скорость. Не успели сойти ухмылки с лиц Технаря и Патрона, как Борланд откинулся назад и стукнулся затылком о скобы, служившие лестницей в подземелье. Сталкеры моментально умолкли, Борланд приложил руку к носу и посмотрел на свои пальцы, которые окрасились кровью.
– Однако, – медленно произнес он. – Мне следовало помнить, какой у тебя удар.
Орех встревоженно взглянул на Марка, лицо которого после произведенного сталкером выпада ничего не выражало.
– А тебе, – продолжил Борланд, вытираясь рукавом комбинезона. – Тебе тоже нужно запомнить, что значит бить ведущего.
И он подался вперед с нехорошей темнотой в глазах.
– Сейчас ведущий я, – сказал Марк, не трогаясь с места. – Как ты сказал сам, вся группа теперь выполняет мои указания.
– Неужели? – проскрежетал Борланд, но все же остановился.
– Поэтому ты пристегиваешь нижнюю губу к верхней и не отлепляешь ее до отдельного распоряжения или же без крайней необходимости, – сказал Марк изменившимся голосом, от которого Ореху понадобилось все самообладание, чтобы не отшатнуться. – В случае возникновения проблем будут быстро найдены способы их устранения. И многим из присутствующих они могут не понравиться.
Борланд оперся руками о колени, опустил голову, помотал ею и усмехнулся.
– Позволю себе отлепить одну губу от другой ввиду появления искомой крайней необходимости, – сказал он с горькой улыбкой. – Которая состоит в том, чтобы сказать тебе кое-что, – он сплюнул и откашлялся. – Я несколько поспешил, когда предложил сделать вид, что ты можешь быть ведущим. Ведущий может быть только один.
– В таком случае я сделаю вид, что в течение экспедиции им можешь быть ты, – продолжал Марк в той же позе. – Так же, как притворюсь, что действительно считаю всех нас командой. И снова не буду вспоминать вслух, что ты включил в команду двух человек, не проверенных мною, и обговаривал с ними условия, которые также мне неизвестны. А теперь встань и веди себя как человек, а не скотина.
Кровь бросилась в голову Борланду и его глаза вспыхнули яростью.
– Ты хочешь сделать это личным? – спросил он.
– Я хочу обойти три точки Зоны и остановиться в четвертой. И для этой цели никто не мешает мне распустить всех присутствующих и набрать команду заново. А если с этим у кого-то проблемы, я хочу знать об этом сейчас, – Марк обвел сталкеров взглядом. – В таком случае мы с вами немножко повоюем. Исход я не берусь предугадать. Оставшиеся в живых будут топтать Зону, зная, что доверять никому в этом мире нельзя. Есть желающие?
Наступило тяжелое молчание, которое первым прервал Патрон.
– Никаких проблем, Марк, – сказал он. – Если, конечно, в конце пути мы найдем хороший хабар.
– Хабар я гарантирую, – отрезал Марк и взглянул на Технаря. – Еще вопросы?
– Я за то, чтобы двигаться дальше, – ответил Технарь.
– Сенатор, Орех, есть замечания?
– Никаких замечаний, – сказал Сенатор, из-под капюшона которого была видна только волевая челюсть.
– Все в порядке, Марк, – произнес Орех.
– Твое слово? – обратился Марк к Борланду.
– Идем так идем, – ответил тот, морща нос и все еще пытаясь прийти в себя после удара. – Мне и самому любопытно, чем все это закончится.
– Тогда на правах ведущего на этом отрезке экспедиции я приказываю идти за мной, – сказал Марк уже спокойнее, но с прежней настойчивостью. Сталкер повернулся, включил собственный фонарь и двинулся в глубь коридора, держа руку на стволе винтовки.
Остальные переглянулись и последовали за ним.
– Скажите, босс, – спросил Патрон. – А что мы ищем?
– Нам нужно любое научное оборудование, – ответил Марк. – Пока что идем вместе, при необходимости будем разделяться на группы. Кто найдет любой компьютер, любую бумагу, любой шкаф, тот зовет меня.
– Заметано, босс, – отчеканил Патрон.
– Я нашел пустой спичечный коробок, – подал голос Борланд, плетущийся в самом хвосте. Луч его фонаря отплясывал по полу под его ногами. – С картинкой, с видом на Припять. Эй, командир! Нужно бы проверить, вдруг вражеские интервенты оставили на нем послание невидимыми чернилами…
– Ты не слишком сильно его стукнул? – шепотом спросил Орех.
– Вреда от этого не будет, – ответил Марк, выхватывая фонарем раскуроченные конденсаторные катушки, лежащие на половине железной скамьи. Вторая половина была сплющена и вывернута вверх под углом, хищно сверкая в пространстве острыми осколками.
– Кто мог сделать такое? – обратил внимание Орех.
– Любой монстр, у которого хватило бы силы, – пояснил Сенатор, глядя на покореженную скамью. – Но на практике – немногие. Кровосос бы выдрал скамью целиком. Псевдогигант расплющил бы сверху. Однако зачем это делать? И посмотри, как странно она повреждена. По ней ударили сбоку с огромной энергией, чем-то тяжелым и массивным. Сомнений нет, это сделал излом.
– Излом может быть здесь? – у Ореха побежали мурашки по спине.
– Никто не знает, где обитают изломы, – сказал Сенатор. – Вполне вероятно, что в подземельях. Его огромная конечность способна пробить стену.
– По закону физики обратная отдача должна действовать на самого излома, – сказал Марк, медленно двигаясь вперед по коридору.
– Должна, но не действует, – уточнил Сенатор. – Есть мнение, что излом не бьет, а задает точку в пространстве, которое с силой притягивает к себе его тяжелую конечность. Так осуществляется удар. Управление притяжением позволяет ему сколь угодно сжимать конечность в размерах и удерживать ее на весу, чтобы прятать под одеждой и выглядеть, как обычный человек.
– И что будет, если его клешня не дотянется до цели? – спросил Орех, освещая лучом фонаря потолок и внимательно его изучая.
– Она оторвется.
– Серьезно?
– Не знаю. Это всего лишь теория.
– Зачем тогда излом бил по скамье?
– Очевидно, на ней находилась добыча, – изрек Сенатор невозмутимо. Орех умолк.
Марк дошел до конца коридора. В углу левой стены был проход, рядом с которым валялась вырванная с петлями железная дверь. Марк остановился у прохода, посветил фонарем на уходящую вниз винтовую лестницу, затем по сторонам, и, наконец, вниз.
– Сенатор, – позвал он. Сталкер в плаще неслышно возник рядом, взглянул под ноги и опустился на корточки. Орех тоже подошел и на мгновение его объял страх, когда он увидел кровавый след, начинавшийся на высоком пороге в проходе и уходящий по лестнице вниз.
– Кровь свежая, – сказал Сенатор. – И человеческая.
Патрон сильнее сжал «чейзер».
– Почему след начинается отсюда? – спросил Орех.
– Тело волокли от скамьи. Поспешно. Видите, какой высокий порог у проема? Сантиметров тридцать. Жертву случайно стукнули о порог и разбили голову. А может, нарочно.
– Как давно это могло быть? – спросил Марк.
– Совсем недавно, – ответил Сенатор. – Не более нескольких минут назад.
– Минут? – переспросил Марк.
– Излом обыкновенно поедает добычу на месте. Кто-то или что-то напугало его, и он решил отступить подальше, взяв тело с собой. Думаю, я не ошибусь, если скажу, что за последние полчаса единственный шум был вызван нами самими, когда мы начали стрелять наверху.
– Но он уже был в безопасности тут, в коридоре, – сказал Орех, опасливо поглядывая вниз. – Никто же сюда просто так не спускается.
– Значит, его покой был нарушен не только наверху, но и здесь, в этом месте, – подвел итог Сенатор.
– Так ты хочешь сказать, – начал говорить стоявший в стороне Борланд. – Что излома напугали именно мы, когда спустились?
– Да. Сначала, когда раздались выстрелы, излом затаился. Затем, когда мы спустились, он второпях поволок добычу в укромное место. Идти ему было некуда, кроме как дальше по коридору.
Сенатор выпрямился, все еще смотря на кровь.
– Боюсь, что, пока вы с Марком выясняли отношения у лестницы, излом все это время находился в коридоре, – добавил он. – Метрах в сорока. Сейчас он скрылся.
После напряженной паузы Борланд выругался.
– Однако, он вам помог, – сказал Сенатор. – Кем была его добыча? Кто мог оказаться в коридоре в момент перестрелки наверху? Прошу учесть факт устроенной засады.
– Кто-то из дезертиров, – сказал Патрон.
– Да, это был дезертир. Если бы он не наткнулся на излома, то вылез бы из люка за вашей спиной в момент, когда вы были поглощены стрельбой. Первой жертвой стал бы Марк. Но, не сомневаюсь, Борланд быстро бы нашел способ отомстить за товарища.
– Месть в нашем деле не оплачивается, – сухо сказал Борланд.
– Помни об этом, когда Марк будет передавать тебе статус главного в команде, – парировал Сенатор. – Ну что друзья мои? Пойдем вниз?
– Вниз, – подтвердил Марк и решительно перешагнул через порог.
Команда начала спуск по ступенькам. Орех убрал фонарь и теперь держал автомат обеими руками, внимательно следя за пятном от фонаря Марка. Борланд уже вышел из конца строя и шел рядом с Сенатором, пристегнув фонарь к стволу «грома». Его оружие было единственным, которое допускало такую возможность. Спуск прошел спокойно, хотя кровавый след продолжался до самого конца винтовой лестницы.
Внизу плескались несколько луж – аномалия Холодец. В свете фонаря булькающая масса отдавала зеленоватым свечением, похожим на неоновое. Свечение оставалось и после того, как луч фонаря убрали.
– У меня плохое предчувствие, – сказал Орех.
– А у меня хорошее, – отозвался Борланд. – Уверен, в соседнем отсеке нас ждут финские бани и блюда с рахат-лукумом.
– Если внизу окажется контролер, – сказал Сенатор. – Он на время воссоздаст в твоей голове любые образы, которые ты хочешь увидеть.
– У каждого свои способы влияния над мужским умом, – съязвил Борланд. – Женщины в этом преуспели куда лучше, нежели контролер.
Перешагнув через Холодец, Марк пошел по новому коридору. Этот был выше и шире верхнего, но по-прежнему не было видно ни одной двери. Пропустить излома они не могли – монстр затаился где-то вдали.
Через минуту сталкеры дошли до нового проема, дверь которого была на месте и распахнута. Марк посмотрел в проем и сказал:
– Все посветите сюда.
Пять мощных снопов света озарили огромный отсек. Это было круглое помещение с тремя равноудаленными выходами. В центре была установлена какая-то камера с дверью, на которой был установлен штурвал – старый, но один из самых надежных замков.
Марк посмотрел вниз на ступени и, сунув руку в карман комбинезона, извлек болт.
– Что-то не так? – спросил Орех.
– Сейчас узнаем, – ответил Марк и бросил болт вперед и вниз. Помещение озарила вспышка, аномалия с громким электрическим треском поглотила болт, выпустив в стороны десятки молний, которые мигом потухли.
– Электра, – сказал Борланд.
– Точно, – подтвердил Марк. – Спускаемся осторожно.
Сталкеры по очереди зашли в отсек и перелезли через перила с правой от входа стороны.
– Где излом? – спросил Орех. – Мы не могли его пропустить.
Сенатор подумал.
– Посвети вверх, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, но конкретика и не понадобилась – пять фонарей послушно взметнулись к потолку. Вопреки ожиданиям Марка, наверху не оказалось ничего странного – отсек заканчивался бетонным куполом, но метрах в шести располагались ниши в стенах, уходящие вглубь, и разглядеть там было ничего невозможно.
– Ушел излом, – сказал Сенатор. – Значит, больше и не увидим. Он не нападет на отряд из шести человек.
– Как он забрался туда? – спросил Орех.
– Вполне очевидно, что взлетел.
– Изломы умеют летать?!
– Не в обычном смысле, – ответил Сенатор. – Я все больше склоняюсь к теории, что конечность излома держится отдельно от остального организма на силах притяжения и отталкивания. Если излом заставит ее подняться вверх, то она вполне может повлечь за собой его тело, отчего излом медленно взлетит, как воздушный шар.
– Почему же они тогда не передвигаются таким образом?
– Тебе было бы удобно? Вот и излому тоже нет. Физически он устроен как человек, во всяком случае, костная система. Принцип передвижения стандартный, как у людей. Думаю, полет на конечности – процесс болезненный.
Марк подошел к камере. Над штурвалом располагалось окошко, сквозь которое ничего нельзя было разглядеть. Марк помедлил и оглянулся на команду, которая разбрелась по отсеку, оглядывая столы с различными приборами, устаревшими компьютерами и пультами.
– Марк, может, тут мы найдем, что тебе нужно? – спросил Патрон.
– Да, – ответил Марк, приседая у камеры, снимая рюкзак и открывая его. – Поищите документы, записки, и сложите где-нибудь на столе. Я сейчас подойду.
Убедившись, что никто на него не смотрит, Марк в темноте достал из рюкзака Черный Кристалл, завернутый в ткань, и развернул его. Чувство настоящего триумфа охватило молодого сталкера, когда Кристалл начал нагреваться и тускло сверкать проблесками, пробегавшими внутри него от одного полюса к другому. Ощущение радости пробрало Марка, прогнав по его телу несколько волн эйфории от того, что план работал точно, как песочные часы.
Марк сжал Кристалл и тот на мгновение полностью приобрел белый оттенок, который тут же стал тускнеть и уступил место стандартным проблескам. Сталкер кое-как закутал Кристалл в ткань, спрятал и закрыл рюкзак, который снова забросил на плечи.
– Что там у вас? – спросил он, подходя к научному столу.
– Какие-то бумаги, – ответил Технарь, разложив на столе листки с отпечатанными цифрами и различной ученой абракадаброй. Патрон притащил целый ворох, но Марк, едва взглянув, показал рукой, что ему это не нужно, и углубился в документы на столе.
– Что-то видишь? – спросил Борланд.
Марк остановил взгляд на одном из отчетов и ткнул пальцем.
– Есть, – сказал он. – Это то, что мне было нужно.
– Значит, можем возвращаться? – спросил Орех, светивший фонарем.
– Да, пора выходить отсюда, – подтвердил Марк, отошел от стола и направился ко входу в отсек. Затем повернулся и посмотрел на сталкеров, все так же стоявших у стола.
– Что? – спросил он.
– Ты даже не заберешь отчеты? – произнес Борланд. – Мы же за ними пришли.
– Я уже просмотрел их и узнал все, что хотел, – ответил Марк. – Сами документы мне теперь не нужны. Если кто хочет, можете взять их с собой. Может, удастся продать ученым.
Секунд пять сталкеры молча смотрели на него, затем Борланд стащил рюкзак и принялся запихивать в него бумаги, роняя отдельные листки, которые, закручиваясь, падали на грубый резиновый коврик у стола.
– Возьму, конечно, – ответил он. – Не зря же сюда ходить. Хотя мне и странно, что за столько лет никто не взял их до нас, раз они, по твоим словам, представляют ценность.
– Ты хочешь выйти на поверхность или нет? – спросил Марк.
Из камеры раздался глухой стук.
Сталкеры резко направили фонари в центр отсека. Стук повторился.
– Что за чертовщина? – спросил Борланд.
– Похоже на полтергейст. Хотя… – начал Сенатор и не договорил.
– Какой еще полтергейст? – не понял Орех.
– В Зоне полтергейстом называют вполне материальное существо, которое способно преобразовывать собственную массу в сгусток энергии и двигать предметы на расстоянии. В сущности, безобидное создание. Любит стучать и пугать людей. Но у него есть и куча других признаков, которых я не почувствовал. Вряд ли это полтергейст.
– Откроем? – спросил Патрон.
– Черта с два! – выпалил Борланд.
Сенатор и Марк медленно подошли к камере. Тарабанить стали сильнее, затем звук прекратился. Спустя несколько мгновений возобновился.
– Тебе неинтересно, что там? – спросил Сенатор.
– Нет! – нервно ответил Борланд.
– Я не спрашивал тебя, – сказал Сенатор, повернувшись и Борланду показалось, что он видит гневный взгляд, хотя узреть глаза шамана из-за капюшона было нельзя.
– Стучать стали по системе, – сказал Марк.
– Какой системе? – спросил Сенатор.
– Три коротких стука, если учитывать паузы, затем три длинных и снова три коротких. Сигнал SOS.
– Будешь открывать?
– Да.
– За каким хреном это вам нужно?! – заорал Борланд.
– Если тебе страшно, можешь нас бросить и отправляться наверх, – сурово сказал Марк. Борланд стукнул рукой по стволу «грома», но ничего не сказал.
Сталкеры встали дугой в четверть окружности и направили стволы на дверь камеры. Марк взялся обеими руками за штурвал и повернул его. Замок поддался с удивительной легкостью. Стук прекратился. Марк потянул штурвал на себя, отходя с линии огня, и открыл дверь.
В камере, насколько можно было судить, было пусто. Но тут в проеме показалась рука, затем корпус и голова, и из камеры вышел человек в комбинезоне сталкера, испуганно щурясь от фонарей.
– Ну просто красная девица, – пробурчал Борланд.
Человек действительно имел необычную для обитателей Зоны внешность. Стройного телосложения, на вид ему было не более тридцати лет, у него была белоснежная кожа, словно он много дней не выходил на солнце, и ниспадавшие чуть ниже плеч светлые длинные волосы. Нежные черты озадаченного лица и тонкие руки создавали впечатление потерянного поэта.
– Ты чей будешь? – спросил Борланд.
Человек сглотнул и уставился по очереди на каждого сталкера.
– Вы убили его? – спросил он немного визгливым голосом.
– Кого? – спросил Марк.
– Излома! Я спрятался в подземельях от военных, здесь меня нашел излом, и я укрылся в этой камере.
– Подожди, подожди, – осадил его Борланд. – Давай по порядку. Ты сталкер?
– Да.
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Эльф.
Патрон расхохотался. Даже Марк не смог сдержать улыбки от столь красноречивого прозвища.
– Думаю, ты не сам так себя назвал, ну да ладно, – сказал довольный Борланд. – Ты из какого клана?
– Я одиночка.
– Что ты делал на Агропроме?
– Искал артефакты, когда меня подстерегли военные. Они начали стрелять, и вот я здесь.
– Что ты делал в камере? – спросил Марк.
– Прятался от излома, говорю же! Но он нашел меня, пытался вытащить. Я держал дверь, сколько мог, но излом стал смеяться и запер меня там. Изнутри дверь не открывается.
– Давно это было?
– Несколько часов назад. Я почувствовал шаги и понял, что за дверью люди. И начал стучать.
– Похоже на правду, – сказал Патрон Борланду и тот кивнул.
– Что это за камера? – спросил Марк.
– Я не знаю! – горячо заверил Эльф. – Там совершенно пусто. Может, для облучения. Но вы не сказали, вы убили излома?
– Мы не нашли его.
Как Марк и ожидал, Эльф начал в отчаянии заламывать руки.
– Но тогда нам нужно срочно уходить! – воскликнул он. – Он может быть где-то рядом! Выведите меня отсюда, прошу вас!
– В самом деле, что-то мы подзадержались, – сказал Борланд.
– Да, идем, – согласился Марк и обратился к Эльфу:
– У тебя есть оружие?
– О, да, у меня есть! – ответил Эльф, вытаскивая из-за спины короткоствольный автомат.
– Гадюка-5, – сказал Технарь.
– Точно! – ответил Эльф с необъяснимой радостью. – Бесшумная!
– Вполне достаточно, чтобы завалить излома, – сказал Борланд, глядя на Эльфа, улыбка на лице которого тут же погасла.
– Я не профессионал, – начал он, и не договорил, с извинением пожав плечами.
– Идем, – решительно сказал Марк и сталкеры повернулись к выходу.
Вверху что-то прошуршало. Марк резко остановился и успел выхватить лучом фонаря нечто бесформенное, которое, лишь только на него упал луч, метнулось в противоположный конец купола.
– Опасность! – крикнул Марк, схватившись рукой за ГП-37.
Эльф издал сдавленный крик и метнулся обратно в камеру, закрыв за собой дверь.
Сенатор мигом подхватил обеими руками фонари Марка и Ореха и принялся светить в разные стороны купола. Все же существу удалось ускользать от лучей с невероятной скоростью. Сталкеры вскинули стволы и отсек заполнился неимоверным грохотом.
Сверху раздалось тошнотворное визжание. Пользоваться прицелом было практически бесполезно – ни расстояние, ни скорость передвижения мишени этого не оправдывали. Пули выбивали обломки бетона, сыпавшиеся вниз, рикошетили по металлическим балкам, однако поразить цель не могли. Неизвестное создание летало из одного конца купола в другой, один раз неудачно попытавшись забраться в нишу, но, очевидно, на это требовалось время. Обоймы у Марка и Ореха закончились одновременно, и Марк понял, что в этом он сделал ошибку. Тут же загрохотал «гром» Борланда, который, в отличие от коллег, прекрасно знал, что нельзя допускать прерывания огня, когда у всей команды внезапно заканчиваются патроны.
– Так не попасть! – крикнул Орех.
– Ты прав, малыш, – ответил Борланд, морщась от поднявшегося дыма. – Стреляем одновременно, в разные стороны! Не цельтесь, это бесполезно! Начали!
Три ствола наполнили купол свинцом, беспорядочно меняя направление, каждый в пределах трети своего пространства. Тварь вверху завизжала, и Борланд моментально выпалил из подствольника точно на звук.
Отсек сотрясло. Грохот и взрывная волна бросили сталкеров на землю, устоял лишь один Сенатор. Таинственное создание опустилось пониже, и Патрон, подняв «чейзер», выстрелил по ее воображаемому центру.
Душераздирающий вопль повторился. Технарь вскинул СВУ и выпустил отягощенную пулю в упор. Раздался шмякающий звук, и существо упало на каменный пол лаборатории.
– Черт побери, это излом! – проорал Борланд.
Излом встал точно посередине сталкеров – всего секунду никто не решался выстрелить, чтобы не попасть в товарища. Фонари на миг высветили человеческое агрессивное лицо и грязный, местами порванный плащ. Затем плащ распахнулся и вперед полетела уродливая конечность.
– Осторожно! – орал Борланд, но клешня излома угодила точно в грудь Сенатору, отбросив его в противоположный конец отсека и разбив оба фонаря.
Очередь из «грома» была сбита конечностью монстра, которая вместо того, чтобы вернуться к хозяину, внезапно сменила направление и пронеслась мимо лица Борланда. Пули опрокинули стол, разбили один из мониторов и поразили Технаря, который тут же, выдохнув воздух, упал на спину. Бронекостюм наемников выдержал, но пули сильно оглушили сталкера.
Из-за удара клешни оружие вылетело из рук Борланда, и «гром» со стуком свалился куда-то между технических стоек лаборатории. Положение быстро ухудшалось. Излом отскочил с линии огня Марка и Ореха и снова замахнулся, на этот раз на Патрона. Конечность не долетела всего чуть-чуть – ее остановил выстрел из помповика. Излом завизжал и снова взлетел на конечности.
– Цельтесь ему в клешню! – крикнул Марк и сделал несколько прицельных выстрелов. Орех разрядил весь магазин по конечности излома, на которой тот поднялся, подобно Винни-Пуху на воздушном шарике, чтобы полакомиться бесплатным медом. Единственный рабочий фонарь остался у Патрона, и здоровяк честно светил им вверх, не имея времени перезарядить помповик. Тут же клешня ударила сверху вниз, с огромной силой атаковав пол, выдернув несколько металлических плит и выбив почву из-под ног сталкеров, которые, за исключением Патрона, упали. Самому Патрону пришлось куда хуже – упиравшаяся в каменные плиты клешня ударила его почти без замаха. Массивный сталкер сделал единственное, что могло хоть как-то смягчить удар – выронил оружие и шагнул навстречу клешне, обхватив ее широкими ручищами. В следующее мгновение он уже летел через лабораторию, сметая за собой давно погасшие лампы и опрокинув при падении шкаф с отсортированной документацией.
С проклятием Борланд схватил фонарь, который уронил Патрон, и начал светить, одновременно отползая к винтовке Технаря.
Орех разбежался, прыгнул вперед и крепко обхватил тонкую часть руки излома, между битой и телом. Излом заверещал и поднялся к самому верху купола вместе с Орехом, где, судя по мелькающим в воздухе ботинкам сталкера, принялся быстро крутиться в стремлении сбросить его вниз, что, безусловно, закончилось бы для Ореха гибелью.
Марк поднялся. Стрелять вверх было опасно, так как можно было поразить Ореха, но вряд ли при этом причинить серьезный вред излому. Но стрелять он и не собирался. В руке его был зажат Черный Кристалл.
– На помощь! – орал Орех под куполом. Его крик почти перекрывался визжанием излома.
Борланд отчаянно смотрел вверх, пытаясь нащупать оружие Технаря, и не осталось никого, кто мог бы видеть действия стоявшего в тени Марка. Сталкер изо всех сил сжал Кристалл, пальцы его задрожали. Через мгновение из груди Марка вырвался самый настоящий ветер, который с силой подул вверх, наполнив лабораторию ледяным холодом и свистом зимней метели. Сталкера медленно подняло над полом, но он по-прежнему сжимал Кристалл, глядя вверх со стиснутыми зубами. Затем он упал вниз. Снова став ровно обеими ногами, Марк закричал и с силой раскинул руки в стороны, вокруг него возникло мощное электрическое поле. Тысячи синих молний кружили вокруг сталкера, Кристалл бешено пульсировал. Волосы на голове Борланда потянулись к источнику, он осоловело взглянул на новую аномалию, цепляясь за фонарь как за соломинку. Новорожденная аномалия медленно поднималась вверх, по пути преобразовавшись в мощный гравиконцентрат, моментально притянувший излома.
Орех упал первым. С воплем достигнув уровня гравитационного поля, он внезапно умолк и на лице его появилось изумление. Его падение замедлилось, на глазах у шокированного Борланда молодой сталкер пролетел следующий метр сквозь аномалию не менее чем за пять секунд. Затем он упал на землю, и остался лежать, ошарашенно глядя вверх.
Излом визжал как тысяча свиней на бойне. С ним аномалия обошлась не так аккуратно, как с Орехом. Его гигантская конечность попала в гравиконцентрат, который сжимал ее подобно прессу и бешено крутил вокруг своей оси, в то время как тело излома вращалось чуть повыше и медленнее, не поспевая за клешней и заставляя руку скручиваться. Затрещали суставы, которые, похоже, в клешне монстра все же присутствовали. Судя по частоте омерзительных хрустов, было их никак не менее десятка.
Плоть все же поддалась безумным законам природы Зоны, и клешня оторвалась. Центробежная сила отбросила ревевшего излома, впечатав его в стену купола и оставив на ней мокрый след. Хлеща черной кровью из обрубка и не переставая визжать, излом упал на каменный пол и принялся дико дергаться.
Марк бессильно опустился вниз, и сил его хватило лишь на то, чтобы спрятать Кристалл в карман комбинезона. Гравиконцентрат, поглотив клешню, сжался, хлопнул в последний раз на прощание и исчез. На грудь Ореха упал артефакт Выверт, вид которого окончательно отправил молодого сталкера в беспамятство.
Хромая, Борланд добрел до снайперской винтовки Технаря, затем до агонизирующего излома. Пошатываясь, сталкер поднял СВУ и нацелился в голову стонущего монстра.
– А мы только было начали говорить о девушках, – процедил он, стреляя в упор. Бронебойный патрон прошел сквозь череп излома, разнеся его в кашу, и тело перестало дергаться.
В наступившей тишине стук упавшей на пол винтовки Технаря зазвучал как последний удар в гонг в кульминации симфонической пьесы. Борланд оперся руками о стол, на ватных ногах дошел до центра лаборатории и бухнулся на пятую точку, по пути схватившись за штурвал на двери камеры и провернув его, нечаянно заблокировав комнату.
Оглядывая видимые разрушения, Борланд нащупал флягу на поясе и сделал несколько глотков. Неразбавленный спирт поначалу не пошел, совсем некстати булькнув в горле, отчего сталкер зашелся кашлем. Затем ожидаемый эффект одарил его приятным теплом и блаженством. Восстанавливая дыхание, Борланд с дергающимся фонарем в руке по очереди смотрел на членов своей группы, которые постепенно начинали шевелиться и подниматься с пола. Похоже, серьезно не пострадал никто.
– Никто не хочет продолжить беседу? – с надеждой спросил Борланд, переводя взгляд с крутящего головой Сенатора на Патрона, приводящего Технаря в чувство. – Мы на лестнице так мило беседовали. О финских банях, о контролере… Марк, друг мой светлый! Ну, хоть кто-нибудь! О девушках… Нас так невежливо прервали. Ну, подумаешь, постреляли малость. Что же, в первый раз, что ли?
Орех сидя смотрел на артефакт в руке, яростно потирая лоб. Марк просто лежал, положив голову на рюкзак и не думая совершенно ни о чем, испытывая лишь желание куда-то бежать, что-то кричать, чему-то радоваться и восторженно смеяться. Тем не менее, глядя на разглагольствования Борланда, он лишь улыбался, перебирая пальцами лямку рюкзака.
– Что, никто не хочет? – спросил Борланд, подняв флягу трясущейся рукой. – Даже выпить? Как же так, сталкеры?! – в дверь камеры за его спиной снова начали стучать. – Сенатор, отец мой! Давай выпьем! Что, тоже не хочешь?… Ну и фиг с вами, мне больше достанется… Черт, да вытащите кто-нибудь Эльфа из этой долбаной камеры!
Глава 8
Призрачный поцелуй
– Нет, вы не понимаете, – лепетал Эльф, вылезая из люка наверх. – Вы не можете меня так бросить! Я же с ума сойду в этом месте!
– А куда ты лез? – спросил Борланд, выглядывая наружу вслед за Эльфом и оглядывая все подозрительные углы. – Так, раз тебя не пристрелили, значит, опасности нет, радуйся. Какое счастье, свежий воздух… Выползайте, все чисто.
Сталкеры по очереди поднялись наверх и Марк выжидательно посмотрел на Борланда.
– Что? – спросил сталкер и опомнился. – Все, понял. Всем двигаться за мной.
– Я с вами! – воскликнул Эльф.
– С нами? Ну хорошо, что не против, а то у меня поджилки трясутся. Патрон, присмотри за Эльфом. Будет себя плохо вести, пристрели.
– Будет сделано, босс, – ответил Патрон и посмотрел на Эльфа с нарочито угрожающим видом, отчего парень сжался и стал словно еще меньше размером. Избегая боевого взгляда громилы, Эльф посмотрел ему за спину и увидел тело мертвого военного.
– Это вы его так? – спросил он в страхе.
– Я, – ответил Борланд и подмигнул Эльфу в надежде, что тот испугается окончательно и не раскроет рта еще очень долго.
Группа без препятствий добралась до злополучного КПП, в котором лежал мертвый дезертир с пробитой головой. Эльф не удержался, заглянул и ему стало дурно.
– В обморок не упади, – проворчал Патрон. – Тащить на себе не стану. Засуну в эту же будку и оставлю лежать.
– Нет, нет, я в порядке, – поспешно сказал Эльф, глядя в утреннее небо.
– И никого на горизонте, – протянул Борланд, выходя с территории НИИ и наслаждаясь видом зеленых деревьев. – Вот и ладушки. Вот и хорошо.
– Откуда появилась аномалия? – спросил Орех Сенатора, перекручивая в голове события в лаборатории, в то время как ноги его сами шли за Марком.
– Аномалии появляются внезапно, – ответил Сенатор, ступая так легко, словно схватки с изломом не было. – До этого я всего один раз был свидетелем рождения нового гравиконцентрата. В первые секунды он не опасен, хотя притягивать уже умеет. Тебе очень сильно повезло, друг мой, ты не просто оказался рядом с новорожденной аномалией, ты, если мне не изменяет память, единственный человек, который без особых последствий пронесся сквозь ее поле. Излом же угодил в фокус уже взрослой и мощной гравитационной ловушки. Они взаимоуничтожились, оставив тебе на память Выверт, – Сенатор позволил себе ободряющую улыбку. – Храни артефакт как напоминание о золотом воспоминании о Зоне, которое вполне может стать наиболее красивым за твою жизнь.
– Не вижу тут ничего красивого, пробормотал Орех, но артефакт все же убрал в рюкзак.
Эльф снова подал голос, отчего Борланд устало прикрыл глаза:
– Вы сможете вывести меня в безопасное место?
– Куда? – спросил Борланд, вглядываясь в кусты. – На южный берег Крыма?
– Нет! До ближайшего бара!
– Можем, но не будем.
– Почему?! Разве сталкеры не идут в бар, когда нужно…
– Да мы как-то не погулять вышли, – ответил Борланд, теряя терпение.
– Эльф, лучше иди по своим делам, – сказал Марк.
Эльф с открытым ртом уставился на него.
– А кто здесь главный?! – спросил он.
– Ну-у, сейчас скажу, – сказал Борланд, оглядывая куст, показавшийся ему подозрительным. – В общем, если географическое положение центра тяжести команды имеет высоту над уровнем суши, исчисляемую положительными цифрами, то главный я. Если отрицательную, то главный вон тот бродяга со стильной винтовкой. А если тебе нужен ответ в принципе, то задай лучше какой-нибудь другой вопрос.
– А… – начал Эльф и осекся.
– Не акай, а подойди сюда, – сказал Борланд, не спуская с куста взгляда.
Команда стала рядом, Эльф подошел поближе.
– Автомат при тебе? – спросил Борланд.
– Да, вот он.
– Стреляй по кусту.
Эльф беспомощно поднял «гадюку».
– Зачем? – спросил он.
– Патрон, тресни его, – попросил Борланд, слегка повернув голову к партнеру, и Эльф поспешно добавил:
– Не нужно, я сделаю, как ты говоришь!
– Веером стреляй, – уточнил Борланд.
Эльф помедлил, не понимая, куда целиться, затем нажал на курок. «Гадюка» издала несколько приглушенных хлопков. Бесшумные пули встряхнули куст, сбивая листву, и раздался звериный рык. Не успели сталкеры вскинуть оружие, как из куста выскочил чернобыльский кабан и бросился прямо на Эльфа, сверкая гигантскими клыками. С тихим криком Эльф дострелял обойму в плотный лоб зверя, который свалился замертво в полуметре от Борланда.
– Неплохо, – оценил Борланд, даже не пошевелясь. – На что-то ты годишься. Автомат перезарядить не забудь.
– Ты знал! Знал о кабане!
– Разумеется, это я же спрятал его в кустах.
Эльф замолк, поняв, что сказал глупость. Сталкеры, по очереди смотря на убитого кабана, направлялись подальше от зловещего Агропрома в сторону Свалки.
– Что у нас дальше? – спросил Марк, поравнявшись с Борландом.
– Ты платишь, ты и музыку заказываешь... Эй, кто там на дереве сидит?
– Где, – спросил Марк, поднимая взор к раскидистым ветвям вьющегося спиралью дерева.
– Да нигде, он уже ушел… Ты что-то говорил про Темную Долину.
– Верно, это наша очередная цель, – ответил Марк, машинально примечая в стороне Птичью Карусель и тут же выбрасывая ее из области внимания. – Но, если что-то не вяжется, или команде нужно передохнуть, можно пойти туда завтра.
– Зачем же, – произнес Борланд и поправил перекрутившийся ремень «грома» на плече. – На завтра у меня свои планы. Побриться, музыку послушать, кино посмотреть. Пропустить стаканчик-другой.
– Ты надо мной издеваешься?
– Всего лишь отмечаю тот факт, что экспедиция наша длится часа полтора, не больше. И отправляться на отдых, когда даже Солнце толком не взошло, рановато. Если твоя X-18, как ты говоришь, действительно существует, то мы вполне можем сегодня все успеть и затем всю ночь поправлять здоровье в баре «100 рентген» к северу. Только давай без новых приключений на этот раз.
– Полностью согласен, – коротко ответил Марк.
На подходе к выходу на Свалку Борланд остановился и поднял руку. Команда замерла на месте. Ведущий не отдал никаких указаний.
– Что там? – тихо спросил Марк.
– Черт, – сказал Борланд. – Черт, черт, черт.
– Что ты слышишь?
Борланд повернулся.
– Всем за мной, – сказал он. – И чтобы быстро и тихо.
Команда добралась вслед за Борландом до железнодорожных путей, исходящих из рабочего уголка института и скрывавшихся в темном тоннеле. Сталкеры пересекли три колеи и поднялись на высокий холм, где по указанию ведущего залегли, вжавшись в землю.
– Зачем мы… – начал Марк, но Борланд поднес палец к губам, доставая второй рукой мощный бинокль. Шестеро остальных сталкеров последовали его примеру.
Послышалось урчание мотора, и по дороге, ведущей на Свалку, в сторону института проехал военный джип с открытым верхом, в котором находилось четверо фигур в обмундировании элитных войск, охранявших Барьер. За джипом бежало еще шестеро военных в две колонны. Затем выехал БТР, на котором сидело двое. Завершали колонну два новых джипа, с каждого из которых на ходу соскочило по солдату, сразу же ставших в боевой готовности на пост по краям дороги.
– Что они здесь делают? – спросил Марк.
– Без понятия, – ответил Борланд мрачно.
– Может, услышали выстрелы дезертиров?
– В Зоне стреляют на каждом шагу. Прорыва Барьера тоже вроде бы нигде не наблюдается. Черт его знает, что происходит. Но обратно нам уже не пройти.
– А если снять тех двоих? – спросил Эльф. – У вас же стволы с оптикой.
– Я тебя просил пасть открывать? – рявкнул Борланд. – Стрелять в военных крайне не рекомендуется. Кстати, спасибо, что положил того кабана своей пукалкой. Ни у кого из нас бесшумных игрушек нету. Сейчас бы выстрелили, дали о себе знать, и все. Конец семерке безвременно почивших сталкеров.
– Договориться? – спросил Марк, глядя на подтянутые, мощные фигуры военных, стоявших у дороги.
– Это военный рейд, – объяснил Борланд. – Редкое, но вполне обычное явление. Каковы бы ни были его цели, во время рейда всем лучше держаться от солдафонов подальше. Пристрелят на месте и не спросят, как звали и куда слать открытку. Что по поводу «договориться», то в любой армии всегда есть те, кто выше, и те, кто ниже. Не по росту, естественно. И те, и другие охотно берут на лапу, если знать, что дать. Вот только незадача: никакая из групп не станет договариваться на глазах у другой. Так что не вариант.
– Тихо подкрасться и обезвредить, – предложил Технарь.
– Можно было бы рискнуть, однако вполне очевидно, что эта пара тут не единственная. Смотрите, дальше слезло еще двое. Значит, и на входе тоже оцепление. Боюсь, что нас натуральным образом обложили. Если они кого-то ищут, то начнут прочесывание, и найдут нас очень скоро.
– А они начнут? – спросил Орех.
– Вполне могут. Я уже молчу о вертолетах.
– Что будем делать? – спросил Марк. – Сдаваться?
– Пусти тогда себе пулю в лоб и не утруждай солдатиков, – сурово сказал Борланд. – Думаешь, тебя за пределы Барьера депортируют? В Зоне официально нет людей, ни сталкеров, ни кого-либо еще. Если тебя со всеми без исключениями военными в радиусе двадцати километров не связывают прочные торговые отношения и персональная крепкая мужская дружба, то даже не пытайся.
– Что тогда будем делать?
Борланд покачал головой.
– Не знаю, – ответил он. – Будем ждать. Когда нас найдут, придется импровизировать.
Марк отнял бинокль от глаз и огляделся. Взгляд его остановился на тоннеле.
– Я импровизировать не намерен, – сказал он. – Скоро они найдут дезертиров. Кто не хочет быть обвиненным в их убийстве, те пусть идут за мной.
– Что ты задумал?
– Этот тоннель ведет к ангару?
Борланд проследил за его взглядом.
– Да ты с ума сошел, – произнес он. – Никто туда добровольно не сунется.
– Можешь считать, что я делаю это не добровольно, – ответил Марк. – Я иду.
– Кто хочет отдать концы в десятке аномалий? – спросил Борланд у команды.
Наступило короткое молчание, которое прервал Сенатор:
– Для ведущего ты слишком фаталистично настроен. Аномалий может быть сколько угодно, но роковой может оказаться только одна.
– А монстры?
– Ты хоть раз видел там монстров? – спросил Сенатор.
– Нет, – ответил Борланд, чувствуя, что теряет позиции. – Потому что ни разу туда не ходил.
– Я иду, – сказал Марк. – Согласен ты или нет.
– Я тоже, – сказал Технарь. – Это будет очень интересно.
– А я вообще не понимаю, что в этом тоннеле страшного, – пробубнил Патрон. – Что мы, аномалий не видели?
Борланд с тоской посмотрел на него.
– Простая ты душа, Патрон. Ну хорошо, хорошо, идем. Дайте только в последний раз на чистое небо взглянуть… Все, пошли.
Сталкеры осторожно спустились по холму. Тихо пройдя за спинами военных, они по одному добрались до тоннеля. Борланд мысленно молился, чтобы никто из вояк не обернулся, но все прошло удачно.
У входа их встретил Трамплин, на который Эльф взглянул с испугом. Марк по колебаниям воздуха, без применения болтов, быстро определил безопасный участок – это было пространство у левой стены всего в полметра. Марк снял рюкзак и медленно пролез боком, прижавшись спиной к стене. Затем он принял все рюкзаки и проконтролировал перемещение остальных. Здесь группа уже не была видна военным. Встав по всей ширине тоннеля, сталкеры включили фонари и огляделись. Тоннель не был прямым, он плавно изгибался влево. Команда медленно пошла вперед.
С первого же взгляда Марк понял, что здесь было что-то не так. Место было действительно жутким. Из глубин тоннеля тянуло могильным холодом. Оттуда раздавался еле слышный свист, происхождение которого было невозможно разобрать. Это мог быть как ветер, так и живое существо.
Повсюду валялись неизвестно откуда взявшиеся камни, от маленьких до огромных, хотя следов разрушения на стенах не было никаких. Рельсы тускло поблескивали при свете фонарей, покрытые толстым слоем синего мха шпалы были почти не видны. В одном месте они были сломаны, осколки треснувшего дерева смотрели вверх, окружая небольшую яму, в которой было что-то не так. Приглядевшись, Марк понял, что это нора, прорытая снизу. Не успел он спросить мнения остальных по поводу этого явления, как Орех дернул его за рукав и показал наверх. Марк посмотрел и буквально окаменел. Каменный потолок тоннеля был покрыт пылью и паутиной. Из сплошной стены торчала человеческая рука. Свисающая кисть была столь обыденна и нормальна, что Марк почувствовал, как у него кружится голова. Конечность была облачена в остатки рукава какой-то темной одежды. Стараясь не смотреть на нее, Марк прошел мимо, но не выдержал и обернулся. Рука дернулась, сжала пальцы в кулак и вытянула палец, который обвиняюще указал на сталкеров.
Марк отвернулся с такой скоростью, что у него заболела шея. Зажмурившись до боли в глазах, он заставил себя сделать несколько шагов вслепую, ориентируясь на шаги Ореха. Когда он снова открыл глаза, то оказалось, что группа уже успела завернуть за поворот. Агропром остался сзади, но по самому тоннелю это не было заметно. Казалось, больше ничего в мире нет, кроме темной, скрывающей всевозможные кошмары бездны.
Дальше путь прерывался скоплением мерцающих аномалий. В свете фонарей было невозможно разобрать их природу. Вышедший вперед Борланд озадаченно остановился.
– У кого какие предложения? – спросил он.
Сенатор подошел поближе и низко присел, вглядываясь вперед.
– Марк, могу я попросить тебя бросить болт? – произнес он.
Марк молча выполнил просьбу, метнув болт вперед по курсу. Ближайшая аномалия вспыхнула и исчезла секунды на две, затем снова появилась.
– Понятно, – сказал Сенатор, вставая на ноги. – Насколько я могу судить, мы обнаружили группу аномалий третьего класса. Придется разряжать их болтами и проскакивать вперед.
– По-другому никак? – спросил Технарь.
– Нет.
– Там же их целая куча, – сказал Эльф.
– Хорошо, иди первым, – предложил Борланд.
– Я?! Нет, я не пойду первым!
– Тогда смотри, как все мы погибнем, и останешься в этом месте один, – вставил Орех.
– Я… Нет, я… Хорошо, я пойду!
– Прекратите, – сказал Марк, глядя на смертоносный участок. – Я пойду первым.
При полном молчании группы Марк вытащил несколько болтов и немного подумал, прикидывая нужную последовательность действий. Он бросил один болт и, не дожидаясь полной разрядки аномалии, отправил вслед за ним второй. Перед ним мелькнуло свободное пространство и сталкер бросился вперед. За его спиной послышался треск восстановленной аномалии, Марк прыгнул и еле избежал второй ловушки.
Орех торжествующе потряс кулаками.
Марк огляделся. Перед ним было три очага электрического поля, узнаваемых по характерному неоновому свечению. Здесь дело было чуть сложнее. После брошенного болта аномалия исчезала, но на ее место тут же перемещалась любая из соседних, а на пустом месте с небольшим опозданием вырастала новая. Разряжать центр было опасно, так как переместиться могла как левая аномалия, так и правая, оставляя один из двух шансов на верный путь, а предугадывать было опасно для жизни. Боковые Марк тоже не мог тронуть, поскольку проскочить через центр было нельзя – сразу за ним виднелась Жарка, скопление аномального пламени, струящегося сотнями нитей сверху донизу.
Коротко поразмыслив, Марк вычислил решение. Два болта отправились в левое и среднее свечения, и правая аномалия метнулась покрывать обе, вытянувшись вдвое и став ниже. Не теряя времени, Марк прыгнул ласточкой через синее сияние, сделав кувырок по земле. Жарка наклонилась к нему, вспыхивая пламенем, сталкер пируэтом ушел от нее и его тут же начал притягивать мощный гравиконцентрат.
Сталкер моментально понял, что фокусировка аномалии двинулась вверх, и упал вниз, прижавшись к земле. Гравитационная ловушка росла с каждой секундой, поднимаясь к потолку тоннеля, и Марк быстро пополз прочь от нее. Ему не хватало скорости, рюкзак внезапно перестал давить и немного поднялся, потянув сталкера за собой. Марк быстро переместился правее, на металлический рельс, и стал отталкиваться от шпал, скользя по рельсу. За несколько движений он уже оказался в безопасном месте. Гравиконцентрат хлопнул и исчез, снова материализовавшись в исходной точке.
– Я прошел! – крикнул он, не оборачиваясь.
Группа внимательно следила за Марком, и Борланд без предупреждения кинулся вперед, в точности повторив все действия Марка, словно репетировал их десятки раз. Не успела команда сказать хоть слово, как Борланд уже стоял на другой стороне.
– Давайте сюда! – воскликнул он, – Тут лучше дышится!
Третьим переместился Технарь, слегка опалив Жаркой волосы. За ним Патрон с неожиданной для его комплекции грацией. Сенатору пришлось объяснить Ореху еще раз, что и как он должен сделать, и сталкер испуганно преодолел линию ловушек. Эльфу пришлось объяснять целых три раза, длинноволосый парень предварительно попробовал последовательность приемов на пустом участке, но в конце концов справился с задачей. Сенатор прошел последним.
Марк помог ему подняться и тот кивнул с благодарность.
– Все целы? – спросил Марк, услышав в ответ короткие подтверждения.
Скопление аномалий осталось позади. Из центра тоннеля по-прежнему раздавался нарастающий гул, который стал чуть громче.
– Кто там может выть? – спросил Борланд у Сенатора, на что шаман ничего не ответил, махнув рукой в неопределенном жесте.
Сталкеры пошли чуть медленнее, светя фонарями во все стороны. Стены тоннеля стали выглядеть чуть иначе, и Марк не мог сказать, в чем была разница. Наконец понял: каменное покрытие было словно более древним, чем за метров пятьдесят до того. Само собой, этого быть не могло: тоннель был построен из полностью однородных материалов лет тридцать назад. Тем не менее, внутренняя поверхность тоннеля выглядела как погреб пятнадцатого столетия, хотя под ногами блестели гладкие металлические рельсы. Только тут Марк понял, что это тоже ненормально – неиспользуемые в течение целого поколения железнодорожные пути должны были проржаветь насквозь.
В воздухе ощущалась сырость, хотя стены были сухие. Нигде не было никакого источника воды. Марк не знал ни одной аномалии, имитирующей сырость. Встречать новые разновидности в этом месте ему очень не хотелось.
Далее земля внезапно вздымалась буграми и непонятными зелеными наростами. Рельсы пролегали не под ними, а сверху, выгибаясь под немыслимым углом и уходя почти к самому потолку. Вверху оставалось сантиметров сорок пространства, свободного от проступавшего тут и там салатового мха. Сталкеры остановились перед новым препятствием. Орех бросил болт, который спокойно пролетел в щель и тихо стукнул, приземлившись на другой стороне.
– Что делать будем? – спросил Патрон. – Я там не пролезу.
– Пролезешь, если снимешь рюкзак и обмундирование, – ответил Борланд и стал расстегивать собственный комбинезон. – Ну, чего уставились? Вылезайте из скорлупок. Эльф, ты вроде хотел пойти первым?
– Я? – спросил Эльф, нерешительно придерживая на рюкзак.
– Ты, ты. Как самый тонкий из нас.
– А… ну да. Хорошо.
На глазах у сталкеров, сбрасывающих бронированные комбинезоны, Эльф положил рюкзак и автомат и осторожно пошел вверх, ступая по искривленным шпалам, как по лестнице. У самого прохода он поскользнулся и неуклюже упал, уткнувшись носом в зеленый мех. Сталкеры застыли. Эльф оперся руками о спрессованную землю, поднялся и обернулся.
– Я нормально, – сказал он.
Преодолев остаток пути на четвереньках, Эльф протиснулся в щель и кубарем скатился с другой стороны. Через мгновение сталкеры услышали его голос:
– Все в порядке! Передавайте оружие и снаряжение!
– Как же, – хмыкнул Борланд. – Орех, дружище, ты следующий. Примешь у нас стволы.
Команда пролезла по очереди без осложнений, даже Патрон. Сенатор снять плащ отказался, что не помешало ему проскользнуть на ту сторону, ни за что не зацепившись. Снова облачившись в комбинезоны, сталкеры направились дальше.
– Что могло тут вырасти? – спросил Марк. – И почему рельсы не сломались?
– Давай мы подумаем об этом, когда выйдем отсюда, – предложил Борланд.
По курсу был короткий участок свободного пути. Дальше виднелись новые холмы, заметно поменьше. Перед ними Технарь обнаружил что-то, что заставило его остановиться и коротким возгласом позвать остальных.
– Взгляните, – сказал он, светя вниз. – Вы когда-нибудь видели что-то подобное?
Рельсы, до этого тянущиеся параллельно, внезапно пересекались крест-накрест и шли дальше. Левый и правый поменялись местами, по-прежнему пролегая в одной плоскости. В районе пересечения шпалы были соответственно укорочены, выступая за края пути строго на двадцать сантиметров. Сталкеры молча смотрели на дикое инженерное сооружение.
– Это же насколько больную фантазию нужно иметь, чтобы такое придумать, – выдохнул Борланд. – Тут вообще когда-нибудь поезда ходили?
– До того, как Чернобыль в первый раз рванул, ходили каждый день, – сказал Патрон.
– Спасибо, я сам знаю.
– А зачем тогда спрашиваешь?
Оторвавшись от необычного явления, команда направилась дальше, навстречу все нарастающему звуку.
– Это начинает действовать мне на нервы, – сказал Борланд.
– Не тебе одному, – отозвался Технарь.
– Я знаю, но я озвучил свои мысли, и мне стало легче!
– Жестокий ты человек, Борланд.
– Так ради вас же стараюсь, – беспечно ответил Борланд, светя перед собой. – Вот съеду с катушек, и что вы будете без меня делать…
Последние слова он произнес очень медленно, на автомате. Перед сталкерами раскинулась мощная Электра небывалых размеров. Синяя аномалия пролегала от одного края тоннеля до другого, простираясь в длину на добрый десяток метров. Прохода дальше не было.
– Вы не молчите, – сказал Борланд спустя минуту. – Подавайте хоть какие-нибудь идеи.
– Только над ней, – констатировал Марк.
– Я должен сделать признание, – произнес Борланд. – Только вы не смейтесь. Дело в том, что я не умею летать. Я знаю, я должен был тренироваться каждое утро. Но я всегда предпочитал валяться в постели до полудня. А потом долго-долго смотрел телевизор…
– Я слышал, что сталкеры иногда используют липучки, – сказал Сенатор.
– Конечно, липучки! – вскрикнул Эльф с радостью в голосе, обратив на себя взоры всех присутствующих. Скинув рюкзак, он раскрыл молнию и, покопавшись в его глубинах, извлек с дюжину странных кусков грубой материи.
– Это что такое? – поинтересовался Борланд.
– Липучки. Основаны на действиях дешевых артефактов. Вы сжимаете их вот так, – Эльф надел одну липучку на руку, подобно рукавице, – И рука приклеивается в любой твердой поверхности. Вы разжимаете пальцы, и она липучка отклеивается. Попробуйте!
Марк одел одну липучку на руку. Перчатка удобно прилегала к кисти. Попробовав приспособление на ближайшей стене, Марк обнаружил, что оно работает превосходно.
– Где ты это взял? – спросил он.
– Нашел на Агропроме, – сказал Эльф. – Вы не верите? У меня больше ничего нет! Вот, взгляните в мой рюкзак! Я полностью набил его липучками, там больше ничего нет, только немного еды и боеприпасов.
– Ладно, – отмахнулся Борланд. – Будем считать это счастливым случаем. Как оно надевается?
– Нет, нет, не так! Эта часть на колени, не управляется вообще. Просто прилепляется к стене и отлепляется рывком. А вот эта на руку…
Сталкеры присоединили липучки к рукам и коленям. Борланд засунул включенный фонарь в ботинок, так, чтобы он светил вверх, попробовал залезть по стене и быстро оказался на арочном потолке.
– Замечательно, – произнес он с удовлетворением. – Все двигаемся.
Команда постепенно поползла по потолку, достигла границы с Электрой и миновала ее. Потрескивающая аномалия конденсировалась под ними. Марк старательно сжимал руку в кулак, когда касался перчаткой каменного потолка, и не отлеплял, пока не фиксировал остальные три точки соприкосновения с верхней поверхностью. Скоро он приноровился и двигался быстрее.
– Будем слезать? – спросил он.
– Не поверите, мне и здесь хорошо, – сказал Борланд, вырвавшийся вперед. Затем он задрал голову и посмотрел вниз.
– Так, никто не слезает, – сказал он.
– Почему? – спросил Марк. – Что там?
– Я не знаю, но падать туда не хочу.
Марк попробовал разглядеть, что находится впереди, но было слишком темно. Он поравнялся с Борландом, все еще вися на потолке, рискнул снять зубами одну перчатку, вытащил фонарь и посветил вниз.
Сталкер сильнее сжал вторую липучку, крепившую его к верху. Пола внизу не было. После Электры простиралась пропасть, рельсы изгибались под прямым углом вниз и уходили далеко вглубь, за пределы зоны действия фонаря.
Марк посветил на бетонные стены и убедился, что ниже того уровня, где должен был быть пол, они были все так же вымощены камнем.
– Неужели так и было задумано? – спросил он, пытаясь совладать с колотящимся сердцем.
– Ты знаешь, что нет, – ответил Борланд. – Посвети дальше.
В свете фонаря, отбрасывавшего метров на пятьдесят вперед, виднелась лишь дугообразная верхушка тоннеля, стены которого терялись далеко внизу. Марк почувствовал себя висящим под самым куполом бесконечно высокого цирка.
– Я очень сомневаюсь, что нам нужно ползти вниз, – сказал Борланд.
– Вперед, – произнес Марк, убирая фонарь. – Будем надеяться, что пропасть не бесконечна.
Сталкеры поползли дальше, затем из кармана Патрона выпал зажженный фонарь. Все проследили за его падением.
– О, дьявольщина, – сказал Борланд, когда фонарь полетел вниз и его луч по пути превратился в тонкую исчезнувшую полосу. Никакого звука снизу не раздалось.
Марк начал чувствовать отчаяние. Он сосредоточился на движении и начал быстрее перебирать липучками по потолку. Окружающую тишину разбавляли только шелест многочисленных липучек и монотонный гул из тоннеля, оставляющий надежду, что пропасть когда-нибудь кончится. Затем его концентрацию снова прервал Борланд:
– Слушай, спроси у Эльфа, как долго работают эти штуки.
Марк похолодел и проскрежетал:
– Замолкни, или я отправлю тебя вниз.
– Как долго? – послышался голос Эльфа. – Вообще-то не бесконечно. Около получаса.
– Ты не мог раньше сказать? – оторопело спросил Борланд.
– Я же иду сзади! Я не знаю, что там у вас! Речь шла о десятке метров!
– Так, а кто-нибудь засекал, как долго мы уже ползем? – спросил Борланд.
Ответом послужило молчание.
– Все ясно, – сказал Борланд и быстрее заработал липучками.
– Вы слишком сильно не сжимайте их, – посоветовал Эльф. – Они от этого теряют энергию.
Марк был готов поклясться, что со всей команды именно он сам сжимал рукавицы сильнее других. Получалось, что, если бездна не кончится, он упадет первым, и ему уже начало казаться, что липучки теряют свои свойства. Слегка разжав кисть, он с оцепенением уставился на свободно болтающуюся липучку, которая и не думала цепляться за потолок. Через мгновение она снова заработала, то и дело отходя от потолка с липким звуком и снова присасываясь. Сталкер понял, что приспособление почти перестало действовать.
– Я вижу край! – закричал Борланд. – Земля по курсу!
Не успел Марк обрадоваться, как все четыре липучки разом отказали. Сталкер отлепился от потолка и пролетел буквально сантиметров десять, как липучки снова приклеились с удвоенной силой.
– Что с тобой? – испуганно спросил ползущий сзади Орех.
– Не работают, – в отчаянии ответил Марк. Липучки перестали действовать слаженно – они то теряли свойства, то восстанавливали на более высоком уровне, так, что их было невозможно отлепить, даже расслабив руку. Борланд на миг обернулся и все понял.
– Мы уже почти дошли, – проговорил он быстро и за несколько приемов добрался до края пропасти. Твердая поверхность была в метре впереди и под ним. – Марк, поторопись.
– Я не могу их контролировать, – сказал Марк, кое-как добираясь до Борланда. – Я сейчас…
Липучки в последний раз прижали его к потолку, до боли сдавив кисти рук, и полностью перестали действовать. Марк с криком отцепился от потолка. Борланд моментально разжал рукавицы и повис на коленях, пристегнутых на ножных липучках. В самой нижней точке он перехватил Марка, схватив рукавицей за руку.
– Так, не падать, только не падать, – сказал он, чувствуя, что наколенники могут не выдержать. Он раскачался и кинул Марка вперед. Сталкер ухватился за что-то твердое, какое-то подобие лестницы. По ширине «ступеней» он понял, что это были шпалы. Забравшись наверх, Марк встал обеими ногами на край бездны, и тут же бессильно опустился, восстанавливая дыхание, в то время как сталкеры приземлялись по боковой стене.
– Уф, – сказал Борланд, светя фонарем в черную мглу. – Это было нелегко. Давайте передохнем чуток.
Сталкеры сняли липучки и присели вдоль стен, положив рюкзаки рядом, а оружие на колени. Эльф достал из кармана сигареты и закурил.
– Никто не хочет? – предложил он невнятным из-за сжатой в зубах сигареты голосом. – Самое время.
– Мы некурящие, – ответил Патрон.
– Молодцы, – сказал Эльф. – Ну, а мне не помешает.
И он затянулся во все легкие.
Марк молча смотрел влево, в пропасть. Его нервы были слишком напряжены. Рядом кто-то встал и потряс Марка за плечо. Обернувшись, он увидел улыбающегося Борланда, протягивающего ему что-то.
– Возьми шоколадку, сталкер, – сказал тот. – Отлично снимает стресс.
Марк принял подношение, прошептав слова благодарности одними губами.
– Сколько у нас осталось фонарей? – спросил Патрон.
– Четыре, – ответил Технарь, откинувшись к холодной стене с закрытыми глазами и постукивая пальцами по стволу винтовки.
– Мало, – протянул Патрон.
– У меня тоже есть, – вставил Эльф. – Только он не такой мощный, как у вас, и батарейки там почти севшие.
– Отдохнули? – спросил Борланд. – Пойдем дальше. Не знаю, как вам, а мне это место уже поднадоело.
Никто не стал возражать. Команда поднялась и приготовилась к дальнейшему странствию.
– А какой длины этот тоннель? – спросил Орех. – Разве он не должен был уже кончиться?
– Не знаю, – ответил Борланд. – Учитывая скорость нашего движения, вполне мог не кончиться. А если верить глазам, то он и в самом деле не кончился. Если не будем идти вперед, то он не закончится никогда, а вместо этого кончимся мы.
– Оптимист, – поддел его Патрон.
– Реалист, – отпарировал Борланд. – Что за шум?
Сталкеры присмотрелись. Тоннель дальше был прямой как стрела и чистый. Рельсы смело устремлялись вдаль. К уже известному тянущемуся вою добавились тихий писк и шелест.
– Что за черт? – произнес Борланд.
В свете фонарей показалось движение.
– Тушканы! – заорал Борланд, цепляя фонарь на ствол «грома».
Тоннель разорвали звуки выстрелов, и лавина мелких грызунов хлынула на сталкеров. Патрон сжал рукой висевшую на груди гранату, сорвал ее с пристегнутой к костюму чеки и кинул вперед. Взрыв полностью поглотил массовый писк сотен маленьких глоток. Тушканы, прямоходящие представители отвратительной помеси крыс с тушканчиками, передвигались очень быстро, но были так же сильно пугливы. От взрыва многие твари потеряли ориентацию и с громкими писками полились рекой мимо сталкеров в пропасть. Похоже, у них были свои вожаки, так как новые волны грызунов неслись у ног сталкеров и, не разбирая пути, падали вниз. Марк отгонял тварей выстрелами из ГП-37, Орех палил без разбору, выбивая по паре-тройке мутантов из общего потока. «Чейзер» Патрона гремел в замкнутом пространстве, поражая по паре десятков тушканов за раз. Эльф, выронив изо рта сигарету, с пораженным видом стрелял короткими очередями, по большей части попадая в стены. Технарь с бесполезной снайперской винтовкой стоял, прижавшись к стене. Сенатор стоял у противоположной, освещая фонарями максимум пространства.
Борланд забросил гранату в подствольник и произвел последний выстрел. Сотни тушканов лежали в лужах крови, большинство сиганули в пропасть. Затих последний писк.
– Уходим, – сухо произнес Борланд и быстро пошел вперед по тоннелю.
Сталкеры, не произнося ни слова, удалились от места бойни. Только они перезарядили оружие, как раздался ленивый рев.
– Приехали, – сказал Борланд, ударяя по затвору «грома».
В лучах фонарей Сенатора освещаемый участок тоннеля на секунду изогнулся. Перед сталкерами словно пролетело искривленное стекло, сквозь которое все было видно немного искаженным образом. Борланд веером выпустил очередь от одной стены тоннеля до другой, и на месте искривления дважды мелькнул чей-то силуэт.
– Кровосос, – сказал Патрон. Он шагнул вперед и выпалил из помповика.
Это действительно был кровосос, один из наиболее опасных мутантов Зоны. Хищник, отлично владеющий безобразными, бугристыми руками, способный одним ударом когтей сорвать с тела голову, и питающийся высасыванием всех жидкостей из тела жертвы. Выстрел Патрона достиг цели, и кровосос на мгновение потерял способность к невидимости, благодаря которой оправдывал свой статус. Метнувшись вперед, монстр поднял лысую, обтянутую бурой кожей голову и продемонстрировал уродливые щупальца на месте рта.
Орех вскинул «калаш» и с криком разрядил очередь в тело. Кровосос взревел, его щупальца распрямились, образовав отвратительную семиконечную звезду. Раскинув руки, он приготовился к прыжку.
– Отойдите! – крикнул Марк и все расступились.
Несколькими прицельными выстрелами Марк отстрелил двое щупалец, и кровосос издал мерзкий чавкающий звук. Затем он замер, скосив черные круглые глаза куда-то влево. Борланд поднес «гром» почти к самому рту кровососа и тремя выстрелами заставил бездыханное тело упасть навзничь.
Сенатор посветил вперед в поисках новых противников. Их не оказалось.
– Вроде бы закончили, – пробормотал Борланд. – Отстрелить щупальца? Я не знал о таком способе.
– Теперь знаешь, – сказал Марк.
– Чем он тут питался? – спросил Орех, с опаской обходя труп кровососа.
– Тушканами, наверное, – ответил Борланд. – Больше нечем.
Тоннель снова перестал быть прямым, загибаясь вправо. Сталкеры, не опуская оружия, зашли за поворот по внешней дуге, которая никак не выпрямлялась. Марк сначала решил, что тоннель совершает разворот в противоположную сторону, но рельсы все так же загибались вправо, и к тому времени, по всем правилам математики, должны были описать полный круг. Тем не менее, поворот продолжался. Волнение Марка скоро охватило всех. Сталкеров начал давить нарастающий ужас. Они описали по меньшей мере четыре условных окружности, прежде чем тоннель выпрямился.
– Наконец-то, – выдохнул Орех.
– Чему ты радуешься? – спросил Борланд.
– Тому, что дорога снова прямая.
– Не хочу никого расстраивать, – сказал Борланд. – Но мне кажется, что мы так к ангару не выйдем.
– Это почему же, – спросил Орех, хотя сам чувствовал ответ.
– Да потому, что этот тоннель вообще невозможен в принципе.
В воцарившемся молчании гул в глубине тоннеля снова начал давить на разум.
– Кто-нибудь здесь возьмется объяснить, как можно полчаса поворачивать в одном и том же направлении и ни разу не увидеть своих старых следов? – спросил Борланд, развернувшись к группе. Марк заметил, что тот дрожит, и обнаружил, что его самого трясет еще больше. – Как может в тоннеле не быть пола? И кто мог проложить вот такие рельсы?
Борланд скрестил вместе два указательных пальца. Команда стояла не шелохнувшись.
– И, что самое интересное, – Борланд криво усмехнулся. – Мы уже должны были давным-давно выйти на Свалку.
– Может, выход уже за следующим поворотом? – спросил Эльф, бледность которого стала заметна даже при свете фонарей.
– Да тут вообще никогда не было поворотов! – вскричал Борланд страшным голосом. – Неужели вы думаете, что я ни разу не видел ни одной карты Зоны?! Да на всех картах этот тоннель показан чуть ли не прямой пунктирной линией!
Он резко замолчал. Никто из сталкеров ничего не ответил. Ответить было просто нечего.
– Что это за звук? – спросил Борланд, снова повернувшись. Он схватил фонарь двумя руками и впился взглядом в глубь тоннеля. – Что это…
Фонари разом потухли. Молчание длилось десять бесконечных секунд.
– У кого есть ПНВ, включайте, – послышался голос Борланда.
Марк поспешно достал из нагрудного кармана прибор ночного видения и нацепил очки на переносицу, нажимая кнопку. Тоннель снова возник перед глазами, словно проявленный через синюю кинопленку.
У Ореха, Сенатора и Эльфа ночного видения не было, и Марк велел им оставаться на месте. Он видел, как расплывчатая фигура Борланда встала в боевую готовность с «громом» наперевес, и тоже приготовил оружие к бою. То же сделали Патрон и Технарь.
Эльф, стуча зубами, зажег спичку, которую тут же Сенатор погасил, сжав пылающую головку пальцами.
– Не сметь, – приказал он. – Стоит им обернуться, и ты ослепишь их.
И тут Марк увидел. На расстоянии метров в двадцать возникли бредущие тела. Они шли неровно, запрокинув головы набок, безвольно свесив руки. Над его ухом раздался громкий выстрел, то дала о себе знать винтовка Технаря. Одна из фигур упала и принялась медленно дергаться.
Стоявших в пяти метрах впереди Борланд открыл огонь. Пришельцы падали один за другим. Марк и Патрон также вступили в стрельбу, и через минуту все фигуры корежились на полу.
– Контрольный в голову, – сказал Борланд и сталкеры добили лежащих.
– Кто это? – только и спросил Марк, как оставшиеся включенными фонари снова заработали.
Встроенный в ПНВ поляризатор сработал, но, как и положено, не мгновенно, Марка ослепила вспышка яркого света. Быстро сняв очки, он вытащил работающий фонарь и направил на тела.
Это были полуистлевшие скелеты, явно пролежавшие тут не менее нескольких десятков лет. Тошнотворный запах, ранее не осязаемый, тут же дал о себе знать.
– Никогда таких зомби не видел, – сказал Технарь, пряча нос за сталкерской роскошью – носовым платком.
– Думаю, никто не видел, – отозвался Борланд, перезаряжая «гром». – Наверное, потому и дохлые такие. Нормального зомбаря так быстро не убьешь.
– Не удивлюсь, если эти воскресают, – сказал Патрон.
Марк с тоской оглядел скелеты. Он слышал о многих несчастных, которые под влиянием контролера, выброса или чего-то еще превращаются в ходячих мертвецов. Никто не знал, что с ними происходит, но вернуть к нормальной жизни их уже было невозможно.
Он снова осел у стены, и заметил, что остальные сталкеры сделали то же самое. Сенатор, Орех и Эльф вообще так и не поднялись ни разу, безучастно оглядывая побоище.
– Мы не выберемся, – сказал Патрон и с силой ударил «чейзером» по рельсу.
И дальше, совершенно спонтанно, пришел полнейший упадок сил у всей команды. Примерно десять минут никто не произносил ни слова. Фонари то и дело светили во все стороны. Сталкеры молча сидели у стен и слушали гул.
Марка вывел из оцепенения непонятный треск. Он какое-то время поискал источник звука и увидел, что напротив него сидит Эльф с нацеленным пистолетом и постоянно нажимает на курок. Оружие дергалось вхолостую, затворная рама была зафиксирована в заднем положении. Обойма была пуста.
– Ты чего? – спросил Марк и поразился тому, как звучит его собственный голос.
Он почувствовал рядом чье-то присутствие.
– Возьми шоколадку, сталкер, – сказал человек голосом Борланда. – Отлично снимает стресс.
Марк чуть улыбнулся, затем рассмеялся с закрытыми глазами.
– Ты мне уже давал, – сказал он. – Что, мне у тебя все съесть? Да и потом, у меня и у самого…
Марк поднял глаза и осекся.
У Борланда не было половины головы. Ее словно криво скосили. Улыбка манекена застыла на изуродованном лице.
– Возьми шоколадку, сталкер, – сказал страшный человек.
Марк открыл рот, чтобы издать такой крик, какого еще не было ни разу издано в Зоне, как прогремел выстрел. По тому, как пробежали волны по призраку, было ясно, что стреляли в него.
Призрак издал немой вопль, окатив Марка жарким воздухом, расплылся и уплыл дальше в сторону Агропрома.
– Возьми шоколадку, сталкер, – послышалось издали.
Настоящий Борланд все еще сидел с дымящимся пистолетом в руке.
– Ты посмотри, – удивился он. – Уже и меня пародировать стали.
Он опустил пистолет и заметил сидящего рядом Технаря.
– Эй, друг, ты жив? – спросил Борланд, щелкая пальцами перед его лицом. Затем он взял Технаря за подбородок и пощелкал перед его лицом пальцами. Тот открыл глаза.
– Чего тебе? – пролаял Технарь.
– Да ты под кайфом! – произнес Борланд. – Совсем головы лишился?
– А? – спросил Технарь и Борланд отпустил его подбородок, отчего голова Технаря снова опрокинулась на грудь.
Марк поднялся. Страх внутри него словно перегорел. Он закрыл лицо руками, досчитал до десяти и с силой дернул себя за ухо. И полностью пришел в себя.
– Всем встать, – глухо попытался сказать он, но наружу вырвался лишь какой-то хрип. Он прокашлялся и повторил: – Всем встать!
Никто не подчинился.
– Сенатор, – позвал Марк. – Сенатор!
Сталкер в плаще посмотрел на него уставшими глазами.
– Я совсем ослаб, Марк, – сказал он. – Я не могу поддерживать спокойствие вечно.
Марк вскочил.
– Встать!!! – заорал он – Нужно двигаться! Нельзя сидеть!
Он с силой пнул Эльфа по колену, затем повернулся и наотмашь ударил Технаря по лицу.
– Встать, сталкеры! – кричал Марк. – А-а-а!
Вскинув винтовку, он с воплем выпустил длинную очередь поверх голов, засыпав сталкеров каменными осколками.
– Что? – очнулся Орех, – Что случилось? Где мы?!
Марк встал с яростным видом перед ним, ничего не объясняя.
Гул внезапно стал приближаться. В воздухе стало теплее. Из глубин тоннеля подул ветер, взъерошив сталкерам волосы. С ветром пришел и запах метро.
– Что за… – начал Борланд и Марк резко отскочил назад, прижавшись к стене.
Из-за угла на полной скорости вылетел поезд. На фоне его до неприличия громкого гудения и стука по рельсам не был слышен сплошной вопль сталкеров, всего в метре от которых мчался устрашающий состав. Орех не выдержал и начал стрелять. Одна из пуль попала по колесу. Поезд проехал мимо, и гул, производимый им, полностью стих.
Выбитое пулей «калаша» колесо несколько раз подскочило на месте, подобно монетке на столе, покрутилось и со звоном успокоилось на шпалах.
Сталкеры молча уставились на колесо. Борланд бросил болт, который звякнул по колесу и отскочил в сторону.
– Настоящее, – сказал он.
Патрон поднялся. Взгляд его ничего не выражал. Губы его дрожали.
– Я большой, – произнес он. – Я не должен бояться.
Он повернулся и пошел дальше по тоннелю.
– Стой, – произнес Орех. – Нас подожди.
Патрон не слышал его. Он шел посередине тоннеля.
Орех вскочил и кинулся к нему, пока Марк поднимал остальную команду.
– Патрон, подожди! – кричал Орех. – Вместе пойдем!
Они уже скрылись из зоны действия фонарей.
– Я большой, – повторял Патрон, глядя в никуда. – Я не должен бояться.
– Да, большой! Патрон, мне тоже страшно, но нам нельзя разделяться! Ты слышишь?! Патрон, стой!
– Я большой, – говорил Патрон.
– Да, большой, очень большой!…
– Я не должен бояться.
– Стой, Патрон! – кричал Орех, стуча кулаками по костюму наемника, в который был облачен Патрон. – Да, ты большой! Ты должен нас защитить! Патрон, стой! Нам нужна защита! Ты большой, ты защитишь!
Марк подбежал и оттащил кричащего Ореха в сторону.
– Я большой. Я не должен бояться.
Не переставая повторять, Патрон скоро скрылся в темноте.
Орех в отчаянии смотрел на него.
– Он ушел, Орех, – сказал Марк.
– Но мы пойдем за ним!
– Да, пойдем. Борланд! Ну тащи сюда всех!
Сталкеры снова пошли вперед быстрым шагом. Оцепенение постепенно отступало.
– Марк, это все было по-настоящему? – спросил Эльф.
– Мне плевать, – ответил сталкер. – Но если выбирать, где и как умереть, то здесь я не хочу. Бродить после смерти живым мертвецом?
– Нужно было плюнуть и сдаться военным, – сказал Орех.
– Нужно было, – подтвердил Борланд. – Что толку думать об этом сейчас? Однако, Патрон куда-то исчез…
Он прервался. Тоннель расширялся. Железная дорога разделялась на три линии, каждая из которых шла в свой тоннель. Сталкеры остановились.
– Что за чертовщина тут творится? – прошептал Борланд.
– Будем разделяться? – спросил Сенатор.
Борланд покачал головой, затем только понял, что его жест не виден.
– Нет, – сказал он. – Разделяться нельзя. И двух минут не продержимся. Эх, где ты, моя крыша, когда ты так мне нужна…
Сзади послышались чьи-то подпрыгивающие шаги. Сталкеры обернулись.
– Ну все, Орех, держись, – сказал Борланд.
– Что я? – спросил парень напуганно.
– Машинист поезда щас надерет тебе задницу за отстреленное колесо.
Сталкеры засмеялись. Смех так успокаивал.
В свете фонарей возникла ладная девичья фигурка.
– Привет! – жизнерадостно сказала прибывшая.
На вид ей было не более семнадцати лет.
– Здравствуй, – ответил Орех.
– Вы за мной пришли? – спросила девушка.
– Эммм, – промычал Борланд.
– Ну, простите меня, – сказала она жалостливо. – Я больше не буду.
Тут же на ее лице возникла радость.
– Давайте так, – предложила она. – Вы ничего не скажете маме! Вы скажете, что не нашли меня! А я сама пойду за вами и выйду как ни в чем не бывало! Как будто сама пришла. А?
И она лукаво подмигнула.
– Надо подумать, – Борланд изобразил задумчивость.
– Ну пожааалуйста! – девушка подбежала к нему и взяла за щеки теплыми нежными руками. – Вы такой сильный, мужественный! Хотите, я вас поцелую?
И она, встав на цыпочки, прикоснулась губами к щеке Борланда.
– Я всегда хорошо училась, – объявила она. – Сказать вам секрет?
– Какой? – спросил Борланд.
Девушка лукаво улыбнулась и покачалась на месте танцующими жестами.
– Если я буду себя хорошо вести, то меня досрочно примут в комсомол! – поделилась она радостью.
Орех уронил автомат.
– Да, да, именно так! – зарделась девушка, бросив лукавый взгляд на Ореха. – Ну так что? Вы выведете меня отсюда?
– Мы не знаем, куда идти, – ответил Орех.
Девушка повернулась и посмотрела на него через плечо.
– Это плохая шутка, – сказала она недовольно.
– Да, товарищ сержант, плохая, – сказал Марк, гневно посмотрев на Ореха. – За такие шуточки ответите после окончания операции.
Орех открыл рот и Борланд наступил ему на ногу.
– Гражданочка, – сказал он. – Будьте добры ответить на пару вопросов.
– Конечно, мой офицер! – промурлыкала она.
– Какое сегодня число?
Девушка надула губки.
– Ну вот, – пробубнила она. – Двадцать шестое апреля, конечно!
– Спасибо, – сказал Борланд. – И, будьте добры, еще вопрос. В каком, по-вашему, направлении следует выходить из этого места?
Девушка изобразила задумчивость и тонким пальчиков показала на правый тоннель.
– Вот туда, – ответила она и расцвела в улыбке. – Там безопасно.
Марк кивнул. По его лицу скатилась слеза.
– Спасибо, – сказал он. – Мы ничего не скажем маме. Можешь быть спокойна.
Девушка радостно засмеялась, захлопала и убежала обратно.
Сталкеры смотрели ей вслед.
– Мы ведь сможем вывести ее? – безнадежно спросил Орех. – Мы ведь не оставим ее умирать?
Борланд покачал головой.
– Прости, малыш, – сказал он. – Она мертва уже двадцать пять лет.
Потом сталкеры шли по тоннелю. Они шли долго, не произнося ни слова, не глядя друг на друга, не зная, сколько прошло времени – десять минут, час или десять часов. Они просто шли по шпалам, не встретив на своем пути ни единой аномалии, ни одного живого существа. И затем они увидели впереди себя огонек. Еще через некоторое время перед их измученными лицами предстал Патрон с факелом в руке.
– Что с вами? – спросил он. Голос его звучал совершенно нормально. – Видели бы вы ваши рожи.
– Привет, привет, Патроныч, – сказал Борланд. – Далеко ходил?
Патрон смотрел по очереди на каждого из них, тяжело дыша.
– За мной, – сказал он. – Выход близко.
Через минуту сталкеры вышли на Свалку. Патрон рассказал им по дороге, что он внезапно очнулся, когда увидел перед собой выход из тоннеля. Он не знал, как он прошел в темноте и одиночестве. Он ничего не помнил. Помнил лишь о товарищах, которые остались внутри. Поскольку его фонарь был утерян в пропасти, он быстро смастерил факел и бесстрашно пошел обратно в тоннель на поиски друзей.
Но сталкеры его почти не слушали. Они просто молча глядели на вечернее небо, сказавшее им, что они провели в подземелье весь день. Наслаждались видом заходящего солнца, запахом свежей листвы. И каждый знал совершенно точно, что уже никогда не будет прежними глазами смотреть на Зону.
Глава 9
Катушка
Солнце почти зашло, когда фляга Борланда в последний раз обошла сталкеров, подарив каждому по глотку бодрящей огненной жидкости. Команда расположилась в железнодорожном ангаре, где сталкеры расселись вокруг потухшего костра недельной давности. Разводить новый было нельзя – неизвестно, каких гостей может привлечь запах дыма.
Борланд приказал идти сразу в ангар. Военные в своем рейде на Агропром могли идти только с Кордона, поэтому все южные пути автоматически считались перекрытыми. После всего пережитого нарваться на патруль было бы очень жестоко.
Прислонившись к металлическим перилам, Марк просто сидел, не думая ни о чем. Мозг требовал отдыха, но спать он не мог, да и не хотел. Привычные звуки радиоактивной Зоны успокаивали, вой собак и визжание чернобыльских свиней, более известных как псевдоплоть, казались прекрасным пением по сравнению с гулом призрачного поезда и треском липучек по каменному потолку над бездной.
После того, как команда приходила в себя минут двадцать, Борланд лаконично обрисовал ситуацию. Физически и психологически команде требовался отдых, но идти в южный бар было нельзя из-за военных. Убежище Борланда на Агропроме по понятным причинам исключалось. Северный бар, подконтрольный «Долгу», был недалеко, но после него пришлось бы возвращаться назад, с чем могли возникнуть затруднения. Поскольку «долговцы» в любое время могли нагрянуть в Темную Долину (Борланд не стал уточнять, что это связано с гибелью основного лидера мародеров – Лаваша), то, согласно правилам клана, обратно в опасный участок они уже никого не пропустят, так что любой дружественный «Долгу» сталкер, попав накануне их собственного рейда в бар «100 рентген», обратно уже не вышел бы как минимум несколько дней, и неважно, какие дела были у него – «долговцы» культивировали золотое правило охранников высшей лиги, согласно которому, любой подзащитный объект может быть использован как угодно по усмотрению телохранителей, если это служит безопасности объекта. Подзащитными «Долга», по мнению самого клана, являлись чуть ли не все одиночки Зоны, а угрозой выступал каждый мутант или мародер. Таким образом, при попадании в бар можно было встретить заставу «Долга», представители которой запросто могли отобрать на время оружие и отвести под конвоем в сам бар, а то и непосредственно в огороженную решетками камеру.
Медлить и оставаться на Свалке было тоже нельзя. Где бы ни находилась лаборатория Темной Долины, ее следовало найти как можно скорее и закончить с ней все дела, после чего отправляться на север с чистой совестью. В противном случае «долговцы» заполонили бы своими патрулями Долину, и что-либо искать на ней или куда-то проникнуть стало бы практически невозможно.
Из всего сказанного вытекал простой вывод: идти в стан мародеров нужно было сегодня.
Вопреки ожиданиям, Марк, почувствовавший ответ задолго до того, как он был озвучен, испытал лишь облегчение. Казалось, после тоннеля уже не может быть никаких серьезных неприятностей. И все же он понимал, что чувство это ничем не обосновано, и опасностей в Зоне хватало, несмотря ни на что, пережитое ранее.
Борланд закончил объяснение. Он не брал в расчет присутствие Эльфа. Длинноволосый нервный одиночка его не волновал – судя по всему, он практически ни с кем не контактировал, да и пройденное вместе подземелье сильно сплотило всю команду.
– Не обижайся, сталкер, – произнес Борланд, глядя на Эльфа. – Я признателен тебе за всю помощь, но у нас свои дела, а у тебя свои. Самым лучшим для тебя будет идти на север. Там сейчас безопасно. Может, свидимся еще в баре.
Эльф, который уже полчаса не переставал курить, помотал головой.
– Спасибо тебе, Борланд, за совет, – сказал он. – Но мне в баре делать нечего. Единственный хабар, что я имел, это липучки. А они почти все были израсходованы на нас.
– Мы дадим тебе кое-что из полезного хабара, – предложил Марк.
– Я могу вам помочь, – сказал Эльф. – Одному мне в Зоне тяжело.
Орех понимающе кивнул, но промолчал.
– У нас достаточно собственных стволов, – сказал Борланд несколько настойчивее.
– Я могу помочь информацией, – уточнил Эльф.
– Какой?
– О местонахождении лаборатории Темной Долины.
Воцарилось молчание.
– Откуда тебе это известно? – спросил Технарь.
Эльф пожал плечами.
– А вам зачем?
– Да в общем, незачем, – признал Борланд. – Но ты там был?
– Нет, – ответил Эльф, снова затягиваясь и мотнув головой, отчего лицо его скрылось за волосами, так, что был виден лишь кончик сигареты. – Но место знаю. Плохая была история. Не хочу вспоминать.
Марк украдкой взглянул на Борланда, затем снова на Эльфа.
– Раз плохая, зачем тогда идешь? – спросил он.
– Кто сказал, что я пойду с вами? – нервно сказал Эльф. – Я туда не спускался и желания нет! Покажу, где находится, и уйду.
Борланд похлопал ресницами.
– Ну хорошо, – сказал он. – У кого есть вопросы?
Вопросов не оказалось.
– Тогда всем почистить оружие, произвести ревизию припасов и отдыхать один час, – объявил Борланд и принялся разряжать «гром».
Сталкеры закончили с процедурами и переложили снаряжение поудобнее. Боеприпасов оставалось в среднем две трети от первоначального количества – вполне достаточно, чтобы сделать быструю ходку в Темную Долину и затем добраться до северного бара.
Марк вытянулся на холодных металлических плитах и стал смотреть в усеянный балками потолок ангара. Подняв в памяти все последние события, он ощутил холодное спокойствие, которое охватывало его лишь два или три раза за все время существования плана. Это был мужской аналог счастья. Чувство абстрактной и безоговорочной победы то и дело выглядывало из глубин подсознания, словно намереваясь заполонить все его существо. Оставалось сделать совсем немного, хотя еще не была пройдена даже половина пути.
– Подъем, – сказал Борланд.
Марк открыл глаза и обнаружил, что ему удалось немного вздремнуть.
– Час уже прошел? – спросил он.
– Время я не засекал, но час всегда длится столько, сколько я скажу, – ответил ведущий.
– И сколько, по-своему, длится жизнь? – спросил Марк, надевая рюкзак.
– О-о-о, братишка, жизнь всегда длится вечно, – произнес Борланд. – Все готовы? Идем по прямой. Остерегайтесь военных с южной стороны.
Команда вышла из укрытия. Было уже достаточно темно, чтобы не опасаться привлечь внимание случайного наблюдателя. Разглядеть шестерых закамуфлированных сталкеров и одного в сером плаще можно было разве что в бинокль, и если знать, кого и где искать. Стояла необычайная тишина, словно вокруг был обычный лес. В определенном смысле, Зона и была не более чем лесом. Хождение по Зоне ночью требовало не меньшего внимания, нежели днем. Борланд попробовал включить детектор аномалий, но прибор по-прежнему тревожно пищал, упорно показывая стрелкой на Марка. Выход нашелся быстро – Сенатор неожиданно заявил, что отлично видит в темноте. Шевеля в воздухе пальцами левой руки, улавливая понятную лишь ему одному информацию, сталкер в плаще пересек два опасных участка, и команда прошла по его следам.
Через десять минут сталкеры ступили в Темную Долину. Марк ожидал встретить зловещее скопление полуразвалившихся притонов, но Долина больше напоминала обычное фермерское поместье. Несколько гектаров земли, покрытой зеленой листвой, были украшены деревянными заборами, которыми были огорожены отдельные квадраты. Правее виднелось болото, но не радиоактивное, как на Свалке, а вполне обычное. Над ним было перекинуто несколько дощатых мостиков. Команда дошла до асфальтированной дороги, возле которой возвышалась каменная будка автобусной остановки.
– Все тихо, – сказал Технарь, внимательно оглядевший все объекты на горизонте в бинокль, насколько позволяла темнота.
– Куда дальше, Эльф? – спросил Борланд.
Эльф по привычке вытащил сигареты, но, услышав вопрос, тут же спрятал обратно.
– На юго-восток, – ответил он, махнув рукой. – На подходе увидите башенный кран. Лаборатория сразу под ним, но вход внутри здания. Я проведу.
– Ты точно не хочешь рассказать, откуда тебе известно о лаборатории? – спросил Марк.
– Это Зона, – сказал Эльф таким тоном, словно это все объясняло. – Здесь самое главное – это информация. Обладание информацией может выручить больше, чем ствол или самый крутой хабар. Вот я помаленьку и фиксирую все, что слышу.
– Тоже вариант, – согласился Борланд. – Тогда веди.
Команда прошла за Эльфом и остановилась перед распахнутыми воротами какого-то промышленного корпуса. Слева и впереди находился крытый склад, правее стоял кран, уходивший вершиной в ночное небо. Во дворе были разбросаны стянутые по несколько штук ржавые трубы. Железобетонные блоки, известные каждому мальчишке, имевшему счастье провести детство рядом со стройкой, также находились в изобилии, гордо глядя в пространство сквозными круглыми отверстиями и кусками торчащей арматуры со спиральным покрытием. Борланд всегда гадал, зачем в строительных блоках делают отверстия – для экономии материала или же по иным причинам.
– Нам сюда, – сказал Эльф, заходя в здание через широкий проход.
Внутреннее помещение оставляло только один путь, перегороженный с левого края перилами, за которыми виднелись различные трубы и множество вентилей. Даже в темноте было видно, что по этим трубам уже много лет ничего не бежало. Борланд рискнул включить фонарь и внимательно оглядел с его помощью каждый угол. Было непохоже, чтобы тут кто-то жил.
– Почему это место не захвачено мародерами? – спросил Марк.
– Именно потому, что захватить его легко, а удержать трудно, – ответил Борланд. – Слишком много огневых точек понадобится выставить, чтобы проконтролировать местность. Иными словами, ненадежно.
– Еще один поворот, – сообщил Эльф и сталкеры оказались в широком пустом отсеке, пол которого был вымощен мелким кафелем. Единственным проходом дальше была ступенчатая лестница вниз.
– Нам сюда? – спросил Марк.
– Да. Там внизу дверь. Мало кто знает, куда она ведет, но другого входа под землю нет. Если тут есть лаборатория, то вход только здесь.
– Спасибо, Эльф, – сказал Марк.
Сталкер с длинными волосами махнул рукой.
– И вам не попадать, – ответил он небрежно. – Ну, я пойду.
– Ага, удачи, – сказал Борланд. Патрон кивнул Эльфу, а Орех помахал автоматом.
Когда Эльф ушел, Борланд еще какое-то время задумчиво смотрел ему вслед.
– Все в порядке? – тронул его Марк.
– Да так, мысли кое-какие появились, – ответил Борланд и повернулся к лестнице. – Но ничего такого, что стоило бы озвучивать вслух.
– Как знаешь, – сказал Марк, спускаясь вниз.
Далее по курсу был узкий коридор, за поворотом которого виднелась массивная запертая дверь. Марк поискал любое отверстие, но нашел лишь электронный замок.
– Так и должно быть? – спросил Орех.
– Вероятно, – сказал Марк.
– И как нам это открыть?
– Пока не знаю.
– Отойди в сторону, – сказал Борланд и Марк подчинился. – Технарь, давай.
– Ты хочешь сбить замок? – спросил Марк с сомнением.
– Так точно. Но чуть другим способом.
Технарь отложил в сторону винтовку, присел перед замком и несколько секунд его оглядывал, затем удовлетворенно хмыкнул и стащил с себя рюкзак. На глазах у Марка сталкер извлек странное приспособление, составленное из нескольких электронных устройств, соединенных шлейфами. Марк узнал лишь наладонный компьютер, назначение остальных устройств было ему непонятным, но он был точно уверен, что никто, кроме самого Технаря, не мог объяснить их применение.
Экран КПК зажегся мягким синим цветом. Технарь несколько раз нажал на экран ногтем мизинца правой руки и вытащил из рюкзака блестящий металлический предмет, похожий на конусообразную пробку. Прилепив его на дверь рядом с замком подобно магниту, сталкер провел ногтем по экрану сверху вниз и пробка щелкнула.
– Один замок открыт, – сказал Технарь. – Осталось еще четыре.
Борланд с гордостью взглянул на Марка.
– Что скажешь? – спросил он.
Марк только одобрительно кивнул.
– Как это устроено? – спросил он.
– Не очень сложно, – ответил Технарь.
Снаружи раздались выстрелы.
– Что за… – произнес Борланд, хватаясь за «гром».
Выстрелы повторились. Коридор внезапно осветило множество настенных ламп дневного света, заставив сталкеров отвести глаза.
– Эльф, – сказал Марк тревожно.
Сталкеры затихли, держа оружие наготове. Вверху раздались крики и топот ног.
– К нам идут, – сказал Патрон.
– Невозможно, – пробормотал Борланд. – Если только…
Он не договорил и чуть наклонился к Технарю.
– Долго еще? – спросил он.
Пробка щелкнула еще раз.
– Два замка открыто из пяти, – ответил Технарь.
– Может, сигнализация какая стоит? – спросил Орех.
– Исключено. Катушка всегда работает безопасно.
Сенатор взглянул на Марка.
– Как в старые добрые времена, – сказал он почти ласково. – Дай мне фонарь. Орех, ты тоже. Вот так, теперь у вас руки свободны.
– Сюда идут, – сказал Патрон. – Точно говорю.
Сомнений не было больше никаких. Кто-то бежал, громко топая по кафелю и при этом крича и матерясь. Когда катушка открыла третий замок, в конце коридора показался человек и Сенатор моментально направил оба фонаря на него. Это был мародер – в типичной черной ветровке и фирменных штанах с двумя белыми полосками.
Борланд нажал на спуск. «Гром» четырежды вспыхнул и мародер с воплем скрючился у стены. Сверху раздались уже совсем яростные крики.
– Быстрее никак? – спросил Борланд.
– Нет. Держите оборону, – ответил Технарь, перебирая по экрану наладонника.
Четыре ствола смотрели в сторону лестницы. Снова раздались звуки шагов и вниз сбежало уже двое мародеров. Наткнувшись на тело сообщника, они поняли свою ошибку, но было уже поздно. Прогремели выстрелы, и бандиты с проклятиями осели на пол.
– Осталась одна, – прозвучал голос Технаря.
– Они не сунутся, – проскрипел Борланд. – Но огнем выжечь могут. Технарь, открывай дверь поскорее.
– Готово! – воскликнул Технарь. – Тяните!
Патрон взялся руками за поручень и с силой потянул дверь на себя. Она поддалась с большим трудом.
– Замок все еще пытается закрыть дверь, – сказал Технарь, хватая винтовку и целясь в конец коридора. – Моя катушка борется с ним, но ее энергии недостаточно.
Борланд на секунду оглянулся.
– Орех, двигай назад, – приказал он. – Ты протиснешься. Будешь толкать дверь изнутри.
Орех молча бросился выполнять.
Из коридора быстро высунулась рука с пистолетом и произвела несколько выстрелов. Комбинезон Борланда глухо хлопнул, приняв на себя пулю и прервав в самом начале устный комментарий сталкера, который стал бы не совсем цензурным.
Марк пустил длинную очередь, но рука уже исчезла.
– Все внутрь, – рявкнул Борланд.
– Иди, Марк, – сказал Сенатор. – Я за тобой.
Марк, быстро глянув на товарищей, метнулся назад и оказался за дверью, за которую уже отбежал Орех. Сенатор быстро прошел следом. Борланд и Технарь начали стрелять не переставая, и Марк лишь пригнулся к полу, проклиная себя, что не знает, что впереди происходит. Патрон быстро поменял позицию и уже не тянул дверь, а придерживал изнутри, не давая закрыться.
– Назад! Отходи назад! – проорал Борланд Технарю. Пристегнутый к стволу «грома» фонарь подпрыгивал вместе с оружием при каждом выстреле, то и дело выхватывая из темноты руки с пистолетами противников из-за угла коридора. Попятившись назад, Борланд увидел, как к нему катится граната.
– Ложись, – сказал он необыкновенно спокойным голосом, и Технарь упал лицом вниз.
Борланд резко бросил «гром» вперед обеими руками и тоже упал. Автомат прошелестел по мягкому полу, толкнул гранату серединой ствола и заставил ее откатиться назад.
Взрыв заглушил отчаянные предсмертные крики и проклятия. С потолка и стен посыпались штукатурка и осколки кафеля, помещение наполнилось пылью. Одна из ламп взорвалась, просвистев разбитым стеклом. Затем все стихло.
Борланд попробовал подняться, но не смог. С трудом отряхнув пыль с глаз, он разглядел впереди высокую фигуру с массивным орудием в руке. Модель Борланд не разобрал, но широкое дуло подствольного гранатомета было ему хорошо знакомо. Сзади показались еще люди.
Нащупав рукой кобуру, Борланд вытащил пистолет и раздался голос:
– Лежать на месте, сталкер.
Коротко усмехнувшись, Борланд остался лежать на спине, молча наблюдая, как подствольник поднимается в сторону открытой двери.
Извернувшись и вскинув «Волкер», Борланд почти не целясь выстрелил в замок. Пуля сбила катушку и дверь со скрежетом захлопнулась, оттеснив Патрона внутрь лаборатории.
Выстрела в голову не последовало. Несколько человек сразу набросились на Борланда, прижав его к земле и отняв пистолет.
– Поднимите его, – велел главарь, опустив оружие.
Борланда подняли, придерживая с двух сторон и приложив горячее дуло к его виску. Рюкзак мигом срезали и передали дальше. Кто-то забрал у него нож. Пыль немного улеглась и сталкер заметил стоящего на коленях Технаря, руки которого были сложены за головой. В него целились из двух автоматов.
Главарь отряда мародеров подошел вплотную и снял капюшон. На Борланда уставились суровые и безжалостные глаза крепкого человека средних лет.
– Твое имя? – задал он вопрос.
Борланд улыбнулся до ушей, раскрыв глаза как можно шире.
– Саня Пятачок, – ответил он с пафосом. – Но друзья называют меня Мегакабан.
Лидер наклонил голову, сжимая пальцы в кулак, но удара не последовало.
– Как открыть дверь? – спросил он.
– Не знаю, мужик, не знаю, – охотно ответил Борланд. – Наш компьютерщик остался внутри. Но, если ты дашь мне пилочку для ногтей, я решу твою проблему, какая бы она ни была.
– Ты не сможешь решить даже собственную, – сказал лидер мародеров голосом, от которого стыла кровь в жилах. – Хотя скоро ты согласишься отдать все, что имеешь, ради пилочки для ногтей, чтобы вскрыть себе вены. Уберите его.
Борланда толкнули в спину, и он послушно пошел к лестнице.
– Что с этим? – спросил кто-то из мародеров, показывая на молчащего Технаря.
– Казнить его, – коротко сказал лидер.
Борланд не произнес ни слова, пока его выводили наверх. Внизу раздался выстрел и у него сжалось сердце.
Снаружи Борланд увидел не менее десятка мародеров, молча смотрящих на него с автоматами в руках. Поискав глазами Эльфа, живого или мертвого, сталкер нигде не увидел его. Хотя уже знал, что не увидит. Борланд горько улыбался, пока на его запястья надевали наручники, а на голову – мешок.
Он пытался считать шаги и прикидывать направление, в котором его вели, но вскоре сбился. Он слышал, как кто-то из мародеров открыл огонь, и как за тем взвизгнул чернобыльский пес. Согласно звуку шагов, рядом двигалось не менее четырех бандитов, но все молчали. Сталкера провели по каким-то доскам, затем по травянистому покрытию, после по ступеням куда-то наверх. Наконец с его головы стянули мешок.
Борланд оказался в комнате недостроенного помещения. Стены из облупившегося красного кирпича имели двое пустых окон и дверной проем, закрывавшийся решеткой на замке. Из мебели были только железный стол и деревянный стул, на котором восседал человек в зеленом плаще. Жестокие глаза буравили Борланда взглядом маньяка-коллекционера. В нем сразу чувствовалась несвойственная мародерам образованность.
Единственный другой человек в комнате имел куда более странную внешность. Он был облачен в грубый то ли халат, то ли балахон с множеством складок, из широких рукавов которого выглядывали необычайно крепкие, жилистые, темные руки, которые могли принадлежать лишь арабу. Голова была закрыта тюрбаном, а лицо закрывал повязанный платок. Взгляд незнакомца пылал не просто жестокостью, но ненавистью. Борланд не имел представления, что этот субъект может делать в Зоне. Очевидно, кто-то давал ему укрытие. А чем черт не шутит, в Зоне запросто могут находиться самые настоящие арабские террористы. Хотя в телевизионные новости Борланд никогда не верил.
– Наконец-то, – сказал человек за столом. – Как твое имя?
– Я уже беседовал с твоей шестеркой, – ответил сталкер. – Там, внизу. Или это был твой начальник?
– Беседовал, значит, – покивал головой мародер. – Из Пинцета получился бы отличный воин, не будь он так разговорчив с пленными. Твое счастье, что ты никогда не узнаешь, что он делает со схваченными сталкерами и почему получил такое имя.
Борланд хранил молчание.
– Я не из тех, кто задает вопросы, ответы на которые известны заранее, – продолжал мародер. – Поэтому я не намерен с тобой играть и сразу все тебе объясню. Мое имя Капкан. Поверь мне, здесь все произносят его с уважением.
Борланд не стал возражать.
– Рядом со мной Саид, – слегка качнул головой Капкан. – Он именно тот, кем ты его себе представляешь.
Саид даже не пошевелился, свирепо глядя на сталкера.
– До вчерашнего дня главным в Темной Долине был Лаваш. – Капкан сделал паузу и постучал пальцами по столу. – Мой брат.
Борланд неслышно вздохнул.
– А твое имя мне также известно. – Произнес Капкан, откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы. – Ты сталкер-одиночка Борланд, убийца моего брата. И тебе будет воздано за это кровью.
Борланд понял, что все игры окончились. Выдерживать взгляд Капкана было тяжело, но он с этим справился.
– Что же, – сказал он мрачно. – Тут даже нечего добавить.
– Нечего, – согласился Капкан. – Твоя участь была решена, когда мой брат еще не успел пасть на землю Зоны с простреленной головой. Оставалось тебя только найти. Ты умрешь через час.
– Почему не сразу? – спросил Борланд.
– Твоя смерть послужит примером для остальных, что бывает с теми, кто идет против нас.
Борланд посмотрел на неровный пол, собрался с мыслями и снова поднял взгляд на лидера мародеров.
– Я прошу проявить ко мне уважение, как к победителю твоего брата, – начал он, сжимая и разжимая кулаки в наручниках. – И сказать мне перед тем, как я умру. Кто сдал меня? Никто не знал, что Лаваша убил я. Меня сдал клан «Долг»?
– Я удовлетворяю твою просьбу, – ответил Капкан. – Тебя сдал не «Долг». Тебя вообще никто не сдал. Ты пришел сюда с командой, которая нам не нужна. Но привел тебя сюда наш осведомитель, который был в группе.
– В моей команде был предатель? – спросил Борланд, впившись ногтями в свои ладони.
– В твоей команде был мой человек, – уточнил Капкан. – И он не предавал тебя, так как никогда на тебя не работал. Он знал, кто выступил исполнителем убийства моего брата, поскольку считает, что самое важное в Зоне – это информация, а слухи разносятся по Зоне быстро. Он помог вам добраться до X-18 и позвал отряд Пинцета на перехват. Как это для тебя ни печально, но тебя здесь ждали.
– Эльф, – горько сказал Борланд, глядя вниз и мотая головой. – Мерзкая погань…
– Поэтому ты здесь, твоя команда навсегда заперта в X-18, и возле единственного выхода дежурят мои люди, – подвел итог Капкан. – Что касается твоего приятеля, то его убили, а труп съедят собаки.
Борланд усилием воли выбросил из своей головы улыбку Технаря.
– Делай, что намерен делать, – произнес он и умолк.
Капкан поднял вверх палец и в комнату вошли двое мародеров. Они снова набросили мешок на голову Борланда и поволокли вниз, не стесняясь бить и оскорблять его. Очевидно, подобная практика обращения с пленными была хорошо отработана. Сталкер не сопротивлялся, зная, что это бесполезно. Когда с него сняли мешок, он уже находился в обнесенной решетками заплесневелой камере в подвале здания. Мародер с руганью толкнул его в спину и Борланд упал на холодный пол. Скрипнула дверь на петлях, громыхнул замок и мародеры ушли, оставив помещение в темноте.
Сталкер кое-как поднялся на ноги и добрел до единственного узкого окна в полутора метрах над полом. Заглянув, он не увидел ничего, кроме звездного неба и луны. Вдали послышался традиционный вой стаи собак, который окончательно стал разъедать остатки самообладания сталкера.
С бессильным стоном Борланд стукнулся головой о решетку и сел в углу, готовясь к томительному ожиданию.
Глава 10
Апельсин
Дверь закрылась, встав прочной стеной между лабораторией и наполненным смертью коридором, отделив сталкеров от остального мира. Патрон всей массой надавил на ней, но это было равносильно попытке сдвинуть гору.
– Он закрыл нас, – произнес Орех, сжимая ставший бесполезным «калаш».
– Он защитил нас, – сказал Марк.
Патрон повернулся к сталкерам с безнадежным видом, глядя на Марка.
– Я не могу открыть, – признался он.
– Никто не сможет, – ответил Сенатор. – Борланд сбил катушку. И при этом, вероятно, повредил замок. Дверь не откроется.
– Как же мы выйдем? – спросил Орех.
– Мы в любом случае не можем выйти здесь, – сказал Марк, подходя к двери и оглядывая ее. – Даже если удастся открыть дверь, снаружи нас будут ждать мародеры.
– Здесь может быть другой выход?
– Я не знаю, – ответил Марк. – Но уверен, что другого выхода нет.
Воцарилось молчание.
– Что же нам делать? – спросил Орех.
Марк закрыл глаза и провел руками по волосам.
– Нужно двигаться дальше, – ответил он. – Борланд и Технарь сделали все, что могли. Их судьба нам неизвестна. А наша задача – найти научные документы.
Марк взглянул на Патрона, готовясь к тому, что здоровяк швырнет помповик и прогремит, что он не бросит своих друзей умирать. Оказалось, он плохо о нем думал.
– Значит, пусть будет так, – согласился Патрон. – Выполним эту часть задания, вернемся сюда и будем искать способ открыть дверь.
Марк смотрел на его простодушное лицо в поисках подвоха, но не нашел никаких его следов, и кивнул.
– Верно, – сказал он. – Идем.
Сталкеры впервые огляделись. Они находились в грязном и давно не посещаемом помещении, планировка которого, тем не менее, наводила на мысль о хорошо обустроенном научном корпусе. Лампы дневного света в изобилии находились и тут, половина из них работали. Пол был выложен белой плиткой, на стенах хорошо сохранилась штукатурка. В центре стояла широкая квадратная колонна. Обойдя ее, сталкеры обнаружили, что это шахта для лифта. Сама кабина была плотно заблокирована и немного деформирована. Сбоку виднелся проем лестничной клетки.
– Пойдем вниз, – сказал Марк и начал спуск.
– Здесь хоть изломов не бывает? – спросил Орех.
– Все возможно, – ответил Сенатор. – Но тут слишком светло. Укрыться негде. Изломы это не любят.
– А кто любит?
– Честно говоря, никто. Разве что может напугать полтергейст, о котором я говорил ранее.
– И что он делает? – спросил Марк.
– Ничего особенного, – ответил Сенатор. – Так, бросит чем-нибудь. Так что если заметите летающие в воздухе предметы, сильно не удивляйтесь.
– Ничего такого не подумай, Сенатор, но я удивлюсь, – сказал Орех.
– Место все равно намного лучше Агропрома, – сравнил Марк, спустившись на этаж ниже. – Никаких следов битвы или стрельбы.
Нижний этаж в самом деле выглядел достаточно мирно. Он был шире верхнего и был более чистым. Картину нарушали лишь беспорядочно раскинутые ящики.
– Что тут могло случиться? – спросил Патрон.
– Полтергейст разбросал, – беспечно ответил Сенатор.
– Так, нам, похоже, сюда, – сказал Марк. – Давайте обыщем все комнаты.
Второй уровень лаборатории, как оказалось, комнат не имел. Несколько широких проемов в стенах открывали путь к различным техническим помещениям, набитым промышленным оборудованием и обломками жестяных шкафов.
– Как мы найдем здесь что-нибудь? – спросил Орех. – Твой полтергейст тут наверняка полный бардак устроил.
– На самом деле полтергейст обычно ставит все так, как было, – сказал Сенатор. – Иначе какой интерес все рушить? Опрокинуть стеллаж он может быстро, но, чтобы это повторить, он потом все аккуратно ставит на место.
– Не похоже, чтобы мы попали именно на этот момент, – сказал Марк, глядя на груду мусора в душевой кабинке, краны которой были завернуты наверх явно какой-то посторонней силой. – А насколько сильный этот полтергейст? Сколько он может поднять?
– Они разные бывают, – уточнил Сенатор.
– Разные? Он что, тут не один?
– Я же сказал, полтергейст это вполне материальное существо, – объяснил Сенатор. – Просто у них два естественных состояния. Одно – это физическая плоть. Второе – сгусток энергии, летающий как ему захочется и двигающий предметы на расстоянии. Это их любимый облик.
– А как выглядит эта самая физическая плоть? – спросил Орех.
– Не очень привлекательно.
Сверху раздались чьи-то шаги. Сталкеры переглянулись.
– Кто там ходит? – спросил Марк, положив руку на ствол винтовки.
– Он и ходит, – сказал Сенатор с легкой улыбкой.
Шаги стали сильнее. Куски штукатурки летели с потолка, оседая на полу мелкой пылью.
– А его можно увидеть? – спросил Орех.
– Да. В любом состоянии полтергейст виден. Но он обычно не показывается.
– Сенатор, нам есть чему волноваться? – спросил Марк.
– Полтергейст очень редко нападает на человека, если тот его не трогает, – ответил Сенатор, стряхивая известь со своего плаща.
– Но все же бывает? – спросил Патрон.
– Да. Но этот топот наверху – явно не нападение.
– Он знает о нашем присутствии? – спросил Марк.
– Конечно. С того момента, как Технарь стал работать с замком. Если полтергейст и нападает, то сразу. Иначе просто играется.
– Ладно, пойдем отсюда, – сказал Орех. – Если он будет шуметь, я тоже.
И молодой сталкер передернул затвор «калаша», что было совершенно не нужно, так как это стоило это ему вылетевшего патрона, который пришлось поднимать.
Наскоро обойдя второй уровень, сталкеры не нашли никаких документов или иных носителей информации, равно как и научного оборудования. Марк вытащил обойму из ГП-37, придирчиво осмотрел под взглядом Патрона и стащил с себя рюкзак.
– Не в порядке? – спросил Патрон.
– Да так, – неопределенно ответил Марк, кидая обойму в рюкзак и копаясь в поисках новой. Стоило Патрону отвернуться, как Марк вытащил ту самую обойму и вставил ее на место. Затем его рука опустилась в карман комбинезона, положив туда Черный Кристалл.
– Заменю на всякий случай, – сказал Марк, ободряюще взглянув на Патрона.
Здоровяк отреагировал необычно.
– Марк, я хочу тебе кое-что сказать, – начал он. – И тебе тоже, Орех.
– Что такое? – спросил Орех, подходя к нему.
Патрон заколебался. Было заметно, что человеку его телосложения очень сложно признаться в какой-либо слабости.
– Тогда, в тоннеле, – произнес он.
– Ни слова больше, Патрон, – сказал возникший рядом Сенатор. – Нам всем было страшно.
– Это в последний раз, – сказал Патрон и вздохнул. – Тоннель или не тоннель – ничего не считается. Я помню, как ты просил меня остаться, – сказал он, обращаясь к Ореху. – И обещаю, что я сделаю то, о чем ты просил. Я буду вас защищать.
Лицо Марка просветлело.
– Мы знаем, Патрон, – сказал он.
– Я подписался идти с вами, и я должен идти с вами. Я должен был сказать это раньше, – произнес Патрон. – А не тогда, когда кроме нас никого не осталось.
– Никого? – спросил Марк.
– Я думаю, что Технарь и Борланд мертвы.
– Мы не знаем, Патрон, – сказал Марк поспешно, хотя сам он считал так же, но не мог себе в этом признаться. – Давай разберемся с этой лабораторией и будем рвать когти.
Последние слова он произнес с особой ободряющей интонацией, и глаза Патрона удовлетворенно заблестели. Четверо сталкеров, тем не менее, синхронно опустили глаза, вспоминая товарищей.
– Пошли, – сказал Марк. – Помните, любые документы или оборудование.
Несмотря на то, что команда уменьшилась на треть, Марк не собирался бросать задание. И все же его постоянно бросало из одной крайности в другую, сбивая с толку и мешая мыслить нормально. Стоило ему сосредоточиться на памяти о товарищах, которые, скорее всего, отдали жизнь за остальных, как из глубин подсознания всплывала жесткая, навязанная самому себе психологическая установка: все для победы. Когда Марк ловил драгоценные секунды концентрации на задании, то в нем просыпалась совесть, чтобы совсем некстати вызвать образы Борланда и Технаря. Все это давило на Марка невыносимым грузом, но он старался внешне держаться спокойно.
Обойдя весь этаж, сталкеры в итоге пришли к новой закрытой двери, точно такой же, какая закрывала вход в лабораторию. Замок был проще – цифровое табло и четырехзначный индикатор.
– Будем подбирать? – спросил Орех.
Марк попробовал набрать значение. Замок работал, но не открылся.
– Слишком много вариантов, – сказал он.
– Что ты набирал?
– Один-девять-восемь-шесть. Но было бы совсем наивно полагать, что эта комбинация верна.
– Что теперь, – спросил Патрон.
Замок проиграл незатейливую мелодию и индикатор зажегся синим. Марк быстро взглянул на дверь.
– Ты открыл? – спросил Орех.
– Нет, – ответил Марк. – Должно быть, замок перенастраивается после каждой неудачной попытки. Или…
Дверь открылась. Сталкеры машинально схватились за оружие и лишились дара речи.
За дверью находился еще один лестничный пролет, уходящий влево и вниз. Над ним в воздухе висел расплывчатый фиолетовый шар. Вокруг него быстро вращались под разными углами темные энергетические сферы. Сам шар потрескивал и покачивался.
Сталкеры отступили на шаг, не отводя взгляда от шара. Внезапно по всей лаборатории раздался грохот – все лежащие предметы начали вибрировать. Оружие сталкеров резко выскочило у них из рук и полетело вперед. Орех чуть не упал, когда ремень от «калаша» дернул его вперед. Марк быстрым движением высвободил голову от ремня собственной винтовки. «Чейзер» Патрона несколько раз крутанулся, и три висящих в воздухе ствола нацелились на сталкеров.
– Не шевелиться, – произнес стоявший неподвижно Сенатор. – Не злите его.
– Эй, что за черт?! – испуганно сказал Орех.
Щелкнули предохранители, приводя оружие в боевую готовность. Сталкеры машинально подняли руки.
Снизу раздался топот, словно кто-то бежал вверх с мокрыми ластами, шлепая по каменным ступеням. В голове Марка одна за другой пронеслись не менее десятка самых безумных теорий насчет природы этих шагов, прежде чем с нижнего этажа вылетел еще один шар. Он был чуть меньше размером и оранжевого цвета. С неизвестно как производимым визгом он ударил фиолетовую субстанцию сзади и снизу, и оружие упало на землю.
– Бежим! – крикнул Марк.
Сталкеры схватили стволы и прыгнули вперед, за дверь. Не успели они пробежать и десятка ступеней, как Сенатор остановился.
– Стойте, – сказал он.
– Что такое? – спросил Марк, с опаской глядя в дверной проем, из которого раздавались бешеный грохот и визжание.
– Нужно помочь второму полтергейсту.
– Что?! – спросил Орех, задыхаясь.
– Они дерутся, неужели не видите?! Один представляет для нас опасность, второй нет.
Сенатор повернулся и пошел обратно. Марк и Орех переглянулись.
– Так это и есть полтергейст? – спросил Патрон.
Сенатор кивнул, не оглядываясь, что было почти незаметно из-за надетого капюшона. Марк помедлил и пошел следом.
В помещении царил полный хаос. Все, что можно было выдрать из стены хотя бы усилиями двух человек, было выдрано и разбросано. Из самого дальнего подсобного отсека доносился громкий шум и звон, словно металлическим прутом били по чему-то твердому. Сталкеры с двух сторон обогнули центральную шахту лифта и перед их взором предстали оба полтергейста. Оранжевый яростно лупил фиолетового палкой. Тот поднимал пустые банки, ящики, ножки от стульев и швырял ими со всех сторон в оранжевого, который уворачивался и издавал невнятные звуки с явно ругательной интонацией.
– Что делать? – спросил Марк, поднося винтовку к глазам.
– Стрелять, – коротко ответил Сенатор.
Раздались выстрелы, и фиолетовый шар скукожился. Все поднятые им предметы упали. Рев раненого полтергейста напугал оранжевого, который уронил палку и вылетел из отсека, пронесшись мимо Ореха и Патрона, которым стоило больших трудов не перенести линию огня на него.
Оружие билось в руках сталкеров – полтергейст стремился вырвать его из рук. Но силы его уменьшались, судя по угасающей энергии его влияния. Наконец он сдулся, подобно воздушному шару, завыл в последний раз и взорвался, исчезнув в облаке дыма. На пол упало странное существо гуманоидного типа в метр высотой. Не успели сталкеры получше рассмотреть его, как тело увяло, расплывшись по полу, и исчезло окончательно.
Марк перевел дух.
– Оно мертво? – спросил он.
– Энергию нельзя убить, – ответил Сенатор. – Оно реинкарнируется, но чуть позже.
– Насколько позже?
– Несколько дней.
Марк подошел поближе, осмотрел место, но ничего особенного не заметил. Все следы полтергейста исчезли.
– Не бойся, иди сюда, – сказал Сенатор, медленно подступая к оранжевому полтергейсту, который спрятался за лифтом. – Давай же, покажись!
Создание осторожно выглянуло из-за угла. Марк понимал, что шар просто слегка передвинулся, но пластика его была столь потрясающая, что сталкер мог поклясться: полтергейст именно выглянул.
– Вот так, – сказал Сенатор доброжелательно. – Иди сюда, ну же. Апельсин? Я буду звать тебя Апельсин.
Шар вылетел на открытое пространство, несколько раз перевернувшись.
– Так, у кого-нибудь есть с собой что-нибудь вкусное? – спросил Сенатор.
– Шоколад пойдет? – подал голос Орех, с интересом наблюдая за Апельсином.
– Очень хорошо. Шоколад. Все достаньте шоколад и бросьте ему.
Полтергейст поймал три шоколадки, которые вместе с оберткой исчезли в его середине.
– Он что, их съел? – спросил Марк, с трудом сдерживая улыбку.
– Конечно! Преобразовал в энергию. Думаю, он давно не ел ничего подобного. А может, и никогда.
Апельсин опустился к земле и радостно попрыгал, как мячик.
– Ну все, молодец, – сказал Сенатор. – Лети по своим делам.
Шар покрутился и уплыл в сторону лестницы, ведущей наверх.
– Занятное создание, – сказал Марк, глядя Апельсину вслед. – Откуда тебе известны их повадки?
– Как-то провел много времени с одним из них, – ответил Сенатор. – Пережидали вместе в одном подвале выброс.
– Не знал, что полтергейсты могут воевать друг с другом, – произнес Орех, все еще находясь под впечатлением.
– А что знал?
– Про них? Хм, ничего…
Сталкеры спустились еще на один уровень ниже, пройдя через дверь, открытую фиолетовым полтергейстом. Им пришлось спуститься по меньшей мере на три этажа, не встретив ни одной двери. Лишь в самом низу спуск заканчивался новым этажом.
Здесь было намного темнее. Большинство ламп было разбито, остались лишь случайные источники тусклого света тут и там. Окружающая обстановка больше напоминала заводское помещение, заполненное множеством труб и загадочных котлов. Проходов и коридоров было намного больше.
– Держимся вместе, – сказал Марк. – Тут легко заблудиться.
Орех обратил внимание на подскакивающий предмет у левого края стены.
– Смотрите, – сказал он, наклоняясь и трогая предмет краем дула автомата. Патрон только скосил глаза, как прыгнул к Ореху и оттолкнул его.
– Ты что… – начал Орех, и на месте предмета вверх взметнулся столб пламени.
– Назад! – крикнул Марк, быстро доставая из кармана болт. – Ползите назад!
Пламя потянулось к сталкерам. Орех пытался ползти, но это не понадобилось – Патрон без усилий отбросил парня метра на три в сторону и перекатился. Брошенный Марком болт попал в аномалию, заставив ее вспыхнуть и поменять направление. Через секунду она распалась на тысячи огненных нитей, которые, завиваясь, втянулись в пол.
– Ты что, ни разу Огненный Шар не видел? – спросил Патрон. Орех сидел на полу с виноватым видом. – Где артефакт, там и аномалия! Еще немного, и угодил бы в Жарку.
– Ну забылся я, Патрон, ну прости, – покаялся Орех.
Здоровяк мигом перестал сердиться и помог Ореху подняться.
– Ты смотри по сторонам, – сказал он. – Мне за тебя еще перед Борландом отвечать.
Марк снова почувствовал легкий внутренний укол, но промолчал.
– Ничего, Патрон, – говорил идущий сзади Орех. – Дойдем до бара – я тебе пива куплю.
– «Черниговского»? – спросил детина с довольным видом.
Орех толкнул Патрона локтем и показал ему Огненный Шар.
– Целый ящик, – ответил он, улыбнувшись во все зубы.
– Неужели успел из аномалии вытащить? – поднял брови Патрон.
– А то! Я быстро учусь.
Патрон расхохотался.
Четверка сталкеров дошла до широкого помещения, заполненного какими-то колбами, установленными горизонтально. Марк подошел к одной из них и постучал пальцем, трогая другой рукой Кристалл в кармане. Результат его почти удовлетворил. Он проверил все колбы, дотрагиваясь до каждой.
– Что ты там ищешь, Марк? – спросил Орех.
Марк лишь покачал головой.
– Бумаг никаких не нашли? – спросил он.
– Сейчас поищем, – сказал Орех. Они с Патроном переглянулись и начали обыскивать помещение.
– Вон там проход, – сказал Патрон. – Давай-ка посмотрим, что там.
Марк присел и постучал по металлической стойке, валявшейся на полу.
– Сталь, – произнес он.
Сенатор качнулся в его сторону.
– Что ты сказал? – спросил он.
Сталкер словно не слышал его. В волнении Марк поднялся и стал осматривать разбросанные решетки, обивку стульев, оборванные провода. Затем его внимание привлекло что-то лежащее под столом. Марк наклонился и достал наручные часы.
– Стекло, – сказал он, проведя по циферблату пальцем. – Латунь. Замечательно.
– Марк? – спросил Сенатор обеспокоенно.
Сталкер не ответил. Пробежав к противоположному концу отсека, он хлопнул ладонью по одной из открытых дверей.
– Чугун, – пробормотал Марк. – Сплав.
Затем оглядел другую сторону двери.
– Титан, – сказал он более уверенно.
– Эй, Марк, мы что-то нашли! – крикнул Орех откуда-то со стороны.
Марк прошел за Орехом в один из примыкающих к отсеку коридоров и поднялся в маленькую рубку наверху, заставленную устаревшим компьютерным оборудованием. Очевидно, пункт управления различными механизмами лаборатории.
На единственном столе лежал старый, покрытый пылью журнал. Марк стряхнул пыль и остановился.
– Ну ты откроешь или нет? – спросил Орех.
Марк провел пальцами по боковой спирали журнала, крепившей страницы вместе.
– Медь, – произнес он. Кристалл в кармане запульсировал и одарил сталкера чувством тепла.
– Можно уходить, – сказал Марк.
– Ты же не пролистал, – напомнил Патрон.
Марк вздрогнул и взглянул на него.
– С тобой все в порядке? – спросил Орех.
Марк кивнул и молча вышел из рубки, бросил журнал обратно на стол и подняв кучу новой пыли.
– Сенатор, пошли, – сказал он.
Сенатор направил в спину сталкеру долгий и напряженный взгляд, но ничего не сказал.
Орех посмотрел на журнал, отчаянно соображая, что все это может значить.
– Я ничего не понимаю, Патрон, – сказал он.
– Это дело Марка, – произнес Патрон. – Как по мне, неважно, чего он тут рылся.
Спустя минуту сталкеры добрались до выхода на верхние этажи.
– Вроде спокойно дошли, – сказал Орех.
– Мы еще не наверху, – произнес Патрон.
– А что может случиться на лестнице? – спросил Орех и осекся.
Сталкеры остановились. На очередном лестничном пролете возлежала туша какого-то животного, полностью перекрывая проход. Не знакомая с какими-либо законами симметрии морда покоилась на ступенях, огромные глаза были закрыты.
– В самом деле, – медленно повторил Марк. – Какие проблемы могут случиться на лестнице?
– Что это за чертовщина? – спросил Патрон, оглядывая огромное тело монстра.
– Это псевдогигант, – ответил Сенатор. – Даже не берусь предположить, что он тут делает. Но очевидно, что застрял.
– Он опасен? – спросил Орех.
– Сейчас? – уточнил Сенатор. – Или вообще?
Глаза чудовища открылись.
– Эй, эй, назад! – вскричали Марк, Патрон и Орех одновременно, впечатываясь спинами в стену.
– Нужно отходить, – крикнул Орех.
Псевдогигант дернулся, сделав попытку двинуться вперед, и зарычал.
– Огонь! – сказал Марк и в морду зверя было выпущено с полсотни пуль в упор.
К грохоту выстрелов в замкнутом пространстве Марк так и не привык, но был уверен, что не привыкнет никогда. Ему стоило большого труда не зажмуриться. Пули били в толстый череп псевдогиганта и застревали там, не принося особого вреда. Одна из пуль попала в левый глаз, который моментально лопнул. Монстр заревел и дернулся вперед, вытягивая толстую лапу с острыми кривыми когтями.
– Берегись! – предупредил Сенатор.
Вверху послышался уже знакомый визг, и показался полтергейст Апельсин. На миг остановившись над псевдогигантом, он принялся биться в верхний лестничный блок. Вибрация была такая, что сталкеры схватились друг за друга, чтобы не упасть. Затем послышался громкий скрежет и вдоль стен пошли трещины.
– Двигаем вниз! – толкнул Ореха Марк и сталкеры бросились обратно к нижнему уровню. Псевдогигант цапнул когтем комбинезон Марка, отчего тот упал. Апельсин наконец сбил фрагмент лестницы и бетонный блок длиной в десяток ступеней, свалившись с неимоверным грохотом, придавил псевдогиганта. Марк ошарашенно посмотрел на монолитное сооружение, остановившееся всего в нескольких сантиметрах от его лица. Тело монстра начало медленно сплющиваться, бетонная глыба стала оседать вниз, царапая стену острым краем. Марк почувствовал на воротнике чью-то крепкую хватку, и Патрон мигом выдернул его из ловушки.
Псевдогигант издал предсмертный хрип, переходящий в невнятное сипение.
Сталкеры поднялись, приводя мысли в порядок.
– Где же он прятался? – спросил Орех, откашливаясь.
– Очевидно, было где, – сказал Марк, стараясь унять сердцебиение. – Теперь нужно искать другой путь наверх.
– Мы же при любом раскладе старались найти новый выход, помнишь? – сказал Патрон.
– Да, но нам все равно нужно наверх.
Со стороны шахты лифта послышались какие-то стучащие звуки.
– Только не снова, – произнес Орех. – Что теперь?
Сталкеры быстро перезарядили оружие и направили его в сторону дверей лифта. Обычного гула слышно не было – лифт был явно обесточен. Но спустя минуту двери открылись и из кабины выплыл Апельсин.
– Давно не виделись, – сухо сказал Орех.
– Не надо так с ним, – произнес Сенатор, угощая полтергейста шоколадом. – Он нам помог.
– Он обрушил лестницу!
– Он убил псевдогиганта. Поверьте, мы бы не выбрались тем путем в любом случае. Три ствола против псевдогиганта – это очень мало.
– И что нам теперь делать? – спросил Орех.
Марк посмотрел на оранжевый шар, вертящийся на месте, и ответил:
– То, что он предлагает. Наверное.
Сталкеры зашли в лифт и двери закрылись. Апельсин остался снаружи.
– Вы уверены, что мы правильно делаем? – спросил Патрон.
Кабина дернулась и поехала вверх.
– Еще будут вопросы? – спросил Сенатор.
– Пока что нет, – сказал Марк. – Хороший твой друг. Отзывчивый.
– Он теперь наш друг, Марк, – уточнил Сенатор. – Наш, общий. По крайней мере, Апельсин так считает.
Лифт остановился. Сталкеры вышли в первичную точку – к выходу в лабораторию. Апельсин тут же подлетел по лестнице, и Марк, усмехнувшись, бросил ему шоколадный батончик, который тот умял с поразительной ловкостью. Патрон и Орех, не сговариваясь, тоже угостили полтергейста.
– Молодец, молодец, – похвалил его Патрон. – Что тут сказать.
Оранжевый шар покачался и крутящиеся вокруг него энергетические сгустки поменяли положение, сложившись на поверхности шара в улыбающуюся мордочку, на которой мигали круглые глазки. Апельсин что-то одобрительно крякнул и улетел вниз.
– Удачного дня, – сказал Марк.
– Куда он? – спросил Орех.
– Восстанавливать все разрушения, – ответил Сенатор. – Они всегда все восстанавливают.
Он повернулся к Марку.
– Я надеюсь, ты сделал все, что хотел, Марк, – сказал Сенатор.
Сталкер кивнул.
– Давайте думать, как выбираться отсюда, – сказал он, но мысли его занимал полтергейст. Самое удивительное создание Зоны, которое, если бы захотело, могло стать опаснее и собак, и контролеров, и кровососов, и изломов, и псевдогигантов, и неизвестно кого еще. Затем все события X-18 ушли из сознания, оставив щемящую боль по поводу потерянных друзей. Нечего было и надеяться, что дверь сейчас откроется, и Борланд довольно потреплет Технаря за отлично проделанную работу.
Сенатор подошел к запертой двери и осмотрел ее с задумчивостью.
– А что тут думать, – сказал он с лукавой улыбкой. – Готовьте шоколад.
Глава 11
Это наш долг
Умение считать время мысленно – не такое уж и сложное. Достаточно научиться ловить нужный ритм, позволяющий отмерять секунды и делать мысленные зарубки в кратковременной памяти. Начинается с простого созерцания часовой стрелки или, что еще лучше, цифр на экране. По ходу тренировок тело приспосабливается к такту: сердце и дыхание приходят в нужный ритм, что значительно облегчает процесс. И в дальнейшем человек просто поддерживает счет минимальными затратами концентрации и внимания, вызывая на первый план текущее значение по мере необходимости.
Так что Борланд, сидящий в камере в углу в наручниках и молча осматривающий оттуда решетки и замок, знал достаточно точно, сколько прошло времени, параллельно обдумывая четкость организованности мародеров, которая могла посоперничать с уставом любого клана. И все же именно строгая субординация среди обитателей Темной Долины была его единственной зацепкой, поскольку, чем суровей будни подчиненных, тем сильнее их стремление вырваться из оков, наложенных тираном. Поведение Пинцета, очевидно, одного из самых значимых исполнителей, позволяющего себе разговаривать с пленными до того, как они будут допрошены Капканом – лишь подтверждение того, что интересы высших и низших в этой касте очень различаются. К тому же Борланд понимал, что ему самому приготовили жуткую и садистскую смерть, призванную ввести мародеров в еще большее устрашение. Очевидно, на то были свои причины.
В пунктуальности Капкану отказать было нельзя. Борланд провел в заточении ровно час, прежде чем послышались шаги и к камере подошли двое бандитов. Один встал у лестницы, целясь автоматом, второй принялся отпирать камеру.
Борланд встал с трудом – это было не так просто после часового сидения без перемены позы.
– Завтракать? – спросил он.
– Ужинать! – ответил мародер с раздражением, отчего Борланд, не ожидавший ответа, удивился и самому его факту, и столь неумелому парированию.
– Братишка, будь другом, объясни сталкеру, что его ждет, – попросил он.
Мародер открыл замок, но распахивать дверь не торопился.
– Отведут наверх, узнаешь, – буркнул он.
– Значит, вы отводить будете? Смотри, а то по дороге буду нервничать и сотворю какую-нибудь глупость. Вам же велено доставить меня живым? Уверен, что справитесь?
Мародер помедлил и ответил, не глядя на сталкера:
– Тебя четвертуют.
Борланд позабыл о мысленном счете времени.
– Ну да, – сказал он грустно. – Мотоциклами.
Дверь открылась и мародер встал на пороге.
– Выходи, – сказал он.
– Братишка, мы друг другу не враги, сам знаешь, – заговорил Борланд. – Многого не прошу. Просто кинь мне нож. А я сам себя порешу. Или скажешь, я тебя побороть хотел, а ты меня ножом. Идет?
– Прости, брат, – сказал мародер. – Я не хочу оказаться на твоем месте.
– Не окажешься, – Борланд в порыве возбуждения сделал шаг вперед. – Капкан все поймет, точно говорю, все поймет! Неужели не видишь? – он судорожно сглотнул. – Он тебя для того и послал, чтобы ты меня замочил при попытке к бегству! Проверят тебя, браток! Ты позволишь сделать им это со мной?
Мародер с гримасой покачал головой.
– Замолчи, – сказал он.
– У тебя есть мать? Жена? Дети? Ты хочешь выбраться из Зоны человеком?
– Пасть закрой! – заорал мародер и замахнулся, чтобы ударить Борланда, но тот бросился вперед и прижал мародера плечом к решетке, издавая плачущие звуки.
– Брат, пожалей, не губи душу свою! – ныл Борланд, которого мародер старался оттолкнуть от себя. Краем глаза сталкер заметил, как второй бандит опустил автомат и шел к ним на помощь напарнику. – Ведь все там будем! А он спросит тебя: «Что ты в жизни не сделал?» – а ты и ответишь: «Не научился сам снимать наручники»!
Рука Борланда с висящим на ней браслетом врезалась мародеру в живот. Плечом Борланд не дал ему согнуться. Второй рукой сталкер вытащил у бандита нож, мигом отодвинулся и полоснул мародера по шее, отчего тот схватился за горло и осел, смотря изумленно на Борланда и издавая булькающие звуки.
Перебросив нож в правую руку, сталкер схватился левой за крайнюю к проходу решетку и вылетел на второго мародера, нерешительно поднимавшего автомат. Одно движение – и лезвие полоснуло по пальцам, державшим ствол. Борланд выронил нож, схватил автомат и через секунду бандит лежал на земле, оглушенный прикладом.
Наскоро обыскав лежащих, Борланд снял с них четыре обоймы к автомату, а оглушенному пришлось также распрощаться с черной накидкой. Замаскировавшись и набросив капюшон, Борланд пошел вверх по лестнице, сутулясь и шаркая ногами. Он не нашел никакой тряпки, чтобы замотать наручники на левой руке, и неуклюже попытался прикрыть их рукавом.
На следующем этаже он вышел в сырой коридор. Все говорило о том, что здание целиком является недостроем советских времен. В дверных проемах так же виднелись решетки, сваренные наспех вместо дверей. Половина были прикрыты, но замков не было ни на одной. Борланд осторожно прошел мимо решеток, заглядывая в каждую комнату. В некоторых лежали матрасы, разостланные и скрученные, еще в паре комнат стояли бочки, в которых пыхтел слабый огонь. Не было видно ни одного человека, что наводило на неприятные подозрения. Здание явно было обитаемо, и Борланд был почти уверен, что всех мобилизовали на торжественное мероприятие по поводу его казни. Значит, скоро сюда придет толпа мародеров, обеспокоенная долгим отсутствием посланных за ним людей.
Но куда идти безопаснее всего, Борланд не знал, поэтому просто двигался вдоль стены, прислушиваясь к каждому шороху.
Долго идти не пришлось. Дверь в самом конце распахнулась, когда Борланд уже добрался до нее. Показалась чья-то голова, затем дуло короткоствольного автомата, и перед сталкером предстал Эльф.
Борланд взглянул ему в глаза. Длинноволосый парень посмотрел на него с изумлением, слегка повернул голову, не в силах отвести глаз, и попытался что-то сказать.
Борланд хмыкнул.
Мощнейший удар ногой в солнечное сплетение под углом в шестьдесят градусов с выбросом энергии выбил Эльфа назад, через дверь, которая сорвалась с петель, прямо на каменистую террасу. Борланду стало гораздо лучше.
Эльф стукнулся головой о бетон, не в силах даже вдохнуть. Автомат «Гадюка-5» отлетел в сторону. Борланд сделал два медленных шага, поравнялся с выходом и резко прыгнул вперед, приземлившись на Эльфа коленом правой ноги на живот и локтем руки на шею.
– Не задавать вопросов, на которые знаешь ответ, – повторил он слова Капкана.
Удар за ударом, Борланд методично избивал поверженного противника в лицо. Эльф сначала издавал невнятные звуки, затем перестал. Глаза его закрылись.
Борланд перевел дух и впервые огляделся, слегка досадуя, что не сделал этого раньше. Вокруг не было ни души. Луна все так же ярко освещала окрестности. Сталкер зафиксировал взгляд на нескольких недостроенных жилых корпусах, на двух вышках, на длинном, уходящем в темноту неприступном заборе. Именно вдоль забора ему предстояло двигаться, в поисках любой возможности перелезть на ту сторону. Но для этого ему предстояло пройти через расчищенный от разного железного хлама участок территории.
Борланд взглянул на Эльфа, лежащего без сознания. Коротко поразмыслив, он поднял его с земли, набросил руку себе на плечо и поволок к забору. Судя по словам Капкана, осведомитель с чистой среди сталкеров репутацией имел для него особую ценность, и Борланд надеялся, что в случае проблем можно попробовать преподнести свои условия.
Он уже прошел половину расстояния, когда откуда-то со стороны послышался голос:
– Хватит, сталкер. Отпусти его.
Борланд остановился и положил руку на автомат.
– У меня ваш человек, – сказал он.
Включились прожекторы и Борланд быстро заморгал, чтобы глаза поскорее привыкли к свету. Через пару секунд мощность света убавили. Со всех сторон показались люди. Борланд понял, что ему снова устроили примитивную засаду на случай, если ему удастся сбежать.
Как оказалось, засада была не столь примитивной. Одновременно зажглось с десяток костров в стоявших вокруг Борланда бочках. Сталкер обнаружил вокруг себя кольцо, состоявшее примерно из полусотни человек, в черных куртках мародеров и с накинутыми капюшонами. Каждый пятый держал в руке по факелу, от которых были зажжены костры. Все мародеры с факелами были в противогазах, имевших, по всей видимости, ритуальное значение. Остальные держали в руках полуопущенные автоматы. Сталкер сразу понял, почему в здании не было людей. Все собрались здесь и ждали его появления, под конвоем или самого.
Борланд стоял в центре кольца, тяжело дыша и все еще придерживая Эльфа, который стал постепенно стонать и приходить в сознание. Отчаянно ища глазами любую зацепку, Борланд впился взглядом в ряд припаркованных мотоциклов Yamaha, марку которых сталкер наконец смог разобрать. Сомнений не было – он попал на место своей экзекуции.
– Не подходите ко мне, – бормотал он. – Я вас предупредил. Не подходите…
Один из мародеров сделал шаг вперед и Борланд узнал в нем Пинцета.
– Начинайте, – приказал глава отряда.
Несколько человек странно взмахнули руками, и, не успел Борланд понять, что это было, как в воздухе просвистело несколько камней. Один ударил сталкера в лоб, второй в живот. Борланд выронил Эльфа, который упал на землю, также сраженный камнем. Следом полетели пустые бутылки, факелы. Сталкер не успевал закрываться от летящих предметов. Факел обжег его руку, затем бутылка разбилась о его лоб, залив глаза кровью. Борланд упал на колени, и затем повалился рядом с Эльфом.
Метание прекратилось. Борланд непослушной рукой нащупал ствол автомата и приставил дуло к голове Эльфа.
– Не подходите, – бубнил он, ни к кому конкретно не обращаясь, чувствуя, как перед глазами ходят темные круги. – Я убью его… не подходите.
Мародеры сделали шаг вперед. Борланд в последний раз взглянул на Эльфа, зная, что застрелиться сам уже не успеет. Дрожащий палец на курке напрягся.
Вдали послышался чей-то крик. Мародеры остановились. Борланд поднял голову и голос повторился. Это был не крик, а, скорее, громкое пение на неизвестном языке.
Сместив дуло автомата, Борланд уткнулся им в землю, опираясь о приклад. Только так он мог не падать. Стараясь сфокусировать взгляд, в свете луны он заметил идущего человека, который приближался к мародерам уверенным шагом и пел что-то, известное ему одному.
Мародеры немного расступились и приготовились стрелять. Человек, не переставая издавать громкие мелодичные звуки, вступил в освещенное кострами пространство. На нем был надет плащ, с собой он не имел никакого оружия.
Это был Сенатор.
В голове Борланда немного прояснилось. Он уже плохо соображал, но все же понял, что в обличье Сенатора было что-то новое. Присмотревшись, он понял, что именно. Плащ шамана не был завязан поясом, как обычно, а руки не выглядывали из рукавов.
– Не стрелять! – крикнул Пинцет. – Это излом! Я хочу допросить его и узнать, как мутант прошел через нашу оборону.
Сенатор пропел последнюю фразу и остановился, глядя куда-то вниз.
– Сними плащ! – приказал Пинцет и передернул затвор автомата. – Плащ сними, тварь, если не хочешь, чтобы тебя пристрелили!
Сенатор поднял горящий взгляд и мародеры не выдержали.
– Снимай плащ! – крикнул один.
– Руки покажи! – орал второй.
– Кому сказано, снял!
– Чертов излом!
– Показывай, что там! Быстро! Убью нахрен!
Сенатор быстрым движением распахнул плащ и замер на месте, опустив руки с прямыми пальцами вниз. Крики разом стихли.
Борланд увидел облаченный в свободную одежду торс нормального человека. Грудную клетку и пояс пересекали широкие ремни, увешанные самым разнообразным холодным оружием. Стальные лезвия сверкали при свете костров. Несколько длинных и коротких, прямых и изогнутых ножей, различные виды сюрикенов – метательные звезды, и даже небольшие бумеранги.
Секунду все стояли, пораженные увиденным.
– Огонь! – крикнул Пинцет.
Сенатор взмахнул рукой и Пинцет с проклятием выронил автомат, хватаясь на металлический стержень, вонзившийся в его предплечье. Несколько мародеров начали стрелять. Сенатор молниеносно поменял позицию, его ладонь метнулась к поясу и вылетела вперед. Мелькнул стальной блеск, один из мародеров упал навзничь с четырехконечной звездой в шее. Пули взрыхляли почву, Сенатор по невероятно быстрой и непредсказуемой траектории двигался к мародерам, опережая каждый их выстрел, делая высокие прыжки в воздух и приземляясь в неожиданных позах. Плащ на миг закрыл Сенатора, вперед полетели два новых лезвия, и еще два бандита свалились, выпустив прощальную очередь в небо. У последнего из стрелявших Сенатор выбил из рук автомат, и затем вонзил кривой нож в сердце.
– Убить его! – прогремел голос Пинцета.
Прожекторы ярко вспыхнули и мир словно раскололся надвое от грохота выстрелов. Падая на тело Эльфа в забытье, Борланд успел отметить про себя, что автоматы мародеров звучат несколько странно, и понял, что это стреляют «громы» – очевидно, на поле боя появилась третья сторона. Вокруг кто-то бегал, что-то орал и грязно ругался. Затем заботливые руки приподняли Борланда.
– Давай же, просыпайся, – сказал знакомый голос.
Борланд приоткрыл глаза.
– Иннах… – пробурчал он и что-то укололо его в шею. Боль стихла, в голове сразу перестало шуметь. Сознание мигом прояснилось, все звуки на миг исчезли, оставив лишь писк инъектора, игла которого ввела в организм сталкера лекарство.
Борланд глубоко вздохнул. Схватился рукой за место укола и уставился на стоящего над ним человека.
– Марк! – обрадованно сказал он. – Ты какими судьбами?
Сталкер лишь оттолкнул его.
– Позже, – крикнул он. Волосы Марка развевались по ветру, взгляд был наполнен жестокостью и решимостью. Он сунул Борланду в руки свою винтовку.
– Прикрой, – сказал он и Борланд послушно повернулся, срезая очередью из ГП-37 одного из мародеров, бежавшего к нему с автоматом в руках. Эйфория от укола уже прошла и он, сделав несколько выстрелов, оглянулся, чтобы узнать, что конкретно делает Марк и от чего его понадобилось прикрывать. Его передернуло от вида того, как Марк склонился над телом Эльфа, делая ему ту же инъекцию.
– Перестань! – воскликнул он, снова выстрелил в толпу врагов и прыгнул назад к Марку, хватая его и оттаскивая от Эльфа.
– Ты что делаешь?! – крикнул Марк и рядом с ними взорвалась неудачно брошенная кем-то граната.
Сталкеры упали, откашливаясь и протирая глаза. Эльф с воплем вскочил, заметался на месте, затем побежал к дому. Марк встал, выхватывая «фору».
– Нужно отходить к забору! – крикнул он Борланду. – «Долговцы» накрыли Темную Долину! Они отвлекут мародеров! Где Технарь?
Борланд рывком поднялся с земли и снова упал, хватая Марка за костюм.
– Стой! – сказал он. – Ты не…
Пули вонзились в землю совсем рядом с ним, и он дернулся в сторону, сорвав что-то с костюма Марка, который отпрыгнул и начал быстро отходить, стреляя на огни «калашей» мародеров. Борланд вжался лицом в комья взрыхленной взрывом почвы, нащупал одной рукой винтовку и уставился на предмет в другой руке. Это была фляга Марка. Не зная, что с ней делать, Борланд нацепил ее себе на пояс, не найдя других идей. Боковым зрением он заметил движение в стороне – то был Сенатор, вокруг которого лежало по меньшей мере шесть тел. Встретившись взглядом с Борландом, он кивнул ему, и в душе сталкера просветлело.
Марк сделал еще несколько выстрелов, спрятался за углом, перезарядил пистолет. Нагнувшись, он пробрался к двери и вошел в гигантский гараж.
Кто-то обрушился на него, прыгнув с железного моста сверху. «Фора» вылетела из рук Марка и откатилась в сторону. Сталкер крутанулся на место, ударив локтем в лицо нападавшему, высокому человеку в длинном черном балахоне, который лишь слегка покачнулся. Два резких удара отбросили Марка назад, заставив его упасть на пол гаража.
Нападавший начал медленно отходить в сторону, вытаскивая из руки окровавленный стержень. Сплевывая кровь, Марк узнал в нем предводителя мародеров, первую мишень Сенатора.
С чавкающим звуком Пинцет вытащил стержень, лишь слегка при этом поморщившись. Перехватив сюрикен поудобнее, он начал в боевой стойке двигаться к Марку.
– Ты станешь моей лучшей жертвой, – зловеще сказал он.
Марк поднялся, рассматривая Пинцета, как охотник оглядывает подстреленного кролика. Мародер понял, что его угрозы не удались, и сделал резкий выпад вперед, целясь заостренным стержнем. Марк ушел с линии атаки так быстро, что Пинцет не сумел толком рассмотреть его пируэт. Еще три выпада ушли впустую. Сталкер даже не пытался атаковать или защищаться, постоянно уходя в сторону. Пинцет ускорил темп, сделав движения более резкими. Однако Марку ничего не стоило его опережать. В действительности его скорость не была слишком быстрой, но каждый его жест начинался без ускорения, почти мгновенно переходя из состояния покоя в состояние движения. Пинцет не знал, как это возможно, равно как и не имел представления о способе рефлекторного управления телом.
И все же и у Пинцета были свои сильные стороны. Сделав новый выпад, он принялся размахивать сюрикеном в стороны, постоянно приближаясь к Марку. Прием был опасен и малоэффективен, но у сталкера не было никакого оружия, так что оставался шанс его серьезно поцарапать.
Марк не покупал подобные предложения. Поставил блок, и на Пинцета обрушилась серия профессиональных ударов в корпус, которые он выдержал с достаточной стойкостью. Получив последний удар по шее, мародер с ревом схватил сталкера и начал толкать его вперед, к широкому металлическому поручню, за которым плоскость пола обрывалась, открывая проход на нижние уровни. Пинцет перегнул Марка через поручень, изо всех сил приближая стержень к его глазам.
Сталкер почувствовал легкое дуновение снизу и покалывание в затылке. Напряженное выражение его глаз внезапно поменялось на что-то, чего Пинцет распознать не смог. С невероятной силой откинув руку мародера, Марк крепко сжал его предплечье в месте, проколотом Сенатором, и Пинцет взвыл от боли. Пальцы его разжались, стержень полетел вниз. Марк неожиданно отпустил Пинцета, который схватился за поручень, и отодвинулся в сторону.
Сюрикен долетел до источника дуновения – притаившейся аномалии. С шипением выпущенного из баллона газа Жарка взметнулась вверх, опалив Пинцету лицо. Мародер в бешенстве отпрянул, схватился за лицо и тут же отнял руки от него, чтобы увидеть летящий навстречу стиснутый кулак Марка.
Первый удар пришелся в нос. Второй тоже. Третий и четвертый – аналогично. Жарка ярко осветила жестокий взгляд молодого сталкера, оттеснившего авторитетного мародера к аномалии. Пинцет закричал и начал бить наугад, чтобы обнаружить, что сталкера в пределах досягаемости уже нет. Марк в несколько прыжков переместился к месту падения пистолета. Пинцет рванулся вперед, и пуля из «форы» остановила его, попав в переносицу и отбросив обратно. Мародер стукнулся спиной о поручень и комом упал навзничь.
Пустая гильза стукнулась о каменный пол. Марк за несколько секунд восстановил дыхание, глядя, как Жарка медленно склоняется над телом Пинцета, готовясь предать его огню. На это сталкер смотреть не стал, продолжив свой путь через гараж к запасному входу в здание.
Тем временем бойцы «Долга» расстреляли почти всех мародеров. Вопли, стоны и проклятия затихли, и десятка полтора бандитов залегли в укрытиях, преимущественно в том же строении, из которого вышел Борланд. Несколько пуль опрокинули бочки с огнем, и пламя перекинулось на все, что было способно гореть, ярко освещая смертельную территорию. Прижавшись к земле, Борланд отполз в сторону, на относительно безопасное расстояние. Был хороший момент, чтобы попробовать помочь «долговцам», зайдя в тыл к мародерам. Но для этого требовалось перемещаться тихо, что, в конечном счете, ему не удалось. Один бандит побежал к забору, из-за которого велся огонь «долговцев», его поведение показалось Борланду настолько странным, что он без лишних раздумий подстрелил бегущего. Взрыв на том же месте, произошедший спустя четыре секунды, прояснил истинные намерения мародера, врезавшись Борланду в голову острой мыслью: что человек с подобной философией и решимостью делает в Темной Долине? Но выстрелом он выдал себя, и несколько огневых вспышек разъяснили Борланду, что зайти с тыла уже не удастся. Сталкер спрятался за металлической ванной со следами цемента, от которой пули рикошетили во все стороны. Тут он понял, что находится в ловушке. Если мародеры захотят подобраться к нему поближе, «долговцы» с этого ракурса не смогут прикрыть его огнем.
Прямо впереди себя Борланд увидел могучую фигуру, двигавшуюся к нему. Раздался звук пробки, вылетающей из гигантской бутылки, и над сталкером в направлении мародеров пролетел какой-то небольшой предмет. Взрыв малой силы прервал серию выстрелов, засыпав Борланда землей и вызвав у него улыбку.
Это был Патрон. Непоколебимой поступью он двигался на мародеров, держа в руках огромный агрегат – шестизарядный гранатомет револьверного типа «Бульдог-6». Еще три гранаты с громким хлопком вылетели из поворачивающегося барабана, откалывая куски от без того покореженной стены. Пятая граната сбила опору у возвышающейся бочки с топливом, которая с грохотом упала и бензин, очевидно, предназначавшийся для мотоциклов, залил первый этаж строения. Борланд, воспользовавшись моментом передышки, перевернул ванну, заскакивая в нее на ходу. Шестая и последняя граната воспламенила бензин, дорожка огня побежала у ног оставшихся мародеров. Борланд поспешно спрятался под ванной, как черепаха в панцире.
Взрыв был действительно громким. Ванна зазвенела от сыплющихся обломков. Борланд мог только догадываться, какой жар стоял снаружи, но нужно было в любом случае вылезать – металлическое укрытие нагревалось достаточно быстро. Приподняв ванну, Борланд сразу ощутил горячий воздух. Он удвоил усилия, снова вернув конструкцию в нормальное положение, и тут же перекатился в сторону, подальше от чадящего огня. Патрон стоял метрах в десяти перед ним, глядя на Борланда приветливо.
Но это был еще не конец. На третьем этаже загрохотал крупнокалиберный пулемет, и Борланд рванулся в спасительную темноту. Как оказалось, это было не нужно – пулемет строчил по забору, не давая «долговцам» приблизиться. Под прикрытием очередей на поле боя появились мародеры небольшого роста и телосложения, и по шлемам Борланд сразу узнал клан «Воины Зоны». Добравшись до мотоциклов, «воины» расселись и начался новый этап.
Часть мотоциклистов промчалась мимо Патрона. Это было явно рано, судя по тому, что приготовить короткоствольные автоматы к бою они еще не успели. Патрон, бросив разряженный «Бульдог» и, сдернув со спины «чейзер», пропустил первого мародера мимо себя и выстрелом сбил второго на землю.
Борланд снова показался, стреляя по колесам. «Воин» упал с мотоцикла, Борланд нажал на курок и услышал короткий щелчок. Патроны в винтовке Марка наконец закончились. Подбежав к мародеру, сталкер сорвал с него «узи», но отвращение к убийству лежащего неподвижно человека заполнило его сознание, и он лишь отбежал за угол.
Однако стрелять было уже не в кого. Пользуясь короткой передышкой, Патрон начал перезаряжать «чейзер», и Борланд внезапно заметил высокого человека, стремительно бегущего на него. Это был араб Саид, вылетевший подобно молнии из темноты.
– Патрон, сзади! – крикнул Борланд, вскидывая автомат и беря араба в прицел. Он похолодел, снова услышав щелчок. Оружие мародера было разряжено.
Патрон обернулся, заметив Саида. Араб на бегу выхватил из складок одежды кинжал. Передернув затвор «чейзера», Патрон нацелился, и убийца мощным ударом отвел ствол в сторону. Прогремел выстрел в никуда, Саид дважды взмахнул ножом и снова скрылся.
Патрон уронил помповое ружье и схватился за горло обеими руками. Борланд раскрыл рот. Но не смог ничего сказать, глядя, как его напарник падает на землю. Подбежав к нему, Борланд схватил «чейзер», целясь им во все стороны сразу Снова взревел двигатель мотоцикла, пули из «узи» пронеслись мимо Борланда. Сталкер даже не пригнулся, подождал, пока «воин» приблизится, и выстрелил ему в грудь.
Оттащив Патрона в сторону, Борланд бросил оружие и взялся руками за воротник здоровяка. Зажав ножевую резаную рану на горле, сталкер лихорадочно поискал на поясе Патрона аптечку, не желая признаваться, что это бесполезно.
– Держись, дружище, только не засыпай, – произнес он, не узнавая собственного голоса. – Все будет… все будет…
Патрон взглянул на Борланда, и тому показалось, что он увидел самый ободряющий взгляд за свою жизнь. Выдохнув в последний раз, Патрон медленно прикрыл глаза и больше не пошевелился.
Глава 12
Целебный Ветер
Ночь над темной Долиной была встревожена выстрелами и взрывами, вызванными ее человеческими обитателями, бойцы «Долга» вели жестокий бой с элитным мобильным кланом мародеров. Слепые собаки притихли, уступив людям право заявить о себе и напомнить всему южному сектору Зоны о своем существовании. Среди тел убитых и раненых, в эпицентре смертельной истерии, над мертвым другом стоял сталкер, беспомощно держа в руках любимое оружие покойного.
Борланд больше не испытывал желания убраться подальше, в стан «долговцев». Глазами, разумом, интуицией он искал виновных в том, что все так сложилось. Он мог принять все – собственную смерть или чужую, от ранения в бою, несчастного случая или аварии, но принять факт гибели напарника от предательства он не мог, и осознание этого вызывало все его запасы ненависти, складываясь лишь в образ Эльфа.
Рядом оказался Сенатор, возникший подобно привидению. Холодной стали на его груди поубавилось раза в два. Он лишь на мгновение взглянул на Патрона и все понял.
Сталкер не удостоил его ответным взглядом. Вскинув «чейзер» и почти не целясь, Борланд выстрелом остановил «Воина Зоны», который проезжал мимо, даже не заметив противников. Труп упал в одну сторону, гоночный мотоцикл в другую. Шлем откатился, прыгая по земле, и Борланд не стал проверять, есть ли в нем голова. Он поднял мотоцикл и оседлал его, глядя на дверь, в которой исчезли Эльф и Саид.
Теперь помповик Патрона ему только мешал.
– Борланд, – произнес Сенатор, и сталкер обернулся, чтобы поймать небрежно брошенный ему нож. Сжав клинок в руке, Борланд ощутил, как смертельный холод лезвия, блистающего в свете костров, разбавляет его ярость ледяной сосредоточенностью. Он кинул ружье Сенатору, сунул нож в карман и, схватившись за руль, дал газу.
Он промчался через узкое пространство до двери здания, на третьем этаже которого все так же грохотал пулемет. С одной стороны от него были оставшиеся в меньшинстве «Воины Зоны», которые поначалу приняли его за своего, с другой стороны «долговцы», сразу распознавшие в наезднике сталкера. Поэтому ни одна пуля не была выпущена в его сторону. Толкнув колесом дверь, сталкер пронесся через коридор, заполненный отстрелянными гильзами, разбитым стеклом и обломками деревянных ящиков. В конце виднелся необработанный лестничный пролет, по которому сталкер заехал на третий этаж и остановился на мгновение. Это был наивысший уровень здания, на котором не было ни одной несущей стены, лишь несколько промежуточных, составлявших импровизированные комнаты, в которых уже позже был доделан потолок. Через пустые дверные проемы Борланд заметил, что одна из них была его местом для допроса.
В самом конце коридора был установлен пулемет. Стоявший рядом с пулеметчиков араб повернулся и Борланду показалось, что он видит ненавидящий взгляд.
Проскрежетав колесом на месте, Борланд рванулся вперед, наматывая колесами Ямахи последние метры, отделявшие его от возмездия. Араб отбежал в сторону и прыгнул с крыши на соседнее здание, пониже. Пулеметчик заметил сталкера слишком поздно, перестал стрелять и замер на месте. Перед тем, как протаранить его, Борланд заметил зловещее выражение на лице лидера мародеров и услышал прерванный в самом начале приглушенный крик.
Поравнявшись с краем этажа, Борланд перелетел на мотоцикле на крышу низкого здания, отшвырнув Капкана в воздух. Беспорядочно взмахивая конечностями, последний лидер мародеров Темной Долины упал с высоты третьего этажа на строительные блоки и торчащую арматуру. Громкий шлепок и облако пыли возвестили о конце его пути.
Борланд приземлился на крышу, взбивая колесами куски шифера и выруливая на бетонный участок. Ему удалось сдержать мотоцикл. Саид находился всего метрах в пяти перед ним, намереваясь спрыгнуть на землю, но пространство внизу быстро заполнили прибывающие бойцы «Долга», начавшие вторжение на территорию, как только пулемет замолк. Пуля из «грома» переломила кусок деревянной доски, выступающий с крыши, и араб отшатнулся, извергая проклятия.
Сойдя с мотоцикла, Борланд позволил ему проскрежетать по шиферу и скатиться с него вниз. Его рука медленно вытащила нож, пальцы легли в углубление на рукоятке. Саид вытянул перед собой кинжал, окрашенный кровью Патрона.
Борланд подошел поближе и выбросил руку с ножом вперед, оцарапав Саиду кисть. Араб попытался перехватить инициативу, потерпев неудачу. Тактика ведения боя с кривым кинжалом его не спасла – Борланд сражался настолько нетрадиционно, насколько это было возможно в данных условиях. Он попросту пренебрегал элементарными способами защиты и нападения, заменив их на полуимпровизированную систему боя на ножах нового уровня, которую сам же и изобрел. Сталкер после первого же замаха сумел высоко оценить фигурный нож Сенатора, поражающая сила которого помножилась на талант человека, выписывающего лезвием узоры в воздухе. Время словно замедлилось, окружающий мир исчез, фигуры стоявших внизу «долговцев» расплылись, и не осталось ничего, кроме Саида и опоры под ногами. Араб яростно размахивал кинжалом, но ни один его удар не достиг цели, а на каждое его движение приходилось несколько движений Борланда, которому, казалось, подчиняются законы инерции, меняя траекторию его выпадов произвольным образом, неизменно добавляя Саиду и его одежде лишний порез или укол. Не прошло и минуты, как араб выглядел как после тяжелой схватки с химерой. Паника стала одолевать его, холодные глаза сталкера, пронзающие его не хуже полосующего нестандартного клинка, красноречиво говорили, что пощады не будет. Еще несколько молниеносных ударов в сложной связке заставили Саида выронить кинжал, который Борланд сразу же подхватил в воздухе.
Саид отступил на самый край. «Долговцы» могли застрелить его, но исход боя был предрешен и без того. Борланд поднял оба клинка на уровень груди и заглянул Саиду в глаза. Энергия смерти и уничтожения, бьющая от сталкера, сломила волю араба, сведя на нет его желание жить и сопротивляться. Не осознавая собственных деяний, Саид повернулся и прыгнул вниз. Высота была небольшая, но «долговцы» не оставили ему шанса на побег. Короткие очереди из нескольких автоматов сразу изрешетили араба, отправив его душу на справедливый суд до того, как его тело коснулось земли.
Борланд подошел к краю крыши и посмотрел на поверженного убийцу. Измазанные лица парней в дорогом и профессиональном вооружении обратились к нему, одарив сталкера десятком мужских, полных уважения взглядов.
Последние «Воины Зоны» были побеждены превосходящими силами клана «Долг». Боевики клана начали зачистку домов, поскольку в многочисленных укрытиях могло остаться еще несколько десятков мародеров, не считая тех, которые оставались в разных уголках Зоны.
Но это уже была не та война, к которой Борланд имел отношение. Сталкер бросил вперед кинжал Саида, который упал рядом с телом своего хозяина, затем отошел от края крыши, спустился с другого конца и вернулся в здание. Ему оставалось лишь одно – найти Эльфа.
Он снова проделал весь путь наверх, направляясь в единственное помещение, которое могло послужить Эльфу укрытием, с учетом того, где Борланд видел его в последний раз. На третий этаж. Спокойствие, которого так жаждал Борланд, никак не приходило. Судьба заставила его разменять жизнь старого друга на смерть двух новых врагов, и эта сделка была нечестной во всех отношениях. Борланд ускорил шаг, затем перешел на бег. Ему хотелось поскорее все закончить. Он оглядел все пустующие комнаты, постепенно приближаясь к единственной существовавшей на этаже закрытой двери. Лежавший рядом автомат «Гадюка-5» свидетельствовал, что сталкер на верном пути. Нож Сенатора снова оказался у него в руке. Добравшись до двери, Борланд ударил ее плечом и зашел внутрь.
Увиденное заставило его замереть на месте и едва не выронить нож. Мир вокруг сталкера словно рухнул. Он попал в самую настоящую комнату, освещенную несколькими лампами дневного света. Стены из красного кирпича и пол были наспех заштукатурены, в наличии имелась даже мебель – шкаф, стол и два дивана. Лидеры мародеров явно любили комфорт. На диване, мертвый или же без сознания, лежал Эльф. Разбитое в кровь лицо было прикрыто длинными волосами. В центре, присев на край стола, находился Технарь, поглядывая на Борланда с презрительной усмешкой и поигрывая пистолетом в руке.
Борланд не мог какое-то время произнести ни звука, затем шумно выдохнул.
– Технарь? – спросил он. – Ты жив? Черт побери, ты жив!
– А что со мной станется, – сказал снайпер, пару раз крутанув пистолет.
Борланд перевел взгляд на Эльфа.
– Ты убил его? – спросил он.
– Нет. Зачем? Он мне нужен живым.
– Для чего? – спросил Борланд и замотал головой, приводя мысли в порядок. – Как ты выбрался?! Почему я об этом не знал?
– Потому, что ты идиот, – ответил Технарь.
Борланд поднес руку ко лбу.
– Что ты говоришь? – прошептал он. – Что происходит?
– А ты так ничего и не понял, – вздохнул Технарь.
Борланд прислонился спиной к стене, на его лице за несколько мгновений отобразилась вся гамма эмоций, доступная человеку.
– Ты, – сказал он.
– Я, – лаконично подтвердил Технарь.
В шумящей голове Борланда всплыли слова Капкана: «Тебя сюда наш осведомитель, который был в группе… Он знал, кто выступил исполнителем убийства моего брата… Он помог вам добраться до X-18 и позвал отряд Пинцета на перехват...»
– Ты дал мне винтовку, из которой я убил Лаваша, – произнес Борланд, крутя головой. – Ты активировал катушку при входе в X-18 и передал сигнал, что мы здесь. Ты всех нас сдал.
– Вот видишь, – сказал Технарь. – Можешь, когда хочешь.
– Ты понимаешь, что ты наделал? – спросил Борланд.
– Понимаю, и очень хорошо.
Технарь резким движением спрятал пистолет в кобуру на поясе и встал на обе ноги.
– Прости, но это нужно было, – сказал он. – Впрочем, тебе не понять. Ты всегда был и остаешься никчемным отбросом общества, все мозгокопания которого выглядят жалко. Единственное, на что тебя хватает, это избить до полусмерти парня в три раза слабее себя.
Он обернулся на Эльфа.
– Здорово ты его разукрасил, – похвалил он бледного Борланда. – А ведь он не бросил нас, когда показал вход в лабораторию. Он услышал выстрелы, затаился и попробовал пробраться к тебе, чтобы тебя освободить. А ты с ним так плохо обошелся. Нехорошо.
– Капкан говорил, – бормотал Борланд. – Он говорил, что в моей команде был его человек. Но я подумал на Эльфа.
– Ну конечно, на кого же ты еще мог подумать, – подтвердил Технарь. – Бедный Эльф. Для всех предатель. Нам здорово повезло, что мы его встретили, не находишь?
– Патрон погиб, – сказал Борланд, поднимая глаза на нового врага. – Его зарезал Саид.
На мгновение лицо Технаря исказилось в гримасе безысходности.
– Смерти Патрона я не хотел, – сказал он.
– Он погиб, – повторил Борланд, чувствуя, как осознание этого придает ему сил. – И в этом виноват ты. Мы все сражались и отдали бы за тебя свои жизни, Технарь.
– Значит, нужно было отдать их до конца, – проговорил Технарь, снова напуская на себя цинизм.
– Все кончено, – сказал Борланд, стараясь переварить новый поворот вещей. – Что бы ты ни планировал сделать для Капкана, он и его люди мертвы. «Долг» зачищает Долину.
– Я должен сильно огорчаться по этому поводу? – спросил Технарь.
– Они пристрелят тебя, как гласит их кодекс.
– А кто узнает? – Технарь снова указал на Эльфа. – Вот это создание избито и напугано. Но теперь оно может оказаться полезно. Все, что знает Эльф, это то, что тебя не убили, ты выбрался из камеры и напал на него. Какой, по-твоему, он сделает вывод? Кто именно предатель?
– Ты считаешь, «долговцы» подумают на меня? – спросил Борланд, подавив неуместный всплеск чувства юмора.
– О, великий «Долг», – протянул Технарь. – Всегда делают вид, что им есть до чего-то дело. Сборище пафосных дегенератов, свято верящих в мощь пробивной силы и свою благородную миссию. На самом деле им глубоко до лампочки, что происходит в Зоне. Сегодня им мешают собаки и кровососы, завтра – мародеры, послезавтра – сталкеры. Им всегда нужен полный контроль над Зоной, а если что-то не получается, то ищут козла отпущения. И им неважно, кто это будет. Если из двух к ним выйдет один, таща за собой труп второго, бросит его к их ногам и торжественно произнесет: «Это и есть предатель», они будут радоваться, как детишки, когда есть на кого указать пальцем перед злым воспитателем. Думаешь, в «Долг» идут идеалисты? Охранять Зону от нас, а нас от Зоны? Вершить правосудие? Черта с два! В «Долг» идут те, кому стремно воевать в одиночку, идут ради красивых шмоток, больших пистолетиков и чувства крутизны! К слову, ты правильно поступил, что не примкнул к этому детскому саду. Сохранил хоть какие-то остатки мозгов.
– Зачем тебе продолжать все это? – спросил Борланд, почти вернув себе самообладание. – Если ты работал на мародеров, то, что бы они тебе не предложили, это больше не имеет значения. Они все равно разгромлены.
– Скажем так, я работал не только на мародеров, – уточнил Технарь. – Я работаю одновременно на всех, кто представляет в Зоне хоть какую-то силу. На тебя я тоже работал эти сутки, можешь считать это комплиментом. Каждый мне доверяет, не зная, что его проблемы тоже вызваны мной. Разве ты все еще не сообразил? Если бы я работал только на мародерских паханов, то неужели я дал бы тебе «Винтарь» и позволил убить Лаваша? Да я бы сделал так, что винтовка взорвалась бы в твоих руках, и ты подох бы на Свалке от радиации, окруженный кланом «Воинов Зоны». Думай шире, мой друг.
Лампы дневного света все столь же обыденно освещали комнату, и Борланд со стиснутыми зубами понял, что, если ему удастся выжить и выбраться из Зоны, то он будет ненавидеть все комнаты с этими лампами, с похожим столом, с подобным шкафом. Звуки выстрелов «долговцев» то и дело раздавались где-то внизу. Никто не бежал к ним, чтобы вмешаться в этот нелепый разговор. Технарь был отчасти прав – никому ни до кого нет дела.
– Значит, ты планируешь принести собственные объяснения «Долгу»? – спросил Борланд.
– Конечно, планирую. К чему мне ссориться с этими милыми людьми? Приняв их благодарность за помощь в уничтожении мародеров и разоблачении настоящего предателя, то есть тебя, я уйду в глубь Зоны, где встречусь с «грешниками», которые будут благодарны за уничтожение группировок Лаваша и Капкана. Затем сдам и «грешников» клану «Свобода». Дальше – больше. Тебя это волнует?
– Зачем? – спросил Борланд, сжимая опущенный нож. – Тебе все это нравится?
– Не сказал бы, – ответил Технарь. – Но, если играть, то по крупному. Что все мы ищем в Зоне? Хабар и адреналин. Чтобы сорвать злость на тех, кого можно прибить без зазрения совести, почувствовать себя мужчиной, охотником, судьей. И вернуться назад, чувствуя себя на голову выше, с кучей денег. Чем не мечта?
– Что они предложили тебе? – спросил Борланд. – Во имя чего это все?
– Все мы имеем свою цену, – ответил Технарь, приглаживая волосы. – Хотел бы я, чтобы моя цена оказалась запредельной. Но увы, обстоятельства сложились так, что я теперь готов продать свои таланты за определенную плату. Меня никто не вербовал. Я сам выбрал этот путь. И к черту любую мораль. Я буду продавать всех и каждого, если получу то, зачем пришел в Зону.
– Лучше бы ты нашел себе девушку, – сказал Борланд.
– У меня есть жена, – ответил Технарь. – И дочь. Ты не знал? А не положено было.
– Достаточно, – прервал его Борланд, глядя бывшему другу в глаза. – Пора заканчивать.
– Верно сказано, – согласился Технарь. – Самое мудрое, что ты можешь сейчас сделать, это выбежать отсюда и громко кричать, что Технарь предатель. Это принесет тебе несколько дополнительных секунд жизни.
Борланд описал клинком сложный знак в воздухе.
– Нет, – сказал он. – Я сам остановлю тебя.
– Ты? – удивился Технарь. – С каких пор ученик рыпается на учителя?
– Ученик всегда идет дальше учителя, – произнес Борланд. – Это закон мирового прогресса.
– Что, снова шутить потянуло? – спросил Технарь. – Ты действительно веришь, что я обучил тебя всем трюкам, которые знал? Твоей команде хоть известно, что до этого времени ты никого в Зону не водил, а, наоборот, бегал за мной хвостом?
Борланд покачал головой.
– Ты, гребаный инструктор, – проговорил он. – Я позабочусь о том, чтобы у тебя больше никогда не было учеников.
Технарь подскочил к нему и ударил безо всякой предварительной боевой стойки. Борланд ушел от удара, но маневр Технаря был ложным, он неожиданно пнул Борланда в колено. Сталкер рухнул, Технарь выкрутил его кисть, и Борланд успел быстрым движением пальцев выбросить нож в другой конец комнаты, чтобы он не достался противнику. Он ударил Технаря ногой, затем локтем в грудь и высвободился.
Сталкеры встали один напротив другого.
– А я думал, ты будешь рад меня видеть, – произнес Технарь.
– Счастлив, как сова в полдень, – ответил Борланд, наклонился и рванулся вперед.
Он с ревом обхватил Технаря руками и повалил вперед. Стол не выдержал веса сталкеров и разрушился. Борланд ударил Технаря головой в лицо, разбередив собственную рану на лбу, полученную в результате забрасывания бутылками мародеров. Кровь снова залила его глаза, но он продолжал месить соперника, вкладывая в каждый удар всю ярость за разрушенную веру в мужскую дружбу. Во время очередного удара Технарь резко убрал голову, и кулак Борланда врезался в грубое дерево. Технарь схватил сломанную ножку стола и разбил ее о висок Борланда, затем сцепил руки в замок и сбил сталкера с себя.
Встав на ноги и пошатываясь, он ногой перевернул Борланда на спину. Затем наклонился и взял его голову в руки.
– Я знаю, что ты думаешь, – сказал он, ловя ртом воздух и вглядываясь в невидящие глаза сталкера, по лицу которого стекали струйки крови. – Бессовестная тварь. Хотел бы я, чтобы это было так, малыш.
Технарь встал и закрыл лицо руками в отчаянии.
– Совесть – наш наиболее беспристрастный судья, – произнес он медленно, судорожно вздыхая и шаря по карманам. – Она всегда готова раздавить нас. И приходиться делать выбор.
Борланд, превозмогая непосильную боль в шее, повернул голову. Тупая боль постепенно уходила, свист в голове стихал. Голос Технаря звучал слишком отчетливо.
– Я убиваю свою совесть, – сказал Технарь, извлекая из кармана маленькую пробирку с белыми таблетками. – Ты меня спрашивал, зачем я это делаю. Это и есть ответ.
Со второй попытки открыв пробирку, он высыпал пару таблеток на дрожащую ладонь.
– Иначе она убьет меня, – закончил он и отправил таблетки в рот.
Борланд оперся руками о пол, намереваясь встать, но это оказалось слишком сложным.
– Что ты делаешь? – спросил Технарь, пряча пробирку в карман. – Зачем? Ты не можешь просто так принять то, что тебе уготовано? Дьявольщина, я не могу глотать эту дурь без воды. Эй, что это у тебя?
Он наклонился к Борланду, который попытался оттолкнуть его от себя, но руки не слушались. Технарь снял с него флягу Марка.
– Ты где это взял? – спросил он, отвинчивая крышку. – Ладно, можешь не отвечать.
Он сделал два шага назад и уставился на Борланда, который начал медленно открывать глаза.
– Ну, – сказал Технарь, и его голос сорвался на высокие тона. – За удачное окончание дружбы.
Он поднес флягу ко рту и сделал большой глоток.
Затянутое пеленой изображение не смогло скрыть от Борланда изумленных глаз Технаря, который издал булькающий звук, поперхнулся и с силой выдохнул. Фляга упала на пол, и из нее с шипением начала выливаться зеленоватая мутная жидкость. Технарь издал сдавленный вопль, прижал руки к животу и согнулся. Ноги его задрожали, подкосились, и он упал на обломки стола.
Борланд не смог произнести ни слова, глядя на лужицу Холодца, подбирающуюся к нему. Высвобожденная аномалия начала растворять внешний сплав фляги, оставляя лишь хрустальный остов.
Дверь в комнату распахнулась и Борланд дернулся, отчего резкая боль пронзила его тело. Руки Сенатора оттащили его от аномалии.
Дуло «форы» по очереди нацелилось на Борланда, затем на лежащего без сознания Эльфа, и остановилось на Технаре, чье тело билось в конвульсиях.
– Что здесь случилось? – спросил Марк, ощущая ледяной холод внутри себя.
Сенатор обхватил пальцами лицо Борланда и нажал на некоторые точки. Сталкер пришел в сознание и что-то пробормотал.
– Что? – спросил Сенатор, наклонившись поближе.
– Это Технарь. Он сдал нас. Эльф не виноват, – роботизированный голос Борланда звучал отстраненно.
Сенатор оттащил его подальше к дивану. Марк, не в силах произнести ни слова, смотрел на Технаря, который кашлял и в шоке смотрел на собственные пальцы. Кожа на его лице начала краснеть и дымиться. Марк посмотрел на остатки фляги и все понял.
– Сенатор, – окликнул он с горечью. – Можно что-нибудь сделать?
– Ничего, – ответил шаман.
Технарь выгнулся дугой и издал вопль. Быстро дыша, он набрал воздуху в раскаленные легкие и закричал еще раз, более осмысленно.
– Что… что он говорит? – спросил Марк, опуская пистолет.
– Швелпнй фетр! – крикнул Технарь в ужасе. – Швелбный ветор!
– Что? – в отчаянии спросил Марк, сделав шаг к Технарю и тут же назад. Борланд с усилием оперся рукой о край дивана и приподнялся. Сенатор помог ему встать.
Технарь закашлялся, повторяя фразу уже более внятно.
– Ветер, – произнес он, вцепившись побелевшими пальцами в пол. – Целебный ветер…
По его телу пробежала судорога и он с силой рванул себя за воротник, безуспешно пытаясь сорвать комбинезон наемника. Марк и Борланд смотрели на его агонию, не находя решимости отвернуться.
– Целебный ветер, – повторил Сенатор.
– Что, что он хочет? – спросил Марк.
– Очень редкий артефакт, – сказал Сенатор.
Технарь нащупал замок молнии на комбинезоне и начал стягивать ее вниз.
– Действительно редкий, – продолжал Сенатор.
Технарь непослушными пальцами расстегнул костюм до середины и сунул руку во внутренний карман.
– Очень дорогой, – добавил шаман.
Лежащий на полу человек что-то достал из-за пазухи.
– Какой артефакт? – спросил Марк.
Технарь повернул голову к ним и в отчаянии протянул маленькую фотографию.
– Излечивающий, – ответил Сенатор.
Марк взял карточку и посмотрел на снимок.
– Лечит на расстоянии самого любимого тебе человека, – закончил Сенатор и опустил голову.
С фотографии на Марка смотрела улыбающаяся маленькая девочка. Голубые глаза на счастливом лице излучали радость и жизнелюбие. Лишь легкая бледность и чуть неровные уголки рта свидетельствовали о тяжелой болезни. Марк стиснул фотографию пальцами и тут же разжал их. Маленький листок пролетел к полу, кружась в воздухе, и приземлился на грудь Технаря, который ухватил его, глядя в потолок широкими глазами.
– Я сейчас приду, – сказал Марк, поворачиваясь к двери и вышел из комнаты, стаскивая с себя рюкзак.
Хлопнувшая дверь снова изолировала комнату от остального мира. Борланд встал в полный рост, прислонившись спиной к стене и размазывая рукой кровь на лице.
– Черт побери, Технарь, – скрипучим голосом произнес он. – Так ты хотел этого? Помочь дочери?
Технарь раскрыл рот в гримасе боли.
– Ветер… – выдавил он, часто и быстро дыша. – Я хотел…
Кожа на его лице треснула. Смертельная субстанция начала въедаться в разрывы, стирая сухожилия и мышцы, привыкшие улыбаться. Борланд закрыл глаза и застонал, сжав зубы до боли.
Дверь снова открылась. Вошел Марк, держа в руках что-то яркое. Не глядя на товарищей, он наклонился к Технарю и вложил предмет в его ладонь.
– Держи, – сказал он. – Просто подумай о ней.
Взгляды всех присутствовавших обратились к артефакту, который сверкал и переливался всеми цветами радуги. Борланд что-то сказал, прервавшись в самом начале. Сенатор не произнес ни слова. Технарь втянул воздух опаленным ртом и его глаза наполнились радостью.
Марк поднялся и отошел к двери, глядя, как Технарь сжимает предмет пальцами, сквозь которые исходил нежно-голубой цвет.
– Он что, был у тебя с самого начала? – спросил Борланд, глотая концовки слов.
Технарь перестал дергаться. Лицо его в последний раз приняло умиротворенное выражение. Боль в его глазах исчезла, и оттенок предсмертной обреченности уступил место внимательному взгляду отца, обращенному к ребенку. Целебный Ветер ярко сверкнул и рассыпался в белую пыль, которая разлетелась по комнате и исчезла.
Технарь опустил голову на пол. Руки его мягко легли на грудь. Шипение на его лице и шее немного стихло.
Несколько мгновений стояла мертвая тишина.
– Все закончено? – спросил Борланд.
– Да, – ответил Сенатор. – Его самый дорогой человек исцелен. Технарь еще проживет какое-то время.
Последние слова он произнес с некой двусмысленной интонацией, созвучной с мыслями Борланда.
– Выйдите, – коротко сказал Борланд. – Все.
Сенатор поднял на руки Эльфа с дивана и Марк открыл перед ним дверь, выпуская его в холодную кровавую ночь. Затем повернулся и, не глядя, протянул Борланду «фору», которую тот принял крепкими пальцами. Марк шагнул вперед и закрыл за собой дверь.
Вдохнув чистый воздух, Марк с высоты верхнего этажа недостроенного дома оглядел Темную Долину. Затем посмотрел на Сенатора.
– Идем, разыщем Ореха, – сказал он и направился к лестнице.
Борланд глядел на лежащего неподвижно Технаря, перебирая пальцами рукоятку. Вздохнув, он начал поднимать пистолет.
– Да, – прошептал он неопределенно.
Марк ступил ногой на первую ступеньку лестницы, когда сзади него раздался выстрел. Не оборачиваясь, он ускорил шаг и оказался среди «долговцев», снующих по всем углам и занятых своими делами.
Спустя десять минут Борланд сидел на бетонном блоке у костра, закутанный в одеяло, и пил кофе, раздобытый у мародеров. Молодой и крепкий «долговец», исполняющий в клане функции медика, быстро и умело обработал его раны, наложив пластырь на рану на лбу. Борланд коротко поблагодарил его. Другой боевик клана снял с его руки наручники. Через минуту к нему подошел коренастый парень с улыбкой.
– Спасибо тебе, сталкер! – сказал он довольным тоном. – Помог расправиться с бандитами!
– И вам спасибо за помощь, – ответил Борланд, глядя на расходящиеся круги в кофейной кружке.
– Не вопрос. Это наш долг, – с легкой небрежностью сказал парень и спросил: – Может, что нужно?
– Сигареты, – произнес Борланд и отхлебнул кофе.
– Прости, брат, мы не курим. Не положено нам, – сказал «долговец».
– Рад за вас, – сухо сказал Борланд. – А теперь раздобудь мне сигарет.
«Долговец» посмотрел на него, медленно убирая улыбку с лица, развернулся и ушел. Борланд вернулся к разглядыванию своего отражения в кружке и продолжал этим заниматься, пока на него не упала широкая тень.
– Держи, – сказал человек.
Борланд поднял тяжелый взгляд на Ястреба, предводителя отряда «Долга», который протягивал ему запечатанный блок западных сигарет.
– Благодарю, – ответил Борланд.
– Ты нам очень помог, – сказал Ястреб громовым голосом. – Обезвредил Лаваша, Капкана, Саида. Кстати, о Саиде. Ты никогда не догадаешься, кем он был на самом деле.
– Не догадаюсь, потому что мне неинтересно, – произнес Борланд.
– Его разыскивала половина земного шара…
– Не интересно, – отрезал Борланд.
Ястреб пожал плечами.
– Как бы то ни было, он теперь не опасен, – произнес он. – Я знаю, он убил твоего друга. Мы похороним его по правилам клана.
– Не только друга, – сказал Борланд, сжимая кружку и глядя вниз, на обгоревшую траву. – Я потерял двух друзей. Второй на третьем этаже в том доме, с пулей в голове. Похороните его тоже.
– Будет сделано, – кивнул Ястреб. – Мы тоже потеряли в ходе рейда четырех человек. Что хочешь лично ты?
– Я? – Борланд покрутил кружку и отхлебнул еще раз. – Мне бы новый автомат.
– Я подарю тебе свой личный «гром». Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
– Очень хорошо.
– Хорошие доспехи тебе бы не повредили. Эти выглядят изношенными.
– Найди мне такие же.
– Бронекостюм наемников? – спросил Ястреб. – Ты уверен? Броня «Долга» смотрелась бы на тебе намного лучше.
Командир клана произнес фразу заученным тоном, слегка приосанившись. Борланд посмотрел на него косым взглядом.
– Нет, – сказал он. – Броню наемников. Снаряжение «Долга» мне не нужно.
Ястреб выдержал паузу и коротко кивнул.
– Это твое право, – сказал он. – У мародеров имелись кое-какие схроны. Скоро ты все получишь. Ты и твоя команда можете отдохнуть до утра в том фургоне. Он будет под охраной наших бойцов, можете ничего не бояться.
– Хорошо, – сказал Борланд, смотря в сторону.
Ястреб постоял, глядя на него, затем ушел отдавать приказания. Борланд допил кофе, взял блок сигарет и направился через освещенную кострами площадь к куче поваленных кирпичей, возле которой одиноко сидел Эльф, устремив взор в звездное небо в направлении Кордона.
– Эльф, – произнес Борланд и вздохнул.
Эльф не посмотрел на него.
– Я… – Борланд вздохнул. – Прости меня. Ну… Я виноват. Ошибся… Черт побери… Эльф, я потерял друга.
Длинноволосый сталкер шумно вдохнул через нос, не оборачиваясь.
– Да, я все понимаю, но… Так уж вышло… Да черт! – Борланд бессильно ударил себя руками по затылку. – Я, я просто… – он помотал головой. – Вот, возьми!
Он встал перед Эльфом и протянул ему сигареты. Эльф слегка повернулся, глядя на подарок, затем бросил на Борланда хищный взгляд. Схватив блок сигарет, он смотрел на него несколько секунд, поспешно закивал, облизывая губы, и, не глядя, махнул на Борланда рукой.
Борланд смотрел, как Эльф распаковывает сигареты, и медленно отошел к своему прежнему месту. Закутавшись в одеяло поплотнее, он сел и стал ждать.
Знакомое присутствие он уловил инстинктивно. Поднял голову и встретился взглядом с Орехом. Молодой сталкер стоял вольно, весь в боевой грязи и пыли, держа «калаш» в левой руке.
– Как тебе Зона? – спросил Борланд и улыбнулся уголком рта.
Орех медленно склонил голову.
– Так же, как и мы ей, – ответил он голосом, который звучал на несколько лет старше обычного.
– Ты не пострадал? – спросил Борланд.
– Мы выбрались из лаборатории и пошли искать тебя, – ответил сталкер. – Думали, на выходе нас будут ждать мародеры, но «долговцы» их уже тихо уложили. Марк и я объяснили им, что к чему. Сенатор пошел вперед, выиграть время. Когда начался бой, я остался с «долговцами» за забором. Помогал огнем.
– Все понятно, – сказал Борланд и провел рукой по лицу. Спать хотелось невероятно. – В лаборатории сделали, что хотели?
– Да, – ответил Орех. – Хотя я не понял, что именно.
– Угу, – подтвердил Борланд и потер подбородок. – Ты выполнил то, о чем я просил?
Орех снова склонил голову в согласии, снял с себя рюкзак, огляделся и шагнул к Борланду. Присел на корточки, вытащил пыльный журнал.
– Марк увидел журнал и сказал, что это именно то, что нужно, – объяснил Орех, пока Борланд перелистывал страницы. – Хотя он даже не читал его.
– Не читал? – Борланд поднял глаза.
– Нет, – ответил Орех. – Но это было тем, что он искал.
Борланд медленно закрыл журнал, свернул и спрятал в широкий карман комбинезона.
– Спасибо, – сказал он. – «Долг» выделил нам вон тот фургон. Иди спать. Я тоже скоро подойду.
– Хорошо, – сказал Орех и ушел.
Борланд посидел немного. Сунул руку в другой карман и вытащил листок, заинтересовавший Марка в подземельях Агропрома. Долго изучал его.
Темная Долина переподчинялась новым хозяевам. Бойцы «Долга» продолжали сновать по захваченной территории, то и дело раздавались приказы и короткие отзывы. Это должно было продолжаться до самого утра. Борланд оглядел видимое пространство и остановил взгляд на распахнутых воротах, за которыми виднелись дебри ночной Зоны. Возле ворот, взявшись рукой за решетку, стоял Марк.
Сталкеры встретились взглядами, разделявшими их через пространство. Борланд опустил глаза на листок, затем снова посмотрел поверх него.
– Чего же ты на самом деле хочешь, Марк? – прошептал он.
Конец первой части.
495 Прочтений • [Сергей Недоруб - "Песочные Часы" (книга из серии S.T.A.L.K.E.R.) (#2)] [16.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
