В дополнение к уместно сказанному слову, ты одержишь высшую победу,
если сможешь научить своего собеседника чему-то полезному для него. Так
нужно действовать на Пути.
Ямамото Цунэтомо, «Хагакурэ»
Системные требования
Pentium 90 16 Мб памяти
Рекомендуемые требования
Pentium 133 32 Мб памяти
Самураи былых дней больше всего боялись умереть в собственной постели.
Они надеялись встретить свою смерть на полях битвы. Игрок в маджонг также
ничего не достигнет на Пути Хагакурэ, если не будет во всем подобен
воину. В иные времена мудрейший Такэда Сингэна говорил: «Я дорожу своей
жизнью, но как я могу противиться искушению разложить Морафс на четырех
переломленных бо? И как я могу не умереть за дощечкой игры, если не сумею
разгадать эту великую головоломку моего народа?».
[[[
Однажды четыре самурая собрались в Эдо для игры в маджонг. В какой-то
момент один самурай вышел в уборную, а другие тем временем закончили
расклад. Чуть позже он вернулся на шум их ликующих криков и увидел
законченную игру. Когда все успокоились, этот самурай выхватил меч и
отрубил голову одному из игравших.
— Моя самурайская удача изменила мне, и я не смог закончить вместе с вами
расклад, — сказал он. — Это будет принято как слабость с моей стороны и
мне придется совершить сеппуку. Если я не сделаю этого, то любой из вас
сможет уличить меня в трусости и том, что от своего священного долга я
сбежал в туалет. Человека же я убил потому, что желаю умереть как
победитель, а не подозреваемый в трусости.
Когда великий господин Тайра прослышал об этом, он с похвалой отозвался о
самурае и подарил его наследнику именную катану.
[[[
Много лет назад почтенный Судзуки Сёдзо, прославленный мастер по
раскраске табличек для маджонга, прогуливался в каменном саду. До слуха
Судзуки долетел шум драки, и почтенный господин увидел двух молодых
художников, барахтающихся в траве в разорванных одеждах.
— Что заставило вас, достойных учеников самого Наэкиямы, принять столь
непочтенный вашему сану вид? — спросил он.
Художники прекратили драку, и один из них обратился к Судзуки:
— Учитель, рассудите нас. Я, как честный ученик Наэкиямы, уже восемь лет
рисую только классический, Kyodai Mahjongg, заключающий в себе хум и
великую завершенность, а недостойный Хиросэ Дэнзаэмону посмел в своей
работе отойти от древних принципов: он раскрашивает фигурки на
христианский манер и выкладывает дощечки в форме алфавита северных
варваров.
Будучи верным адептом бусидо, почтенный Судзуки между тем заметил:
— Известно, что от долгого лежания в ножнах даже самый искусно выкованный
меч может быстро заржаветь. Ты прав, Кенджи, потому что чтишь традиции
прошлого, но также прав и Хиросэ, который не дает мечу залежаться в
ножнах и привносит новые формы в наш древний труд.
Говорят, что с тех пор мастера маджонга каждый год придумывали новый
расклад и цвет дощечек, помня о словах мудрого Сёдзо.
[[[
Близ Токайдо, недалеко от Хамацу, жил бедный ронин из Этиго. Он был
настолько беден, что мандарин не пускал его в чайхану, дабы в компании
достойных господ выпить зеленый чай и разложить маджонг в тени сакур.
Однажды в этих краях проезжал справедливый Ивамура Кюнай. Когда его
паланкин поравнялся с чайханой, к нему подошел ронин и сказал:
— Справедливый Ивамура! Слухи о твоей справедливости приходят к нам даже
из далекого Симоносэки. Я очень беден, и поэтому здешний мандарин не
пускает меня в чайхану поиграть в маджонг. Но ведь всем известно, что
каждый воин обязан играть в маджонг не менее двух раз в неделю, чтобы
поддерживать свои раздумья и укреплять дух.
— Для начала тебе надо доказать, говоришь ли ты правду. Настоящий ли ты
воин, бедняк? — ответил Ивамура.
Услышав эти слова, ронин попросил у одного из слуг Кюная меч и
незамедлительно совершил сеппуку, и пораженный его доблестью справедливый
Ивамура приказал сжечь чайхану, а мандарина забить бамбуковыми палками
как последнюю собаку.
[[[
Однажды cёгун Зомбата отправил с самураем Ми Калинцу письмо к кейджи
Агуси Комрадаве с просьбой написать танка о Moraff’s Maximum Mahjongg.
Два дня размышлял кейджи Агуси, а на третий сказал почтенному самураю:
— Передай господину Зомбате, что я не смогу выполнить его просьбу. Когда
господин Хасимото одолел славного Накано в смертельном хировато, он
сказал — настоящий воин даже перед лицом смерти не в праве рассуждать о
высшем. Я покроюсь несмываемым позором, если напишу хоть одно кю о
графике или звуке. Даже самый достойный муж не в силах разглядеть всей
красоты первозданного. Лучшего маджонга не найти сегодня на всем свете. И
хотя здесь нет нужных ширм и курений, я готов к исполнению главного долга
и надеюсь, что вы, достойный господин Ми, окажете мне последнюю услугу.
С этими словами он протянул самураю тонкий листочек рисовой бумаги и
совершил сеппуку. Господин Ми легким взмахом катаны отсек голову Агуси,
завершив тем самым обряд харакири. На рисовом же листочке господин
Калинцу впоследствии обнаружил последнее маньесю Агуси Комрадавы:
Как мирные тени от тысячи воинов, идущих в долине,
Как ветки сакуры, нежно роняющей цвет на воды ручья,
Лежит он
Возле прощальной пиалы на чудной дощечке,
Слуга равновесия — маджонг.
362 Прочтений • [Рецензия на игру Moraff's Maximum Mahjongg] [21.04.2012] [Комментариев: 0]
Vova
