Когда мир был молод, а огнестрельное оружие являлось в ночных кошмарах только самым отъявленным безумцам, на небольшом острове в центре замерзшего от зимы водоема одного финского озера, происходила непривычная для его одинокого обитателя активность. К матерому охотнику Сами пришли его знакомые охотники в очередной раз осуществить дань традиции и вместе встретить весну. Зима давно правила в финских землях, и товарищам не терпелось поделиться историями, произошедшими за это время. Оттепель давала о себе знать, и непрерывная капель, иногда заглушаемая блеяньем овец на заднем дворе уютного зимнего коттеджа, который построил Сами прошлым летом, искусно дополняла приглушенный хохот, доносившийся из коттеджа.
- "Нет, ты не мог просто взять и одеть веревку на волка, он бы вырвал тебе руки в следующий миг!" - недоумевал Маттиас после рассказа бородатого Петри.
- "Да нет же, черт возьми! Зубастый дьявол, наверное, сидит сейчас на коленях моей дочери в деревне, если не гоняет свиней в соседском дворе!" - рассмеялся Петри в ответ товарищу.
- "Не знаю, как тебе это удалось, но я в любом случае приглядывал бы за зверюгой, Петри. Мало ли что взбредет в голову волку, который добровольно решил стать твоим щенком!"
К вечеру, когда мясо специально забитой для такого случая коровы стало исчезать с неказистого трехногого стола, сооруженного в спешке, нескончаемый хохот начал медленно стихать. Наступила очередь Сами.
- "Вы все, наверное, знаете, как тяжело бывает, отправившись на охоту, обойтись без топора или ножа, забытого по ошибке у домашнего очага?" - с улыбкой произнес охотник. - "В тот день я забыл захватить удачу..."
"Тогда был мороз, и мне пришлось потратить день на заготовку древесины к путешествию. Путь был далекий, но калечить местных белок и баранов я тоже не хотел. Мне приходилось делать привалы намного чаще, нежели при обычном путешествии. Бывало даже, что я, не успев поспать и трех часов, просыпался под собственный кашель из-за потухшего от снега костра.
Запаса провизии хватило бы как минимум на недельную ходку, но лютая вьюга не давала мне набраться сил, заносила все следы снегом, вынуждая ходить кругами. Мне то и дело приходилось сооружать себе новые лыжи - чертов снег умело скрывал от меня камни и ямы. Временами я даже находил мертвых волков, не сумевших найти укрытие от града в степной шири. Честно говоря, эти волки заставили меня задуматься и о собственной судьбе.
Когда я окончательно потерял надежду выследить добычу, я повернул обратно. "Природа все же взяла надо мной верх" - думал я, глядя на исхудавший мешок с запасами соленого мяса. И тогда я услышал едва уловимый рев оленя из соседней чащи, словно оповещавший меня о том, что удача не забыла обо мне. Моей радости не было предела! Дикий олень! Я перевел дух и неспешно направился в лесную чащу, по направлению к звуку. Разглядывая животное из-за широких кустов, стараясь не ронять снег, я осторожно снял лыжи, оставил шубу с накидкой и покрепче ухватился за топор.
Борьба была недолгой. Я хотел жить, и не мог отпустить это животное. Олень оказался намного больше своих обычных размеров, и я успел порадоваться своей находке - такая шкура обеспечила бы месячный достаток небольшой семье, что уж говорить об одиноком охотнике. Качество этого меха затмевало любые мысли о зиме и холоде."
Охотники одобрительно переглянулись, и Сами продолжил свою историю.
"К наступлению ночи, оленье мясо уже было разложено на костре, и я с нетерпением ожидал ужина. Я знал, что могу натолкнуться на незнакомую мне деревню в этих краях, поэтому решил подготовить снятую шкуру к продаже прямо на месте. Нужно сказать, что мой старый топор увидел свою последнюю битву: при рубке древесины для костра удары о замерзшее дерево сыграли для его истрескавшегося лезвия решающую роль. Но я не знал, как мне обойтись без топора: если начнется буран, сбор хвороста в такую погоду может занять слишком много времени. Даже несмотря на то, что у меня есть нож. Оставалось только хорошо запастись сучьями, но это я отложил на потом. В тот момент меня не меньше волновала шкура оленя. После того, как я обработал ее оленьим жиром и приготовил к дублению, я размышлял о ближайший планах. "Это займет несколько дней... пять, или больше" - предположил я, и перспектива питаться сытным оленьим мясом в полной сучков лесной чаще, меня тогда, признаться, даже привлекала. Тем временем, мясо уже было зажарено, и я приступил к ужину.
Близилась ночь, и я спешно соорудил себе шалаш из бревен для костра, тонких упругих ветвей и собственной медвежьей накидки. Окинув напоследок взором облюбованную чащу, я укрылся в шалаше и уснул. Черт возьми, если я знаю, почему это произошло, но меня разбудил резкий хруст ветки. К моему глубочайшему ужасу, первое, что я увидел, когда открыл глаза - гримаса разбойника, занесшего надо мной меч. Я собрал все силы своего тела и молниеносным движением отпрянул от надвигающегося лезвия. Гулкий стук меча о твердую землю в дюйме от моего лица дал мне понять, что нужно действовать. Оттолкнувшись от земли, я плечом повалил шалаш и принялся бежать, доставая нож. За спиной раздался яростный крик. Я принял решение атаковать разбойника ножом, и быстро оглянулся. Здесь я ошибся. Если мне вообще стоило тогда оборачиваться, нужно было делать это в разы быстрее. Ударом меча меня бросило на землю. Я перестал чувствовать левую руку. Шок не давал мне ощутить безумную боль на месте глубокой раны, из которой немедля засочилась кровь. Разбойник, ухмыляясь, смотрел на окровавленный меч. Затем он подошел ко мне, и занес меч, готовясь убить меня. И, видимо, тогда, в тот момент, ко мне, наконец, вернулась удача. Иначе объяснить это я не могу: вместо того, чтобы, предавшись отчаянию, воспользоваться ножом, все так же зажатым у меня в ладони, я превозмог чудовищную боль в плече, и, резко перекатившись набок, увернулся от меча снова. Я тотчас услышал знакомый тяжкий стук меча о землю. К моему удивлению, силы у меня все еще оставались. Не упустив ни секунды, я побежал. Здесь я все сделал правильно.
Разбойник не преследовал меня, видимо, по двум причинам: во-пeрвых, вес не позволил бы ему вести преследование через лес - убийца был коренаст, и представлял опасность исключительно в ближнем бою. Такие, как он, атакуют из засады. Во-вторых, в тот момент догнать меня не смогла бы и самая дикая рысь в поисках пропитания - я бежал, как черт. Пока не свалился без сил. Снег тогда, отчего-то, показался мне теплым и уютным. Я не хотел двигаться, отдаваясь плену усталости. Глаза мои закрывались.
Я очнулся, спустя миг, от холода. Он пронизывал меня, словно лезвие. Я судорожно перебирал возможности остаться в живых. Рукав моей шубы изрядно потяжелел от крови из свежей раны. Я, осознавая скорую смерть от потери крови, направился к ближайшему озеру, на ходу разрывая плетеную рубашку, чтобы сделать бинты.
Ледяная пустошь замерзшего озера встретила меня ветром, режущим лицо. Прихватив первый попавшийся камень, я преодолел, едва держась на ногах, треть озера, и стал вышибать лед. Твердая толща мерзлого покрытия не поддавалась моим усилиям. За мной, прямой тропинкой, тянулся багровый след. Мысли путались. Я бил сильнее, но лед лишь упрямо отдавал удары волнами под его полупрозрачной поверхностью. Наконец, кора озера ослабла, и я с дрожью в руке наблюдал, как исчезает под водой отпущенный камень. Раздвинув осколки проруби, я намочил бинты, одним из которых аккуратно промыл рану в плече. Невыносимая прежде боль едва ли имела значение в тот момент. Перевязывая ледяным бинтом все еще кровоточащую рану, я мог лишь надеяться, что не потерял слишком много крови в пути. После того, как я завершил обработку раны, не забыв наполнить кожаный мешок водой из озера, я немедля направился к берегу. Все мои усилия окажутся напрасными, если я встречу смерть от холода на середине озера. Необходимо было добыть древесины для разведения костра, иначе мне конец. Не могу представить, что бы я мог сделать без ножа, который, несмотря ни на что, не выронил во время бега. Ветви местных деревьев неохотно поддавались лезвию, а больная рука только затрудняла сбор древесины. К ночи, когда я едва ли мог чувствовать части своего тела, пораженные холодом, мой костер был готов.
На следующий день я не мог позволить себе времени на отдых. После продолжительной разведки я убедился в том, что разбойник действительно обосновался в моей чаще. На заметно разросшемся кострище я увидел разложенное мясо моего оленя. Разбойник одобрительно разглядывал дублящуюся оленью шкуру, очевидно, ожидая ее приготовления к продаже. Мириться с этим я не собирался, и отбросил начисто все мысли об уходе домой.
Следующим утром я не терял ни минуты. Из с трудом выломанных стволов мелких деревьев я скручивал каркас, из широких ветвей - вытачивал колья. Мне нужен был капкан, и не один. Запасы соленого мяса окончательно иссякли, и я отчетливо ощутил, как путь назад для меня пропал. Как ни странно, от этой мысли мне стало немного легче, и я бросил все силы на изготовление ловушек.
Как только луна начала свой привычный пересвет на блестящем снегу, я начал действовать. Когда потух мой костер, я был уже далеко от места, где соорудил два отменнейших капкана, из которых живым не выбрался бы и сам черт. Тепло от огня я сохранил до самой чащи, где еще недавно наблюдал за своим оленем, и холод - последнее, о чем я мог думать в те минуты. Разбойника у кострища видно не было. Недавно я проследил, как тот уходил к озеру с кожаным мешком, поэтому поспешил укрыть едва взведенный возле оленьей шкуры капкан слоем снега. Руки у меня отнимались: простой механизм капкана требовал усилий и от здорового охотника. Последний капкан я устанавливал на протоптанной разбойником тропе, ведущей к озеру. Когда раздался последний щелчок моей ловушки, я быстро накинул на нее снег, и стал подниматься, чтобы занять позицию наблюдения у деревьев. Но встать я не смог. Неожиданная боль в спине сковала меня, и я остался лежать земле. Мой враг вернулся. "Не слишком умен для меня, а, лесник?!" - насмешливо бросил разбойник. Удар ноги в спину лишил меня дыхания. Я судорожно силился наполнить легкие воздухом, лишь развлекая матерого бандита. "Вот и все, лесник. Пришло время делиться!" Блеснул меч. Разбойник подходил ко мне. Но здесь - ошибся он. Точным движением я толкнул капкан ногой. С ловушки тотчас слетел снег, и, оголив десяток хищных зубцов, метнулся под ноги разбойнику. Звук дробящейся кости мгновенно перекрыл рев убийцы, который начал беспорядочно перекатываться на снегу. Рев перешел в вой, трепыхания сменили конвульсии. Я неподвижно наблюдал, как снег вокруг приобретал багровый окрас, и, переводя дыхание, постепенно осознавал, что все закончилось.
Еще два дня я готовился к путешествию обратно, жарил мясо оленя, колол дрова мечом покойника, и мастерил новые лыжи. Шкура к тому времени была полностью готова к бартеру. Но я решил..."
- "Черт возьми, Сами! Ни одна деревенская игрушка не стоит такого риска!" - Не смог Петри сдержаться от услышанного.
- "Ты что, не видишь, дубина, что наш мужик просто не хотел отдавать свой трофей какому-то бродяге?" - заключил молчаливый здоровяк Линус.
- "Все так," - с улыбкой произнес Сами, - "К тому же, в тот день я просто не мог вернуться домой с пустыми руками."
Белоснежные окрестности острова незримо окутала ночь. Шумной компании пришла пора расходиться, и Сами отворил дверь коттеджа, чтобы проводить друзей. С деревянной крыши его дома бесшумно скатился снег, и Сами привычно смахнул его хлопья с оленьей шерсти своего капюшона.
*********
P.S. Рассказ основан на реальных событиях.
*********
1446 Прочтений • [Обзор на игру UnReal World: Охотничья байка] [07.04.2012] [Комментариев: 0]
Vova
